Stargaze

      — Не спишь?       Вопрос разрывает тишину, царившую все это время на смотровой палубе. Конечно же, она не спит — не хочет, потому что не может отвязаться от этого свербящего чувства где-то глубоко в груди. Сначала Земля, её родная полыхающая Земля, была оставлена на верную гибель, а теперь и Палавен вскоре будет в руинах. Шепард устало прикрывает глаза, стискивая зубы. Никогда ещё боль душевная не была такой ощутимой, будто бы физическая.       Во всей этой ситуации Шепард обнаружила только один положительный факт — она нашла Гарруса. Живого и невредимого. Все такого же преданного. И сейчас, когда его когти оказываются у неё на плече, женщина понимает — она скучала. Ужасно, ужасно скучала.       Джейн кладёт свою ладонь поверх его, такую тёплую, отличную от когтей турианца. Ей не надо оборачиваться для того, чтобы Вакариан понял, что все её мысли сейчас не о Земле и других планетах, а только о нем.       Когда она все-таки возвращает ему внимание, Гаррус проводит когтем по её лицу. Шрам разрезал щеку Шепард большой кривой линией, слабо отсвечивая кибернетикой. Он помнит целую паутину из красных рубцов на её лице и теле ещё перед самоубийственной миссией в рентрасляторе Омега-4, когда они впервые открылись друг перед другом… Что же, хоть какой-то толк от нахождения под покровительством Альянса. Гаррус не хотел видеть изуродованное лицо Джейн снова — она не заслужила эти отметины. Было достаточно того, что они есть у одного турианца, напоминающие ему о своих собственных ошибках каждый раз, когда он видит своё отражение в зеркале.       Шепард льнет к его груди, закованной в броню, прижимаясь к нему ещё ближе, словно к единственному спасательному кругу в этой огромной галактике. Сейчас, когда она закрывает глаза, для неё не существует никаких Жнецов, только равномерное дыхание Архангела и мириады звёзд, сквозь которые проносится «Нормандия», не оставляя после себя ни следа своего присутствия в Солнечной системе.       Им никогда не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Шепард тянет руки к лицу Гарруса, словно впервые изучая жвалы, осторожно проводит по ним пальцами, словно боится спугнуть. Однако Вакариан не собирается сбегать, неловко обнимая Шепард за талию. Его Шепард. Живую. Он был готов не спать, лишь бы видеть, как вздымается её грудь, как она делает очередной вдох полными легкими.       А потом Джейн приподнимается на носочках, в немного неуверенном, детском жесте, и целует его, целует так, словно боится, что больше не сможет сделать этого. И страхи Шепард не беспричинны — вокруг бушует война, и неизвестно, какая из сторон проиграет. В её глазах — грусть вместе с утаённой ненавистью: к «Церберу» и Альянсу, ко всей этой глупой войне. Если бы Джейн услышали раньше, жертв бы не было вовсе. Она не преминула напомнить Совету об этом — так расцвела первая красная отметина на её щеке.       Гаррус улыбнулся так, как только это умеют делать турианцы, в попытке хоть немного ослабить напряжение, лёгшее неподъемной ответственностью ей на плечи. Внезапно сбоку что-то засияло, привлекая взгляд Вакариана совсем ненадолго…       — Смотри, — его голос, едва слышимый, вновь прерывает тишину, а коготь тянется вперёд, к смотровому окну, указывая на созвездие. — Это Кассиопея.       На губах Шепард чудесным образом вырисовывается улыбка — она приподнимает уголок рта вверх в довольной усмешке. Его Джейн делает это всегда по-настоящему. Без притворства. И со временем Гаррус научился ценить эту улыбку — только у Шепард она была искренняя.       — Откуда ты знаешь?       — Я читал немного… О твоих созвездиях, — Вакариан запинается, на что Шепард только громче усмехается. Да, врать у него всегда получалось плохо, особенно, когда дело касалось женщины напротив — турианец прочитал гораздо больше, чем просто «много». — А это Андромеда.       Шепард наблюдала за звёздами, изучая их красоту. Надо же, она побывала в стольких туманностях и видела столько планет, но ни разу ей не приходила в голову мысль о том, что ими можно любоваться.       — Когда все закончится, — Гаррус продолжил, взяв её ладонь в свою. — Мы поселимся на Земле, и на новоселье я подарю тебе телескоп, чтобы ты могла наблюдать за ними, когда захочешь.       Шепард хотела было возразить и уже приоткрыла рот для очередной пессимистичной фразы, но новый поцелуй выбил из женщины всю спесь и желание противоречить. И она отдаётся чувствам снова, чтобы позже, когда все закончится, у них была возможность построить своё завтрашнее будущее.       И пускай только в мечтах.