Без всяких условий

      После того расставания в лифте Кирк не находил себе места. Ещё будучи на мостике, он весь день обдумывал, как ему, во-первых, заставить Хана забыть те попытки измены, а во-вторых… Во-вторых, проверить одну свою теорию.       Он не реагировал на окружающих женщин. Даже на прехорошеньких. И даже будучи абсолютно трезвым, — это Джим уже выяснил. То краснея, то бледнея, Кирк вызвал в свой кабинет Спока и витиевато попросил его объяснить кое-что. («Что, если, предположим, есть двое в паре, соединённой ментально, как… Ну, ты понял. Ни у одного из них не может быть интрижки на стороне? Ну, чисто физически? Этот один будет способен реагировать только на своего партнёра и всё?») Спок проявил тактичность и не стал ни о чём допрашивать его, в таких же уклончивых выражениях ответив, что всё более чем возможно, однако он не знает этого наверняка, так как сам ни с кем не был никогда соединён по-настоящему, как это случилось с Джимом и Ханом.       Со мной всё в порядке, продолжал повторять он про себя словно мантру. Ощущение было такое, что чем больше он это будет повторять самому себе, тем здоровее он будет. И всё же, существовал только один способ проверить, насколько это верно — то, что их с Ханом связь предполагала и физический аспект.       Нужно переспать с Ханом. Всего лишь.       Кирк хорошо подготовился и заранее выяснил, что у аугмента должен быть в распоряжении свободный вечер. Но нужно было придумать, что сказать и как себя повести. Что делать, когда Кирк войдёт в его комнату. Куда смотреть, что говорить. Вдруг Хан выставит его за дверь? Это будет самым позорным провалом из всех, которые когда-либо случались с Кирком на любовном фронте. Хотя, конечно, речь ни о какой любви не шла, и всё же…       Нет. Сегодня у них точно будет секс, решил про себя капитан, на этот раз направляясь в медотсек к доктору. И пусть Маккой издевается, сколько влезет, подумал Джим, тут же готовый озвучить эту фразу вместе с остальными интимными просьбами к Леонарду, однако, к удивлению Кирка, доктор повёл себя на удивление деликатно.       Взяв причитающиеся по такому поводу гигиенические средства, капитан постарался как можно быстрее прошмыгнуть в свою каюту. Правда, потом он ещё долго не вылезал из ванной, размышляя, пытаясь настроить себя морально и физически на то, как всё произойдёт… Разумеется, Кирк прекрасно представлял себе все нюансы гомосексуального контакта. Просто он никогда не помышлял, что ему самому когда-нибудь придётся испытать нечто подобное с… С мужчиной. Всё-таки игрушки и невинные анальные ласки с женщинами в эту категорию не вписывались. Теперь всё будет по-настоящему.       Радуйся, Джим Кирк, как бы говорила вторая его часть, что в сексе осталось ещё что-то, что ты не пробовал. Ты — единственный, кто прошёл тест «Кобаяши Мару». Уж с одним-то аугментом ты как-нибудь справишься?!       И всё же он не мог не волноваться. Каким окажется Хан? Позаботится ли о минимальных удобствах для Джима или поведёт себя в присущем ему духе — заносчиво и эгоистично? Пройдёт ли всё быстро и болезненно или… наоборот: медленно и болезненно для Кирка? Или Хан будет язвить по поводу того, что Джим ведёт себя как девственница в первую брачную ночь?       Все варианты так себе, стиснув зубы, подумал Кирк. И тем не менее до этого всё равно рано или поздно должно дойти. И уж лучше рано, чем не пойми когда. Им ещё столько всего предстоит уладить в плане личных разногласий. Возможно, в сексе им тоже нужно многому научиться, так что пусть сегодня будет первый урок.       Кирк долго вертелся перед зеркалом, думая, остаться ли ему в его излюбленной золотой униформе или надеть только чёрную водолазку. В жёлтом он уже сам себе надоел, а чёрное лишь подчёркивало то, как он похудел за последние пару месяцев из-за всех этих треволнений. В итоге выбор всё равно пал на чёрное. Меньше одежды — меньше препятствий и соблазна отступить, решил он.       Убедившись в конце концов, что он и так выглядит идеально, Джим решил, что нет смысла и дальше откладывать неизбежное. Он решительно покинул комнату и вскоре оказался напротив каюты Хана. Позвонив, он стал разглядывать ногти в ожидании ответа, поэтому чуть не подпрыгнул, когда аугмент лично открыл ему, оказавшись в дверях.       — Капитан, — с удивлением в голосе поприветствовал он его. — Как неожиданно.       Кажется, аугмент тоже только что вышел из ванной. Во всяком случае, его волосы были всё ещё влажными, а слегка уловимый приятный запах геля для душа не мог не чувствоваться с того расстояния, на котором находился от него Хан.       — М-да, — пробормотал Кирк. — Могу я войти?       — Вы хозяин на этом судне. Я не могу отказать.       Кирк сглотнул, не зная, что на это ответить. Хан же отступил в сторону, пропуская его вовнутрь, и Джим тут же подумал про себя, что звук этот был отдалённо похож на тот, что бывает, когда закрывается дверца в клетке.       Прекрати, ты действительно ведёшь себя как жертвенный баран!       Кирк упрямо тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя навязчивую мысль, в связи с чем уловил странный взгляд со стороны Хана. Тот считает его чокнутым? Что ж, так оно отчасти и есть.       Не отдавая себе отчёта в том, что он делает, Кирк уселся напротив аугмента, как уже не раз это делал, и попытался собрать в кучу связные мысли. Хан, по всей видимости, никак не собирался помогать ему: аугмент молча разглядывал его, как это делал все последние дни, когда они оказывались наедине. И что он, интересно, в нём выискивал? Он действительно считал Джима таким привлекательным, что не мог отвести глаз?..       Осознав, что молчание слишком затянулось из-за его нерешительности, Кирк вскочил и заходил по комнате. Взгляд миндалевидных глаз по-прежнему следовал за каждым его движением.       — Капитан, — начал аугмент, — может, вы уже скажете, в чём дело? Я так понимаю, это касается нас с вами?       — Да.       Кирк встал как вкопанный напротив хозяина комнаты. Взгляд сам собой очертил идеальные линии плеч, шеи, лица, губ… Джим почувствовал, как краска начала заливать его лицо. Сейчас или никогда, дурень. Давай!       — Я собирался спросить у тебя, — начал он, ощущая, как голос становился всё более хриплым с каждым словом, — не хочешь ли ты… В общем, как ты относишься к перспективе секса со мной сегодня веч… сейчас?       Собственный голос показался ему совсем чужим. Он тут же почувствовал волну удивления с примесью ещё каких-то чувств, которые Джим не успел рассортировать, так как аугмент тут же овладел собой. Несколько раз моргнув, он ровным тоном выдал:       — Это довольно… неожиданно.       К этому моменту Кирк, кажется, уже весь взмок от напряжения. Чёрт возьми, он знал, что это будет тяжело, но чтобы так… Определённо, это был провал. Наверное, даже хуже, чем если бы Хан выставил его за дверь. Впрочем, теперь других вариантов, кажется, не оставалось. Он сам уйдёт. Достаточно с него унижений. Набрав воздуха в лёгкие, Джим сказал:       — Ладно, я понял тебя. Это была ошибка с моей стороны. Извини, что я сказал это. Попробуй забыть. Спокойной ночи.       Кирк развернулся и собирался было выйти из комнаты, как аугмент преградил ему дорогу, оказавшись всего в нескольких сантиметрах впереди него.       Как он это делает?       Джим не успел задать свой вопрос, пытаясь справиться с бешено колотившимся сердцем, когда Хан тихо ответил:       — Почему ты уходишь? Я же не сказал «нет».       Вот ты и попал, сказал он сам себе. Что-то подсказывало Кирку, что теперь-то он точно не уйдёт отсюда так быстро. Закрыв глаза, Джим постарался сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.       — Я всего лишь не ожидал тебя сегодня вечером с подобным предложением… Если бы я знал, то устроил бы для нас ужин в таком случае.       Голос Хана раздавался теперь почти у самого его уха откуда-то сзади, и Джим не мог поверить в то, что слышал. Ужин? Так значит, Хан тоже уже думал об этом?       Руки аугмента легли на его живот, начав мягко гладить. Сам Хан стоял сзади, видимо, решив дать Джиму привыкнуть к близости, и всё равно кожа Кирка начала покрываться мурашками, когда тот почувствовал дыхание на своей шее. Джим накрыл своими руками ладони Хана. Может, всё пройдёт не так ужасно, как он изначально рассчитывал?       Губы аугмента коснулись того места, где волосы на шее становились совсем короткими, и Кирк непроизвольно вздохнул. Он уже успел отметить про себя, насколько для Хана было важно познавать окружающую действительность в мельчайших деталях, в каждом смысле этого слова; запахи, текстуры и ощущения играли для него, по-видимому, какую-то особую роль.       Эта мысль позволила ему немного успокоиться, и он вновь смежил веки. Поэтому, когда руки аугмента неожиданно отпустили его, он удивлённо распахнул глаза и тут же пошатнулся, когда Хан поцеловал его. Вновь потрясающая реакция аугмента спасла его: если бы тот не поддержал Кирка, капитан рухнул бы на пол. Ноги были вот-вот готовы отказать, потому что единственное, о чём мог думать в этот момент сейчас Джим, были тёплые и невероятно мягкие губы на его губах.       Поцелуй был довольно сдержанным: лишь прикосновение, ничего больше. Хан как бы давал им время привыкнуть друг к другу. Но запах аугмента, тепло его тела, руки, которые снова обнимали Джима, подействовали на него как сильнейший афродизиак. Кирк не удержался и застонал, прижимаясь к Хану целиком, и тот тут же воспринял это как сигнал к более активным действиям. Его губы раскрылись, и Джим почувствовал его язык у себя во рту.       Это было блаженство. Именно в ту минуту капитан понял, что все его страхи относительно собственных способностей были пусты. Всего лишь поцелуй, а Кирк уже был на полпути к оргазму, готовый растечься лужицей по полу, чего не было с ним со времён старшей школы. Что же будет дальше?       Джим замер на мгновение, почувствовав, как ладони, до этого целомудренно гладившие его вдоль позвоночника, опустились к нему на ягодицы, и когда аугмент прижал его таким образом ещё ближе к себе, Джим ощутил через ткань, как возбуждён был сам Хан. Это не оставило в мозгу капитана ни одной разумной мысли. Наверное, всё дело было в их связи, однако ощущение новизны от того, что он впервые был с мужчиной, тем более, с таким, с которым он никогда ранее не помышлял быть вместе, пронзило его с новой силой. Кирк уцепился за него и потащил на кровать, едва разбирая дорогу. Наверное, он бы даже разбил что-нибудь, если бы Хан внезапно не взял инициативу на себя, подхватив его на руки. Аккуратно устроив Джима на постели, он сел рядом и молча оглядел его сверху.       Было совершенно непонятно, о чём думал в этот момент аугмент, и к Кирку вновь начали возвращаться прежние опасения. Может быть, на этом весь запас нежности и терпения Хана закончен и теперь можно переходить к делу? Наверное, поэтому Кирк снова дёрнулся, когда тот стал стягивать с него обувь, и на этот раз жест не укрылся от аугмента.       — Джим? В чём дело?       Кирк отрицательно помотал головой.       — Ни в чём. Я просто…       — Я помню всё, что ты мне тогда сказал, — неожиданно мягко ответил Хан. — Я знаю, что для тебя это новый опыт. Неужели ты считаешь, что я не принял это к сведению?       Джим почувствовал, что снова краснеет, и пристыженно опустил взгляд.       — Давай просто продолжим, — пробормотал Кирк, беря его за руку и привлекая к себе.       Во взгляде Хана промелькнуло нечто, похожее на сомнение, но скоро оно было вытеснено тем же желанием, что и пару минут назад. Осторожно, не перекладывая полностью свой вес на Кирка, тот улёгся на него сверху, словно большой кот, и снова едва ощутимо прикоснулся к губам капитана. Жест был настолько воздушным и эфемерным и в то же время таким многообещающим, что сердце Кирка вновь застучало, как бешеное. С самого начала Хан вёл себя совсем не так, как ожидал капитан, и это с трудом укладывалось в голове.       Ласково и аккуратно аугмент начал покрывать поцелуями его шею, и Кирк обнял его в ответ, позволив своим рукам исследовать прекрасное, атлетически сложенное тело. Он едва заметил, как Хан стянул с него водолазку, и понял, что они зашли таким образом дальше, чем он себе представлял, только тогда, когда аугмент начал исступлённо целовать его голый живот. Кирк по-прежнему чувствовал себя несколько скованно, из-под полуопущенных век наблюдая за тем, как аугмент накрыл губами его сосок. Это подействовало как электрический разряд: он впервые позволял делать с собой такое мужчине. Хану. Тому, кого он когда-то представлял себе исключительным эгоистом и кто на деле оказался таким внимательным и деликатным. Слишком экзотическая смесь для него, подумал Кирк и тут же застонал от нахлынувших острых ощущений. Дрожащими пальцами он начал гладить Хана по шелковистым волосам, и тот не преминул ухмыльнуться, начав ласкать второй сосок. Самодовольный засранец, хотел бросить ему Джим, но на это не хватило сил: Хан сжал его член сквозь брюки, так что Кирк дёрнулся от удивившей его самого вспышки желания.       Аугмент привстал, чтобы стянуть с себя водолазку, продолжая наблюдать за Кирком. Значит, сейчас всё начнётся… Или нет? Джим напрягся в ожидании неизвестного, в упор разглядывая Хана. Он никогда не видел аугмента без одежды полностью, и в его голове снова всплыла эта мысль, диссонансом прошедшаяся по сознанию: я в постели с ним.       Хан медленно встал, не отрывая взгляда от Кирка, и тот снова весь подобрался, вжимаясь в диван. Вот теперь романтика точно закончилась, подумал он вновь, когда аугмент снова приблизился и аккуратно стащил всю оставшуюся одежду с самого Джима. Член Кирка уже давно не нуждался в дополнительной стимуляции, и это невозможно было не заметить. Чтобы скрыть своё смущение, капитан сделал вид, что усаживается поудобнее. Хан взял его руки в свои, глядя в глаза и как бы говоря, что ещё не поздно всё прекратить.       Но Джим был уже слишком возбуждён, чтобы прервать всё вот так, не закончив, поэтому просто кивнул. Он думал, что уже начал понимать стратегию Хана, однако самый большой сюрприз ещё ждал его впереди. Аугмент устроился у края кровати между его ног и стащил капитана чуть ниже, поближе к себе. Глаза Кирка расширились от удивления, когда совершенно внезапно аугмент опустился ниже и провёл языком по набухшему члену капитана.       Джим охнул, тут же откинувшись назад. Однако любопытство всё же пересилило, и он вновь скосил глаза, наблюдая за тем, как Хан аккуратно направил вверх его орган и прикоснулся губами к головке. Аугмент обхватил пальцами основание и начал медленно двигать кистью, и уже очень скоро из горла Джима вырвался хриплый крик удовольствия. Ещё чуть-чуть и…       Хан прервал ласки так же неожиданно, как и начал их, так что Кирк недовольно хмыкнул, на этот раз от нехватки прикосновения. Встав с коленей, аугмент расстегнул свои собственные брюки и быстро избавился от них, оставшись абсолютно голым перед взором капитана.       Кирк не мог не уставиться на внушительный член напротив. Все планы, казалось, только что рассыпались, когда он представил себе, как Хан окажется внутри него. Нет, определённо, это просто не может быть так же восхитительно, как это описывают опытные в этом деле люди. Его задница просто не выдержит таких размеров.       Однако Хан не собирался дать ему ещё времени на бессмысленные умозаключения, потому что в следующий момент он вновь целовал его. На этот раз аугмент пах и был на вкус как сам Джим, и это подействовало ещё более опьяняюще, чем всё, что Кирк испытывал до этого. Неосознанно он начал исследовать тело аугмента, легко прикасаясь пальцами к самым чувствительным местам, опускаясь ниже, пока, наконец, его рука не сомкнулась на горячем пульсирующем органе. Хан, кажется, перестал дышать. Когда же Джим ради эксперимента провёл рукой вверх и вниз, аугмент издал едва слышимый, но такой очаровательный звук, что Кирк не выдержал и улыбнулся.       Это было так странно — ласкать кого-то с таким же телом, как у него. Полнейший разрыв шаблона. Однако это приносило удивительное, совершенно неожиданное удовольствие.       Он позволил Хану отвлечься, чтобы извлечь из ящика тумбочки тюбик со смазкой. Кирк нервно хохотнул, и аугмент не преминул спросить его о причине веселья.       — Ты говоришь, что это я пришёл с внезапным предложением! Ты уже давно всё продумал, — пояснил он аугменту.       Хан тоже усмехнулся в ответ и неожиданно спросил:       — Доктор не издевался над тобой сегодня?       — Нет.       — Можешь поблагодарить меня за это. Я принял весь удар на себя.       Значит, Хан действительно уже давно ко всему подготовился. Гад, всё спланировал заранее, потому что знал, что всё до этого дойдёт!       Кирк улыбнулся, устраиваясь так, чтобы аугменту было удобнее. О Леонарде он поговорит с ним позже.       Однако Хан не позволил ему надолго задуматься, потому что очень скоро Кирк почувствовал, как один палец вошёл в него. Больно не было, скорее, необычно. Впрочем, приятного пока тоже не наблюдалось.       — Расслабься, — попросил он. — Твоё тело само приспособится.       — Всё равно будет больно, — выдохнул Кирк.       — Если ты действительно ждёшь этого, то так и будет. Так что расслабься.       Джим попытался сделать, как тот сказал, стараясь сконцентрироваться на своих ощущениях. Хан осторожно массировал его внутри до тех пор, пока Джим не почувствовал, что готов к большему. Он всё же напрягся, когда ощутил второй палец, и в то же время удивился про себя, что всё оказалось гораздо проще.       Когда Хан выпустил его и снова уложил, как прежде, Кирк в ожидании замер, молясь про себя, чтобы всё прошло безболезненно. Аугмент приблизил к нему своё лицо и, глядя прямо в глаза пронизывающим взглядом, сказал:       — Я чувствую твои эмоции. Лучше сразу скажи, если что будет не так.       Джим коротко кивнул, замерев в ожидании, и снова удивился, насколько внимательным и чутким оказался аугмент к его состоянию. Он непроизвольно вцепился в простыни, когда Хан начал медленно входить в него, но боли как таковой не было. Наверное, аугмент обладал потрясающим самоконтролем: когда Кирк открыл глаза, он увидел, как напряжено лицо его любовника. Будто тот вот-вот готов был взорваться…       Когда Хан вошёл в него полностью, Джим вновь закрыл глаза, пытаясь привыкнуть к совершенно незнакомым ощущениям. В этом было что-то… интимное. Что-то, что соединило их вдвоём настолько близко, насколько он даже не представлял возможным. Наверное, всё дело в этом чувстве интимности, из-за которого люди начинают находить определённое удовольствие в этом акте. Может, и у него получится?..       Он почувствовал на своей щеке дыхание Хана: тот погрузился в него до конца, вжимая в кровать, растворяясь в нём. Кирк повернул голову чуть влево и вновь встретился своими губами с губами аугмента. Осторожно обнял его, проводя руками по сильным мышцам спины. Выгнулся навстречу, желая вобрать его ещё глубже…       Хан подался назад, и Джим постарался удержаться от стона боли и дискомфорта. Что ж, первый раз, наверное, и должен быть таким… В этот момент аугмент как-то странно посмотрел на него и, приподняв выше левую ногу Джима, закинул её себе на поясницу. Кирк замер в ожидании… И теперь, когда Хан вновь стал входить в него, что-то изменилось в ощущениях. Волна удовольствия разбилась о стенки его внутренних мышц, и Джим всхлипнул, вцепляясь в Хана и полностью теряя весь контроль над собой. В следующую секунду тот тоже больше не сдерживался. Их осторожные движения расплылись, смазались, превратившись в животное соитие. Где-то на краю сознания Джим услышал, как рвётся простыня от того, как он схватил её. Он чувствовал губы Хана везде: на своих губах, щеках, шее. Аугмент прижимал его к себе всё сильнее, без сомнения, оставляя синяки на теле Джима. И в какой-то момент Кирк понял, что достиг своего пика.       Наверное, Хан не был готов к такому, и наслаждение, вспыхнувшее внутри Кирка, будто ударило его разрядом тока. Лицо аугмента напряглось словно от боли, а сам он беззвучно упал, укрывая собой Джима.       Кирк бессильно закрыл глаза, отдаваясь на волю осязания и слуха. Лениво, дрожащими пальцами он водил по влажной коже аугмента, чувствуя, как мышцы, до этого почти каменные, сейчас расслабились. Тёплое дыхание Хана приятно щекотало его шею. Наверное, Джим лежал бы так целую вечность, не желая думать, анализировать произошедшее, но аугмент пришёл в себя чуть раньше него. Губы Хана вновь начали своё путешествие по его шее и вверх, к его губам. Кирк почти не отреагировал, и это, видимо, заставило Хана напрячься.       — Джим, посмотри на меня.       Кирк сделал, как тот попросил, от чего дыхание тут же застряло в горле. На щеках Хана выступил приятный румянец. Его слипшиеся от пота волосы прилипли ко лбу, а глаза влажно блестели, казавшись совсем зелёными, и это было самое сексуальное и самое прекрасное зрелище из всех, которые Джиму когда-либо доводилось видеть. Он ничего не сказал, молча разглядывая аугмента.       — Всё нормально? — снова сказал тот. — Ты не проронил ни слова. Я чувствую… что ты всё ещё в каком-то замешательстве.       Кирк несколько раз моргнул, думая, что сказать. То, что он до сих пор был в шоке от реакции своего тела? Или от того, насколько Хан был внимателен к нему всё это время? Или от того, что всё вместе это заставило его почувствовать что-то, что пока он никак не мог классифицировать? Кирк заморгал, пытаясь справиться с чем-то, от чего на глазах появились слёзы. Он отвернулся, не желая, чтобы аугмент видел это.       — Джим?       — Мне немного неудобно так лежать, — сказал он, надеясь, что Хан поймёт и ляжет рядом. — Тяжело.       Аугмент без слов перекатился влево, его рука продолжала обнимать Кирка.       — Так лучше? Всё нормально?       Джим кивнул, глядя в потолок.       — Ладно. Пойду принесу полотенце.       Кирк был рад, что остался пусть на несколько секунд в одиночестве, без надзора внимательных кошачьих глаз. Что случилось с ним? Откуда эта сентиментальность? Нужно было срочно успокоиться, чтобы Хан не начал задавать вопросы.       Аугмент вернулся и, усевшись рядом, начал вытирать Кирка, и это, видимо, и вывело капитана из его меланхолического состояния.       — Я сам, — пробормотал он, забирая у Хана полотенце. Аугмент подчинился, но ничего не сказал. Джим осторожно встал с кровати, чувствуя, как ноет всё тело, и тут же пришёл к выводу, что душ сейчас более, чем необходим.       — Я воспользуюсь твоей ванной, — бросил он Хану, стремясь скрыться от аугмента. Тот и так должен был уже почувствовать его замешательство. Пусть думает, что это всего лишь стеснение.       Джим провёл несколько минут в душе, наслаждаясь тем, как под горячей водой расслабляются мышцы. И хотя внутри всё саднило, гораздо больше его внимание занимали синяки почти по всему телу, оставшиеся от сильных пальцев Хана. Пальцев, которые доставили ему такое удовольствие… Джим закрыл глаза, вновь прокручивая в памяти всё произошедшее между ними. Он пытался вспомнить, когда и с кем ему удавалось испытать настолько невероятные в своей остроте ощущения, но не мог. Быть в объятиях аугмента оказалось настолько… неописуемо приятно не только в физическом, но и в эмоциональном плане, что это пугало до смерти. Как и то, что он не всегда понимал: та эйфория, которую он испытывал, была только его или Хана тоже? Этот микс из эмоций их обоих уже начал раздражать Кирка. Он попытался вспомнить, какие эмоции он ловил от Хана во время их близости, но не мог идентифицировать ничего конкретного. Удивление? Замешательство? Удовольствие? Всё вместе? Он так сильно был занят своими ощущениями, что совсем забыл про своего партнёра.       Осознав, что прошло слишком много времени, Джим выключил воду и наскоро вытерся, стараясь не разглядывать при этом себя в зеркало. Он вышел из ванной и обнаружил, что аугмент уже перестелил постель, и теперь сидел на ней, по всей видимости, в ожидании Джима, абсолютно обнажённый и прекрасный, как греческий бог. На мгновение Кирк залюбовался невероятным видом, но позже, осознав, что аугмент испытывает едва уловимую смесь из замешательства и недовольства, Кирк отвёл взгляд. Конечно, он был недоволен им, неужели всё было иначе?!       — Уже поздно. Я, пожалуй, пойду к себе.       Аугмент нахмурился.       — Уже? Ты уверен?       Кирк коротко кивнул и огляделся в поисках своих вещей.       Убраться отсюда как можно скорее.       Хан встал и протянул ему аккуратно сложенную стопку. Джим взял её, по-прежнему не глядя на аугмента и сосредоточился на одежде. Приведя себя в порядок, он всё же заставил себя взглянуть на Хана, который с каким-то отстранённым видом сидел на краю кровати, теперь набросив на себя край одеяла.       Он больше злится или расстроен из-за меня?..       Кирк сглотнул. Он злится, потому что я не доставил ему удовольствия. Потому что он привык к опытным партнёрам, которые сходят от него с ума. Потому что я был сконцентрирован исключительно на себе. Нет, лучше и правда уйти сейчас.       — До завтра, — пробормотал Джим, неловко пятясь к выходу.       Аугмент не стал провожать его до двери.