***
«… — Курсант Пак Чимин, срочно пройдите в кабинет студенческого совета. Повторяю, курсант Пак Чимин, срочно пройдите в кабинет студенческого совета, — деловой электронный голос из громкоговорителя заставил вышеупомянутого первокурсника вздрогнуть и вжать голову в плечи. Мда, не самое лучшее начало учебного года, если тебя уже на вторую неделю учёбы вызывает к себе кто-то из старших. И хоть кому бы было интересно, что это не он виноват в потопе в мужском туалете на втором этаже — дурацкий цветок с комлем земли уже был „посажен“ в сливе унитаза, а препод по юриспруденции, заглянувший в кабинку на удивленный писк парня, вообще, дурак какой-то, раз подумал, что Пак, зашедший туда за секунду до него, мог натворить подобное. — Ни пуха, ни пера, хён, — серьёзно произнес Чон Чонгук — его сосед по парте и по совместительству хороший школьный друг, с которым они вместе мечтали поступить в полицейскую академию, что, собственно, и сделали. — Хотелось бы, но ты же знаешь… — кисло улыбнулся старший, и, нехотя оторвав зад от стула, выскользнул за дверь под заинтересованные взгляды всей аудитории. Младший еле заметно кивнул и вновь с напускным интересом поднял глаза на преподавателя. Да, к сожалению, Чон Чонгук все знал. И о недавнем потопе, и о дереве в толчке, и о глупом преподе, и о феерическом „везении“ хёна… Об упорных и изнуряющих тренировках, потому что „Коротышка Пак, да ты с такой мордашкой на девочку похож, какой из тебя коп?!“, и о материнском желании видеть сына человеком искусства: „У тебя же такой ангельский голосок, солнышко!“, что к слову сказать и отвратило парня от сцены навсегда, и о давней мечте Пака учиться именно здесь и пойти по стопам своего легендарного деда — детектива Пак Сухёна, доказать всем, что никакой он не пирожок и уж точно не толстощёкая девчонка! Чимин вкалывал как проклятый в тренажерке, питался одними морковью и рисом, засыпал в библиотеке над очередным кодексом, посещал всевозможные дополнительные, практически свихнулся на общественной работе… Да что там! Он почти забил на самого Чон Чонгука! Хорошо, что Куки сам о себе не забыл и поспешил напомнить хёну одним хорошо поставленным хуком справа. Пак недели три сиял фонарем на всю школу, зато половину нагрузки урезал, и о тонсэне вспоминал теперь с завидной периодичностью. Младший усмехнулся, утыкаясь носом в тетрадь — пусть Чон никогда и не признается об этом даже под пытками, но он до ужаса гордился своим таким упорным и целеустремленным другом и нередко ставил его в пример, только самому себе разумеется, упорно продолжая называть его плюшкохёном. — Курсант, я сказал что-то смешное? — послышался недовольный голос профессора, вырывая его из своих мыслей. Удивленно похлопав ресницами, Чонгук оглянулся и, удостоверившись, что вопрос был адресован именно ему, вскочил и согнулся в виноватом поклоне: — Прошу прощения, сэр. Этого больше не повторится. — Конечно, не повторится, ведь сюда без письменного разрешения Вашего руководителя Вы больше не войдете. Покиньте, пожалуйста, аудиторию, — безапелляционно произнес мистер Ли. До дурости строгая дисциплина — пожалуй единственное, что раздражало молодого человека в этой академии, ну ничего, он подождёт мелкого хёна в столовой — в любом случае, эта пара была обречена быть обделённой вниманием красавчика Чонгука еще в тот момент, когда старшего вызвали в студсовет.***
— Простите, можно войти? Я курсант третьей группы, Пак Чимин, и… И пиздец. Полнейший, безвозвратнейший пиздец, обернувшийся к нему на звук открывающейся двери. Потрясающе привлекательный, с идеально прямыми обсидиановыми волосами, тонкими угольными стрелками на раскосых ореховых глазах, пробившие парню сердце навылет и высокомерной улыбкой на тонких алых губах. Пак судорожно вздохнул, отводя взгляд и затолкав внезапно очнувшегося романтика поглубже, пока он не начал поэмы слагать про это восхитительное создание. Вслух. Немедленно. — Добрый день, курсант Пак, — и голос — хрипловато-сладкий, обволакивающий, терпкий, словно сигаретный дым, отдающий горячей вибрацией где-то внизу живота. — Двойной пиздец, — расширяя от ужаса глаза еле слышно прохрипел он, нервно сглатывая. — Что, простите?.. — вежливость сменилась сталью. — Вы действительно настолько не воспитаны? Признаться, я сначала подумала, что господин Лим немного преувеличивает. — Я… Нет, прошу прощения, сонбэ! Это совершенно точно не так! — согнувшись в нижайшем поклоне, парень зажмурился. Вот чёрт, этот мерзкий мужик обвинил именно его! Теперь из-за этого гребанного дятла всё может закончиться именно сейчас, в этом кабинете — вся его учёба, карьера, может даже целая жизнь! Мягкий стук каблуков по тонкому ковру привлёк его внимание, заставив разлепить веки. Ну вот зачем он это сделал, а? Аккуратные мыски классических чёрных туфель на умопомрачительных каблуках стали началом Паковской точки не возврата. Медленно скользя взглядом вверх он тоскливо подумал, что маму надо слушать ВСЕГДА и ВО ВСЕМ. Вот если бы он был хорошим сыном, и стал одним из „поющих трусов“ — было бы у него миллион безотказных фанаток, каждый день новая пассия, беспорядочные связи и никаких… Никаких „таких“… Потому что „такие“ наверняка на попсовые концерты ванильных мальчиков-одуванчиков не ходят. Потому что это чистый хардкор в классической юбке с точёными лодыжками, плавными линиями икр, переходящими в изящные округлые колени, и совершенно потрясающими бедрами, скрываемыми тканью лишь на половину. Только бы ковер слюной не закапать, — пронеслось на периферии Паковского сознания, — только бы не… — Вы меня вообще слушаете, курсант?! — свистящий негодующий выдох практически в самую макушку. „Итак, Пак Чимин, все будет хорошо, надо просто абстрагироваться и поднять на нее глаза. Давай, парень, ты сможешь! Тебе просто необходимо взять себя в руки и проявить всё свое красноречие, чтобы не получить этот долбанный выговор! Давай, собираемся, считаем до трех, разгибаемся, проникновенно смотрим в глаза начальству и включаем обаяшку! Давай же, Пак, ну!“ Вдох. Раз, два, три… Охренеть, блять, как же близко…» — Ёшки-матрёшки, прям так и грохнулся перед ней в обморок?! — округлила глаза слегка поддатая Ким Тэхён, с громким стуком опуская полупустой бокал Гинесса на барную стойку. — Прямо на глазах у своего краша?! Вот ты неудачник, Плюшкохён! — Тэтэ! — раздраженно воскликнул мужчина в ответ, уже сожалея о том, что проболтался о своем дурацком детском прозвище и резко наклонился ближе к девушке. — Узнаю, что ты рассказала об этом «плюшкохёне» хоть кому-нибудь, и весь отдел узнает, ЧТО хранится под замком в верхнем ящике твоего стола в офисе, уяснила?! И удовлетворившись едким, но беззлобным «говнюк», расслаблено облокотится на стойку, поворачиваясь лицом в зал. В течение трёх последних часов подруга пытала его с пристрастием, выясняя о подозрительном отношении старшего к новенькой. Ну, а что Пак? Да разве найдутся у кого в мире силы противостоять этой въедливой особе?! Ким даже без мыла в одно место влезет и скрывать от нее что-либо не просто нереально, а, даже, немного чревато, если честно. Рассказав об их непростых и престранных отношениях, он наконец-то дошёл до их знакомства. Это было самым сокровенным, и поэтому этот момент он оттягивал как мог, но Тэ была непреклонна, заказывая уже по третьему стакану любимого пива. Это был тот самый бар, где они впервые познакомились — Тэхён была в панике перед собеседованием в отдел, а у Чимина просто был бесконечный тлен в связи с зашедшим, на тот момент, в тупик первым делом. Девушка тогда вывернула на него полный бокал пива, а он не то, что не вскипел, а даже умудрился перевести все в шутку и чуть позже отбить ее у пары в край обнаглевших парней. Закрепила их общее знакомство утренняя встреча в третьем убойном — тут уже похмельный опухший Пак как следует плеснул кофе на ее идеально отглаженную белоснежную рубашку, влетая в лифт на последних секундах. Вспомнив всех святых поименно и узрев каждое мгновение своей чудной жизни с самого рождения до сего момента, он простил всех и вся и, настроившись войти в объятья смерти с улыбкой, жалостливо посмотрел на вчерашнюю знакомую. Но не успел и рта раскрыть, рассыпаясь в сожалениях, как его так и не состоявшийся монолог был прерван предсмертным хрипом самки тюленя: «— Немного промахнулся, — произнесла Ким, флегматично выуживая из пальцев будущего товарища чуть тёплый стакан залпом допивая остатки мятного латте, — рот у меня ровно на двадцать шесть с половиной сантиметров выше, — и также продолжая пялиться прямо перед собой, поинтересовалась: — сколько у нас есть времени прежде, чем двери откроются? — Секунд сорок? — пропищал Пак, неверяще уставившить на длинные пальцы девушки, со скоростью света расстёгивающие мелкие пуговки на испачканной блузке. — Двадцать, деся… — Так Чиминни, заткнись по-хорошему и лучше прикрой меня. Как знала, что нечто подобное обязательно произойдет… И через тридцать секунд, когда двери лифта распахнулись на нужном этаже, оттуда вывалился краснющий от смущения Пак, а за ним выплыла грациозная рыжая красотка в идеально чистой белоснежной рубашке при полном параде. — А это постираешь как следует и принесёшь через пару дней, — резко остановившись, сунула она ему испачканную вещь в руки, — только ручная стирка, сорок градусов и утюг на „кашемире“. До встречи, коллега». — Блин, Пак, какой же ты проблемный, друг, — Ким последовала его примеру, крутанувшись на барном стуле и тоже принялась разглядывать немногочисленных посетителей «Крошки Молли» — одного из немногих настоящих пабов в облачном Сеуле, — потому что она совершенно не кажется такой, какой ты ее описываешь. Она какая-то… ну не знаю, не своя в доску конечно, но, явно, не Снежная королева… Сокджин и то, выглядит менее… Взросло? Ответственно? Начальственно?.. Фыркнув на последнем замечании, Пак откинул голову назад прикрывая глаза. Да, если по-честному, у них не только капитан не вписывался в их Полицейский департамент, а вообще весь отдел. Звание «лучших», что Ким, что ребята, добились потом, кровью и девяносто пяти процентной раскрываемостью самых сложных и запутанных дел. Как Пака взяли туда с первого раза — оставалось только гадать. Несмотря на впечатляющее наследство, Чимин мало кому рассказывал про деда — хотел, что бы почёт и уважение к себе были только его заслугой, и, если уж совсем честно, о своей кровном родстве с Пак Сухёном планировал рассказать только спустя много-много лет, получая какую-нибудь Жутко Важную и Бесценную Награду. — Пак, приди в себя, та девчонка уже все глаза об тебя поломала, а ты как даун лыбишься и в потолке потерялся, — обиженная подруга резко ударила парня кулаком в плечо. — Не ревнуй, детка, я же только твой, — лёгкая ухмылка и прищуренный взгляд на собутыльницу. — Да у тебя на лбу написано: «Собственность детектива Мин», дебила кусок, — весело произнесла она, отталкивая его наглую моську пальчиком в кончик носа и заставляя того поморщиться, — хорошо, что сонбэ изменилась, плохо, что неизвестно, изменились ли вместе с тем ее чувства… — Да пф-ф, Ким, я же больше не… — Думаешь, не видно, как ты смотришь на нее и преданно заглядываешь в глаза?.. — Да только один день прошёл, с чего ты… — возмущению не было предела — с чего бы ей быть такой внезапно проницательной?! Чёртовы женщины, этой рыжей бестии бы шалаш, тюрбан на голову и деньги хиромантией зарабатывать! Что не придумает, то «увидит». Ванга, блин. — Простите, молодой человек… Видимо, «та девчонка» уже устала ждать, пока детектив обратит на нее внимание, и решила действовать первой. — Простите, дамочка, — вмешалась Тэтэ, допивая остатки пива и эффектно прокатывая пустой бокал по стойке прямо в руки знакомого бармена, — но у его жутко ревнивой жёнушки весьма скверный характер, чёрный пояс по дзюдо и разрешение на ношение огнестрельного… А еще она работает в НАП Сеула, так что искать Вас точно никто не будет, — и, спрыгнув со стула, утянула Пака к выходу, нагло оттолкнув плечом шокированную девушку. — Что ты творишь, ненормальная, — восхищённо протянул парень, выходя на улицу. — Храню твою сладкую попку для старшего детектива Мин, может, это обеспечит мне какие-нибудь привилегии? — шутливо высунув язык, Ким, слегка подпрыгнув на месте, мягко прихлопнула по объекту сохранности. — Йа! Да как ты!.. — А вот и не догонишь, глупый Плюшкохён! Плюшки слишком уж… неповоротливые! — прикрывая рот ладошкой, засмеялась рыжая и, не дожидаясь, пока парень очухается, рванула вниз по улице, распугивая своим дурацким хихиканьем редких прохожих. — Ну всё, коза, конец тебе! — проорал взбешённый Чимин и кинулся вслед за беглянкой, страстно желая догнать и как следует отшлёпать эту вредную девчонку.***
— Джекси, а скажи-ка мне, родимый, почему у нас до сих пор нет видео с «той самой камеры»? У айтишников опять проблемы с восприятием суровой реальности? — Мин вновь с самого утра пропадала в морге, Пак почему-то тоже не наблюдался в поле зрения, а Хосок уехал на встречу с тетей Юны, поэтому на заклание Тэхёновской скуки оставался только бедняга Ван, в очередной раз тщательно просматривающий видео с камер Хаккочжэ. — С головой у них проблемы, по-моему, — буркнули в ответ, — не было видео на общем сервере. Каждые сутки за последние пять лет есть, а конкретно этих — нет и все, хоть ты тресни! — раздражённо прихлопнув ладонью по столу, парень безнадежно откинулся на спинку крутящегося кресла. — «Следы, вроде есть, но это смотреть надо… Восстанавливать…» А сколько это «восстанавливать» будет длиться, «одному Богу известно, потому что работал профи». Жесть короче, проще застрелиться… — Джексон-ши, отложите Ваше табельное в сторону на пару минут, и, возможно, у Вас вновь появится вкус к жизни, — в отдел влетела немного запыхавшаяся Юнги, чуть смущая своими словами блондина. — Новая информация от нашего непоследовательного судмедэксперта: нашу жертву, судя по следам на одежде, просто задвинули под автомобиль. Работали, конечно в перчатках, но преступник был один — точки опоры всего две. Я только что закончила с базой данных охранного предприятия, предоставляющего услуги Хаккочжэ, и оказалось, что два месяца назад к ним устроился новый работник, который сразу же после испытательного срока был направлен на работу на наше место преступления, но вышел только раз и больше ни в галерее, ни в агентстве не появлялся. — Прошу, скажите, что это наш преступник, — с надеждой во взгляде приподнялся со своего места вселенской скорби Ван, готовый в любой момент сорваться в преследование, лишь бы этот урод никого больше не убил и не изувечил. — К сожалению, нет, но… — девушка, развернувшись к следственной доске, прикрепила к ней одно очень знакомое лицо. — Это наша жертва! — шокировано произнесла Тэ, роняя челюсть на пол. — Но… разве могли такого хлюпика взять в охрану? То есть, его же соломинкой перешибить можно… — Не скажите, Тэхён-ши. Квон Тэгун, двадцать четыре года, полгода назад вернулся со срочной службы в армии, жил с отцом и бабушкой, жены и детей нет. Приводов нет. Устраивался через биржу труда, замкнутый, друзья отсутствуют. Был один, но погиб пару лет назад под лавиной в Альпах. Квон пару раз пытался найти себе девушку через интернет, но все попытки закончились неудачно. Полиция осмотрела его дом — никаких признаков похищения, бабушка выдала принадлежащий жертве ноутбук и детектив Пак уже везет его сюда. Предположительно пропал три дня назад, — сразу после смены в Хаккочжэ — сменщик видел его живым. Вчера как раз он должен был уходить с суток… — А в итоге — нашли его труп. Но почему отец… — Они поругались непосредственно перед первым рабочим днем и последующие сутки парень просто не брал трубку ни с одного номера. Отец ждал, пока чадушко перебесится — нечто подобное уже имело место. Также Хичоль-ши сообщил, что кровь вокруг раны была тщательно обмыта, как и само тело. Кто-то словно готовил его к погребению… — Но… — Джексон задумчиво свёл брови на переносице, переводя взгляд на фото жертвы, —…откуда тогда макияж? Он трансвестит? Или это дело рук маньяка? — Армия в последнее время черт знает что с людьми делает, — тяжело вздохнув, Мин сосредоточила все свое внимание на почти пустой доске, — но, склонна предпологать, что это наш убийца такой затейник. — Он же так старательно «делал» из него девушку, — шепотом закончила Тэхён и, взглянув на старшую, неуверенно продолжила: — Юнги-ши, а Вам не кажется, что жертва и преступник могли быть знакомы? Не слишком ли внимателен и заботлив этот псих? Зачем так холить и лелеять тело человека, зная, что он все равно не жилец? — Боюсь, этого мы не узнаем, пока не увидим состояние Юны — может он больной педант, а может, Квон для него действительно много значил. В любом случае, отлично подмечено, Ким-ши, — по-доброму ухмыльнулась ей старшая девушка. Внезапная искренняя похвала бросилась легкой краской в щеки, а взгляд скользнул поближе к полу — почему-то младшей стало очень приятно. Всё-таки заслуги старшей были достаточно весомыми, если не сказать, блистательными, а авторитет не шуточным, поэтому даже такая малость трепетной гордостью отзывалась в сердце консультантки, которую редко принимали здесь всерьёз… Кроме ее ребят, разумеется, и капитана Кима. Зашедший в этот момент Чимин понял — первая жертва очарования платиновой блондинки, не считая его самого, не заставила себя ждать. И это та самая Ким Тэхён, которая сперва засомневалась в возможности восхищаться этим человеком. Хотя, с другой стороны, подобное ничуть не выбивалось из образа рыжей — странноватая и какая-то заоблачная, ее можно было ни капли не впечатлить живым динозавром в заповеднике на Атлантиде, но можно было завоевать навсегда таким вот элементарным жестом. Как она воспринимала этот мир и людей в целом до сих пор было не совсем ясно, но это скорее добавляло подруге шарма и какого-то детского очарования. Глупая улыбка, нарисовавшаяся на лице в миг, была стерта сухим тоном блондинки: — Чимин-ши, вам что-нибудь удалось обнаружить? Чуть шарахнувшись в сторону от ее голоса, мужчина неуверенно поднял глаза и нервно дернув уголком рта, попытался улыбнуться: — Вообще-то, больше, чем можно ожидать. Квон Тэгун, четырнадцать лет — капитан школьной команды по баскетболу, любимчик всех учителей и девчонок, а также физики и математики, что сделало его степендиатом в Национальном Институте. Множество друзей, любимая девушка со второго класса средней школы, и, на редкость, доброе сердце. — Ревнитель благородства и хранитель обиженных безвинно? — усталой лужицей растёкся по стулу Ван, разочаровываясь сам в себе всё больше. Было немного стыдно, что его товарищ нашёл больше важной информации за несколько часов, чем он за целый день. И то, что зависело это не от него, его совестью в расчет абсолютно не бралось. — Что-то вроде, — улыбнулся Пак другу, — так как он имел достаточно авторитета, в школе никогда и никого не обижали, стараясь во всем походить на своего негласного лидера во всем. Как одно из подтверждений — его лучший друг в старшей школе Ли Мунхёк, забитый женоподобный ботаник. А вот теперь самое интересное… Сначала парень расстается со своей девушкой и у него испаряются все друзья, кроме Ли, а затем и стипендия с университетом срываются в тартарары, и жертва бросает все и уезжает на Кудыкину гору служить по контракту на пять лет. Семья в шоке, Сеульский Национальный тоже, весь мир науки в трауре и бла-бла-бла… Мать слегла через пару лет с инфарктом, когда поняла, что единственное чадушко даже и не думало возвращаться, и прожила где-то около года, остальные родственники утверждают, что предпосылок к подобному поведению не было никаких. Для молодого таланта, как для особо одарённого, была подписана трёхсторонняя договорённость между Институтом, армией и, собственно, самим Квоном о переносе воинской повинности на крайний срок, после завершения образования. Вернулся со службы он также внезапно, — никого не предупредив. Отец парня дал парочку номеров его бывших одноклассников, с которыми он виделся сразу по приезду, а также его школьной девушки. Ещё у меня есть выпускной альбом и гигабайты запароленой жизни нашего друга, так что работы и вопросов стало в два раза больше, а ответов по-прежнему кот наплакал… — А номер этого Ли у нас есть? — схватилась за одну из ускользающих ниточек Ким. — Или… О… Рот девушки шокировано распахнулся с приходом осознания всей трагичности ситуации. — Боюсь, Ли Мунхёк и есть тот самый лучший друг, погибший пару лет назад, — перебила открывшего было рот Пака, детектив Мин, — и, напомните мне, как звали девушку жертвы? — Э… Я… У меня записано, вот тут… — коротнувший на такой потрясающе задумчивой, немного хмурой Юнги, мозг лихорадочно начал подбирать всевозможные способы выкарабкаться из этого розового дерьма фанатичного восхищения и помочь хозяину не упасть в грязь лицом перед объектом его безграничного обожания. К сожалению, скорбный вздох разочарования, испущенный блондинкой, немедленно убедил его в тщетности этих попыток, в миг покрыв шею красными пятнами стыда, но вопреки медленно охватывающему его тлену в кабинете прозвучало уверенное: — Хорошо поработали, детектив Пак, так держать. Что у Вас, Джексон-ши? — Глухо. Все камеры направлены на вход заведений, а машины нигде кроме как на парковке галереи ставить нельзя — что за?!.. Никто ничего не видел, не знает, и вообще они все работают до десяти. — Э-э-э… На Индоне? До десяти?! — Чимин оторвался от своих мыслей и удивленно вскинул брови: в арт-кварталах кипела жизнь 25 часов в сутки и то, что они якобы «до десяти» было, мягко говоря, грязной ложью. — Хотя, думаю, это не так далеко от истины: к одиннадцати там просыпается не совсем легальная часть населения — наркодиллеры, жулики, вечно пьяные дети поп-арта и свободная любовь доступны даже гостям столицы, главное, знать что и где искать. Вряд ли кто-нибудь действительно что-нибудь видел, а если и видел, то не запомнил. Под кайфом и дракон может привидеться. К тому же, даю стопроцентную гарантию, что никто из этих хипстеров с копами разговаривать не будет, — получив в ответ лишь раздражённый вздох Вана, парень принялся за рассматривание альбома Квона. — То есть, пока у нас недостаточно улик даже для одной версии, — Юнги задумчиво прищурилась, постукивая чуть согнутым указательным пальчиком по нижней губе. Телефон Пака громко брякнул стандартной мелодией сообщения, перетягивая всё внимание владельца на себя: «Слюни подбери, придурок!» — Сама такая, ясно! — сердито воскликнул он, поворачиваясь к рыжей. — Боже, Чимин-ши, можно выяснение отношений между Вами и Тэхён-ши оставить до окончания рабочего дня? Я надеюсь, Вы прекрасно осведомлены о том, что убийство по горячим следам раскрывается лишь в первые сорок восемь часов, и поэтому, надеюсь на Вашу сознательность. Детектив Ван, когда детектив Чон вернётся, сообщите мне, пожалуйста, а я пока поговорю с капитаном Кимом, — и раздражённо глянув в сторону притихшей парочки шкодников, твердым шагом направилась в кабинет Сокджина. — О, Пак, кто-то попал в немилость? — послала зачинщица парню воздушный поцелуй. — Ребят, она права, давайте сначала попробуем выжать все из имеющейся информации, а потом уже будем выяснять кто есть «ху», договорились? — блондин устало провел рукой по волосам, слегка растрепывая идеальную прическу. — Чиминни, дай, пожалуйста, номера одноклассников нашей жертвы — мне просто необходимо оторваться от этих гребанных камер, иначе я с ума сойду! И телефон девушки его тоже, кстати… Как, говоришь, её зовут?.. А младший так и застыл, неверяще пялясь в блокнот с именем и номером телефона выше означенной. Резко схватив лежащий на краю стола выпускной альбом жертвы, он начал лихорадочно листать страницы ища ученицу с нужным именем: «Только бы это была не она, только бы не она!», но увы и ах, удача Пака спустя столько лет ничуть себе не изменила. И раздосадованно сжав кулаки парень схватился за телефон, набирая Чон Хосоку. — Чёрт, Чимин, не томи, что случилось? — подала голос молчавшая до сего девушка. Вспышки такого гнева она видела в старшем очень редко, поэтому интерес захватил их с Ваном мгновенно. Попросив жестом Ким подождать, детектив Пак в нетерпении принялся поторапливать гудки и друга заполошными: «Ну давай же, хён, возми трубку!» и «Ну же, ну же!». Благословенное «Алло» на том конце провода мёдом растеклось по сердцу брюнета. — Ты еще у тёти потерпевшей? — и, видимо, получив утвердительный ответ, продолжил: — В какой школе она училась? — но, не дав хёну на том конце даже секунды на размышления, сам же и ответил на свой вопрос, как оказалось, с ним в унисон: — Старшая школа Чунан, округ Чонно, Кедон… — Это она… Наша Чхве Юна… — поняв ход мыслей друга, Тэ пораженно перевела взгляд на фотографию второй жертвы и резко подорвалась с места, подлетая к соседнему столу, где и обретался «Плюшкохён». —…блин, тут она похожа на нормальную девчонку: губки бантиком, круглое личико, симпатичная и чисто девчачья мордашка… что же с ней случилось?! — неверяще пялясь на школьное фото, воскликнула рыжая. — Кажется, одна версия у нас всё-таки есть…