Алые мечи

Этот день отличался от всех предыдущих только тем, что Джин Эрсо так и не удалось раздобыть хоть немного еды. В остальном он был похож на другие — она точно так же спала на грязных голых камнях, укрывшись какой-то драной рогожей, в прошлом, видимо, служившей кому-то мешком для овощей, пряталась в пещере от имперских облав, не имела возможности помыться, годами носила одну и ту же одежду, постоянно болела, а порой и голодала. Вина за бедственное положение этой совсем еще юной девушки лежала целиком и полностью на ее дегенератах-родителях, однако сама Джин вопреки логике и здравому смыслу искренне считала, что во всем виноваты конфедераты и имперцы. Мамаша Джин, Лира, была на редкость экзальтированной женщиной; с раннего детства она была в восторге от всего, связанного с джедаями и умением использовать Силу. Как-то раз еще в школьные годы она увидела, что посланники Ордена наведались в соседский дом и забрали оттуда маленького сына соседей; естественно, она побежала к своей маме, чтобы расспросить ее об этом поподробнее. Та, оторвавшись от своей работы — она была неплохой художницей, и у нее часто заказывали портреты и пейзажи — стала рассказывать маленькой Лире о том, что соседский малыш подрастет и станет рыцарем-джедаем. У девочки загорелись глазенки. — Ой, мамуля, я тоже хочу быть джедаем! Почему ты не позвала их в наш дом? Женщина отложила кисть. — Потому что ты, к сожалению, не чувствительна к Силе, — объяснила она. Лира принялась требовать от матери все новых и новых ответов на свои вопросы, а потом, не получив удовлетворяющего ее ответа, расплакалась так, что мать долго не могла ее успокоить. — Дитя мое, — утешала ее женщина, ласково поглаживая по голове, — у каждого своя судьба. Я вот тоже не могу быть джедаем, но зато я хорошо рисую. Каждому из нас что-то дано от природы, но ни один разумный не в состоянии иметь все. У тебя вон по природоведению и математике хорошие отметки, тебя учитель хвалит, может, ты найдешь себя в какой-нибудь естественнонаучной профессии. — Это несправедливо! — всхлипывала Лира, вытирая глаза рукавом. — Почему ему так повезло? Соседи семьи Лиры, впрочем, отнюдь не считали, что им или их сыну-юнлингу сильно повезло: оба после произошедшего замкнулись в себе и перестали с кем-либо общаться, а когда малышка, встретив их на улице, попыталась задать им какие-то вопросы об их сыне и Ордене Джедаев, ответили ей что-то резкое и быстро ушли. Время шло, Лира окончила школу с аттестатом особого образца, и ее мать решила, что дочке-отличнице обязательно нужно учиться дальше. Женщина влезла в долги и отправила Лиру учиться на геологический факультет; та получила красный диплом, помогла матери выплатить все, что та назанимала, и устроилась на работу. В одной из экспедиций она познакомилась со своим будущим мужем Галеном Эрсо, от которого впоследствии родила дочь Джин; вскоре они переехали на Корускант и устроились на работу в Институт прикладных наук, где стали заниматься исследованием кайбер-кристаллов. Эта тема особенно увлекала Лиру, поскольку в детстве она мечтала попасть в Орден Джедаев; зарабатывали они неплохо, а преобразование Республики в Империю никак не повлияло на их доход. Вскоре к Галену наведался в гости его институтский товарищ — Орсон Кренник, который предложил ему еще более выгодную работу, а именно участие в проекте «Небесная мощь», целью которого было строительство мощных энергетических станций, использовавших в качестве источника питания кристаллы. Отец Джин, решив, что лишние деньги не помешают, принял предложение друга, но столкнулся с возражениями со стороны своей супруги, которая сочла такие разработки едва ли не святотатством. Экзальтированная Лира вбила себе в голову, будто исследования кристаллов будут использованы Империей в порочных целях, более того — заявила мужу и его товарищу, что это якобы станет оскорблением памяти джедаев, которым эти кристаллы долгое время принадлежали. — Лира, у тебя с головой все хорошо? — возмутился Кренник, услышав такие речи. — Джедаи стольким разумным зло причинили, детей у родителей воровали, страну грабили, а ты мне тут что-то про оскорбление их памяти толкуешь? И вообще, кристаллы — это полезные ископаемые, а не чья-то личная собственность. Гален понял, что его супруга ляпнула что-то не то, и тотчас попытался исправить положение. — Орсон, Лира имела в виду совсем не то, — пояснил он. — Она считает, что учение джедаев — это в любом случае наша история, которую надо чтить. — Все верно, чтить ее надо, тут я с ней согласен — мы же бережем древние памятники архитектуры, какой бы культуре они ни принадлежали, но мне кажется, что джедаи напрасно скрывали секреты кристаллов, ведь от исследования их свойств будет одна польза, никакого вреда! Люди получат доступные энергетические ресурсы, глупо считать это святотатством! Кое-как убедив Лиру в своей правоте, Гален приступил к работе. Поначалу все шло очень даже неплохо, но потом его супруга снова начала высказывать свои странные идеи — на это стал обращать внимание даже Орсон Кренник. Он попросил своего друга как-нибудь поделикатнее поговорить с женой, но становилось только хуже, а не лучше; дело усугублялось еще и тем, что маленькой Джин в скором времени предстояло идти в школу. Перспектива отдать собственное дитя в одно из имперских учебных заведений, где ему расскажут о злодеяниях джедаев, приводила Лиру Эрсо в ужас, и она начала наседать на мужа, требуя от него, чтобы он ушел с работы и переехал вместе с семьей куда-нибудь в другое место. Гален на первых порах вяло отнекивался, поскольку любил жену и не хотел с ней ссориться, но потом и сам начал ловить себя на таких же мыслях; дело кончилось тем, что в один прекрасный день оба внезапно не вышли на работу, да не просто не вышли по причине болезни или банального прогула, а странным образом исчезли. Бедному Орсону Креннику пришлось пережить из-за их необъяснимой безумной выходки много неприятных моментов: в штаб-квартиру его проекта нагрянули с проверкой Имперская служба безопасности и Инквизиторий, его заставили написать целую кипу объяснительных, а потом его вызвал на ковер сам Дарт Вейдер и долго расспрашивал его во всех подробностях о деятельности семейства Эрсо. Дело кончилось тем, что дезертира Галена объявили в розыск и обнаружили через целых четыре года в какой-то глухой дыре, где тот занимался выращиванием овощей. — Да, директор, я думал, что ваш друг и бывший сотрудник — предатель, а он просто идиот, — сказал Креннику Арманд Айсард. — Бросить такую работу и улететь невесть куда репку сажать? — У нас на работе ребята поговаривают, что тут в другом дело, — предположил тот. — Будто жене его корускантский воздух совсем не годился, болеть она начала, вот он работу и бросил. — Осмелюсь вам напомнить, что это называется не «бросил работу», а «дезертировал», — язвительно ответил Айсард. — «Бросить работу» может человек, который ничем серьезным не занимается, а он у вас в проекте не просто полы пылесосил. Он там репку сажает, а у нас работа стоит и враг не сегодня-завтра на горизонте появится, мы же тут отнюдь не во всеоружии. Передаю вам приказ владыки Вейдера: немедленно отправляйтесь за своим приятелем и привезите его сюда вместе с семьей. Если его жена нездорова, то ей нужен хороший врач, а не отвар из репки, ребенку уж тем более нечего делать на необитаемой планете, ей по возрасту уже давно в школу ходить положено. Надеюсь, что неприятностей не возникнет, но на всякий случай вас будет сопровождать отряд спецназа. Очередная дебилка народными средствами лечится, — с досадой добавил он. Кренник отдал честь и отправился выполнять приказ. Увидев Галена и Лиру, бедный директор проекта пришел в ужас. Его друг, в недавнем прошлом весьма импозантный мужчина очень приятной наружности, сейчас превратился в немытого и небритого дегенерата, наряженного в какую-то грязную домотканую хламиду; не лучше выглядела и его супруга. — Гален! — воскликнул он. — Ты что ж с собой сотворил? До меня доходили слухи, что ты ушел с работы из-за того, что у Лиры были большие проблемы со здоровьем, но она, как я смотрю, вполне неплохо себя чувствует. Что это вдруг на вас нашло? А ребенок ваш где? Я за тобой прилетел, начальство требует, чтобы ты вернулся к работе над нашим проектом. — Спасибо, мне и здесь хорошо, — безразлично пожал плечами Гален. — А мне вот из-за тебя и твоей неуместной выходки было отнюдь не хорошо, — процедил сквозь зубы Кренник. — Меня по инстанциям затаскали, гранд-инквизитор и его заместитель неделю мозг выносили, а я оправдывался, как дурак, в том, в чем не виноват, а уж каково мне перед самим владыкой Вейдером возможные причины твоего бегства перечислять — ты себе и не представляешь! Ты всех подставил! Ну-ка, собирай свои вещи и назад, за работу приниматься! — Не будет он больше на вас работать! — истошно завопила Лира Эрсо и, продолжая нести какую-то чушь про наследие Ордена Джедаев, достала из кармана передника ржавый бластер и выстрелила в директора; стрелок из нее был более чем неважный, и она всего лишь слегка задела ему плечо. Однако штурмовики, сопровождавшие Кренника, в свою очередь решили не рисковать и открыли по агрессивной безумной дамочке огонь на поражение. Та рухнула замертво, а Гален молча поднял руки вверх, решив не рисковать ни собой, ни дочерью. — Так где ваша дочь? — грозно переспросил его приятель, держась за раненую руку. — Девочка наша умерла, — печально проговорил Эрсо, — в прошлом году от простуды. Штурмовики, несмотря на неуместный момент, дружно рассмеялись. — Загубил ты ребенка в этой дыре без врача! — выкрикнул Кренник и грязно выругался. — А теперь ступай к звездолету, дезертир гребаный, и посмей мне дернуться — я тебе сам башку прострелю! Когда звездолет Кренника скрылся из виду, маленькая Джин Эрсо наконец отважилась вылезти из укрытия, в котором ее при появлении незваных гостей спрятала мать; с недавних пор поклонница старых порядков Лира общалась с республиканским террористом Со Геррерой, который на всякий случай оборудовал для нее бункер и пообещал в случае необходимости позаботиться о Джин и ее родителях. Тот в скором времени и в самом деле забрал девочку к себе, найдя ее ночью под проливным дождем рядом с телом Лиры, однако он не подумал о том, чем могут для всех обернуться необдуманные обещания. Возиться с маленькой девочкой террористу Геррере было отнюдь не с руки — куда более веселым и увлекательным занятием он находил беготню по пустыням, пещерам и горам с такими же вооруженными до зубов грязными дегенератами, питающимися на свалках; у каждого из них в запасе, конечно же, была заготовлена вышибающая слезу история для наивных дурачков про то, как злые имперцы родной дом сожгли и всю семью в рабство продали, да только на самом деле фанаты Республики не вписались в имперское общество совсем по другим причинам — кого-то выгнали с работы за пьянство и прогулы, кто-то находился в розыске за преступления различной степени тяжести и теперь скрывался от правосудия в банде террористов. Какое-то время он пытался держать данное Галену и Лире слово, но в итоге дело кончилось тем, что он попросту бросил бедную Джин в безлюдном месте на луне Джеда, предоставив ее саму себе. Свои действия он оправдал тем, что якобы пытался научить ее выживать в одиночку — и это, надо признать, ему удалось, однако теперь дочь незадачливых дезертиров скиталась по галактике под вымышленными именами, добывая себе пропитание в лучшем случае преступными способами, а в худшем попросту в мусорном баке. С недавних пор, поскольку ей частенько приходилось спать прямо на голой земле без одеяла и подстилки, ее мучил сильный непроходящий кашель, но никаких лекарств у нее не было, да и найти в тех местах врача не представлялось возможным. Долгие годы она выживала в одиночку — и в итоге ей больше ничего и не осталось, кроме как продолжать это делать и надеяться только на себя, потому что ее единственного покровителя Со Герреру, если его вообще можно было так назвать, убили имперские штурмовики во время одной из многочисленных контртеррористических операций на Джеде. Она не знала, сколько еще так продержится, но и не хотела об этом думать — день прошел, она все еще жива, и хорошо, а что принесет следующий рассвет, предугадать ей было, увы, не дано. * Утром следующего дня Джин проснулась с первыми лучами солнца, кое-как уложила давно не мытые волосы, попила воды, которая скопилась во впадине между камнями у входа в пещеру, где она провела ночь. Завтракать она, естественно, не стала — ей было попросту нечего есть, и она, чувствуя, как у нее от голода кружится голова, пошла искать себе хоть какое-нибудь пропитание. Тут ее обнаружили подручные Мон Мотмы — одной из лидеров республиканских террористов, которые, как выяснилось, уже давно искали девушку, и велели ей лететь с ними к своему лидеру. — Дайте мне что-нибудь поесть сначала, а потом будем говорить, — потребовала девушка, оказавшись на базе у главной террористки. — У меня уже три дня крошки во рту не было, сейчас сдохну! Кто-то из республиканцев сунул ей в руки буханку; она в мгновение ока содрала с нее упаковку и вцепилась в хлеб зубами. Главариха республиканских террористов Мон Мотма, за глаза уже давно прозванная злоязычными учениками Императора Моль Мятая, зажала своими изящными наманикюренными пальчиками нос и слегка отстранилась — от Джин, мягко выражаясь, заметно пованивало, а ее волосы и одежда были полны вшей. — Так что вам нужно? — резко ответила Джин, с жадностью откусив еще кусок от буханки. — Помощь твоя нужна, — сказала террористка. — Твой же папаша на Орсона Кренника работает? В конторе по созданию супероружия? — Мы с ним не виделись много лет, — Джин, в душе почуяв что-то неладное, продолжала жадно жевать хлеб; она никак не могла взять в толк, чего от нее хотят лидеры республиканцев. Мон Мотма с презрительной улыбкой сложила руки на груди — ей, живущей в апартаментах со всеми удобствами на ворованные деньги, было не слишком понятно, как можно довести себя до такого состояния. — И дальше что? Неужели ты забыла, как он выглядит? — Нет, — девушка закашлялась. Мон Мотма отступила еще на пару шагов — может, она вообще заразная и от нее лучше держаться подальше? — Найди его. Нам нужно кое-что у него выяснить. Получишь за это приличные деньги и хорошую должность в армии Республики. Идет? — Что вам нужно? — Джин согнулась в очередном приступе жестокого кашля. Убрав ладонь ото рта, она с ужасом увидела на ней кровь. Так, это уже очень плохо… Главная террористка поняла, что не обманулась в своих подозрениях — так и есть, заразная. Ну да ладно, пусть выполнит, что надо, может, ее там прибьют, а то и сама загнется. На всякий случай она решила принять вечером антибиотик, а пока уломать Джин помочь, и начала рассказывать девушке всякие страшные вещи относительно того, чем занимается ее отец. — Галена Эрсо заставили строить страшное супероружие, — сказала она. — Если Император и Дарт Вейдер добьются своего, это будет означать только одно — конец всего, конец Альянса, конец Республики! — Что от меня требуется? — снова потребовала ответа Джин. — Найди отца, я дам тебе сопровождающих в помощь, — сказала террористка. — Забери у него чертежи того оружия, что он строит, и отдай мне. Желательно, чтобы ты и его самого забрала с собой, — Мон Мотма благоразумно умолчала о том, что отдала своим прихлебателям приказ убить Галена Эрсо. * План республиканских террористов удался лишь отчасти: Джин смогла добраться до военной базы, где работал Гален, и найти его самого, но ей, вопреки всем ожиданиям, не удалось вытрясти из своего родителя ровным счетом никакой информации о супероружии, потому что Вейдер успел как следует прочистить тому мозги и объяснить, кто такие йуужань-вонги. Пока Гален Эрсо ужасался тому, до чего докатилась его ненаглядная дочка, республиканских террористов заметила охрана и подняла тревогу; одному из них все-таки удалось под шумок застрелить отца Джин, но саму девушку имперцы схватили и отвели прямиком к директору Креннику. — Ну вот, — штурмовики поставили перед ним арестованную. — Большую часть придурков мы перебили, эту взяли живой, а остальным удалось ускользнуть, но мы устанавливаем их местонахождение. Что прикажете? Может, отправить ее сразу к владыке Вейдеру, пусть он ее допрашивает? — Отдайте ее мне, — жестко приказал Орсон Кренник. — Я сам разберусь, что с ней делать. — Как прикажете, директор, — ответил один из штурмовиков. — Что сообщить по поводу этого дела владыке Вейдеру? — Отведите ее в мои апартаменты, — снова скомандовал он. — И там оставьте. Владыке Вейдеру я сам рапорт напишу, он прекрасно поймет, в чем дело. Не теряйте времени. Ищите тех, кто сбежал. Эти люди очень опасны. Штурмовики, выполнив приказ, удалились, и Джин осталась один на один с заклятым врагом своей семьи; она не знала, чего ждать, но тот, вытащив из ящика стола огромный канцелярский нож с острым, словно бритва, лезвием, начал в буквальном смысле слова срезать с нее всю одежду, а потом грубо втолкнул в дверь ванной комнаты. Джин похолодела от страха. Этот человек однозначно собрался ее изнасиловать, а она была перед ним совершенно беззащитна — ни бластера, ни виброножа, ни даже камня или иного тяжелого предмета, чтобы ударить его по голове и попытаться сбежать, да еще и наручники с ошейником, вот уж не повезло так не повезло! Осмотревшись, она увидела на полке маникюрные ножницы; конечно, не ахти какое оружие, но при желании и достаточном везении его можно воткнуть врагу в ухо или в глаз. — Если ты ко мне прикоснешься, мерзавец, — крикнула она, зажав в кулаке ножницы, — будь уверен, я убью и тебя, и себя. Ее попытки сказать Креннику еще что-нибудь снова прервал кашель. В приоткрытую дверь ванной влетела какая-то бутылочка и шлепнулась на мокрый пол рядом с Джин. Та осторожно протянула к ней руку и прочитала надпись: «Шампунь от педикулеза». — Я сейчас деактивирую твои наручники, а ты, уж будь так любезна, вымойся! — проорал Кренник. — Я чудом не блеванул, пока рядом с тобой стоял, ты себе даже не представляешь, как со стороны смотришься, у тебя полным-полно вшей, как там штурмовиков моих тоже не стошнило! И спать с тобой я бы уж точно не стал, даже если бы сто лет не видел ни одной женщины, мне противно, потому что последний раз ты была в душе, видимо, еще на Корусканте! Сдалась ты мне, я бы с тобой и за деньги не прилег! С отца своего пример берешь? Когда я его с вашей фермы увозил, у меня было такое ощущение, что он все эти четыре года дезодорантом не пользовался! Все твои лохмотья придется сжечь, а коридор после них отмывать с дезинфектором! Джин открыла кран и бессильно сползла на пол, рыдая под струями горячей воды. — Будь они все прокляты, республиканские выродки, — донесся до нее сквозь шум душа глухой голос директора. — До чего тебя довели. Девушка ничего не ответила и снова зашлась в приступе жестокого кашля. Вытерев губы ладонью, она снова заметила кровь, которую поспешила смыть, словно это могло убрать саму опасную болезнь, а не ее последствия. — Не бойся, — прошептал Кренник, обращаясь скорее сам к себе, нежели к запертой в ванной Джин, — я не оставлю тебя. * В родильной палате центрального госпиталя Лотала громко кричал только что появившийся на свет ребенок. Медсестра, запеленав младенца, торжественно вручила его молодой матери. — Поздравляю вас, госпожа, — сказала она, — у вас девочка. Премьер-министр Лотала взяла на руки свою новорожденную дочь. Так вот какая она получилась… Всю беременность Макет Туа напряженно размышляла о том, кто у нее родится — все-таки ребенок был гибридом, но ничего уродливого или жуткого в личике младенца она не заметила. Да, есть что-то и от человека, и от пау’ана, но в целом она очень даже симпатичная… ладно, вырастет — будет понятно, на кого из родителей она больше похожа. — Девочка моя, — она внезапно всхлипнула; по идее, в такой миг надо было радоваться, но слезы застилали Макет глаза, когда она думала о предстоящей войне, которую, по словам губернатора Аринды, уже однозначно можно было считать неизбежной. — Маленькая моя, для какой же жизни я тебя родила… и будет ли она у тебя, эта жизнь?