I Do

Серхио стоял перед огромным зеркалом, поправляя волосы в тысячный раз, — Думаешь, Икеру понравится мой костюм? А что, если он передумал жениться? Боже мой, что, если он оставит меня перед алтарем? А если… Фернандо закатил глаза, — Сесе, Икер сделал тебе предложение, потому что любит тебя. Он не передумал. — А что, если… — Послушай. Я все понимаю, ты у нас сегодня невеста, но это не значит, что ты должен вести себя как девушка. Ауч! — Серхио стукнул его по руке. — Вместо того, чтобы колотить меня, поторопись, или мы опоздаем. Ты же не хочешь опоздать на собственную свадьбу? — блондин подмигнул и всунул Серхио в руки букет белых цветов, прежде чем исчез из комнаты. Мать Серхио ждала их у входа в церковь. Фернандо подмигнул другу, прежде чем вошел внутрь старого здания. — Ты в порядке? — его мать улыбнулась. Он мог только кивнуть, — Сделай глубокий вдох, милый. Все будет хорошо, — Серхио крепко взял мать за руку и они пошли к алтарю. Там его ждали самые дорогие люди. Его братья Рене и Унай. И, конечно же, его будущий-уже-почти-муж. Икер. Серхио улыбнулся, когда увидел, как Икер повернулся. Младшего распирало от счастья. Икер выглядел просто идеально в этом черном смокинге, еще была и белая бутоньерка. Его глаза сияли, и Серхио не мог поверить, что это реально. Он на самом деле собирается выйти замуж за Икера. Старший испанец потянул руку, и мать Серхио осторожно вложила руку сына. На протяжении всей церемонии Серхио старался не заплакать. Он был невероятно счастлив — проведет остаток своей жизни с любимым человеком. Это все, что он когда-либо хотел. Перед тем, как они должны были обменяться кольцами, Икер сказал, что подготовил речь. Серхио был удивлен, но и взволнован. Касильяс прочитал свою речь столько раз, что прекрасно знал её наизусть. — Нене, когда мы впервые встретились, ты так напомнил мне ребенка. Тебя нельзя было контролировать, ты был непредсказуемый и громкий. Я не мог и представить, что этот день настанет. Все были просто одержимы тобой. Но ты выбрал меня. Тогда ты свел меня с ума, и делаешь это до сих пор, и каждый день я благодарю Бога за то, что мы вместе. Я благодарен за то, что у меня есть возможность просыпаться с тобой каждый день и готовить кофе; ухаживать за тобой, когда ты болеешь; целовать тебя; сидеть на диване и смотреть телевизор; вытирать твои слезы после наших поражений; слушать твою слишком громкую музыку в машине и подпевать, просыпаться и обнимать тебя. Я благодарен за все, что ты делаешь для меня. Возможно, нам не всегда было легко, но последние годы моей жизни были самыми лучшими. Ты — самое лучшее, что когда-либо было у меня, Сесе. Я до сих пор помню, как мы впервые поцеловались на пляже при закате. Моника Дрейк¹ однажды сказала: «Буддисты говорят, что если вы встречаете кого-то и ваше сердце колотиться с бешеной скоростью, ваши руки дрожат, а коленки подкашиваются, это ваш человек. Когда вы встречаете свою вторую половинку, вы абсолютно спокойны. Никакой тревоги. Ну, моя половинка сейчас передо мной. Мое представление о любви таково: любить — значит прожить жизнь для любимого человека. Полностью отдать себя. Прекрасное высказывание, потому что оно про нас. Я твой. И я знаю, что ты мой. Это невероятно, потому что ты — все, о чем я мог мечтать. Я люблю тебя, Серхио Рамос Гарсия. И я чертовски горд тем, что именно ты мой супруг сегодня. Слезы текут по щекам Серхио и Икер с любовью смахивает их. — Я люблю тебя, Икер, — младший плакал, — Это единственные слова, которыми я могу описать то, что чувствую к тебе. Но их недостаточно. Я просто люблю тебя. Они обменялись кольцами, и пастор задал последний вопрос, — Серхио Рамос Гарсия, согласны ли вы взять Икера Касильяса Фернандеса в законные мужья и быть верным ему и в горе, и в радости, пока смерть не разлучит вас? — Я согласен, — Серхио плакал. Он посмотрел на мать, которая улыбалась сквозь слезы. — И вы, Икер Касильяс Фернандес, согласны ли взять в законные мужья Серхио Рамоса Гарсию и быть верным ему и в горе, и в радости, пока смерть не разлучит вас? — Я согласен. — Я объявляю вас мужем и мужем. Можете поцеловать друг друга, — Серхио взял Икера за руки и поцеловал. После церемонии, новоиспеченная супружеская пара и гости уехали в отель, где будет проходить остальная часть торжества. За все время Серхио ни разу не отпустил руку Икера, поглаживая золотое кольцо на пальце. В свою очередь, его муж прижимал к губам и целовал кольцо Серхио. После того, как они разрезали свадебный торт, на них хлынули поздравления от друзей и семей. Фернандо был первым, кто обнял Серхио. Его мать не могла остановиться фотографировать счастливую пару. Криштиану подошел обнять Икера, — Жаль, что ты уже не в нашей компании. Женатик. Серхио слегка дал ему по руке, — Эй, руки прочь от моего мужа. Португалец подмигнул, а Икер поцеловал мужа, уверив, что он — весь его. Фабиу быстро подошел к Криштиану, крепко взяв его за руку, — Ты всегда должен делать это? Можешь хоть раз вести себя нормально? Просто дай им насладиться друг другом, — хмыкнул парень, быстро клюнув его в губы. — Давайте, мальчики, самое время танцевать! — кричал Пепе Рейна с танцпола, двигая бедрами. Икер покраснел, а Серхио засмеялся и потащил его танцевать. Икер обвил свои руки вокруг талии младшего, а тот обнял его за шею. Песня «You Raise Me Up» группы «Westlife» начала играть. Касильяс с любовью посмотрел на Серхио. Он убедился, что человек, с которым он танцует, именно тот, с кем он хочет провести остаток жизни. Большинство людей сказало бы, что совсем немногие браки длились всю жизнь, но Икер знал, что их брак будет вечен. Младший принес краски в его жизнь, заставляя видеть то, о чем Икер и не представлял. Серхио всегда был с ним, и в хорошие, и в плохие времена, он никогда не бросал его. Кажется, именно судьба свела их друг с другом. И сейчас он обнимает его, танцует с ним и празднует их свадьбу. Глаза Икера влажные, и когда он увидел, как Серхио улыбается, смотря на него, они были полны любви и доверия. Он не смог сдержать слез. Серхио вытер его слезы одной рукой, поглаживая щеку другой и нежно целуя. Икер сильнее прижал его к себе, и чувствовал себя чертовски гордо. Он был там, где должен был быть. Он был дома.