Странная Магия

Многие дети получили тяжёлую моральную травму, и старались избегать Амбридж. Профессора тоже. Долорес была в шоковом состоянии, однако, пошла вести урок… Жизнь в Хогвартсе превратилась в ад для Долорес Амбридж. Уже на второй день она не смогла нормально спать из-за вони в сортире, которой предшествовал дикий понос, после чая с сильнодействующим слабительным. Чары очищения воздуха не работали. Долорес пришлось покупать новую палочку… На время всё стихло. Не считать же за шалость надписи вокруг её кабинета и комнаты, появляющиеся как по волшебству? Январь подошёл к концу очень быстро, и наступил февраль… а дальше – пора любви. Март. Студенты прилежно учились, слизеринцы – переживали трудные времена. Учёба Грейнджер стала ещё более суровой, поэтому они уже отдыхали на обычных занятиях. В гостиной слизерина происходило брожение, ещё большее – среди гриффиндорцев. Рональд Биллиус Уизли, почувствовав себя полностью забытым, окончательно скатывался на дно. Гарри Поттер с утра пораньше поспорил со старостой. Перси Уизли был типичным приспособленцем. Гарри выслушивал от него противные нотации. – Гарри, ты меня слушаешь? Я с тобой разговариваю, – перси вставал перед Гарри, несмотря на откровенный игнор от Поттера. Гарри хмуро посмотрел на него исподлобья, перси, сочтя это знаком внимания, продолжил монотонно выговаривать Поттеру. – Заткнись, – Гарри наконец-то поднял взгляд, – ты скучный и невыносимо нудный. Ты вообще когда-нибудь думал о том, чтобы жить не по правилам? – Что? – Уизли удивился, – Поттер, не груби старосте! – Я тебя даже не назвал мудаком, – хмыкнул Гарри, – хотя желание есть. Слушать тебя скучнее чем столетнего деда-маразматика, так что замолчи и уходи. Не пойду я ни на какие отработки, видел я в гробу Амбридж. – Вот как? – перси нахмурился, – ты подставляешь весь факультет! – По-твоему, мы все должны танцевать под дудку старой жабы ради каких-то неосязаемых баллов? – хмыкнул Поттер, – с меня довольно. Не мешай мне. – Ну уж нет, ты пойдёшь со мной, – перси умудрился схватить Поттера за край мантии, однако, большего сделать не успел – Поттер дёрнул Уизли за руку и впечатал кулак под дых, после чего ударил коленом склонившегося Уизли в нос. Персиваль свалился на пол гостиной, держась за сломанный нос и громко замычал от боли, воцарилась тишина. Студенты, слушавшие их перепалку, боялись сказать хоть слово. Гарри невозмутимо отряхнул форму: – Не смей до меня дотрагиваться. Если тебе значок старосты голову вскружил, можешь пойти похвалить себя перед зеркалом, но если не понимаешь, что ты мне не интересен… – Гарри пнул в живот Персиваля, – тогда воспользуюсь другим методом и вобью в тебя понимание этого скромного факта силой. – Поттер… – Уизли поднялся, – я этого так не оставлю! Я буду жаловаться. – Жалобу в министерство напиши, – Гарри отвесил смачного пинка под зад развернувшемуся Уизли и тот вылетел из гостиной факультета. Поттер грустно вздохнул – необучаемые. А Перси был редчайшим засранцем, которому небольшая власть вскружила голову. Уизли был настоящим… настоящим жополизом, который во всём слушался Амбридж. О, да, жирная жаба нашла в Персивале родственную душу. * * * Драко Люциус Малфой, наследник благородного и чистокровного рода Малфой, впервые за последнее время вырвался из Хогвартса. Вместе с остальными студентами он поехал на театральную постановку, но в отличие от студентов, его в театре не было. Драко сидел в магловском кафе и пил магловский горячий шоколад, рядом сидела Джинни Уизли. Девочка была одета в блузку и школьную юбочку, весеннее пальто висело на спинке кресла. Драко прощупывал почву на тему женитьбы. Уже не враждебные отношения между Малфоем и Уизли были нонсенсом, товарищеские – фантастикой, а что-то ближе – абсурдом. Проблема перед Малфоем стояла очевидная – необходимо было как минимум – обвенчаться до начала четвёртого года обучения. От Флёр он отказался по очевидной причине – девушка была не только старше и опытней, но и хитра. Конечно, не чёрная вдова, но и не милая наивная девочка. Драко подлил горячего шоколада в чашку Джинни: – Джин, а как ты оказалась на слизерине? – Ну… – девочка замялась, – шляпу одела, а она мне сказала, либо Слизерин, либо Равенкло. Ну я и выбрала Слизерин, потому что там Гермиона, которая меня и устроила… Я хочу многого добиться, вот и распределили… – Понятно, – кивнул Драко, – обычная история. Джинни была чрезвычайно рада посидеть с Драко, который был ей небезразличен. Девочке же нужен был принц на белом коне? Правда, дальше её мысли не распространялись. Джинни всё-таки спросила: – Драко… я всё хотела узнать, а у тебя отношения с семьёй не испортились? Папа говорит, что твой папа не самый добрый человек… – Это точно, – Драко улыбнулся, – семья у меня строго следует традициям… по крайней мере, некоторым. Отец не то чтобы рад, скорее не вмешивается в мои нынешние дела. Деться от меня он всё равно никуда не сможет, из семьи выгнать тоже – род перестанет существовать. Джинни покачала головой: – Не надо ссориться с семьёй. В любом случае. – Да, ты права, – Драко кивнул, – однако у меня одна проблема с ними. Они меня собрались обвенчать, причём, с Паркинсон… – Ужас какой, – Джинни смутилась, – нельзя же так. – Они могут, право на это у них есть, традиционно помолвки заключаются в тринадцать лет, так что родители к концу третьего курса наверняка получат много предложений… Я тут в полном замешательстве. – Да? – Да, – Драко недовольно дёрнул щекой, – нужно до третьего курса найти себе невесту. Не буду же я в последний момент бросаться на девочек с предложением обвенчаться? Да и не на кого. Из реально подходящих мне девушек… Дафна, но мы с ней друзья, не более того. Её сестра Астория, но та же проблема. Лавгуд… на неё положила глаз Грейнджер… Джинни возмутилась: – Но это же неправильно! Можно бы было подождать хотя бы курса до пятого… – Нельзя, Джин, родители подпишут брачный контракт – и в путь. Гринграссы имеют неплохие шансы, как и Паркинсоны. – А сам то ты с кем хочешь быть? – Я ещё не определился, – недоумённо ответил Драко, – всех девушек из «правильных» семей я знаю с детства и они мне не нравятся. Какие-то ненатуральные, нет в них искренности. Поэтому я предлагаю попробовать нам с тобой… – Постой, ты… – Джин начала заливаться краской. – Это не предложение, Джин, это только предложение попробовать узнать друг друга лучше. Ты девочка умная, симпатичная, сильная, к тому же хорошая…. А это главное, – Драко сглотнул от волнения, – ну так как? Ты не против? Джинни широко улыбнулась: – Почему бы и нет? Только вроде как отношения между нашими семьями трудно назвать нормальными… – Это дело поправимое, – Драко отмахнулся, – никогда не поздно зарыть топор войны. Да, отец будет зол, но мне плевать. А твои? – Не знаю… они очень расстроились, что я поступила на Слизерин, мама точно будет недовольна… Наверное… Драко кивнул: – Вот и решили. Давай что ли побольше времени проводить вместе. Хватит помогать этим трём тупицам, ты сделала для них больше, чем они заслуживают… * * * Амбридж всё-таки воспользовалась своим кровавым пером для систематического наказания нарушителей. На что и был расчёт – попытки жаловаться ни к чему не привели... Долорес Амбридж ничему не учила студентов. Ни новым заклинаниям, ни новым навыкам, ничему вообще. Студенты были предоставлены сами себе, большую часть времени просто переписывая параграфы из учебников. Амбридж старательно повторяла, что волшебнику не нужно знать заклинания, что он, волшебник, может замечательно обойтись без палочки. Слизерин дружно бойкотировал её уроки – ни один студент не приходил на занятия, предпочитая учиться неофициально, у Грюма, который временно был переведён в качестве начальника службы безопасности Хогвартса. Закладки, установленные Гермионой, подтачивали и без того слабый разум Долорес, уже к началу марта она нередко называла маглорождёных грязнокровками, и когда разум сдался, пришла пора для финального этапа уничтожения министерской чинуши. Нападки на неё возобновились. Долорес, выйдя утром седьмого марта из своей комнаты, увидела перед дверями огромную надпись – «Амбридж – старая жирная жаба». Долорес, грязно ругаясь, попробовала свести надпись, но ничего не получилось. И поэтому она пошла на завтрак в отвратнейшем настроении. Утро было обыкновенным – совы разносили почту, студенты стягивались, нигде не было видно Северии Снейп, зато был Дамблдор и все остальные преподаватели. Долорес прошла на своё место, но дойти не смогла. Её внимание привлекла Грейнджер, которая достала магнитофон, вернее, плеер с компакт-дисками. За столом слизерина звучала довольно смелая песня из репертуара рок-музыкантов восьмидесятых. Долорес, увидев аппарат, переклинило. Она немедленно, перекрикивая музыку, потребовала убрать эту магловскую технику и не позориться. Гермиона выключила звук и спросила: – Что вам не нравится, мисс Амбридж? – Всё! Не смейте включать это в Хогвартсе! Здесь школа чародейства и волшебства, а не магловских штучек. – Ой ли? Мисс Амбридж, чем вам не нравится плеер? Или может быть, вам не нравятся маглы? – Ненавижу этих уродов! – визгливо вскрикнула Долорес, – лезут всюду со своими железяками и мешают нормальным людям жить. И вы одна из них! – Да? – Гермиона была само спокойствие, – попридержите язык, мисс Амбридж, или вы считаете, что маглорождёные студенты хуже чистокровных? – Естественно! Эти грязные магловские выродки никогда не сравнятся с настоящими волшебниками. Таких как ты нужно убивать, глупая ты девочка, – Долорес окончательно слетела с нарезки и грязные слова лились из неё как из рога изобилия. В конце концов, она громко спросила у остальных слизеринцев: – но вы же свои, верно? Министерство всегда будет с вами, что бы эти уроды там не говорили… Ни один слизеринец не ответил взаимностью на панибратство и отношение Долорес к ним как к родственным душам. Амбридж самодовольно улыбнулась, но Грейнджер продолжила раскручивать её на полную: – Мисс Амбридж, вам не кажется, что ваши слова звучат оскорбительно? Что подумает министр Фадж? – Что подумает, – Долорес насмехалась, – да Фадж и попросил меня прищучить вас, грязных выродков, чтобы вы не научились никакой магии, не заслужили, поганые грязнокровки! Так и сказал! Одна моя жалоба, и ты вылетишь из Хогвартса тут же! * * * Драко и Джинни неожиданно сблизились. Гермиона, пришедшая в гостиную факультета, была удивлена, застав их мило воркующими. Она начала подозревать неладное. Остальные ученики слизерина ничуть не обращали на это внимания. Гермиона подошла сзади к дивану и оперлась локтями о его спинку, нависнув над парочкой: – Ну что, дорогие мои змеюки, что-то вы в последнее время мало ругаетесь… – Ты о чём? – Драко поднял голову, – мы никогда не ругались. – Но и не ворковали так открыто. Что-то случилось? Джинни улыбнулась, Драко смутился: – Ну в общем, мы просто стали больше разговаривать. – Ага! – Гермиона подмигнула Уизли, – знаю я ваши просто разговаривать… Она пошла прочь от гнёздышка своих змеек. Союз Малфоя и Уизли – это уже было невероятным само по себе. Скорее мир перевернётся, чем Уизли помирятся с малфоями. Рональд плевался ядом каждый раз, когда видел Малфоя. И естественно, он всего лишь повторял слова своего отца – было бы самонадеянным считать, что у него есть собственное мнение. Артур ненавидел Люциуса всей душой, как и Молли. Холёный аристократ по всем пунктам попадал во враги семьи Уизли. Терпимо к Малфою относились только близнецы, которым Драко ничего не сделал. Драко вполне устраивала Джинни – девочка была, как говорит их наставница, без закидонов, не домашняя курица, как её мать, умнее и талантливей, и в какой-то мере она даже начала ему нравиться. Тем временем в коридоре Хогвартса происходила совершенно дикая сценка. Долорес Амбридж громко кричала на двух третьекурсников: – Вы поганые уроды, как вы посмели? Ненавижу ваши магловские морды, немедленно вон из Хогвартса! Не приближайтесь ко мне, магловские отродья! – жирные щёки Амбридж тряслись от гнева, заплывшие поросячьи глазки налились гневом. Студенты были шокированы, в который раз уже. Амбридж уже ненавидели, причём – люто. Она отвернулась и пошла в свои апартаменты, где отбывали наказание двое гриффиндорцев, «засранцы» писали кровавым пером строчки… Амбридж удовлетворённо на них глянула… * * * * Северия была обеспокоена происходящим, особенно – тем, насколько двинулась Амбридж. Помощница министра вовсю оскорбляла студентов, кричала, и создавала много проблем, срывая весь учебный процесс… впрочем, сидящая у неё на коленях Грейнджер уверяла, что так надо. Гермиона нагло узурпировала место на коленках своего декана и обняв её, положила голову на грудь, Северия могла только возмущаться, но противиться не стала. Гермиона поглаживала её по спине, вызывая приятные ощущения во всём теле, Северия прикрыла глаза и они сидели так, молчали. Гермиона перешла на грудь девушки, поглаживая её. Брюнетке ничего не оставалось, как подчиниться и помалкивать, позволив Грейнджер расстегнуть сорочку и продолжить орудовать… – Гермиона… – Снейп почти простонала, – что ты делаешь? – Что хочу, – Грейнджер улыбнулась и начала ласкать грудь, доводя Северию до нужной кондиции. Та не возражала. Гермиона перегруппировалась и, оказавшись сидя на коленках Северии, лицом к оной, поцеловала. Снейп не оставалось ничего, кроме как ответить на жаркий поцелуй. Снейп уже была близка, Грейнджер опустила руку ниже и начала поглаживать между ножек, слегка погружая пальчики в Северию, этого хватило для оргазма. Снейп почувствовала, что улетает и на полминуты сладострастной истомы выпала из реальности, глухо застонав. Грейнджер же поднялась с коленок своего декана и мило улыбнулась: – Профессор? – Да? – мутный взгляд Северии приобретал осмысленность, – ты… – Давайте поговорим об Амбридж, – Гермиона мигом разрушила весь эротизм момента, – пора переходить в заключительную стадию. – М…. – Снейп недовольно закатила глаза. * * * Директор Хогвартса, как всегда, завтракал в большом зале. Происходящее дальше можно назвать не иначе, как бредом. Профессор Амбридж забежала в зал и, увидев перед собой одного из маглорождёных студентов, с диким воплем бросилась на него: – Ах ты поганый грязнокровый выродок! Она достала палочку и хотела было применить к нему заклинание, но Дамблдор опередил Амбридж: – Довольно! – директор Хогвартса был зол, он применил связывающее заклинание и спутанную Амбридж выволокли из зала домовые эльфы. Дамблдор просто взорвался недовольством. Амбридж была усажена в директорском кабинете, связана по рукам и ногам. Дамблдор подошёл к камину и вызвал Амелию Боунс. – Да? – в камине показалось лицо главы ДМП. – Амелия, я прошу тебя срочно прибыть в Хогвартс. Это уже нельзя терпеть, возьми с собой парочку авроров… – Что случилось? – Амбридж случилась, – нахмурился Дамблдор. Дамблдор наложил заклятие немоты на Долорес и вызвал с помощью эльфов всех деканов. Амелия Боунс прибыла через пять минут. Пожилая женщина, с хорошо сохранившейся фигурой, она выглядела такой же строгой, как и МакГонагалл. МакГонагалл, впрочем, тут тоже присутствовала. Дамблдор глазами метал молнии. Амелия пришла в сопровождении двух авроров – но в них не было строгой необходимости – в кабинете директора присутствовал Аластор Грюм, старый аврор сторожил Амбридж. Заметив связанную помощницу министра, Амелия удивилась. – Дамблдор? Я надеюсь, у вас были веские поводы связывать мисс Амбридж? – О, я удивляюсь, как я не сделал это раньше, – директор нахмурился, – мисс Амбридж в течении уже трёх месяцев постоянно оскорбляла учеников, наносила им ранения, применяла запрещённые заклинания… – директор махнул рукой, – да что я говорю. Подойдите, посмотрите сами… – он приставил к виску палочку и вытащил серебристую нить воспоминаний, отправив их в омут памяти… Амелия Боунс переглянулась с Аластором: – Это правда? – Сущая, – Грюм криво ухмыльнулась, – эта жаба себе наговорила и наделала на два пожизненных, министерство как оно есть, так сказать. И дальше Амелия склонилась над омутом, решив самолично посмотреть воспоминания Дамблдора. Воспоминания о произошедшем в большом зале, когда она набросилась на Гермиону, сквернословила, воспоминания о жалобах учеников на физическое насилие и применение кровавого пера, воспоминания о её глупой браваде о министерстве, которое покроет любую её выходку… Поверить было трудно, что настолько глубоко может прогнить человек. Амелия вырвалась из омута памяти только через десять минут, глаза её были круглее галеонов. Она гневно посмотрела на связанную женщину: – Это… если это правда, то вас ждёт Очень суровое наказание, мисс! – Амелия поджала губы, – вы подтверждаете? – подняла взгляд на деканов. Северия выглядела слегка растрёпанной, МакГонагалл – с иголочки. Ответил Флитвик: – Эта женщина постоянно оскорбляла студентов, мне ежедневно жаловались на то, что она ведёт себя как обезумевший пожиратель, а не преподаватель Хогвартса и хвалится своей дружбой с министром чаще, чем открывает рот. Маглорождёных иначе как «грязнокровые выродки» не называет… Амелия была поражена – неужели, настолько дикое поведение возможно в столь просвящённое время? Однако, подобное было и имело место. Амбридж мычала. – Снимите заклятие… Но стоило заклятию немоты пропасть, как из уст Амбридж полились словесные помои: – Я вас всех сгною! Жалкие выродки, Фадж узнает, он вас накажет! Ублюдки, вы все пожалеете! Грязнокровки! Грязнокровки! Немоту тут же вернули. – Я им займусь, – Амелия хотела было уже уйти, но Дамблдор её остановил: – Стойте. Что значит – займусь? Она нанесла огромный урон репутации школы, моральному и физическому здоровью студентов, я не остановлюсь, пока справедливость не восторжествует, и убытки не будут покрыты, – Дамблдор наступал на Боунс, – поэтому немедленно собираю заседание визенгамота! * * * Гермиона. * * * Амбридж исчезла и на её место вернулся Аластор Грюм. Профессор Грюм сразу же устроил проверку и обнаружил, что ученики абсолютно ничему не научились. Другого и не следовало ожидать, поэтому началось интенсивное освоение ЗОТИ. Первокурсникам хорошо – у нас нет факультативных предметов, поэтому времени свободного хватает. АнтиАмбрижовский штаб превратился обратно в тайную комнату отдыха. Весна… весна это была пора любви, когда подростки уже не в состоянии сдержать собственные гормоны – постоянно ходили слухи о том, кто с кем расстался, кто с кем поцеловался, постоянно, беспрерывно шёл этот галимый дом-2 на других факультетов. Мне грешным делом подумалось, что в Хогвартс некоторые приезжают только за этим. Ну тупо же – посвящать всю свою деятельность отношениям. Да, они имеют место быть, однако, межличностные отношения не являются самоцелью. Школа нужна, чтобы учиться. И профессорам было сложно прекратить этот бред, наставить учеников на путь исправления и путь учёбы. Было проблематично вот так просто всё изменить, заставить студентов думать о деле. Меня это раздражало. Меня это очень раздражало. Северия имела меньше всего проблем – по сравнению с остальными факультетами, Слизерин был консервативен. Однако, весь остальной Хогвартс захлестнули с головой гормоны. А ведь экзамены не за горами. Это хорошо – ведь мой метод обучения строился на перенаправлении энергии либидо от половых поблем на самосовершенствование студентов, поэтому увеличение энергии у студентов совпало с интенсивной подготовкой. О какой-либо романтике не могло идти и речи – во-первых – первокурсники хоть и были подростками в раннепубертатном периоде, хоть и имели собственные сексуальные желания, это было очень слабо выражено, в основном они были более… сдержанные, чем подростки-старшекурсники. Драко и Джинни незаметно для меня сблизились и даже почти начали встречаться. Кажется, это так называется, когда на вечерней тренировке они занимаются вдвоём… Тренировки тоже стали более жёсткими. Стандартная тренировка на память – запоминаем что-нибудь, если ошибёшься – удар током, и так до тех пор, пока способность запоминать не станет превосходной. Ну и лёгкие ментальные воздействия, которые сокращают срок подготовки с трёх лет до одного месяца… Тренировка на выносливость, тренировка на скорость, спарринги, рукопашный бой, математика… Очень скоро мои слизеринцы могли бы поспорить по своим боевым возможностям с лучшими студентами Хогвартса. Драко на тренировках предпочитал сражаться с Дафной и Джинни, между ними установилась шаткое равновесие. Обе девочки хотели бы стать его невестой, у Дафны был знакомец в виде Сириуса, а Джинни иногда заигрывалась с Гарри. Драко же не отдавал явного предпочтения кому-либо из девочек. Джинни имела все шансы на успех – она почти официально встречалась с Драко, тогда как Дафна – была его давним другом. Остальные из моих подопечных так далеко не заглядывали и не особо стремились устраивать свою личную жизнь, пока ещё не припекло. Однако, они чистокровные же, а значит, придёт время и припечёт, нужно будет делать свой выбор. Я выбрала Северию. Снейп удивительно снисходительно относилась к моим ухаживаниям и даже ласкам, поэтому каждый вечер я навещала декана, Северия уже привыкла к этим визитам и не возражала. Конечно же, наши отношения были для всех тайной за семью печатями, за такое Северию могли и засудить, несмотря на то, что из нас именно она пассивно принимает мои ухаживания. День сменялся днём, календари работали как часы – оглянуться не успеваешь, а уже май, последний месяц, финишная прямая перед экзаменами. Старшекурсники могли говорить только об экзаменах, от которых будет зависеть их дальнейшая жизнь, младшекурсники – с первого по третий, тоже были немного на взводе. Ежедневные тренировки меняют само время – если для некоторых оно тянулось, то для слизеринцев из моей группировки – летело как пули у виска, мимолётно. * * * * Альбус Дамблдор сидел в своём кабинете. Как обычно, он предложил Гермионе лимонную дольку. Два величайших злодея современности обменялись конфетками – дольки в обмен на эмемдемс. Гермиона выглядела довольной, как удав – её подопечные сдали экзамены с наилучшим результатом за последние… за всё время существования Хогвартса и факультета Слизерин. Естественно, это было триумфом для Гермионы. Дамблдор тоже был доволен тем, что совещание в кой то веки идёт не о проблемах, а о достижениях. Гермиона ухмыльнулась: – Ладно, на лето все будут заняты, насколько я понимаю. Турне. Я тут передумала ехать в южную Америку. – Я рад, – Дамблдор пригубил чаю. – Ага. Пусть отдохнут, засранцы, им ещё предстоит второй год интенсивных тренировок… А пока – мы с моей любимой Северией уезжаем вдвоём в Италию… – Гермиона расплылась в предвкушающей улыбке, а Дамблдор поперхнулся чаем и закашлялся…