Подарок

Новенькая школьная форма, уже отглаженная, висела на вешалке в девичьей комнате, но придирчивая хозяйка постоянно бросала на неё скептические взгляды и возвращалась, чтобы убрать несуществующую пылинку. Она мечтала о завтрашнем дне, как наденет эту форму и покажет ему, и, может быть, если он будет в настроении, то скажет, что ей идет, и ласково потрепет по голове. Но этого не случится, и девушка знала это. Хоть и понимала его обстоятельства, но всё равно обиженно дулась, в сердцах ругая его. - Ну не дуйся, Юзу-тян, ты же всё понимаешь... - сказала коротко стриженная брюнетка, помогающая девушке стелить футон в комнате, которая некогда принадлежала Ичиго, а теперь была занята его младшей сестрой. И правда, зачем ему была нужна эта комната, если он не вернется, поэтому обожающая брата девушка отвоевала себе это место, так отчаянно напоминающее о нём. - Я понимаю. Спасибо, что хоть ты будешь завтра, Рукия-тян. - девушка решительно встряхнула одеяло, застелив футон. - Карин-тян поступила в спортивную школу в Токио, она теперь будет жить в общежитии. Хорошо хоть завтра заедет на денёк... В воздухе повисло неловкое молчание. За прошедшие после победы два года произошло слишком много событий, в которых было всё — и страх, и слёзы, и горечь утраты. Внезапное воссоединение с родственниками и потеря самых близких, пусть и не навсегда, но всё же такая горькая. «Приговор», который вынес Ичиго капитан Киораку, был приведен в исполнение сам собой, и юный «исполняющий обязанности шинигами» лишился первых двух слов в своём звании. Теперь он стал просто «шинигами», но навсегда запертый в Обществе Душ, однако, как показалось пришедшей к нему вскоре после этого сестре, невероятно счастливый. Она не видела такую его улыбку очень и очень давно, так давно, что уже успела забыть и могла найти её только на старых фотографиях того времени, когда мама была жива. Он радостно рассказывал родным, как и где он будет теперь жить, Карин что-то говорила о том, что они будут иногда заходить к нему в гости и чтобы он не был обузой на шее родственников папы, с которыми они воссоединились после стольких лет. Но Юзу слушала это, лишь натягивая на лицо вымученную улыбку. Да, он сможет звонить им, да, они смогут приходить к нему, но она больше не будет готовить ему завтрак, собирать в стирку его вещи, запросто приходить к нему вечером, чтобы пожаловаться на школьные проблемы или пропажу своих вещей. Она понимала, что такое случится, когда брат женится, но всё равно так и не смогла привыкнуть, что теперь он так далеко. Рукия практически сразу заметила беспокойство младшей сестры Ичиго и решила, что постарается заменить его, как сможет, хоть он и сопротивлялся этому. Она ходила с семьёй Куросаки на могилу матери, она была на их днях рождения и сейчас пришла на важное для Юзу событие. Девушка понимала, что Ичиго, поначалу взбудораженный от свободы, со временем тоже начал грустить и его подарки на дни рождения, которые она передавала, с каждым разом становились всё более и более личными, особенными для тех, кому он их хотел подарить. - Юзу-тян... - произнесла Кучики, на дворе уже была ночь, сестра Ичиго настояла, чтобы пришедшая в гости шинигами ночевала в одной комнате с ней, а не в пустующей комнате Карин. Может, оттого, что для Рукии это место тоже было важным, а может, потому, что девушке было очень одиноко. - Спит, наверное... Девушка перевернулась на другой бок, и оказалось, что она сжимает в руках подушку в виде клубнички. «Как же она его любит... пожалуй, сильнее, чем должна любить родная сестра». Улыбки, смех и громкая музыка - этот день был ярким, солнечным и наполненным ароматом цветов. Свежий ветерок колыхал подол не особо длинной серой юбки; покрасневшая, радостно улыбающаяся Юзу нервно поправляла волосы, собранные любимой заколкой с клубничкой. Ишшин плакал и неустанно обнимал приехавшую рано утром, раздраженную вниманием отца Карин, у которой занятия в школе начинались на пару дней позже. А Рукия просто делала фотографии, чтобы показать их тому, кто сейчас не мог быть вместе с ними. - Рукия-тян! - девушка в объективе камеры подмигнула маленькой шинигами и подошла ближе, пока её отец и сестра были заняты чем-то другим. Она уже переросла подругу брата, а в новой форме казалась даже старше, чем есть. - Я думаю, мне это больше не нужно. Сняв с волос заколку в виде клубнички, она вложила её в ладонь Рукии, опешившей от удивления. - Но это же твоя любимая... - начала Рукия, но осеклась, глядя на улыбающуюся Юзу. Её улыбка была такая же, как у Ичиго — тёплая, словно солнце. - Я очень сильно злилась на братика и даже ревновала его... мне так хотелось, чтобы он всегда был рядом, но этого не будет. И лучше мне принять это сейчас и двигаться вперед. - девушка всё ещё улыбалась, но на её глазах начали выступать слёзы. - Возьми эту заколку, Рукия-тян. - Ты хочешь, чтобы я отдала её Ичиго? На память? - спросила Кучики, не зная, как ей подбодрить эту девочку, неожиданно так быстро ставшую взрослой. - Нет. Я отдаю её тебе. Как и братика. И я надеюсь, что ты сможешь позаботиться о нём. Следи, чтобы он высыпался и хорошо кушал и чтобы в дождливый день он одевался потеплее. И чтобы он... был счастлив. Ты обещаешь мне, Рукия-тян? - Юзу была предельно серьёзна, перечисляя эти наставления. - Обещаю. - тихо ответила слегка смутившаяся шинигами, сжав в руке подаренную заколку.

***

Когда Рукия вернулась в Общество Душ, вечернее солнце светило не по-весеннему тепло и ярко, его лучи медового цвета застилали всё вокруг и были до боли похожи на вечно торчащие, взлохмаченные волосы Ичиго, который уже ждал её возле врат, как обычно нахмурившись и скрестив руки на груди. Он был одет в форму учащегося «Академии духовных искусств», где пытался учиться уже второй год. «Белый цвет ему не к лицу», подумала Рукия, хмыкнув и сделав вид, что не заметила его. - Эй, я жду уже два часа! Что так долго? - Куросаки перегородил ей путь, смотря с вызовом и явным недовольством. - Юзу приготовила чудесный ужин. Как я могла не остаться? - девушка хитро улыбнулась, понимая, что Ичиго ей завидует. - Как церемония поступления? - парень нахмурился еще сильнее, теперь пытаясь разглядеть содержимое пакета, который лейтенант тринадцатого отряда несла в руке, пряча от него. - Твоя сестра была очень милой. Не то что ты. - бросила Кучики, зашагав вперед. - Ах ты зараза... - буркнул юноша, вдруг спохватившись. - А мне ничего не передали? Рукия остановилась, а затем повернулась к нему лицом. В лучах солнца её короткие волосы были обрамлены сверкающим ореолом. Девушка улыбнулась, и её щеки еле заметно порозовели, что не укрылось от взволнованного резкой переменой Ичиго. - Наверное... меня. - ответила шинигами, наклонившая голову, отчего Ичиго заметил, что её волосы с одной стороны подобраны заколкой Юзу. Ичиго хотел что-то сказать по этому поводу, но Рукия показала ему язык и удалилась, помахав рукой. В пакете из мира живых были рецепты любимых блюд Ичиго и длинное письмо с наставлениями от Юзу, но сейчас парню об этом знать не стоило. Маленькая шинигами знала, что он неисправимый, но очень добрый дурак, и если он сам обо всём не догадается, то она непременно поможет ему получить его подарок.