***
— Мария! Мария, будь добра, собери отряд сопроводить наших лесников. В город нужно доставить новую партию леса. Мария! — А? Простите Мариус, я задумалась. Конечно, все будет сделано.- Мария. То что сказал командир, бывший командир какой-то там армии, не бери это в голову. Никто из людей не помнит уже, какие мундиры и оружие носили солдаты тех великих времен. Но знаешь. Если что-то или кто-то намерилось нас растоптать — не мешай лучше. Человечество уже давно изжило себя, — старейшина дрожащей рукой похлопал девушку по плечу. Сморщенной, слегка пожелтевшей от старости рукой, он поправил на себе хитон и, прижав к себе какую-то книгу, направился к холму, в свою хижину. -Мариус, постойте! Вы же мудрый человек, вы жили ещё тогда, когда всё это начиналось. Тогда почему? Я знаю, вы потеряли надежду, но все мы ещё способны изменить…хоть что-то! Вы ведь француз, да? Я читала о Франции! Красивая, говорят, была страна, хоть в последствии своей алчности погрязла в нищете и разврате. Мариус! Я человек с горячим сердцем, нас много! Мы…мы непременно что-нибудь сделаем. Только прошу…помогите! Дайте мне хотя бы совет! — лицо девушки заметно осунулось за последнее время и её и без того довольно выдающийся нос стал ещё острее, серые глаза казались впалыми, погружёнными в тень усталости, а волосы беспорядочно вились чуть ниже шеи. — Хочешь совета? Сохраняй холодность и уверенность. Силу духа. Будь нерушимой, как стена. И вот тогда и только тогда ты сможешь попробовать что-то изменить. Поняла меня? Только вперед. Лучше остаться вкопанной на месте, чем сделать хоть полшага назад.***
— Почему вы не верите мне? Я же только хотела навестить наших односельчан! Никакая я не шпионка! Пустите меня! — Успокойтесь, прошу вас. Мы не имеем права ничего решать насчёт людей, вроде вас. Командир сама отдаст распоряжение. Успокойтесь! Чёрт! — девушка, тщетно пытаясь вырваться из рук мужчины, вдруг резко ослабила свою хватку и со всей дури подалась в его сторону. Не совладав со своим телом, он пошатнулся и грохнулся наземь, а селянка вырвалась из его плена и бросилась наутёк. — Ах ты ж чёрт. Ну, что уставились? Схватить и вернуть её. Живо, пошли! Беглянка отдалялась все дальше. Она думала, что преодолела по крайне мере километров десять. Но ноги отказывались её слушаться уже в тот момент, когда она ворвалась в зону гигантских деревьев. Запыхавшись, она буквально упала на траву и прислонилась к мшистому стволу. От коры веяло прохладой и сыростью. Здесь начиналась свобода. А за гигантскими зарослями, где-то там, был дивный новый мир, о котором ей доводилось только слышать. И мечтать о нём. Медные тяжёлые пряди слегка спутались с листьями, а голубые глаза девушки были широко распахнуты и она, подобно ребёнку, что только-только сделал свой первый шаг, по-новому смотрела на жизнь вокруг, которая, однако, не щадила и не лелеяла новых людей, она мстила им всем за неуважение и заносчивость прошлых поколений. Девушка так увлеклась прогулкой, что спустя несколько часов, окончательно успокоившись, принялась рассматривать и собирать в маленькую сумочку разные причудливые цветы и травы, доселе неизвестные ей и её односельчанам. Соседи оказались людьми коварными и, услыхав мимолётное желание девушки помогать новоиспеченному отряду армии человечества, доложили о ней военной полиции. Но травница вовремя успела приготовить все необходимое и при первой же возможности бросилась от полицейского вглубь леса. Недавно армия людей претерпела немалые преображения. В рядах солдат появились сотни и тысячи горячих сердец. Легион Разведчиков. Крылья свободы, что реяли, будто флаги, на их накидках, давали людям надежду, глоток живительной воды, веру в то, что они ещё могут найти слабые места у титанов и смогут давать им отпор за линией гигантского леса. Девушка свято верила в то, что помимо новых трав, найдёт ещё кое-что более важное. То, ради чего она совершенно нелепо попадёт под трибунал и, скорее всего, будет казнена. Она хотела стать такой же отважной, как её названная сестра, с которой они поклялись быть всегда вместе. Мария — именно она, та самая Мария, которая, последовав совету старейшины, отбросила назад все страхи, оставила сомнения на руинах своего дома и ушла в армию. А позже, выстроив на месте разрушенного сельского квартала казармы, силами своих ближайших союзников, основала легион специального назначения. Развед-легион. Рыжеволосая всегда мечтала походить на неё, считая Марию заводилой, той силой, которая тянула и наконец затягивала её в водоворот приключений. Роза всегда мечтала стать такой, как она. А Мария… Мария считала себя недостойной такой сестры и делала всё, лишь бы та могла ею гордиться. И точка кипения, точка возбуждённой агрессии и решимости людей сдвинулась к точке невозврата. Часы начали обратный отсчёт.***
— Рози? Проснись, Рози! Рози! — тихо спящая прежде девушка, еле пошевелившись, нехотя покряхтела, давая понять, что была не очень довольна столь раннему пробуждению. С усилием приоткрыв глаза, она зажмурилась от яркого луча, просочившегося сквозь папоротники. Через пару минут глаза её привыкли к свету и она рассмотрела очертившуюся перед ней фигуру в плаще и грубых кожаных сапогах до колен. Роза внезапно вздрогнула и резко поднялась, встав напротив незнакомки. Женский голос позвал её по-имени снова. — Мари? Это… Как это? Что с тобой стало? Ты что, вступила в ряды полиции? А я тебя предупреждала! В какую-нибудь грязь в своей жизни, с твоим-то упрямством, ты таки встрянешь! — голос девушки стал высоким и осуждающим. — Рози, успокойся. Ты опять не с той ноги встала. Иди ко мне, не бойся. Я не полицейская. Ты…что-нибудь слышала о легионе разведки? — Да, припоминаю что-то…когда этот верзила схватил меня на выходе из деревни, он говорил что-то…что я шпионка из разведки, но я ничего так и не поняла. — Я заметила. Ты всё так же беззаботна, как и в детстве, — девушка лёгким движением сняла плащ и накинула его на плечи подруги. На её одежде Роза увидела нашивки. С двумя скрещенными крыльями белого и голубого цветов. — Герб разведки…ты придумала? — голубые глаза девушки налились слезами и она подбежала к Марии, заключив её в объятия. Так крепко обычно её хватала Мари, ещё давно, когда они днями и вечерами напролёт гуляли и дразнили мальчишек. Мария всегда держала в кулаке их всех. И старалась никогда надолго не отпускать дорогую её сердцу Розу. Порядок и подчинение — вот что требовалось для её спокойствия. И её маленькая сестра — всё, что нужно было ей для счастья и улыбки. Она нежно погладила девушку по волосам и, сдавив в себе желание всплакнуть, закрыла глаза. Она должна быть, как стена. Да. Стена. За которой Роза будет в безопасности. И будет жить беззаботно и счастливо, не зная слёз и печали. — Ты знаешь, я пошла за тобой следом, когда поняла, что ты в последний раз навестила деревню. Но даже с этим не справилась. Теперь у тебя будут проблемы из-за меня. Как всегда. — Нет, что ты, Рози. Я… Я поверить не могу, что ты пошла одна, в такую даль, не зная куда, без уверенности, найдёшь ли меня…в живых. — От этих слов сердце Розы похолодело и она отшатнулась от подруги. Серые глаза смотрели на неё с досадой и горестью, но огонёк в них ещё полыхал с неистовой силой, пока Мария жила и умела чувствовать. Чувствовать злобу, жаждать мести. — Я тебя не понимаю… Мари, неужели нет никакого другого выхода? — Мне Мариус дал сил. После разговора с ним я твёрдо решила. Я защищу тебя и всех нас. Я сделаю все, что в моих силах. Попроси его записать наши подвиги! А то будет так обидно стать героем и кануть в небытие, а, Рози? Рози? — Я не хочу этого. Мне не нужна моя жизнь такой ценой, Мария! Слышишь? Я не позволю этого. Я сама пойду в разведку, поняла? — лицо отважной девы побледнело. Роза с силой сорвала с себя накидку и бросила её у ног Марии. Покатая скула девушки слегка дрогнула, но она промолчала в ответ. Глаза её помрачнели ещё больше и синяки казались глубже и темнее обычного. Она как-будто умерла на секунду. Роза скоро пошла по тропе вверх, к холмам, а Мария стояла, неотрывно глядя ей вслед. Нет, она была убеждена. Рози она знает очень хорошо. Ей не хватит мужества и отчаянья на такой шаг. Она сломается.***
— Долго же мне пришлось за тобой побегать, малышка! Ты обвела вокруг пальца лучших, как я полагала, моих помощников. Ну да это пустяки. Они в скорости будут уволены с должностей. А теперь…давай, поиграй со мной! — окружённая полукругом вооружённых всадников, Роза замерла на выходе из перелеска. Перед глазами все стало расплываться и она ощущала, будто вокруг сейчас всё, как во сне. Этого не могло произойти. Мария! Она теперь в смертельной опасности и всё из-за её безрассудства. Высокая, стройная, крепкая молодая женщина спешилась и уверенно направилась в сторону Розы. В голове девушки мелькнула единственная мысль — чтобы Мария осталась на той поляне, долго размышляя над её словами и ни в коем случае не пошла следом. Иначе, легиону разведки грозит крах. — Прошу вас, не надо. Остановитесь. Я сделаю, все что скажете… — полицейская стала на месте, внимательно смотря в лицо девушки. Сина предполагала, была уверена, что травница кого-то покрывает. И этот кто-то не кто иной, как Мария Легионер, основавшая отряд свободных разведчиков. Светловолосая женщина, с лёгкой, едва заметной серебрящейся проседью, рассматривала Розу без интереса, глядя будто сквозь неё, вглубь зарослей. Она была достаточно молода, но вполне опытна и дело свое знала и любила. Была горделива, с чувством собственного достоинства. И всегда умела просчитать не только свой, но ход своего противника на много этапов вперёд. — Малышка, успокойся. Мне абсолютно плевать на твою подругу. Ты натворила бед, взбудоражила людей своими бунтарскими мыслями и за это ты ответишь. Она меня совершенно не интересует. За свою жизнь она отвечает сама. — Прошу вас…я ничего не сделала! В чем вы обвиняете меня? В том, что я хочу вселить людям надежду? Вы и так своим бездействием и убеждениями разнежили их. Люди напуганы и ничего не хотят делать. Они уверены, что бессильны! Вы…да вы не имеете права забрать у них надежду! Это же преступление! — Замолчи, Роза. Отойди отсюда. Давай, скорее, — низкий, грудной голос Марии испугал девушку. Собранные в тугую косу карамельно-русые кудри густо вились вокруг лба, немного сглаживая заострившиеся черты лица разведчицы. Огоньки в серых омутах заискрились злобой, как тогда, когда Мария выступила в толпу солдат и выдвинула предложение, идею, которую она лелеяла долгие дни и месяцы. Идею во имя мести и силы всего человечества. Все карты раскрыты. Мария, Роза и Сина встретились все вместе. — Значит так, маленькие негодницы. Мне абсолютно плевать, что вы глубоко идейные, что вы готовы умереть во имя всех, силитесь спасти всех, поднимая непосильную ношу. Мне нет дела до вас… — А мне есть дело до тебя, Сина! Твоя семья, это все вы виноваты в том, что мои родные, Розы, много кого, что они погибли, по вашей милости, из-за вашего равнодушия! Вы, ваши предки-толстосумы, они никогда не смогут спокойно спать в своих могилах, потому что это они развязали Ту войну, это они создали титанов, из-за них сейчас страдаем все мы! Неужели…неужели у тебя в груди нет сердца? — Мария ринулась к полицейской и приопустила её за пиджак, чтобы смотреть ей прямо в глаза. Сина растерянно смотрела на Марию и губы её дрожали. Они оттолкнула её и отошла. Женщина чувствовала вину. Но что было поделать? Теперь это общая беда. Однако… Мать всегда учила её держаться выше всех прочих людей, и потому, теперь она ни за что не покажет, что девушке удалось её уязвить. Не получится.***
— Перестаньте, прошу! Мари, не надо… В такой час нам следует объединиться, найти выход из этого тупика. Мария! — серые омуты глаз Марии как-то укоризненно вперились в лицо Розы. Рыжеволосая приопустила плечи и заговорила тише. — Прошу вас. Я… Мне так стыдно за себя. Холл полицейского отдела был просторный и светлый, отделанный ещё в стиле предпоследнего века, когда люди владели цифровыми машинами и станками. Гладко отёсанные полы, резьблённые стены и огромные, несколько метров в высоту застеклённые окна, выходящие на площадь. На дворе уже было тихо, смеркалось, и деревенские несколько часов как покинули базары, дав наконец изнеженным горожанам вздохнуть спокойно и открыть окна на тихие, безлюдные улочки, мощённые камнем и кирпичом. Сина молча сидела за столом, попивая мятный чай. Его запах всегда помогал ей мыслить ясно и сохранять бодрость. Мария, наотрез отказавшись бросить подругу, вынудила считаться с её мнением, и теперь сидела рядом с Розой, обеспокоенно озираясь, но уже заметно смягчившись. После долгого спора с полицейской, к ней словно вернулась жизнь, она боролась за дорогого ей человека, и розоватое тепло прилило к её щекам. — Роза, твое предложение… Не то, чтобы я довольна и принимаю его… Но знаешь, ты так была беспомощна минуту назад, постоянно плакала, и в то же время как ревностно ты вцепилась всеми силами в идею спасения людей, что я поверила. И вот ещё что. Я, пожалуй, могу вам помочь. — Помочь? — вопрос Марии прозвучал с ноткой цинизма. Она ни на минуту не спускала глаз с Сины и каждое её слово анализировала от и до, пытаясь выискать в нем подтекст. И тут она его нашла. — Да. Роза, ты говоришь об оборонительных укреплениях… — Нет, начальник полиции, вы не поняли… Я имела в виду настоящие стены, огромные, титанические, как деревья из гигантского леса. Такие, чтобы не одно людоедское существо не могло нам угрожать. Такие, чтобы они простояли века, и не одни. — Ты же понимаешь, надеюсь, что нам не хватит жизней и сил чтобы построить хоть маленький кусочек. Хоть камень на камень метров 20 в высоту построить. Ты понимаешь или нет? Это безумие. Неразумная трата людей. И денег. Хотя…даже это тут ни при чем. — Увидев, как переменилось лицо Марии, Сина быстро смолкла. — Нет, это я знаю. Я говорю о другом. Я слышала, что вы держите в заточении последнего учёного. Говорят, он родился ещё в то время, когда по улицам двигались железные машины, плавали по морям огромные лайнеры и летали самолёты. Что люди тогда летали выше небес. Это похоже на сказку. Но он последний, кто знает секрет титанов. И унесет его с собой в могилу, если мы не попытаемся. В конце концов. Хоть он и преступник, если он даст нам хоть один ключ от ста замков, это и станет на время нашим спасением. Хоть на век. — Ты хочешь привлечь его к сотрудничеству с полицией? Роза, это бессмысленно. Он давно молчит. Мы пытались его разговорить, угрожать, но всё бесполезно. — Сина, прошу вас, пожалуйста. Дайте мне хотя бы попытаться… Мария, она очень отважна, мне с ней не тягаться. Я всегда хотела быть похожей на неё, но я боюсь смерти. А она смотрит ей в лицо каждую вылазку. Вы… Сина, вы очень сильная женщина, не смотря ни на что. Я вами горжусь. Полиции удается держать массы людей, простых горожан, жителей, которые боятся и не хотят умирать и страдать. Мне не хватает уверенности успокоить или хотя бы донести до них что-то, сдерживая свои эмоции. А я не могу найти себе места. Я не справляюсь ни с людьми, ни со смертью. Поэтому я решила, во что бы то ни стало, стать между ними. Быть стеной между смертью и человечеством. — Сина опустила чашку на блюдце, а Мария, приосанившись, вся вытянулась на стуле, словно пытаясь тем самым лучше слышать всё происходящее. - Ты просишь невозможное, Роуз. Но, да будет так. Эрнест! Проведи мисс Розу к профессору. На нижний этаж. — Постойте, я пойду с ней! — Нет, Мария! Сядьте, прошу. С ней будет охрана. Нет нужды сопровождать её. Этот разговор не для всех. Лишние уши… вроде наших с вами, они ни к чему. Роза слаба физически, ей не хватает решимости. Но уверена, она добьется того, что задумала. Правда, я пока слабо себе представляю эти титанические стены.***
— Исключено, Роуз. Это пустая затея, оставьте её. Все наёмные и кадровые военные, входящие в состав армий разных государств, разбросаны, чёрт знает, по всей Земле. К тому же, для того, что вы предлагаете, нам нужны тысячи, миллион солдат! Где вы возьмёте столько добровольцев, готовых быть замурованными в стену? — Я буду одним из них, профессор Миранда. Я постараюсь донести это до некоторых разведчиков, до тех солдат, которые, в конце концов, не вступили ни в легион, ни в полицию. Я должна дать им стимул. Показать, ради чего они, вероятнее всего, умрут. Все ведь военные погибают. Притом… Между легионом самоубийц и военной полицией нет никакой промежуточной ниши. Людям хочется быть нужными. И я хочу убедить их в прогрессивности всей моей затеи. — Слушайте, Роза. Меня скоро не станет. Если я останусь здесь, меня казнят. Но если вам удастся убедить военный совет в том, что эта затея сработает, я обязательно примкну к вашим рядам. Я…хочу искупить свою вину. Я виноват! Виноват перед всеми, всеми, кого уже нет на этом свете… Все мои друзья, дети, они погибли в результате этой страшной трагедии. Нам нужно собрать тех солдат, которые ещё способны идти на контакт, которые контролируют титанов, иначе, после долгой изоляции, без общения, они полностью аккомодируются с плотью титана и связь с ними будет потеряна. Их можно будет только убить. — Как же быть? Даже если мы сможем собрать нужное число людей. Что тогда? — Есть в них одна хитрость…***
Зал заседания военного совета. Высшие чины развед-легиона, полиции и офицеры, согласившиеся пойти следом за Розой, поддержавшие её казавшуюся сумасбродной, но все-же спасительную мысль. Сама Роза, стоя перед огромной дверью, была ни жива, ни мертва. Там, в зале, решалась прежде всего её судьба. И если только судебные приставы, присутствующие при обсуждении, и представители церкви посчитают её опасной для человечества, её показательно казнят вместе с профессором Мирандой. Но выхода не было. Перчатка брошена, а сама дуэль ещё впереди. Неожиданно, дверь тихо скрипнула и приоткрылась. Громкий голос Сины пригласил Розу войти. Мария, сидевшая неподалёку от сестры, тут же встала и, обняв её за плечи, слегка подтолкнула, намекая пройти внутрь. — Роуз Гардиер, так-так… Вы и ваша подруга, Мария Легионер, лишились дома и семьи. Мария ушла из деревни многим ранее вас, вы пошли на её поиски, вроде бы, все сходится. Я только одного не пойму. Откуда в вашей голове появилась такая мысля сотрудничать с преступниками и предателями человечности? Чем они лучше титанов? Роуз. Вы знаете, что вас ожидает, если вы не сможете убедить совет сотрудничать? — Да. Знаю. — Ты, наверное, одержима дьяволом, дочь моя. Только один Господь имеет право… — Замолчите! Ваш Господь допустил эту трагедию! Ваш Господь не вмешался и не наказал, не вразумил сбившихся с пути! Раз он не хочет нас спасать, я хочу хотя бы попытаться это сделать, неужели вы не понимаете? — среди заседавших нависла звенящая тишина. Церковник сел обратно, ошарашенный смелым заявлением девушки, которую однажды едва не сожгли на костре из-за медно-рыжих, якобы колдовских волос. Но Роза решилась испытать судьбу во второй раз. Наконец, умереть, совершив подвиг, не так уж и страшно. — Роза, позволь я задам тебе один единственный вопрос. Мне не интересно, где ты возьмешь людей, управляющих титанами, как ты уговоришь их участвовать в этом, как мы можем быть уверены в их верности. Только одно хочу знать — ты осознаешь, что если это не сработает, ты будешь мертва? — Сина умолкла и смотрела не столько на Розу, сколько на реакцию совета. — Осознаю. Я готова остаться навек замурованной в стене. — Женщина долго смотрела на полное строгой решимости лицо Розы. Военный совет был взбудоражен таким заявлением. — Тело титанов способно испарятся, дабы человек, внутри него, мог скрыться, не будучи рассекреченным. Но главное, что нам поможет — их способность покрываться кристаллом или камнем. Если мы сможем это использовать, человечество будет спасено. Так сказал Миранда.***
— Даже не верится, что это конец… Когда ты уедешь, я уже мысленно буду убеждать себя, что тебя больше нет. Хотя. Вряд ли я когда-нибудь смогу смириться, — Роза, закрыв лицо руками, зарыдала, пытаясь хоть как-то придать голосу нотку уверенности и спокойствия. Но она расплакалась, как маленькая, как когда-то давно, потеряв всех дорогих и родных ей людей. Всех, кроме Марии. Но вот теперь жизнь отбирает и её тоже. Мария крепко, насколько смогла, обняла сестру, зарывшись носом в её рыжие, прямые и блестящие, как медный поток, волосы. Девушка не проронила ни слезинки. Она всегда держала себя в руках, а теперь будто все её слёзы выплакались, испарились и она будто не осознавала, что всё происходящее правда. — Я подам сигнал, как только отряды будут на местах. Мы начнём зачистку. А ты останешься здесь, в безопасности. Я обещаю тебе, Роза, посмотри на меня, — девушка улыбнулась, убрав руки от лица сестры. — Я обещаю тебе, что выживу. Когда мы ощутим, что силы наши неравны, то преобразимся. Там, где появится стена, и будут границы человечества. Слишком ответственно, не правда ли, Рози? — покрасневшее округлое лицо девушки немного просветлело от таких убедительных слов и, всхлипнув последний раз, Роза наконец успокоилась и обняла подругу дрожащими руками. — Только не вздумай просыпаться там, в стене, раньше меня. Я первая хочу приехать и разбудить тебя. Мне так нравится твое недовольное, заспанное личико и то, как ты бурчишь, если тебя разбудить слишком рано. Я приеду за тобой, когда всё кончится. Я приеду. Прощай, Рози. Я найду Мариуса, если старик ещё жив. Пусть наши имена запишут в летопись. Пусть хоть в одной книге будет маленькое упоминание о нас. Хоть в одной книге. Прощай. Прощай, Сина, с тобой, наверное, не свидимся уже. Прощайте!***
Мертвенно-бледный лунный свет очерчивал молочную пенку облаков. Роза не спала больше суток. Сон появлялся не вовремя, среди дня, но совсем мимолётный, и девушка просыпалась, как в лихорадке, в холодном поту. Вестей от разведки не было уже давно. Ни письма, ни гонца. Сина каждый день навещала Розу, но разговоры их были одинаковыми, лишёнными всякой информации и каких-либо эмоций. Последние два дня женщина осталась вместе с Розой. Очень уж её меланхоличное состояние беспокоило Сину. Ночью они дежурили по очереди — из невысокой башенки, пристроенной к дому, открывался весь простор только заколосившихся полей. Роза уснула всего на часок, как вдруг, на фоне рассветного неба беззвучно, взвившись длинной лентой, взлетела ярко-зелёная сигнальная ракета. Прозрачноватый шлейф тянулся высоко к облакам в неподвижном воздухе. Сина потрясла Розу за плечо. Та почти сразу раскрыла глаза и, не говоря ни слова, на автомате пошла к окну. Слишком давно она ждала зелёной ракеты и теперь, видя цветастую ленту, не сразу поверила своим глазам. В полдень Сина, возложив последнюю корзину свеже-сорванных полевых цветов, вместе с отрядом военной полиции, покинула окраины стены Розы. Сумерки другого дня тлели на верхушке высочайшей, величественной, непробиваемой стены Сины. Мир засыпал ненадолго. Покой опустился на крыши домов туманным светом луны, дрожащим и беспокойным. Мир спал. Но век скоротечен.