;silly

it's different – Pokemon Ü (feat. Broderick Jones)

- Сейчас бы всякий зашквар на тусовках включать, да, Сань? Мирон не помнит, как и почему согласился на то, чтобы поехать к Тимарцеву в загородный дом развлечься; да ты что, это будет весело, мужик. Огромный участок встречал своих многочисленных – спасибо, Чейни, ещё раз позовешь каких-то уебков без моего ведома, я тебе ебало разобью, понято? – гостей ровными лужайками и бассейном на заднем дворе – всё в духе этих американских молодежных фильмов про богатенькую юную кровь. На мгновение Фёдоров почувствовал себя одним из тех главных героев таких художественных картин, которые попадают на вечеринки всякой элиты чисто случайно, а потом с ними происходит необъяснимая ерундистика – нет уж, спасибо, в его жизни и так без этого хуйни хватает. К ночи после виски слегка шатает, последняя стопка Короля Роберта была явно лишней, учитывая, что из-за оглушающей модной музыки, которая была не столь громкой, сколько просто отвратной, виски сжимало, сознание мутило, а перед глазами всё расплывалось, будто рэпера не хило так приложили головой; даже так его общее состояние скорее всего было бы лучше, чем после того, как ты в одно ебало выжрал всю бутылку такого себе пойла в полтора литра, потому что скучная тусовка и компания так себе – скажи ты так Саше в лицо, он бы тебе непременно въебал. Когда какая-то незнакомая девушка в надежде на халявный секс с ‘звездой’ тянет его наверх, Фёдоров внезапно останавливается и шлёт её нахуй, потому что просто не хочется, потому что это попросту начинает надоедать. Он садится на ступеньки, откуда обозревается весь первый этаж, и смотрит на толпу, а через пару минут полного залипания в одну точку ловит себя на мысли, что всё это время прожигал взглядом дыру в рубашке Тимарцева, что стоит за ди-джейским пультом и пытается микшировать и сводить модные на сегодняшний день треки. Однако людям вроде нравится: разносят его дом, разбивают предметы, прыгают в такт музыки так, что штукатурка сыпется то ли реально от этого, то ли от того, что кто-то слишком яростно трахается наверху. Под рукой не оказывается Роберта [он даже не помнит, где оставил его, но что-то ему подсказывает, что содержимого там уже точно нет] и Мирон, прорываясь сквозь потную толпу, выходит на улицу, делает шагов десять вперед и садится на обочину. Здесь музыка не кажется такой оглушающе отвратной и даже блевать не хочется. Пока он достает зажигалку и сигареты, случайно направляет помутневший стеклянный взгляд в небо и просто застывает, смотря на бесчисленное количество звёзд на небе. Мирон не помнит, когда в последний раз видел столько звёзд на ночном небе. - Сейчас бы с тусовок уходить просто так, да, Мирон? – коверкая фразу рэпера, говорит подошедший Саша и садится рядом. - Да хуйня твоя тусовка, - закуривает и отворачивается, потому что нахуй на него смотреть, ещё не хватало, чтобы он снова залип. - Ну, это всё Дэн, - Тимарцев на удивление смеется и его пьяный смех – одна из лучших вещей в этом мире, так по крайней мере думает Фёдоров. – Тут должно было быть меньше народа. Мирон пожимает плечами и шумно выдыхает сигаретный дым. Дело не в количестве народа, а в самой атмосфере: сгустки дыма и пара, пропахшие алкоголем вперемешку с отвратными духами волосы и блюющее тусовщики найдутся даже в компании из человек десяти, а то и меньше. Если ты не можешь устроить спокойные домашние посиделки с друзьями под пусть даже самое дешевое пиво, что оставил твой батя в холодильнике на прошлых выходных, потому что даже такая элементарная вещь превратится в блядство – у тебя огромные проблемы. И именно она была и есть у гребанного Ресторатора, которому шума, видите ли, постоянно не хватает. Так и хочется просто заорать во всю глотку ‘господи иди ты нахуй, пожалуйста, иди нахуй’, но почему-то Фёдоров всё равно приходит на эти стрёмные тусовки и каждый раз сидит на обочине до рассвета, выкуривая две пачки сигарет, иногда даже слушая пиздёж Тимарцева о том, что Мирон себе яйца отморозит таким образом. - Ваня говорит, ты не высыпаешься, - слегка обеспокоенно произносит Саша. - Ну, допустим. - Хочешь, я через минут пятнадцать разгоню всю эту тусовку, и ты нормально ляжешь спать? – голос у него такой ласковый; на ум почему-то сразу приходит фраза вроде бы того же Славы про папочку и ещё какое-то дерьмо о заботе. – Пусть Дэн делает с ними, что хочет. - Твоё дело, - ‘пожалуйста, Саша, разгони эту толпу, я хочу, чтобы ты это сделал, правда хочу’. - Понято, - Тимарцев улыбается и встает с обочины. – А ещё Ваня говорит, что ты разговариваешь во сне. - Это из-за стресса и туров, - почти безразлично кидает мужчина. - …но когда тебя обнимают, ты прекращаешь делать это. Мирон поворачивается к медленно уходящему в дом Саше и непонимающе сверлит его спину взглядом: - Ты намекаешь на то, чтобы оставить здесь хотя бы одну тёлку, которая просто согласится со мной полежать, пока я не высплюсь? - Нет, я намекаю тебе на то, что ты можешь поспать сегодня со мной, всё равно Чейни десять минут назад разъебал кровать, на которой ты обычно спал, а диван в чьей-то блевоте – у тебя выбора особо нет, - он договаривает, когда уже почти заходит в дом и его голос поглощает громкая музыка. - Окей, - говорит в пустоту Мирон и понимает, что это не было предложением, а его упрямый отказ ничего бы не изменил. Он кидает тлеющий бычок куда-то на другую сторону дороги и ещё раз смотрит на небо, что завораживает своей красотой и по каким-то магическим, вероятно, причинам от него нельзя оторвать взгляд, прямо как от чертового Тимарцева, чтоб его.