Его роль

— Пожалуйста! — Не вой. Вот так… Садись. Продолжай, пожалуйста. Пренебрежительность была не только в голосе, но во взгляде. Грубость в движениях не компенсировалась ласковым словом, когда больно сжимающая запястья ладонь одним движением дергает на ноги и заставляет еще пробежаться за большим формером, спотыкаясь и капая на пол из затертого до боли одного местечка, где эти несоразмерно крупные пальцы быть точно не должны были. Не склонив над столом, как какого-то шкета, уж точно! Если кто-нибудь из экипажа видел бы, что творится за дверьми этого кабинета, сетовали бы на собственную неадекватность или паленый энджекс Сверва. Однако, данность оставалась таковой. Он даже не мог прикрыться, а если бы руки были свободны, то не знал что защищать. Везде больно, а от чего-то еще и поскулить можно. Раздался звонкий, высекающий искры треск. Из испуганной оптики Родимуса брызнул омыватель, когда крупный бот со звоном шлепнул по его истерзанному бамперу тяжелой ладонью, отпуская зажатые до сих пор шейные кабели. Под этим движением колени капитана поползли в стороны, заставляя хлопнуться на вольготно разложившийся под ним корпус. Родимус сжал дрожащие пальцы на шлеме, ухватился за трубы, цепляясь за них и без сил склонив шлем вперед, подрагивающими губами что-то беззвучно шепча. Такого отношения он к себе давно не чувствовал, а сейчас буквально всем предательски пылающим корпусом. Самым диким образом поймать его в коридоре и за шлем позорно протащить по коридору к себе в кабинет, бросив к столу… это казалось нереальным. Очень острым ощущением. И по началу даже пикантным, до первых ударов, под которые совсем не хотелось подставляться, что бы потом понять — ситуация никвинта не под контролем. Но остервенелые толкания и отчаянная попытка взбрыкнуть ни к чему не привели. Зажали и позорнейшим способом нашлепали по самому чувствительному. Воздух рассек первый хлесткий удар. … Но мимо — Страшно? — холодно поинтересовался Ультра, будто отчитывая очередного правонарушителя, прежде чем бросить того в карцер, — Да? Нет…? Родимус, не слушая вопроса, замотал шлемом, вжимая его в плечи. Под таким строгим тоном, под такими крепкими руками хотелось быть послушным. Праймус, сегодня он будет таким, пожалуйста! Его трясло, но он вмиг замер, стоило только легко коснуться тонкого металла чейсплейта. Наблюдая за такой приобретенной реакцией, ладонь остановилась. Магнус с интересом осмотрел свои труды и, удовлетворённый реакцией, кивнул. Крепкие пальцы зафиксировали подбородок капитана, заставляя активировать оптику. Большой палец надавил на нижнюю губу и соскользнул, погружая его в уголок рта, оттягивая его в подобие улыбки. И теперь, наладив визуальный контакт, мучитель продолжил: — Думал, я не выкраду такого своенравного, строптивого мальчишку как ты, — большим пальцем Магнус утер стекающий по разбитой нижней губе к подбородку струйку контактного геля с энергоном, — для профилактической работы? Думал, я не найду на тебя время? Что же, я весь твой, Родимус Прайм. Все моё внимание. Отшлепанный по лицевой уже не раз за данный вечер, Родимус рефлекторно зажался, отводя шлем в сторону. И почти не подтекая от страха, он всхлипнул. Раздался громкий щелчок панели и сидевший верхом Ро трепыхнулся ещё раз. Нечеловеческими усилиями толкнул горячий, истерзанный и расцарапанный корпус, поднимаемый разворачивающимся под ним джампером. Агрегат влажно ткнулся к тесно подогнанным пульсирующим от боли пухлым мембранам приемной системы. И чувствуя напор, Родимус стал подниматься, боясь вновь получить хлесткий удар ремнем поводка по своей нежной начинке приёмной системы. Слов извинений он больше не знал, а повторялся в крике предостаточно. Однако, удар пришелся с неожиданной стороны. Ро откинул шлем назад, щелчок по лбу был не сильным, но тут это было не важно… Так сильно ему хотелось отстраниться от терзающих рук, что, проявляя характерную гонщикам пластичность, Родимус прогнулся назад, пока не затрещал трос ошейника. — Хм, — по звуку это была усмешка, — Ну-ну, не оттягивай момент. Ты же хочешь попрыгать на нем, твои необдуманные поступки говорят мне это. Твое пренебрежение правилам порядка говорят мне это. Я не мог проигнорировать ваш вопль о помощи. Считайте, нарвались, сэр… Сидеть. Без разрешения, он жестоко протолкнул палец до самого клапана, заставляя Родимуса вскрикнуть и сжать колени на широких боках — отличная альтернатива бедренной распорки — не свести ему ножки никак. А палец продолжал крутиться внутри, проталкиваясь глубже, размазывая липкую смазку. И не давая передышки, не сводя взгляда с лица и той палитры чувств, эмоций, отразившейся в нем, Ультра Магнус хлюпал в поджимающейся узкости. Под таким взглядом было стыдно за собственный корпус и как внутри все влажно чавкало на манипуляции опытных, жёстких пальцев. Стыдно и горячо. Родимус ещё раз поджал ноги и фривольно вильнул бедром, заставляя пальцы внутри соскользнуть и ткнуться в требующий внимания разъем. И кто такой Магнус, что бы не почесать паршивца там, где он так просит? -… М! Ах! Больше! — и на эту просьбу Магнус не постеснялся добавить второй палец. И вдруг их в нем развели в стороны. Так что, до навершения крупного джампера потянулись густые струйки неоновой смазки из раскрытой щели взбрыкнувшего бота, не готового к такому повороту. Послышался треск тока и шипение, с которым смазка испарялась с крупной, грузно покачивающейся детали. Родимус закусил губу, изломав губы в гадостной пошлой улыбке. Его ноги будто расплавлялись, расползались в стороны. И сам он проседал. Такая тактика ему и самому нравилась, на фоне той односторонней боли. Льющийся с пальцев ток колол чувствительные узлы, уколами боли трогая нейросеть. И давая такой потрясающий негасимый, ненакопляемый шквал энергии, что меха жадно подмахнул бедрами и несолидно для своего статуса пошло застонав. Родимус чувствовал, как большой палец упирался в скользкую спайку над портом и с нажимом ее растирал, а значит остальные пальцы были уже полностью в нем. Ремень, обтянутый в несколько витков вокруг ладони Магза добавлял ощущений, когда беспрестанно, неугомонно скользил вверх-вниз. И Ро тянул крупные пальцы в себя, засасывая хлюпающим портом, сжимая, как только они затерлись там глубоко, щедро сыпля искрами по жадно вбирающим раскрытым микро портами. Под этими игривыми прикосновениями Родимус бесстыдно разводил ноги, требовательно потираясь о широкую ладонь и громко стонал, наконец слив тугими струйками маслом в подставленную ладонь. И вновь шлепнулся на нее, потираясь о липкую субстанцию. Тепло. Приятно. Такой Родимус являл собой самую грязную и неприятную сторону своей личности. И Ультра Магнусу это не нравилось. Никогда. Необузданный, горячий, требовательный и чудовищно прожорливый до коннекта. Но так было нужно поступить — разрядить капитана как следует, как не смог бы тот экс-десептикон — грубо и долго. На износ. Только сейчас оглянувшись назад, можно было понять эти недвусмысленные намеки, как крик о помощи. Стоило только взглянуть на дело под другим углом и все становилось на свои места. Не пришлось бы оттягивать эти моменты профилактического доминирования, что бы выбить из напряженного корпуса весь шлак. Все сейчас происходящее было полностью по обоюдному согласию обеих сторон. Почти полностью… Потому что Магнус все еще чувствовал неуверенность в своих действиях. Ни сейчас, не в десятки раз до этого. И никогда не сможет смириться с ролью жестокого доминанта. И на клик отключив оптику, пока он принялся усаживать визжащего мехлинга посредством натягивания поводка, придержав другой ладонью за направляемое крутое бедро. Капитан откинул шлем назад и наверняка сейчас кусал губы, пока скулил. Ему это было нужно. Для циклов спокойствия экипажа, для устойчивой психики самого Родимуса. Именно этими словами Ультра Магнус подводил черту в своем решении поиграть с капитаном по его правилам. В прошлый раз это была порка, в этот раз принуждение, мотивированное даже вполне объективной проблемой. Джампер раскрылся на десяток штекеров, пробивая все разъемы, заставляя Родимуса заверещать, соскочить и быть вновь утащенным в строго принудительном порядке. Шлепок. Кое-кто был любителем жесткой руки и правила: кнута и… кнута. Капитан хотел перезагрузиться прямо сейчас, что бы в сладко поджимающийся и заполненный до предела порт стравили еще пару литров масляного трансфлюида, пока наружу не брызнет. А потом еще немного. И Ультра Магнус надраивал его соответствующе запросам. Так, что искры сыпались из оптики, а из рта срывались одни задушенные крики. — О-ох! Ультра… мхххх, да! — неразборчиво выдавал воколайзер прыгающего верхом автобота, — Ммм, п-придуши меня! Он отчаянно дергал бедрами, иногда от усердия срываясь на всхлипы и трогательно прижимаясь лбом на грудной большого бота. Ро трогательно дергал за поводок... усиливая давление на магистралях и ловил от этого кайф. Магнусу это нравилось. Вот так удерживать его за крепкий торс. Сжимая металл до скрипа и глухо постанывая от обучения виртуозного гонщика, который уже почти что не сел на шпагат, в желании вобрать в себя крепкий джампер до конца. — Ах! Сильнее! Пожалуйста, я хочу еще сильнее! — вопил бот. Он соскользнул ладонями с крепких плеч и ухватив себя за поясницу, принимаясь размашисто насаживаться - то отключая ворох проводов от своей забитой пошло хлюпающей приемной системы, то вновь забивая их внутрь и блаженно содрогаясь от мощных энергетических скачков, когда штекеры щелкают на микропортах, гоняя вихри магнитных полей. Ток лился внутрь сверх нормы и Родимус почти не искрил корпусом. А гонщик балдел. В треть меньший джампер самого Родимуса задорно шлепал в движении. Жидкость стекала вниз по стволу скрутки проводов, что так и просилась в крепкую руку. И пронаблюдав еще пару клик, как джампер бестолково шлепался о красный металл, его перехватили парой пальцев, зажимая у основания. Ро взвыл, тем не менее, не прекращая свое не хитрое дело, даже когда Магнус стал потирать большим пальцем навершение джампера капитана и щелкая его током, выуживая всхлипы. Звук лязганья корпусов друг о друга. Громкие непотребные стоны, перебивающиеся неразборчивым бормотанием и пошлыми влажными звуками. Движение через два Магнус громко и непотребно выражался, кусая шею Родимуса. Родимусу нравились грязные словечки в такой пикантный момент и как его пульсирующие шланги пережимают жесткие губы. Кабинет пропах тяжелым запахом озона, паленой проводки и ежесекундно в темном помещении вспыхивали белые вспышки, когда Родимус очередной раз падал на предмет ублажения и разбрызгивал электропроводящие жидкости в стороны. Это что-то среднее между сексуальным напряжением и разрядкой. Магнус хотел сделать это приятным, что бы то не было. Но Родимус даже не обращал внимание на медленные круговые поглаживания по спине, которые поощряли к продолжению и расслабляли перегревшиеся сервоприводы в пояснице, куда приходилось вся тяжесть и давление корпуса. — Магнус, — простонал капитан, хватаясь одной ладонью его локатора, — я сейчас… сейчас! Родимус брыкался на попытку усадить себя покрепче, кричал. А потом сам быстро-быстро подмахивал бедрами. Трос поводка был натянут так же сильно, как напряжен сам Магз, как возбужден ошеломленный от восторга автобот, в которого стравили не жалея. И эта масса текла из плотно подогнанных к джамперу мембран растраханного порта. Вниз по бедрам. По ногам замеревшего Магнуса, который вопреки ощущениям нахмурился, сжимая денты.

*

Широкая ладонь огладила заезженного автобота по щеке. Хотелось хотя бы сейчас оставаться собой, уже можно же? Раздался смешок и оперевшись ладонями о нагрудную, Родимус приподнялся на дрожащих манипуляторах, откровенно смеясь ему в лицевую. — Хэ-хээй! — хрипловато засмеялся расслабленный по полной бот, — Мы же не договаривались о ласках? Убери руки, здоровяк, — даже в его уставшем мерцании оптики можно было увидеть сытую улыбку, — хм… почистишь меня? Это не было вопросом по сути, ведь Ро уже легко откинулся назад, сгибая колено и приводя его к нагрудной, что бы открыть Магнусу доступ к своей все еще широко распахнутой измазанной приемной системе, клапаны которой пока не сщелкивались. От такого вида Магз почти не задохнулся. Совсем в этом парне нет ничего адекватного? Хоть грамм скромности. — Долго ещё пялиться будешь? — от любого движения бедер несло острым сладковатым запахом, — а хотя, смотри.