Алые мечи

Как-то раз утром к Люку в гости наведались его лучшие друзья Лея, Хан и Лэндо, чтобы отметить его день рождения. — Мы тут тебе гостинцев подогнали, — сказал Хан, вытаскивая из багажного отсека большую пузатую бутыль самогона. — Поздравляем! — О, как хорошо, вы настоящие друзья! — тотчас обрадовался безмозглый магистр и организовал застолье и выпивку. Безответные близняшки Алима и Нума по его приказу постоянно подносили еду, убирали и мыли грязную посуду. Рецидивист Кип Дюррон немного побаивался Люка и не решался употреблять всякую мерзость в его присутствии, но в разгар праздника подошел к Хану и задал ему очень важный вопрос. — У меня тут к тебе дело такое личное, — тихо спросил уголовник, — не будет ли у тебя веселеньких квадратиков в долг? Веселыми квадратиками он именовал сильнодействующие психотропные таблетки для рассасывания, которые в сочетании с алкоголем вызывали тяжелейшие галлюцинации и состояние измененного сознания; Хан тотчас его понял и назвал цену. — Ой, ну нет, — надулся Кип, — у меня сейчас с деньгами совсем туго. Неужели не дашь ученику своего лучшего друга в долг? — В долг не даю, — сказал он, — гони кредиты, получи квадратик. Сектант-уголовник сильно расстроился. — Ну ладно, придется мне денежки раздобыть. Тогда в другой раз привози, попробуем. Хан заметил, что тот сильно огорчен, и решил немного исправить ситуацию, тем более что у него в запасе были и более дешевые вещества. Вытащив из «Сокола» большой пакетик с сушеными травками, он предложил своим приятелям их заварить. Те с радостью согласились, и веселая вечеринка продолжилась. Алима и Нума по-прежнему покорно убирали за ними посуду и отмывали загаженный пол, а Бен Соло тем временем включил головизор и начал от скуки переключать каналы, в ходе чего случайно наткнулся на один из имперских каналов и в очередной раз усомнился в словах дяди Люка, но лезть к нему с вопросами сейчас не стоило — магистр-джедай был мертвецки пьян и не мог связать двух слов. * На следующее утро после омерзительной попойки с использованием наркотических веществ Лея дождалась, пока все проспятся, и решила поведать мучающемуся от сушняка брату о том, как у нее в последнее время все плохо в личной жизни. — Люк, — пожаловалась она, — у нас с Ханом последнее время все не так. — И что же у вас не так? Расскажи, может, я чем помогу. Вы поссорились? Лея принялась горько плакать — ей было очень обидно, что ее семейная жизнь складывается столь отвратительным образом. — Понимаешь, Люк, — она вытерла глаза рукавом, — Хан редко обращает на меня внимание как на свою жену, и у него трудности в постели… А я все-таки человек, а не неодушевленный предмет! У меня тоже есть определенные желания! Недоджедай крепко задумался. — Я думаю, твоему горю помочь просто, — посоветовал он. — Хан же не единственный мужчина в галактике. — Я не хочу разводиться, — возмутилась его сестра, — тем более что у нас дети! Джейсен и Джейна очень любят отца, они же этого просто не переживут, ты только представь себе, каким это для них будет ударом! Энакин еще совсем маленький! — А кто предлагает разводиться? Вполне можно найти себе кого-нибудь на пару ночей, просто удовлетворить свои желания, ничего личного. Ты любишь своего мужа, ну и люби себе на здоровье, а для тела будет кто-то со стороны. Лея немного поразмыслила и решила, что в словах ее братца есть разумное зерно. — А что, это мысль, — сказала она. — В конце концов, кто узнает, если это будет просто для тела, а не для души? Вот именно — ничего личного! Внезапно ее осенило. — Слушай, Люк, а если бы ты узнал, что Мара тебе изменила, ты бы ее простил? Сектант резко переменился в лице и позеленел от злости. — Да ты что! Убил бы на месте! И ее, и того, с кем она мне рога наставила! Из этого Лея сделала вывод, что изменять мужу можно, но очень осторожно, чтобы никто не узнал, а то и в самом деле есть риск огрести горяченьких. Пока пьяный в стельку Хан спал на свежем воздухе и громко храпел, его супруга попыталась удовлетворить свои естественные потребности с Лэндо Калриссианом, который выпил чуть меньше и уже пробудился ото сна. Тот был весьма рад вниманию Леи, тем более что она ему всегда очень нравилась, но дальше страстных поцелуев дело не зашло: когда она полезла к нему в штаны, его орган размножения, несмотря на все усилия озабоченной республиканки, не подавал никаких признаков жизни — всем известно, что наркотики и пьянство не способствуют мужской силе. Ее сын Бен, впрочем, все-таки задал дяде Люку волновавший его вопрос, когда великий победитель имперцев и магистр-джедай наконец-то отошел от похмелья. — Дядя Люк, — сказал мальчик, — я хотел спросить одну вещь, я тут совсем недавно смотрел головизор… — И? — заинтересованно улыбнулся сектант. — И вспомнил наш разговор про герцогиню Сатин и ее историю. Там вчера на параде имперских войск ее старшего сына показали — а почему бы нам, джедаям, тоже не сделать себе такое оружие и броню? Люк на мгновение замер с отвисшей челюстью, вспомнив Дарта Детори. В свое время горе-магистр, вообразив себя крутым, хотел было по наущению своего учителя-мучителя полезть к нему драться, но прочная бескаровая броня в сочетании с заточенным со всех сторон щитом из того же материала и двухклинковым световым мечом превратили Дессела в глазах Люка в настоящую машину для убийства, к которой джедай-недоучка побоялся даже подступиться. В итоге в ответ на вопрос племянника он лишь пробормотал нечто невразумительное. — Не видна взору мощь Темной Стороны, — повторил он заученную фразу. Бена такой ответ, естественно, не удовлетворил — от природы он был весьма любознательным парнишкой и в душе понимал, что ему было бы неплохо пообщаться с гораздо более грамотным Мастером Силы, который хоть что-то соображает и в состоянии объяснить ученику, почему-то или иное является плохим и опасным, а не просто твердить одно и то же в качестве констатации факта, однако пока что даже не представлял себе, что именно ему следует делать и к кому идти. — Так это же мандалорские доспехи, — возразил он, — из местного материала. Люк поспешил отмахнуться. — Бен, перестань. Это несерьезно для будущего джедая. Неужели ты так боишься за свою шкуру, что готов напялить на себя груду металлолома? Тот смирился с тем, что понимания не встретит, и хотел было помочь Алиме и Нуме, которые выбивались из сил, отмывая грязь за сектантами, но тут на него накричала уже Лея. — Ты что, обалдел? Они же девочки, это их обязанность! — А что, если мужчина возьмет в руки веник, то в тот же миг перестанет быть мужчиной и у него отвалится член? — резонно возразил ее сын. Принцесса Альдераана надулась и замолчала. * Тем временем отношения между имперцами и республиканскими террористами накалялись все больше и больше. Дело постоянно доходило до открытых военных столкновений, и Моль Мятая со своим приятелем-ботаном Борзым Фэйлом, посовещавшись, пришли к соглашению о том, что нужно искать с врагами хоть какой-то компромисс, иначе добром все это дело не кончится, да и запасы денег у республиканских террористов отнюдь не беспредельны. Вейдер, на их счастье, всегда был человеком разумным и сговорчивым; он согласился на переговоры на нейтральной территории, в которых имперскую сторону представлял также и его верный помощник — гранд-адмирал Траун. Республиканцы в свою очередь поручили такое важное дело опытному политику Лее Органа-Соло и отправили с ней для охраны мастера-джедая Мару Джейд Скайуокер, однако те умудрились в своих худших традициях все испортить. Женушка Люка разговаривала с имперцами настолько неуважительно, что они с трудом сдерживались, чтобы не указать заносчивой сектантке на дверь; в итоге переговоры закончились на неприятной ноте — республиканцам вежливо объяснили, что они в принципе не имеют права чего-то требовать, да еще и в таком тоне, благо окружающие им ничем не обязаны. Лея тем временем страстно пялилась на гранд-адмирала, и ей показалось, что он весьма хорош собой; кто знает, может, он и в постели тоже ничего? Найти способного хоть на что-то в интимном плане мужчину среди своих ей так и не удалось, но вдруг с имперцами в этом смысле повезет? Что ж, была не была… — Простите, гранд-адмирал, — предложила она, про себя думая, что ни один мужчина не откажется от бесплатного интима, особенно если женщина сама предлагает, — но не хотите ли вы продолжить наше общение в более приватной обстановке, тем более что вы показались мне очень интересным собеседником… — Не думаю, что мы найдем общий язык, — уклончиво ответил тот. — Все, что нужно, мы уже обсудили на переговорах, полагаю, что для вас настало время возвращаться домой. — Это вы зря, — Лея бросила на него долгий томный взгляд. — Я думаю, что вы, кроме того, еще и очень представительный мужчина… Хорошо воспитанный Траун уже не знал, как от нее культурно отвязаться — дамочка явно не понимала намеков на то, что он не желает близкого общения с ней ни под какими предлогами. — Госпожа Органа-Соло, — вежливо произнес он, — вы меня так и не поняли, более того, вы уже нарушаете принятые в обществе нормы приличия. Мы оба состоим в браке, у нас семьи, дети, что это вообще такое? Генерал Сев’ранс Танн, которая во время переговоров находилась рядом со своим супругом, поняла, что даже ее терпению в этот момент настал конец. Чувствуя бешеную ярость, она размахнулась и дала Лее пощечину. — Да что ты себе позволяешь, грязная шкура?! Еще раз подойдешь к моему мужу — выпущу тебе кишки, потаскуха! Свой есть, со своим и живи либо тогда уж разведись и найди себе кого-то другого, кто свободен, я, как замуж вышла, на других мужчин даже не смотрю! Лея схватилась за багровую от удара щеку и разрыдалась. — Ах ты тварь имперская… Помяни мое слово, вы за это дорого заплатите! — Как интересно, — покачала головой Танн. — Она тут себя невесть как ведет, а я еще и тварь. Какой оригинальный ход мыслей. Вейдер лишь покачал головой, не зная, что сказать на подобную непристойность — он был просто в шоке от такого поворота событий. — Лея, — с укоризной сказал он, — тут виновата только ты. Совсем стыд потеряла, потаскуха? Забыла, что сама замужем и у тебя четверо детей? * Как ранний снег бела и холодна, Бесчувственно рука ее лежала, Обрызганная кровью… и луна По гладкому челу, скользя, играла. С бесцветных уст, как слабый призрак сна, Последняя улыбка исчезала; И, опустясь, ресницы бахромой Бездушный взор таили под собой. М.Ю. Лермонтов «Аул Бастунджи» Генерал Танн была воспитана в традициях своей расы — чиссы испокон веков славились своими хорошими манерами, не хамили другим сами и не терпели хамства в свой адрес, а поэтому никогда бы не стала клеиться к чужому мужу или парню — ей бы подобное даже не пришло в голову — и в свою очередь требовала пристойного поведения от других. Лея же была весьма мстительной и злопамятной дамочкой; весь вечер после неудавшихся переговоров она прорыдала на плече у Люка, естественно, в очередной выставив себя невинной жертвой имперского произвола. Проблема заключалась еще и в том, что при их беседе присутствовал Хан, а Лее вовсе не хотелось признаваться своему супругу в том, что она открыто флиртовала с посторонним мужчиной; хоть ее супруг и был в состоянии нестояния, ему бы такое было крайне неприятно. — Ты же джедай! — заламывала руки Лея. — Сделай что-нибудь! Неужели ты все это так оставишь? Неужели тебе безразлично, что имперцы унижают твоих близких?! Она умело надавила Люку на чувство вины, и тот через пару дней, собравшись с мыслями, пошел-таки разбираться с обидчиком. Траун согласился встретиться с великим джедаем; поначалу беседа шла в нейтральном тоне, но потом гранд-адмирал не выдержал и высказал недоучке все, что о нем думает. — Знаете, кто вы такой, магистр Скайуокер? — последние слова Траун произнес с явной иронией и издевкой. — Самый мерзкий человек на свете. Если бы я вдруг узнал, что некий выродок сознательно причинил серьезный вред кому-то из моей семьи, я бы размазал его по стенке, а если бы это было невозможно, то он просто перестал бы для меня существовать, стал бы нерукопожатной личностью. Что сделали вы? Для вас Оби-Ван Кеноби, который искалечил собственного ученика и вашего отца, а до того устроил ему настоящую травлю, всячески к нему придирался, оскорблял его и унижал, потому что банально лопался от черной зависти, понимая, что падаван лучше него во всем по всем параметрам — до сих пор любимый учитель. Более того, вы, зная об увечье владыки Вейдера и о том, что ему пришлось пережить, продолжали и продолжаете доводить его всеми способами, равно как и владыку Сидиуса, который исключительно благодаря вам лежит теперь в усыпальнице. Велики ваши заслуги, ничего не скажешь. Все, наш разговор окончен, уходите, у меня сегодня еще совещание с владыкой Вейдером, он меня как раз в соседней комнате уже полчаса ждет. Обиженный Люк сжал кулаки и мысленно пожалел о том, что по требованию имперцев оставил свой световой меч в шкафу при входе; его лицо пошло красными пятнами. Было бы при нем его любимое оружие, не сносить бы этому высокомерному чиссу головы! — Между прочим, зря ты так, — произнес недоджедай, с большим трудом сдерживая гнев. — Ты так и не понял, что Лея к тебе неравнодушна. Мы могли бы стать друзьями… — Я все понял, придурок! Да я лучше поцелую дохлую жабу, чем твою сестру! — не выдержал Траун. — Проваливай отсюда, Глюк Скайфакер, ты недостоин зваться Скайуокером и опозорил свой род! Удивляюсь, как у владыки Вейдера и гранд-моффа Амидалы могло родиться такое жалкое убожество! А сестрице своей передай, что она зря считает себя настолько неотразимой, что любой разумный мужского пола побежит за ней со скоростью света с каменным стояком и будет считать подарком судьбы возможность ее потыкать. Поверь, в галактике триллионы женщин, и большинство из них куда красивее госпожи Соло, да и вести себя, в отличие от нее, умеют. — Да как ты смеешь! — не остался в долгу Люк и замахнулся было на гранд-адмирала, но тот оказался быстрее, перехватил его руку и наотмашь ударил безмозглого недоджедая кулаком в лицо. Колени Люка подкосились, он не устоял на ногах и упал на пол, из сломанного носа ручьем хлынула кровь. Закрывая разбитое лицо руками, он попытался подняться; в его поле зрения попала вазочка с фруктами, которыми гранд-адмирал, по всей видимости, перекусывал незадолго до встречи. В небольшое яблоко был воткнут короткий десертный нож; конечно, это не световой меч, но за неимением лучшего и это сгодится! Вейдер, ощутив опасность в Силе, с размаху выбил дверь и кинулся в комнату; гранд-адмирал лежал около стола и не шевелился, изо рта по подбородку растекалась темная кровь, кровавые пятна были везде — на полу и на белоснежном кителе Трауна, на столе валялся фруктовый нож с окровавленным лезвием. Люка в комнате уже не было — великий магистр-джедай, опасаясь расправы за содеянное, вовсю улепетывал, не забыв прихватить свое любимое оружие и кромсая им тех, кто пытался преградить ему дорогу. Энакин не стал его преследовать — будет еще время и возможность отловить этого идиота и отдать под суд, сейчас нужно было спасать своего помощника, который схлопотал от сбрендившего джедая нож под ребро. Он наклонился к Трауну — ему не было нужды щупать пульс, он чувствовал в Силе, что тот жив. Гранд-адмирал приоткрыл глаза и посмотрел в скрытое маской лицо Вейдера. — Ну и сыночек у вас… — Не разговаривай, береги силы. Больно? — Да… — Очень? — Да… — Не шевелись. Потерпи немного, я сейчас вызову врачей, — он нажал на тревожную кнопку.