Алые мечи

Люк Скайуокер и Оби-Ван Кеноби поднялись на борт космического корабля своих новых приятелей; юноша продолжал сомневаться, правильно ли они поступили, приняв предложение находящихся в легком подпитии разумных отвезти их на Альдераан, но другого выхода у них не было — страх перед имперскими карателями был куда сильнее, благо великий джедай уже успел хорошенько запугать своего ученика. — Устраивайтесь поудобнее, — сказал Хан Соло, запуская двигатели, и сунул бутылку в держатель для напитков, — дорога предстоит не слишком близкая, так что погнали. Будучи не совсем трезвым, он при взлете умудрился зацепить левым бортом землю и какое-то время держал корабль откровенно криво. Люк испугался и даже вскрикнул от ужаса; его учитель виду не подал, но про себя подумал, что такого не вытворял даже его бывший ученик Энакин, прославившийся своими жуткими фортелями при управлении всем, что способно ездить и летать. Чубакка, впрочем, вел себя так, словно для него это в порядке вещей. — Ну что, продолжим знакомство? — предложил Оби-Ван, которого едва не замутило. — Что у вас обоих за неприятности? Тоже Вейдеру дорожку перешли? — Я Чубакку не так давно от имперцев спас, — слегка заплетающимся языком объяснил Хан, наконец выровняв машину. — Они его убить хотели, он у них в рабстве на Кариде был. За это и из имперской летной академии вылетел, я же там учился, мог карьеру хорошую сделать, но не захотел. — Ну и правильно, — поддержал его Кеноби. — А то служил бы потом под началом такого, как Вейдер или вон знаменитый Миттар — отродье генерала Гривуса и тот еще гад. Люк решил поддержать беседу, но как только он снова упомянул своих дядю с тетей, по его щекам градом покатились слезы. — У меня отец с матерью погибли, когда я был еще совсем малышом, — он шмыгнул носом, — папин младший брат взял меня к себе и воспитывал. Дядя с тетей вырастили меня, любили, как родного, делали для меня все, что только могли, а их убили имперцы… Оби-Ван при этих словах юноши изображал искреннее сочувствие и сожаление, но тому даже и не могло прийти в голову, что прислужники Дарта Вейдера тут совершенно ни при чем, а настоящий убийца, который безо всякой жалости меньше суток назад хладнокровно расправился с его родственниками, стоит в паре шагов от него. Хан Соло в свою очередь тоже выразил пареньку свои соболезнования. — Мне очень жаль, что с тобой такое произошло, — сказал он. — Я тоже рос без родителей, но у меня даже дяди с теткой не было, меня растили случайные добрые люди. Потом я вот Чуи от имперцев защитил и тоже попал к ним в немилость. Чубакка, поддерживая разговор, тоже что-то прорычал на ширивууке — видимо, подтверждал слова своего приятеля. Оби-Ван мысленно уже прикинул, как всего через несколько часов попросит временного убежища у Бэйла Органы и совместит приятное с полезным — альдераанец богат, дворец у него огромный, можно будет не только начать тренировать Люка, но и присесть Органе на карман — тот не откажет старому другу, а от многого не убудет. Наивный мальчишка с фермы, слушая печальные откровения своего нового знакомого, сочувственно кивал и поддакивал — в силу отсутствия жизненного опыта он пока что не понимал, что верить можно отнюдь не всем и не всему. На самом же деле истории Хана Соло и его лучшего друга Чубакки были далеко не столь печальными, более того — оба здорово приврали, выставляя себя жертвами зловредных имперцев, поскольку стали жертвами исключительно собственной безалаберности и откровенно девиантного поведения. Познакомились они действительно на Кариде, однако уже после того, как имперский горе-пилот с позором вылетел из летной академии, а вуки, который работал там же каменщиком — из строительной компании: причиной всему была чрезмерная любовь обоих к крепким напиткам и злостное неоднократное нарушение правил техники безопасности. Чубакка был самым что ни на есть обычным вуки родом с планеты Кашиик — он не принадлежал к знатному роду и ничем не выделялся; как и большая часть разумных, он окончил среднюю школу, правда, без особых успехов, и на семейном совете было решено, что он пойдет в какое-нибудь училище на прикладную специальность — куда уж еще, если природа не отсыпала ни особой сообразительности, ни эрудиции. Отец порекомендовал Чубакке учиться на каменщика — в конце концов, стройки есть почти на любой планете, без заработка сын не останется, и тот в итоге поступил на Кариде в местное ПТУ, благо там был довольно низкий проходной балл. Когда молодой вуки получил диплом — естественно, далеко не с отличием, за ним закрепили комнату в общежитии и распределили его по целевому направлению на работу, однако к труду новоиспеченный каменщик относился спустя рукава. Получив аванс, он несколько дней подряд без уважительной причины не являлся на объект, чем вызвал огромное неудовольствие коммандера Никласа, заведовавшего строительными работами на Кариде. Когда Чубакка наконец-таки пришел, он сильно возмущался и грозился незамедлительно уволить прогульщика, но тот клялся, что исправится и это было в первый и последний раз, и в итоге Никлас его простил, хотя и догадывался, что молодой каменщик, похоже, загулял и запил; коммандер был человеком понимающим — ну, случается, живет юнец без родительского надзора, а у самого пока мозгов маловато. Он ожидал, что одного строгого выговора безголовому парню хватит, тот все поймет и одумается, но через месяц история повторилась. В итоге Чубакку с позором уволили по статье за постоянные прогулы, а также пьянство на рабочем месте — как-то раз бригадир застукал молодого вуки с чекушкой; коммандер Никлас, впрочем, сжалился над безалаберным работником и велел выплатить ему выходное пособие, чтобы тому хоть было на что купить билет до родного Кашиика и вернуться к родственникам. Хану Соло, в отличие от его приятеля, с семьей очень не повезло. Его родители, Джонаш и Джейна Соло, не горели особым желанием иметь детей и в принципе заводить их не собирались, но в какой-то момент их подвела контрацепция, попытка медикаментозного аборта оказалась неудачной, потом Джейна упустила все сроки, и в итоге на свет появился малыш Хан. Возиться с ребенком Джейне было скучно и противно, она могла на сутки оставить его голодным и в грязном подгузнике, ее невообразимо раздражало то, что младенец постоянно плакал, а чуть позже, когда Хану минуло два года, горе-родители решили, что мальчик уже вполне сможет сам о себе позаботиться, и попросту бросили его на одной из городских улиц, скрывшись в неизвестном направлении и даже не потрудившись донести малыша до ближайшего приюта. Вскоре несчастного брошенного ребенка подобрали местные криминальные элементы и заставили воровать и попрошайничать; еще не достигнув совершеннолетия, он уже успел попробовать спиртное и наркотики, а в школе не был ни единого дня в своей жизни — хорошо еще, что кто-то из бандитской шайки научил его читать и писать. Когда к власти пришел Дарт Сидиус, большую часть преступников арестовали и отправили на Кессель, где находилась главная имперская каторга, а Хан, которому очень не хотелось за решетку, решил начать новую жизнь. Он записался в кадетскую школу и получил среднее образование, а по ее окончании поступил в имперскую летную академию. Ее преподаватели сразу поняли, что у молодого человека прекрасные способности — он обладал великолепной координацией движений, отлично чувствовал машину, которой ему приходилось управлять, превосходно стрелял, и наставники в один голос прочили ему большое будущее, однако судьба внесла в их планы серьезные коррективы. Детство, проведенное в крайне дрянной компании, не прошло для Хана бесследно, да и дурная наследственность дала о себе знать: молодой человек по-прежнему мечтал о разгульной вольной жизни, строгая военная дисциплина его тяготила, к усердному труду он был не склонен — куда больше его интересовали женщины облегченного поведения, спиртное, азартные игры и психоактивные вещества. В итоге он снова взялся за старое; начальство выносило ему неоднократные предупреждения, однако терпело — им не хотелось терять столь перспективного и талантливого пилота. Однако в скором времени и их терпению пришел конец, поскольку Хан умудрился перейти все границы нормального разумного поведения. В один прекрасный день лейтенант Соло явился на боевые учения в доску нетрезвым, однако не просто нализался сам, но и с пьяных глаз обстрелял своих — лишь по счастливой случайности никто не погиб и не пострадал. Этот инцидент привел руководство академии в невообразимый ужас — все отлично понимали, чем это могло закончиться и чем им грозит, поэтому простым выговором Хан не отделался. Его с позором выгнали вон, запретив когда-либо в дальнейшем занимать ответственные должности и выдав совершенно жуткую характеристику. Бывший лейтенант собрал свои нехитрые пожитки и отправился восвояси, единственное, что ему оставалось — это в очередной раз напиться с горя, и с этой целью он заглянул в один из самых дешевых кабаков Кариды, где как раз пропивал остатки выходного пособия нерадивый каменщик Чубакка. Хан отлично понимал язык его расы и, подсев к Чуи за столик, составил ему компанию; на почве пьянства и ненависти к имперцам они быстро подружились и с тех пор стали неразлучны. Возвращаться домой вуки не хотелось — он отлично знал, что родственники влепят ему по полной программе и уж точно не посадят себе на шею, поэтому Чубакка стал во всем помогать Хану Соло. Однако остатки денег у бывшего каменщика и его товарища быстро подошли к концу, и им нужно было на что-то жить; естественно, попыток снова устроиться на работу официальным путем ни тот, ни другой предпринимать не стали. Выиграв у одного из своих дружков, Лэндо Калриссиана, в какую-то азартную игру целый звездолет, Хан стал за приличную плату выполнять всякие поручения весьма сомнительного, а то и откровенно криминального характера. Несколько раз он попадал в крайне опасные ситуации и оказывался на грани смерти, только чудом выпутываясь из неприятностей; не исключением стала и последняя история. Как-то раз к Хану и Чубакке обратился за помощью известный татуинский бизнесмен-хатт Джабба Десилийк Тиуре, сын которого не так давно учился с Люком в одном классе. У Джаббы возникли трудности с перевозкой товара, поскольку многие официальные перевозчики требовали оформлять при транспортировке изделий из драгоценных камней и металлов дорогостоящую страховку, а хатту как раз требовалось доставить на другую планету большую партию украшений. Как и многие предприниматели, он решил сэкономить и обратиться к неофициальному лицу, которое не потребует страховки. Тут ему как раз подвернулся Хан Соло, однако Джабба забыл о том, что скупой платит дважды. Молодой коррелианец и его друг-вуки согласились выполнить просьбу бизнесмена и доставить его товар на Муунилинст; по дороге они, естественно, заглянули в ящики и обнаружили там огромную партию изделий из драгоценных металлов. Хану пришла в голову отличная, с его точки зрения, идея — недолго думая, они решили и мышку съесть, и на елку влезть, после чего продали весь груз на сторону своим дружкам — преступным элементам, а вырученные за него деньги пропили и проиграли, сочинив для Джаббы какую-то малоправдоподобную историю о злых имперцах и их патрулях. В сказки Хана и Чубакки хатт, естественно, не поверил и не только отказался платить, но и потребовал вернуть деньги за груз. Обманщики долго увиливали, пока Джабба не отправил на разборки с ними своего помощника — родианца Гридо, и не сносить бы им голов, если бы им не посчастливилось встретить бывшего джедая. Оби-Ван Кеноби, выслушав жалобы Хана на жизнь и судьбу, решил тоже поделиться своей печальной историей — он уже успел забыть, что недавно заливал Люку, и придумал новую версию событий на Мандалоре, причем еще более бредовую, чем его старые россказни. — После всего этого ужаса Сатин обнаружила, что беременна, — печально проговорил великий джедай, в подробностях расписав своему новому приятелю, как лорд ситхов надругался над мандалорской герцогиней. — Сам понимаешь — к чему ей такое? В итоге она, дотянув уже едва ли не до пятого месяца, решилась на криминальный аборт и умерла от кровотечения. — О, дружище, как я тебя понимаю, — посочувствовал ему Хан. — И у меня любовь всей моей жизни была, Бриа Тарен, ее тоже имперцы до могилы довели — прямо на улице расстреляли! — Мне очень жаль, — Люк вытер слезы, даже не подозревая о том, что якобы убитый еще до появления на свет Дессел недавно взял себе имя Дарт Детори, а Бриа Тарен довели до могилы вовсе не имперцы, а тяжелые наркотики — к ним девушка питала особое пристрастие и в итоге умерла от передозировки. Хан достал из держателя полупустую бутылку и предложил Оби-Вану выпить за помин безвинных жертв Империи. Тот с радостным блеском в глазах понюхал напиток. — О, хорош бренди, — сказал он и отхлебнул глоток прямо из горлышка. — Люк, давай-ка, попробуй. Юноша начал отнекиваться — его дядя с теткой никогда не держали в доме спиртного и не пили даже по большим праздникам, в их семье это было не принято, но Хан начал настаивать. — Да чего ты, Люк? Тебе лет-то сколько, девятнадцать? Взрослый уже, давно пора! Тот нерешительно взял у своего учителя бутылку, зажмурился, глотнул и поморщился — вкус ему совсем не понравился, но ему не хотелось обидеть своих новых знакомых. * Вейдер и его помощники старательно пытались вытрясти из арестованной нужную им информацию, однако доставленная на новую космическую станцию «Звезда Смерти» Лея Органа никак не поддавалась — к их удивлению, бессильной в данной ситуации оказалась даже Асока, превосходно умевшая копаться у окружающих в мозгах. — Мне сдается, что эта дура пусть и слабо, но все же чувствительна к Силе, — поделилась она своими соображениями со своим учителем. — У меня не получилось ее раскусить, она инстинктивно закрыла от меня свои мысли, и все. Тот печально вздохнул — результат ему был нужен любой ценой. — Так, господа, вот такой поворот событий меня очень не устраивает, и вы знаете, почему, — ответил Вейдер. — Давайте не будем останавливаться, нам надо обязательно выяснить имя того, на кого работают республикоиды, и не спугнуть Органу-старшего, чтобы взять его с поличным — желательно еще и его йуужань-вонгского покровителя заодно выловить. Продолжаем трясти эту дуру, пока она не скажет хоть что-то, я никого с рабочего места даже чай пить не отпускаю. После такого заявления голодные и злые гранд-моффы Инетри Эйво и Уилхафф Таркин решили перейти к радикальным мерам — идиотка Органа уже успела достать их так, что они готовы были задушить ее голыми руками. Они немного пошептались и придумали один радикальный план — после этого владыка Вейдер при любом развитии событий позволит им наконец-таки пойти на обед. — Ну ладно, не хотите по-хорошему… либо вы говорите, на кого работали, после чего мы казним за измену Родине только вас и вашего гребаного папашу, — предложил ей рилотский гранд-мофф, — либо мы пустим в ход наше новое оружие, и смерть ждет всех ваших соплеменников. Я взорву вашу родную планету, и от нее не останется даже астероидов — только пыль, а вы будете за этим наблюдать. Выбирайте: либо вы, ваш папаша и тот, кто финансировал вашу шайку террористов, либо весь Альдераан. У присутствовавшего при этом разговоре адмирала Пиетта отвисла челюсть. — Гранд-мофф, вы в своем уме? Вы действительно собрались взорвать всю планету? — А что мне, целый день по вине Огородной Лейки не есть прикажете? — тот слегка пошевелил кончиками своих на редкость длинных лекку. — Нет Альдераана, нет проблемы. Таркин криво улыбнулся. — Ну, а что, он прав. Рассудим логически: Бэйл Органа сейчас сидит там, его неизвестный покровитель наверняка с ним, так обоим сразу крышка. Более того, вы же прекрасно знаете, что представляет собой эта поганая планетка: гнездилище террористов, работорговцев и преступников. Включите любую криминальную хронику: где поймали очередного любителя клубнички с целым подпольным гаремом из рабынь разных рас? На Альдераане. Где накрыли подпольную фабрику наркотиков? На Альдераане. Где взяли с поличным торгашей дурью? Там же. Кто финансирует террористов? Половина местной знати. Мне продолжать или вы все-таки смотрите трансляции в Голонете? Они там с жиру бесятся и коллективно деградируют, а всей галактике от Органы и его верноподданных покоя нет. Эйво покосился на Вейдера, ожидая его реакции — поддержит или возмутится? Тот выглядел абсолютно спокойным и не собирался возражать. — Что мы вам сделали? Вас обидела лично я? Или мой отец? Чем именно? — возмутилась Лея Органа, пытаясь сохранять внешнее спокойствие. — Между прочим, мы ждем вашего ответа, — напомнил ей Дарт Вейдер. — Гранд-мофф Эйво уже все вам сказал. Ваше решение? Вы трое или весь Альдераан? — А чем весь Альдераан провинился? — с явным непониманием ответила она. Инетри резко развернулся, его глаза пылали бешеным гневом. — Может, вам рассказать обо всем, что мне довелось выслушать от моих соплеменников, которых вытаскивали из республиканского рабства? — исступленно орал гранд-мофф. — Как их заставляли в наказание за проступки по пять-шесть дней стоять на коленях в углу, не разрешая при этом спать? Отрезали лекку? Насиловали всеми способами? Что еще хотите услышать? Да я вас уничтожу! Сегодня этот поганый Альдераан навсегда станет воспоминанием! Я превращу республиканское гнездо в пыль! — Давно пора, — хмуро вставил Вейдер. — Наконец-то хорошая идея. Таркин облегченно вздохнул в предвкушении скорого обеда. Инетри Эйво продолжал злобствовать, вспоминая все обиды, которые за долгую историю галактики сторонники Республики умудрились нанести ему самому, его семье и его народу. — Когда я был моложе и еще не мог позволить себе собственный особняк с доставкой продуктов на дом, — он нервно сцепил пальцы, — моя жена как-то раз пошла с нашей второй дочкой на рынок. Там к ней прикопался какой-то урод в одеянии, между прочим, альдераанской знати, и принялся предлагать ей продать ему ребенка. Как вы считаете, с какой целью? Так что вам всем не жить, уроды! — Гранд-мофф, прекратите, в самом деле, — попытался урезонить его Пиетт. — Я вам серьезно говорю: вы перегибаете палку. Тот обернулся к нему, его лицо было искажено ненавистью, заточенные зубы оскалены. — Я ее перегибаю?! Я?! Вы это кому говорите?! Я, в отличие от республикоидов, никогда никого не насиловал и чужих детей на необитаемой планете на верную смерть не бросал! Я люблю свою семью и забочусь о своей жене и детях! Так пусть республиканские мрази получат, что заслужили! — он обернулся уже к Лее. — Ненавижу вас всех! Сдохните, твари! Будет вам от меня подарочек — кровавый салют! Так, передаю в центр управления главным орудием, — он включил громкую связь. — Говорит гранд-мофф Инетри Эйво. Цель — Альдераан. Мощность выстрела — максимальная. Девушка ахнула и закрыла лицо руками: она понимала, что сейчас произойдет что-то очень страшное, но было уже поздно. Инетри умудрился морально накрутить себя до такой степени, что и в самом деле плохо контролировал происходящее; до непоправимого оставался буквально один шаг, и этот шаг он сделал. — Гранд-мофф, одумайтесь, — снова взмолился Пиетт. — Там же не вся планета монстрами и насильниками населена. Тех, кто истязает других ради забавы, мне совсем не жаль, но вы убьете тех, кто ни в чем не виноват. Как вы потом будете с этим жить? Инетри индифферентно пожал плечами. — А они как с этим живут? Ничего, спят вон по ночам, как дети, и снов не видят, все в порядке. Ну и я как-нибудь проживу. Адмирал, оставив попытки воззвать к разуму Эйво, решил привлечь на свою сторону гранд-моффа Уилхаффа Таркина. — Неужели вы ему ничего не скажете?! Тот поджал тонкие губы. — Фирмус, у вас дети есть? — Нет пока, а какое это имеет отношение к делу? Таркин посмотрел на него, как на слабоумного — он явно не собирался возражать против идей своего рилотского коллеги. — А вот когда будут, тогда посмотрим, как вы запоете. У Инетри едва не погибла дочь, причем вся галактика знает, по чьей вине это произошло. И вообще, Инетри, завязывай, в самом деле, давай их кончать, а то я жрать хочу. Теперь на кнопку связи нажал уже Вейдер. — Центр управления! Вы там заснули, что ли? Вы слышали приказ гранд-моффа Эйво? Кто-то поставил чашку на стол — из динамиков донесся характерный звук. — Слышали, лорд Вейдер. Подождите пару минут — заряжаем же. — Чай вы там в чайник заряжаете, а мы голодные сидим, — выругался Таркин, не обращая внимания на рыдающую Лею. — Слышали? Цель — Альдераан, мощность выстрела — максимальная! — Да слышали, слышали… Начинаем обратный отсчет: пять, четыре, три, два, один… огонь! Инетри Эйво, улыбаясь от уха до уха, смотрел сквозь транспаристиловое стекло на то, как целая планета превращается в жалкие булыжники. Лея Органа сползла в обмороке на пол.