Так будет лучше

Когда он лёгким, но уверенным движением руки втягивает Нами внутрь своей мастерской, она совсем не сопротивляется. Только смотрит внимательно и испытующе, прекрасно понимая, чего он от неё хочет. Но сомнения в её глазах нет. Как будто она была к этому готова еще до того, как постучала в дверь. Рука у навигатора тонкая и изящная, с длинными ногтями. У Усоппа колени подгибаются от мысли, что эти пальцы вот-вот лягут на его плечи. Что-то подсказывает ему, что она будет царапаться, и царапаться нещадно. Это же Нами. Мастерская, кропотливо оборудованная Френки, всё такая же, как два года назад. Здесь остались все его вещи и старые разработки, лишь появились новые инструменты. А ещё здесь теперь темно. Экспериментируя с некой конструкцией, которая в будущем должна стать особым энергосберегающим фонарём, Усопп временно завесил окна очень плотной тканью, из-за чего теперь в помещении царит полумрак. Почти ничего не видно. Поэтому глаз Нами и выражения её лица он рассмотреть не может. С тихим хлопком закрывается дверь. Звякает щеколда. Звякает еще раз – рука канонира, привычная и к стрельбе, и к тонкой работе, внезапно дрогнула, когда прижавшаяся к нему навигатор без предупреждения быстрым игривым движением касается губами его длинного носа. Уже множество раз до этого он ощущал Нами так близко. Два года назад у неё чуть ли не в привычку вошло хвататься за него в случае опасности. Зачем она это делала, если он временами и сам себя защитить не мог, оставалось для Усоппа загадкой. Но сейчас это совсем не было похоже на то, что происходило между ними раньше. Сейчас всё было... по-другому. Необычно. И... не то, чтобы неправильно... Просто странно. Усопп томим сомнениями, хотя еще пару мгновений назад думал, что настроен решительно. Что-то как будто его сдерживает, несмотря на уже сделанный первый шаг. Он чуть рассеянно проводит большим пальцем по её мягкой щеке. Он видит только её губы, на которые падает узкая полоска света. И еще немного – грудь. На неё сложно не смотреть. Впрочем, сейчас он больше её чувствует, чем видит. Усопп недоумевает, зачем она пристрастилась к таким откровенным лифчикам. Он почти полностью уверен, что в происходящем виноваты именно они. Нами ртом перехватывает его палец, которым он как раз провел по подбородку навигатора. Она чуть прикусывает его зубами, словно требуя уже окончательно на что-нибудь решиться и не стоять истуканом. Это лишнее, Усопп и так уже похож на натянувшуюся до предела пружину. Заводит сам факт, что сейчас на корабле совсем никого кроме них нет. А то, что в любой момент взбалмошная команда может вернуться (и не одна, а в сопровождении, скажем, дозора или даже кого-то из сверхновых – с Луффи станется) возбуждает еще сильнее. Не выдерживая паузы, Усопп впивается в пухлые губы. Делает он это довольно неуклюже и неумело – не на растениях же ему было практиковаться эти два года, честное слово. Нами отвечает на поцелуй, прижимаясь еще плотнее. У неё целоваться получается чуть лучше, чем у него. В первое мгновение канонир чувствует смутное негодование и желание призвать к ответу. Однако чуть позже это уже не кажется таким важным. Сейчас Усопп обеспокоен другим – своим длинным носом. Вечно доставляющий хозяину так много неприятностей и влипающий во всякие истории, сейчас он словно по-настоящему ополчился против всего остального тела. Приходится внимательно следить, как бы ненароком не выколоть Нами глаз. В конце концов, страсть страстью, но им вполне достаточно на палубе одноглазого мечника. А контролировать себя сложно – хочется впиваться в её кожу, кусать, ласкать, истязать, и, одновременно со всем этим, как не парадоксально, действовать осторожно. Рукой, зарывшейся в рыжие локоны, канонир чувствует, что волосы у Нами чуть влажные. Видимо, она только что из душа. Почему-то этот простой факт заставляет низ живота напрягаться и теплеть еще сильнее. А коленки мелко трясутся. То ли, как раньше, от страха перед неизвестностью, то ли от наслаждения, то ли от того, что Нами внезапно запрыгнула на него и обхватила ногами его бёдра. Помимо нарастающего удовольствия от захватывающих ощущений, даруемых её языком, Усопп испытывает и что-то вроде гордости. В конце концов, она сейчас рядом с ним, с ним, Усоппом, а не с вечно влюбленным в неё Санджи, не с олицетворяющим саму крутость и брутальность Зоро и даже не с Луффи, который вытащил её из кошмара с Арлонгом и открыл радость пиратства. Она сейчас с Усоппом. Да, хотя бы ради этого стоило два года тренироваться. Или дело вовсе не в этом?.. Сзади, как нельзя кстати, оказывается притащенный не пойми откуда матрас для каких-то технических манипуляций, на который стрелок с облегчением заваливается спиной. Усопп, который уже начал постепенно ощущать слабость в ватных ногах, благодарен своей предусмотрительности. Ну разумеется, он специально заранее подложил его на это место, ожидая подобной ситуации! Какие могут быть сомнения? А навигатор вталкивается языком в его рот так неистово, как будто её вовсе не волнует сохранность собственных глаз. Наверное, она просто решила свалить всю возможную ответственность на Усоппа. Его рука ложится на мягкую упругую грудь, и Нами, выгнувшись, испускает судорожный вздох, скользнув ногтями по его бицепсам. Как он и думал – царапается. Правильно Зоро её ведьмой называет. Со своими рыжими волосами, которые то и дело ласково щекочут его плечи, и ставшим томным голосом, которым она совсем недавно резко отчитывала провинившегося плотника, она словно олицетворение каких-то сверхъестественных сил. С застёжкой бюстгальтера он справляется быстро. Кто бы мог подумать, что навык обращения со всякими мелкими предметами пригодится ему в подобной ситуации?.. И так почти ничего не прикрывающий, уже совсем ненужный лифчик кто-то из них закидывает в угол. Усопп уже два раза видел её грудь обнаженной, правда, не так близко: первый раз успел ухватить взглядом в Арабасте, когда разошедшаяся навигатор зачем-то распахнула полотенце в королевской бане, а второй – в Триллер Барке, в ванной. Вообще, странная тенденция, на самом деле. Впрочем, он еще кое-что упустил. День встречи на Сабаоди, спустя два этих долгих года. И это своеобразное приветствие, во время которого он прекрасно сумел всё прочувствовать лично и детально рассмотреть вблизи. Он до сих пор не понимает: это был просто сиюминутный порыв от радости при встрече с накама или?.. Пытаясь не задумываться о таких вещах, Усопп не без удовольствия повторяет этот опыт, которых тогда не носил для него столь интимного характера и был воспринят, как дружеский жест. Но теперь всё иначе. Он утыкается в её набухшую грудь и ловит затвердевшие соски губами. Чуть оттягивает и засасывает, помогает себе языком, прикусывает. Следит, чтобы на нежной коже не осталось засосов. Он почему-то отчаянно стремится быть мягким. Нами с упоением постанывает и трётся о него внутренней стороной бёдер так, словно хочет выпрыгнуть из узких джинсов. Теребит и перебирает пальцами его кудри – не резко, а чуть ли не со странной нежностью, которой он от неё не ожидал. Кстати, он даже помнит этот жест. Как-то, после очередного раза, когда они вдвоём волей случая оказались отделены от своей команды опасностью, (когда они с Нами оставались наедине, то либо приходилось спасаться вместе с ней, либо спасаться от неё) она тоже потрепала его по волосам. Как близкого приятеля. Она никогда не стала бы так поступать с тем же Санджи, например. В конце концов, если подумать, у неё именно с ним, Усоппом, больше всего точек соприкосновения. И речь сейчас идёт вовсе не о том, что она сидит на нём сверху и с некоторой отчаянностью прижимается оголенной грудью к его лицу, вовсе нет. Ведь они понимают друг друга, правильно? В смысле, она не смеется над ним, когда он вновь начинает громко и панически чего-нибудь бояться, а он согласно всхлипывает, когда она кричит от ужаса при виде очередного монстра. Любой из команды на признание в страхе (кроме Чоппера, конечно) ответил бы либо снисходительной улыбкой, либо недоуменным взглядом, либо выкриком в стиле «Да ладно, я им всем за пару минут задницу надеру!». И только он, Усопп (опять же, если не считать Чоппера), способен понять её рационалистический подход к опасностям, которые их капитан называет приключениями. Теперь, по крайней мере, он не будет за ней же прятаться от этой опасности. Ведь он стал надежным и сильным, как монстры их команды. Стал же?.. Усопп с неохотой отрывается от её груди и обнаруживает, что его штаны уже заботливо полуспущены. Не говоря уже о том, что он не может понять, куда делась его футболка. Усопп моргает с некоторым недоумением, пытаясь вспомнить, когда и как она успела провернуть это. Ну, да, от того, кто грабил пиратов, следует и не такого ожидать. Решив не отставать, он запускает руки за пояс её джинсов, сзади, и легко, словно они этого и дожидались, стаскивает их с навигатора. Округлые бедра просто выскакивают из ставших тесными штанов, прямо в его ладони. Скользящими движениями пробежавшись по нежной коже ягодиц, отчего девушка задышала чаще, Усопп нащупал предмет извращенных фантазий Брука. Пальцы, чуть дрожа от нетерпения, оттягивают тонкую полоску бессовестно узких трусиков. Нащупав свою цель, медленно, пробуя, проводят сверху вниз по влажной щёлке. Нами хватает ртом воздух и простанывает его имя, отчего по всему телу пробегает стадо мурашек. Она непроизвольно пытается сжать бедра, но Усопп коленом и второй рукой не даёт ей это сделать. Один его палец проникает внутрь. Нами вскрикивает и вся сжимается, чем вызывает у канонира судорожный вздох. Мягко, тесно и мокро. Внутрь проникает еще один палец. И в самый ответственный момент, вместе с идеей о необходимости ответить на влажный поцелуй, в голову невольно стучится ненужная сейчас мысль. А правильно ли всё это? Правильно ли заниматься... таким... с накама? За ней роем следуют множество других вопросов. Что делать дальше? Как жить потом? Стоит ли открыться остальным? Останется ли после подобного совместного досуга всё так же, как было прежде? Но Нами под его руками выгибается так, что дух захватывает, и все мысли из головы готовы вылететь к морскому королю. Не зря её называют кошкой-воровкой: она гибкая и изящная, как представитель семейства кошачьих. Усопп вообще удивлён, что после увиденного и прочувствованного еще способен адекватно соображать. Наверное, было бы гораздо лучше, если бы голова была пустая, а тело двигалось, руководствуясь одним только желанием. Тогда в голове не крутилось бы единственное, чуть приправленное каким-то смутным стыдом слово. «Накама». Почему-то мозг отчетливо воспроизводит его голосом Луффи. Наверное, чтобы угрызения совести были сильнее. Словно стремясь заглушить навязчивое слово, всплывающее в сознании, Усопп входит в свою партнёршу быстрее, чем планировал. Нами прижимается ближе и судорожно хватает ртом воздух. Поудобнее устраивается на нём сверху, нетерпеливо царапает пресс, требуя, чтобы он не останавливался. Он и не собирается. Наверное. Он сам дышит хрипло и тяжело. Сердце бьётся рвано и как будто не особенно ритмично, словно повторяя движения его собственных бёдер. От этих резких движений обнаженная грудь Нами трясется, словно прося поймать её и сжать в ладони. Что он и проделывает одной рукой – вторая придерживает девушку за округлое бедро. Усоппа, у которого внутри фейерверком взрываются тысячи петард и огненных снарядов, похожих на те, которые он сам мастерит, подбрасывает на волнах блаженства. Внутри всё полыхает каким-то немыслимым пожаром. Он словно сжигает какую-то часть страхов и комплексов, распаляет желание и, одновременно, наполняет живительным жаром. Это неописуемо приятно. А еще это немного больно. Ведь огонь не может не причинять неприятностей. Нет, жалеть о подобном невозможно. Но ведь после этого уже ничего не будет по-прежнему. Их общение не сможет больше быть таким же простым, лёгким и свободным. Совершённое (а, может, и повторенное в будущем) будет стоять между ними всегда. Какая-то тяжесть от этих размышлений молнией пронзает пелену неостановимого уже удовольствия и заставляет Усоппа нервно сглатывать. Он осторожно меняет позицию. Теперь снизу она. И выглядит она просто невообразимо. В этой тёмной, пропахшей машинным маслом и порохом комнате она будто случайно попавшее сюда недоразумение. Её рыжие волосы, растрепавшиеся по этому старому матрасу и ловящие редкие лучи света из зашторенного окна, её шоколадного цвета глаза, блеск которых то и дело он замечает в темноте – всё это сейчас поднимает в душе ураган эмоций. Это ли те причины, по которым они сейчас здесь вместе? Всего лишь желание и первобытная жажда близости? Нами закидывает ногу ему на плечо – Усопп мысленно восхищается её растяжкой. Это, а также её задыхающиеся крики, ненадолго перебивают становящееся всё более громким слово в голове канонира, которое всё еще соединяет его с реальностью. «Накама». Почему-то оно отрезвляет и напоминает о чём-то, что важнее низменных желаний. Усопп никак не может сложить все обрывки мыслей в одно большое цельное осознание, навязчиво крутящееся в голове, но не дающее себя понять. Извивающаяся под ним в преддверии близкого завершения, Нами притягивает его к себе и вновь целует в губы. Прочерчивает языком влажную дорожку от рта до уха. Чуть закусывает раковину. Жарко выдыхает ему в висок. – Усопп, – вдруг зовет его навигатор, голос которой словно пробивается через расстояния. – Ты меня слышишь? Усопп, я к тебе обращаюсь! Он вздрагивает и понимает, что образ навигатора стремительно растворяется и исчезает, а его самого резко выбрасывает в реальность. * * * – ...Усопп, я к тебе обращаюсь! Он снова вздрагивает. Поднимает на неё ставший осмысленным взгляд. – Наконец-то, – хмыкает навигатор, сложив руки на груди. – Я уже думала чем-нибудь огреть тебя, чтобы ты вернулся на эту грешную землю. Усопп изображает губами нечто, что при наличии воображения можно принять за улыбку. Она стоит совсем близко – надо просто протянуть руку. Она рядом с его мастерской, которая стала сценой для его маленькой, попахивающей машинным маслом фантазии. Её волосы, потоком струящиеся по плечам, влажно блестят на солнца – она действительно только что из душа. Она смотрит на него теми же глазами, которые какое-то мгновение назад в его мечтах были подернуты пеленой удовольствия. И что-то заставляет канонира поверить: если он сейчас потянет её за собой, то скорее всего мечта запросто станет реальностью. – Что-то случилось с ракушей теплого воздуха, которую мы использовали в качестве фена. Наверное, Луффи снова с ней баловался, – в голосе Нами звучит недовольство. – Мне надо было забрать её к нам в каюту. Ты не посмотришь, когда освободишься? Усопп деловито кивает, возвращает себе возможность говорить и уверяет её, что с таким великим изобретателем, как он, все шансы выжить у импровизированного фена есть. Нами улыбается и смотрит на него с каким-то пристальным вниманием. Канонир ощущает, что щёки у него подозрительно раскраснелись, а глаза, которые он старательно отводит, явно лихорадочно блестят. Вряд ли беседа о фене могла привести его в такое состояние. А то самое слово всё еще пульсом бьётся в голове. «Накама». Оно одно ассоциируется с миллионом разных ощущений, навевает множество воспоминаний, заставляет что-то внутри неумолимо теплеть. Не яростно сжигать болезненно-приятным уничтожающим всё огнём, а согревать. И снова это слово почему-то звучит голосом Луффи. Не потому ли, что оно уже само по себе соотносится с ним, и незримо связывает всю их команду какими-то особыми крепкими узами, которые выше всего остального во всём этом мире? Перед тем, как уйти к себе, Нами оборачивается и кидает на него молчаливый взгляд. Усопп так и не понял, чего в её глазах больше – понимания, благодарности или лёгкого сожаления. Единственное, что он знает точно: все его мысли она каким-то образом умудрилась увидеть. Отобразились ли они на лице, выдал ли он себя глазами... Сам морской дьявол не разберёт. Что он там, в конце концов, до этого думал про взаимопонимание между ними?.. Усопп, уже всё для себя решивший, отвечает ей лишь лёгкой улыбкой. Нет, дело не просто в ослепительно рыжих волосах, звонком голосе, шоколадных глазах, длинных ногах и сногсшибательной фигуре. И даже не в бесстыдных лифчиках, которые мало что скрывают от посторонних глаз. Дело в чём-то другом. В чём-то, что гораздо сильнее и чище просто желания сотворить с красивой девушкой нечто непотребное прямо на пыльном матрасе в его мастерской. В чём-то не настолько низменном. В чём-то, что нельзя легкомысленно опошлить. В чём-то, что свело их на одном корабле и помогает выбираться из любых сложных ситуаций, что заставляет их понимать друг друга с полувзгляда, что два года поддерживало их, даже когда они, казалось, были невозможно далеки друг от друга. В чём-то, что раньше заставляло их, хором крича, убегать от всяких монстров, а теперь – бороться с ними бок о бок, лишь временами нервно сглатывая по старой привычке. И потому Усоппа переполняет уверенность, что сейчас он всё сделал правильно. Так будет лучше. По крайней мере, пока