***
Чанёль любил бар, в котором работал с самой трепетной любовью, на которую было способно его зачерствевшее сердце. Он с нежностью поглаживал бутылки дорогого алкоголя, с восторгом оглядывал интерьер в кофейных тонах, со страстью натирал барную стойку… Он знал здесь каждую мелочь, каждую завитушку на тёмном дереве. А теперь какая-то полоумная малолетка, перебрав самбуки, влезла на его любимую барную стойку, топчет её своими тоненькими шпильками и отплясывает какие-то непристойности под довольное улюлюканье толпы. Хотя, нужно сказать, что с его обзорной точки открывался весьма годный вид на чужую задницу, затянутую в чересчур короткие чёрные шорты, которые не то что ничего не скрывали, а наоборот привлекали излишнее внимание. - Хочешь её шлёпнуть? – заговорщически шепнул ему Сехун, беззастенчиво пялясь на девчонку. Чанёль хотел по привычке ответить отказом и назвать друга идиотом, но вспомнил о недавнем соглашении. Идиот здесь был только один. И это был не Сехун. - Что ж, надеюсь, она настолько пьяная, что не выбьет мне все зубы, - пробормотал он бутылке карамельного сиропа. Слегка замахнувшись, Пак шлёпнул нарушительницу спокойствия. Окружающие их люди довольно загудели. Его ладонь задержалась на её бёдрах всего на какое-то мгновение. Чанёль почувствовал знакомое напряжение внизу живота. - Отшлёпай её, старик! – крикнул одобрительно кто-то из толпы. - Слезай давай, - запинаясь, велел он девчонке, испепелявшей его взглядом. Девчонка грозно сверкала глазами. Чанёль растеряно моргнул: «ребёнок же ещё совсем», - сконфужено подумал он. Мужчина успел заметить, как задрожали её губы, а глаза заблестели то ли от слёз, то ли от ярости. - Мудак, - бросила она ему, слезла со стойки и стала пробираться сквозь расступающуюся толпу к выходу. Кажется, в след ей летели какие-то похабные шуточки и свист. Чанёль замер, обалдело глядя ей в след. Чувство было такое, словно его кто-то со всей силой огрел по голове канистрой. У него даже не было слов, чтобы ей ответить: мудак он, самый настоящий мудак, и ничем он не лучше всей этой толпы, беснующейся в приступе сперматоксикоза от одного вида юного тела. - Ёль, - Сехун тронул его за локоть, - она кошелёк свой забыла. Догонишь? И Пак согласился, да только уже не из-за дурацкого соглашения, а потому что это было делом чести: нужно было извиниться перед девчонкой и проследить, чтобы её теперь нигде не изнасиловали. "Да, точно, - кивнул Чанёль своим мыслям, - нужно её проводить". Он вышел через служебный вход. После прокуренного бара запах свеженьких выхлопных газов показался ему манной небесной. Несмотря на то, что Чанёль был гуманитарием до самых кончиков своих ушей, с помощью нехитрых вычислений, используя метод «ну, так хочет моя левая пятка», он решил, что пьяная девчонка на высоких каблуках далеко уйти не могла. И чуть ли не в первый раз в жизни левая пятка Чанёля оказалась права. Незнакомка ковыляла в начале улицы, сутулясь и поминутно подворачивая непослушные ноги. Чанёлю даже смотреть на это было больно, что уж говорить о самой девчонке? - Эй, девушка! – крикнул он, однако его боевой клич остался без внимания. Тогда Паку пришлось сделать самую сумасшедшую вещь за последние три года: побежать за ней. Девчонка шла в наушниках, пытаясь заглушить музыкой собственных тараканов, которые танцевали в её голове джигу-дрыгу, напевая о том, какая она, Джой, дурочка. - Чёрт, - Джой раздражённо тряхнула головой. На душе было, мягко говоря, скверно. Родители переведут деньги лишь через пару дней, в кошельке еле наскребётся на рамён, ночевать негде, а все знакомые, боясь прогневать её бывшего – мафиози местного разлива с брутальной двухдневной щетиной, грозными бровями, которые живут своей жизнью, и вооруженного ножом-бабочкой, который был таким же тупым, как и его хозяин, делали вид, что не знают никакую Джой. Что-то холодное коснулось её запястья. Джой не сразу сообразила, что кто-то её схватил, но закричала на всякий случай. Далее в ход пошли приёмы самообороны, которые за годы тусовок с криминальным авторитетами были у неё уже на уровне инстинктов. Всё произошло слишком быстро. Чанёль и не понял, каким образом оказался на земле. Он прижимал к себе обмякшую кисть руки и ругался такими цветастыми конструкциями, что в соседнем супермаркете все йогурты резко скисли. Джой склонилась над ним, и её смазливая мордашка скривилась от отвращения. - Так тебе и надо, грёбанный извращенец. Джой было ничуть его не жаль. Этот парень своей выходкой испортил ей всё веселье, в очередной раз напомнив, куда она опустилась. В 16 лет она приехала из США, чтобы стать трейни в небольшом, но «перспективном» агентстве, да вот только вся перспектива заключалась в том, чтобы стать подстилкой какому-нибудь сороколетнему денежному мешочку. Здесь она и встретила Чонина, который вроде как вытянул её из этого дерьма, но потом сам утащил ещё ниже. На самое дно. Путь ко дну был долгим, но Джой всегда отличалась удивительным упрямством. - Дура, я же просто кошелёк тебе отдать хотел, - простонал Чанёль, смаргивая подступившие от боли слёзы. - Упсяшки. И если б Пак Чанёль не умирал от боли, он бы решил, что встретил родственную душу.***
- Из-за одного сломанного мизинчика гипс на всю руку? Серьёзно? Наша система здравоохранения обречена, - страдальчески простонал Чанёль. Пак был очаровательным балбесом, и Джой, глядя на него, не могла сдержать улыбку. - Ты один живёшь? Время уже перевалило за полночь, а перспектива сна на лавке возле больницы девушку ни капли не прельщала. - Угу. Он только сейчас понял, что вся его рабочая рука была спрятана заботливыми врачами под гипс на ближайшие три недели. Раздражение суровым ёжиком зафыркало внутри Чанёля. - А хочешь, я поживу у тебя и буду помогать во всём, пока тебе не снимут гипс? – как бы невзначай спросила Джой. - Ещё я бандитку под свою крышу не пускал! - Почему это сразу бандитку? - Нормальные люди не ломают другим пальцы. - Но я же извинилась! И вообще, я не знала, что так получится, раньше у меня этот приём не получался. - Зачем вообще девушке уметь драться? - Я… - Джой тяжело вздохнула, горько усмехнувшись. Не то что бы она горела желанием выворачивать свой внутренний мирок наизнанку перед Чанёлем, но, возможно, услышав эту историю, он разрешит ей жить с ним. – Я долгое время встречалась с одним бандитом. Мы жили вместе. Каждый день к нему приходило много всяких сомнительных типов, которые раздевали меня взглядом. – Она перевела дыхание: воспоминания были ещё совсем свежими и слова давались ей с трудом. – Ты не представляешь, как это мерзко, когда на тебя смотрят как на кусок мяса. Чонин был уверен в том, что никто не посмеет заглядываться «на его женщину», поэтому считал, что я всё выдумываю. Так что мне пришлось учиться защищать себя самостоятельно. Чанёль молчал, не находя нужных слов: все они казались ему корявыми и неправильными. Он не ожидал от этого странного создания такой ошеломляющей откровенности. - А твой парень не будет против, если ты будешь жить со мной? – с опаской спросил Пак. Он не горел желанием вновь посещать травмпункт, да и в морг его пока не особо тянуло. - Я ушла от него. Долгая история. Всё-таки часть своей грязи Джой предпочитала держать при себе. Чанёлю совсем не обязательно знать о том, через что ей пришлось пройти. То, что начиналось, как сказка про Золушку, закончилось ночным кошмаром. Чанёль долго молчал, разглядывая улицу, нежащуюся в объятьях летней ночи. Тёплый воздух пьянил цветочным ароматом и долгожданной свежестью. В домах давно погас свет, город был передан под надзор рекламных щитов и фонарей. Лёгкий ветерок ласкал разгоряченную после долгого дня кожу, оставляя на ней тонкий слой звёздной пыли. - Чёрт, - Чанёль раздражёно тряхнул головой, - вот и как после такой душещипательной истории я могу оставить тебя одну? Джой состроила самую милую мордашку, на какую была способна, как бы соглашаясь, что это совершенно невозможно, и, если Чанёль так поступит, то совершит страшный грех и получит кучу минусов в свою карму. Пак в очередной раз вздохнул и подумал, что стал слишком часто это делать. Старость подкралась незаметно. - Ладно, пойдём, чудо в перьях. – Он встал с неудобной скамейки и протянул Джой здоровую руку. - Если постараемся, то ещё успеем до закрытия метро.***
Джой потрясающая. С Чанёлем давно не было ничего подобного: его крышу сорвало и унесло куда-то по направлению к Северному полюсу. Джой была похожа на пчёлку. Она бродила по квартире в его рубашках, всё время суетилась над поддержанием чистоты и очень вкусно готовила. После душа её волосы закручивались в мелкие спиральки, а кожа пахла кокосом. Джой чистила зубы детской пастой со вкусом банана, носила заколки с Хелло-кити, и с энтузиазмом отвечала на вопросы Даши-следопыта, а вот вопросы самого Чанёля с завидным постоянством висли в воздухе. Чанёль совсем не фетишист, но ключицы Джой стали его новой религией. И он был совершенно точно уверен, что парочка засосов их только украсит. Джой вся сделана из острых углов и выпирающих косточек. При взгляде на неё у Чанёля внутри просыпалась бабуля Пак: хотелось кормить её да побольше. Джой была хрупкой, как крылья бабочки, и иногда мужчина боялся дышать рядом с ней (точнее, просто забывал, как это). Джой носила носки из разных пар, и её улыбки были одна солнечнее другой, и все они для Чанёля, и это немного слишком, понимаете? Он влюбился в неё, как последний школьник, но отказывался себе признаться в этом, потому что Джой вся сломанная и порванная на лоскуты, как бы она ни старалась это скрыть, а Пак совсем не умеет чинить: ни замки, ни смесители, ни людей. Квартира Чанёля сильно отличалась от предыдущего пристанища Джой: не было никакого напускного пафоса с мебелью под старину и шедеврами мирового искусства, которые были такими же фальшивыми, как их владелец. Чонин любил обладать и ненавидел отдавать что-то взамен, и очень скоро она попала в болезненную зависимость от него. Это особый вид мазохизма, присущий только женщинам: отдавать себя без остатка человеку, которому это не нужно. Чонин считал, что она – его вещь. Джой считала губами родинки на его теле, а после рыдала на полу в ванной, зажимая ладонью рот. С Чанёлем всё было не так. Он был очаровательным и уютным оболтусом. Пак очень забавно ворчал, прекрасно разбирался в алкоголе и кактусах, а ещё посмотрел все сезоны «сплетницы» и заставлял Джой сделать то же самое. Он любил блинчики на завтрак, пил кофе с двумя ложками сахара и смешно облизывал пальцы после кленового сиропа. У Пак Чанёля, которому слегка за тридцать, была целая коллекция рванных джинс и рубашек в клетку. Он боготворил красные конверсы и носил их даже со своим единственным костюмом. У него было много дорогих часов и парочка перстней-печаток, а в ухе поблёскивала серёжка-колечко. Чанёль жил под девизом «вечно молодой, вечно пьяный». Его пальцы всё время пахли сигаретами, и Джой умирала от желания уткнуться носом в его ладонь и вдыхать-вдыхать-вдыхать, потому что от этого запаха внутри трепетали бабочки. Чанёль всё время допытывался, откуда на её теле синяки, и Джой в тайне желала, чтобы он поцеловал каждый. Это ужасно пугало, потому что лучше сразу с моста в реку Хан, чем ещё раз кому-то довериться… Дождь выплясывал степ на окне, а порывистый ветер, грозно завывавший на улице, вот-вот должен был выбить стекло. Золотистой вспышкой мелькнула молния. Джой испугано пискнула и с головой забралась под одеяло. Её била крупная дрожь. Первобытный, неконтролируемый страх стремительно заполнил каждую клеточку её тела. Послышались раскаты грома. Джой скатилась с дивана, на ходу выпуталась из-под коварного одеяла, которое приняло на себя роль кракена и решило встать у неё на пути. Страх был сильнее здравого смысла, а потому уже минуту спустя она вломилась в комнату Чанёля. Небо озарила ещё одна вспышка. Чанёль ещё не спал. Он лазил по ютьюбу, пересматривая фан-видео по парочке Чак и Блэр и весь трепетал от восторга. - Джой? – удивился он и поспешил погасить планшет, спрятать свои криминальные деяния. – Господи, что случилось? Он схватил хрупкое девичье запястье и притянул дрожащее тельце к себе. Джой обняла его за плечи и уткнулась носом куда-то в район подмышки. Растерянный мужчина гладил её по волосам и вздрагивающей спине. Гром вторил симфонии дождя и ветра. Джой тихонечко всхлипнула, теснее прижимаясь к Чанёлю. Наконец сообразив, что происходит, он с головой накрыл их одеялом. - Тшшш, - прошептал он, стирая слёзы с её щёк, - мы в домике. Под одеялом было темно и жарко, а Джой прижималась слишком близко и опаляла рваным дыханием его шею. Чанёль весь превратился в осязание, остро ощущая каждую мелочь. Ему стоило больших усилий держать себя в руках. - Джой - это ведь не твоё настоящее имя? – попытался он отвлечь перепуганную девчонку разговорами, в тайне надеясь, что это не поможет и тогда ему придётся её поцеловать. - Нет, я придумала его, когда была трейни. Джой пыталась унять дрожь, Чанёль – свой стояк, и у обоих не было никакого желания вести светские беседы. Почему-то с ней ему до одури хотелось быть нежным. Чанёль принялся осыпать её лицо невесомыми поцелуями-бабочками с привкусом дождя и звёздной пыли. Пальцы путались в мягкости её волос. Сердце гулко билось за клеткой рёбер. Невыносимо. Для взрослого мужчины эта близость была сравнима с пыткой. Самой прекрасной пыткой в его жизни. Джой потихоньку успокаивалась. На смену дрожи пришла неуловимая счастливая улыбка, которую Пак скорее чувствовал кожей, чем видел. Мурашки побежали электричеством вдоль позвоночника. Каждое прикосновение – маленькая смерть, и Джой готова была умереть тысячу раз, лишь бы это не кончалось. К чёрту здравый смысл, к чёрту страх снова обжечься, к чёрту почти десятилетнюю разницу в возрасте: его губы на её щеках, его руки на её волосах, дрожь наслаждения и мучительно-сладкий трепет внизу живота – вот что действительно важно. - Джой – это по-английски радость. Как я ни старалась найти в окружающих меня вещах, у меня ничего не получалось, поэтому я стала искать её в себе. Чанёль пораженно замер. И как ей удалось сохранить эту ребячливость, пройдя через всю грязь? - Ты удивительная, - выдохнул он ей в шею, оставляя наконец-то собственническую метку на её ключицах. *** Разумеется, одна ночь не связала их канатом любви по рукам и ногам, но начало было положено. Они сближались друг с другом как котёнок с щенком, очень медленно, очень осторожно, готовые в случае чего всегда дать дёру. Устав от бесконечного нытья Сехуна о том, что он один не справляется с баром, неделю спустя Чанёль стал ходить на работу, беря Джой вместе с собой. Смешивая коктейли под чутким руководством Пака, девчонка чувствовала себя так, словно оказалась на уроке зельеварения в Хогвартсе. - Чтобы стать хорошим барменом, нужно много пить, - утверждал Сехун, пододвигая к Джой стопку текилы. - А вот и нет, - Чанёль сам осушил стопку, заметив нехороший блеск в глазах Джой. – Маленьким девочкам, которые недавно пьяные отплясывали на моей любименькой барной стойке, пить вообще противопоказано. Джой показала ему язык, но от предложенного алкоголя отказалась. - Ревнуешь, Ёль? – фыркнул Сехун, хитро сверкая глазками. - Да, - спокойно ответил Чанёль. – Кто мне блинчики будет готовить, если её кто-нибудь уведёт? - А я-то думала, у нас любовь, - с притворной грустью вздохнула Джой. – Оппа, - обратилась она к Сехуну, - уведёшь меня? Я буду тебе вкусные блинчики по утрам готовить. - Оппа?! - переспросил Чанёль, воспылавший праведным негодованием. – Значит, как со мной говорить формально, так ты у нас американка и считаешь это старомодным, а как Сехун, так сразу оппа?! Джой коварно захихикала и снова показала ему язык. - Ещё раз так сделаешь – пожалеешь, - шепнул Чанёль ей на ухо. - И что же ты сделаешь, о великий и ужасный? – фыркнула Джой. Ей безумно нравилось его дразнить. - Ещё раз покажешь мне язык, и я тебя поцелую. – Он выдохнул это почти в её губы. Лёгкий румянец залил её щёки, и Джой поспешила отстраниться. Чанёль остался очень доволен собой. Неожиданно выражение лица Джой изменилось на настороженное, а потом и вовсе на испуганное. Она напоминала дикую лань, услышавшую хруст листвы под ботинками охотника. Джой долго всматривалась вглубь зала. Её движения стали неуклюжими, появилась едва заметная дрожь в руках и коленках. Стакан выскользнул из её рук и разбился. Джой стояла в ступоре, безразлично смотря на блестящие в полумраке осколки. Звук, с которым разбился стакан, показался ей оглушительным, но люди в баре не обратили на это никакого внимания. Медленно наклонившись, Джой стала их собирать, раня руки и не чувствуя ничего, кроме невыносимого желания прорыть подземный ход в Китай и убежать. - Боишься посмотреть мне в глаза? – произнёс парень, подошедший к барной стойке пару минут назад. Он как будто бы обращался к своему полупустому стакану. Джой вздрогнула всем телом, но не прервала своего занятия. К своему неудовольствию Чанёль отметил, что парень был моложе, чем он думал. Он предполагал, что криминальный недо-авторитет Ким Чонин окажется его ровесником или даже старше. - Я могу вам помочь? – Чанёль встал между парнем и Джой, мешая молодому человеку прожигать взглядом дыры в её спине. - Верни мне мою девушку. Чонин был пьяным и грустным, а в его глазах плескалось что-то похожее на отчаянье. Но Чанёль ему почти не сочувствовал, он не собирался никому отдавать свою маленькую радость. - Боюсь, это выше моих сил. Вы плохо заботились о своей девушке, и она теперь стала моей… - Чанёль ненадолго запнулся, подбирая нужное слово, - невестой. И я не собираюсь её ни с кем делить. - Что? Невестой?! – взвыл Чонин. – Да вы знакомы пару недель. Вокруг них уже стали собираться местные ротозеи. Сехун незаметно вызвал охрану. - Ну и что? Джой – настоящее сокровище, и мне не хотелось ждать, пока какой-нибудь придурок придёт и заявит на неё права. - Ты врёшь! – Чонин выхватил у кого-то из соседей бутылку и разбил её о барную стойку. Держа её за горлышко, он замахнулся на Чанёля, метя ему в лицо. Джой испугано вскрикнула. Пак ещё никогда не был так благодарен системе здравоохранения Кореи и своей реакции: импровизированное оружие юнца угадило ему прямо в гипс и не причинило никакого вреда. Джой подбежала к нему, оглядывая и ощупывая на предмет повреждений, не в силах поверить в то, что с ним всё хорошо. В глазах Чонина плескалась ревность пополам с болью. - Ты любишь его? – тихо спросил он. Джой вздрогнула, словно успела забыть о его присутствии. - Не знаю. – Она смотрела Чанёлю в глаза, в душу и даже чуточку глубже. – Но я хочу быть с ним, и это главное, не так ли? Из груди Чонина вырвался какой-то странный хрип. Он попятился к двери, прям в руки подоспевшей охраны. - Это правда? – тихо спросил Чанёль. Девушка привстала на носочки, с нежностью погладила мужчину по щеке, оставляя кровавые следы из-за порезанных пальцев, и поцеловала вместо ответа. Сердце ухнуло и провалилось куда-то в живот. Внутренности сжались, и Чанёль толчком выдохнул ей в рот. Губы Джой оказались горячие и солоноватые, а у Чанёля, как у мальчишки, подкосились коленки. Она состояла вся из лоскутов и острых углов, а Чанёлю не то что прикоснуться, посмотреть как-то не так было страшно, но теперь это всё уже позади. Девчонка прижималась к нему всем телом, но ему всё казалось, что недостаточно тесно: она нужна была Паку ещё ближе, под кожей, внутривенно. - Ну, да, конечно, ребятки, потрахайтесь тут ещё давайте, - ворчливый голос Сехуна разрушил всё волшебство. Они отпрянули друг от друга, и реальность в виде офигевшей толпы, наблюдавшей всё это время за ними, огрела по затылку. Джой смутилась и спрятала пылающие щёки, прижавшись к груди Чанёля. Пак обнял её за плечи, прижимая к себе, и оставил невесомый поцелуй на макушке. И если б в этот самый момент началась война, Чанёль был бы не в силах стереть дурацкую счастливую улыбку с лица. - Моё. Вам нельзя, - сказал он, обращаясь сразу ко всем и ни к кому конкретному, чувствуя себя так, словно сорвал джек пот.