Ramin Djawadi – Light Of The Seven https://vk.com/audios115755283?q=ramin%20djawadi%20light%20of%20the%20seven
ТОГДА
Ноябрь 2011 (Пять лет назад)
Люси крепко держала Нацу за руку. Не отпускала ни на секунду. Ни в машине, ни в морге. Её хватка была мертвой, и она готова была убить, если бы кто-то попытался разжать её пальцы. Хватка Нацу была ещё крепче, и, когда им показали тело Игнила Драгнила, Люси почувствовала, как её ладонь сдавили до хруста костей. Она даже не поморщилась. Нацу долго смотрел на безжизненное лицо отца. Он не дрожал, хотя в морге было холодно. Он не плакал. Он просто смотрел своим пустым взглядом, и только Люси знала, насколько ему было больно. Казалось, лишь её ладонь не давала ему впасть в отчаяние. Она не знала, сколько они пробыли там. Но она помнила, что шаг Нацу был твёрд и уверен, когда он всё же решил уйти. И она помнила, что в глазах его был огонь. Пожар ярости, который, казалось, переполнял его. Он шёл быстро, и она еле поспевала за ним. Он молчал всю дорогу домой, и её убивало то, что она не знала, что сейчас творилось в его голове. Нацу разнес всю квартиру. Молча. А потом опустился на покрытый осколками стекла пол и заплакал. И никогда больше она не видела его таким. Отчаявшимся. Сломанным. Разбитым. Она помнила его крепкую хватку. Помнила, как трещали нитки на её кофте, помнила судорожные вздохи у самого уха и чувствовала, как пропитывалась ткань соленой водой. Сердце её разрывалось тогда вместе с ним. И в тот момент она могла думать лишь об одном. О том, что это ей напомнило. В старом поместье снова и снова она видела, как её отец разрушался на её глазах. Она помнила те безумства, что он совершал от горя. Она помнила, как будто это было вчера, и ещё более отчетливо она помнила, как именно закончил её отец. И когда рыдания стихли, а комната погрузилась во мрак, она мягко отстранила Нацу, посмотрев в его красные опухшие глаза, опустошённые и лишённые жизни, и прошептала: — Я всегда буду с тобой, Нацу. Что бы ни произошло. Я буду с тобой и в горе, и в радости. Я не позволю тебе сломаться, не позволю тебе остаться в одиночестве. Я буду рядом. Но пообещай мне кое-что, — она провела ладонью по его щеке, а в памяти всё ещё был свеж его взгляд, полный жгучей ярости. — Пообещай мне не мстить. Пообещай мне, что ты выберешь тихую спокойную жизнь со мной, а не тот путь, который может отнять тебя у меня. Пообещай мне, Нацу, — её голос задрожал, — что мне не придётся однажды смотреть на твоё мёртвое тело. Нацу тогда смотрел на неё долго. Он смотрел, а в глазах его была борьба, и Люси видела, что решение это далось ему с трудом, но голос его был твёрд, когда он стёр с её щёк слёзы и уверенно дал ей свой ответ:— Обещаю.
СЕЙЧАС
Август 2016
«ИЗ РЕТТА БАТЛЕРА В МИСТЕРА ДАРСИ?!
На прошлой неделе в Лондон вернулся Нацу Драгнил, который два года назад внезапно покинул страну и на долгое время залёг на дно. Никто точно не может сказать, чем именно занимался молодой миллиардер во время своего отсутствия. Кажется, что после смерти своего отца и разрыва с небезызвестной особой он решил начать свою жизнь с чистого листа. Оплакивал ли он своё горе на каком-нибудь необитаемом острове или же отдался пороку в одном из элитных секретных клубов, никто толком и не знал, однако слухи ходили всевозможные. Одно мы можем сказать точно: тот Нацу Драгнил, который вернулся, уже не тот, что когда-то улетел. Поговаривают, что к нам прилетел не азартный кутила, которого мы все так любили, а скрытный джентльмен, решивший не только не афишировать своё возвращение, но и вообще не появляться на публике. Однако кое-что мы знаем наверняка: мистер Дарси вернулся под ручку с красавицей Дженни Реалайт, слухи о романе с которой…» Люси вздрогнула, когда из её рук бесцеремонно вырвали планшет, прервав её безумно увлекательно чтение. Нахалкой оказалась Лисанна, которая, мило улыбнувшись, осуждающе посмотрела на неё поверх солнцезащитных очков и поставила перед ней стакан кофе и пакет с эмблемой булочной Лау. — Я не думала, что чтение статей о бывших парнях входило в твою терапию по восстановлению от разбитого ублюдком сердца, — проговорила она, пробежавшись взглядом по тексту. — О чём ты? — фыркнула Люси, с любопытством посмотрев в бумажный пакет. — Я должна закрывать глаза и проматывать все новости о нём? Думаю, я уже достаточно большая девочка, чтобы суметь пережить пару статей и фото. — И ты не сидела здесь с самого утра, погрузившись в чтение об увлекательной жизни Нацу Драгнила? Не смеши меня, Люси. Я знаю этот взгляд и говорю тебе честно, ничего хорошего от теребления старых ран не будет. Только одно сплошное расстройство. — К твоему сведению, я ничего не чувствую. — Даже от выглядящей, как чёртова богиня, Дженни Реалайт? — усмехнулась Лисанна, повернув к ней планшет, с которого, ослепительно улыбаясь, на неё смотрела шикарная блондинка. Люси знала, что на следующем фото Дженни шла уже под руку с Нацу. Хартфилия пожала плечами. — Она красотка, и это стоит признать, — она хмыкнула, откусив внушительный кусок булочки. — И они хорошо вместе смотрятся. Я вполне могу принять правду. Лисанна одарила её скептическим взглядом. — Ладно, я не буду давить. Но, повторюсь, не нужно тереть только зажившие шрамы. У тебя прекрасная жизнь и без этого придурка. Красавчик парень, который носит тебя на руках, любимая работа и хорошие друзья. Не позволяй мыслям о Драгниле всё это разрушить. — Боже, Лис! — Люси повысила голос, раздражённо отложив булочку. — То, что мы расстались, ещё не значит, что мне плевать на его жизнь. Каким бы козлом он ни был, чёрт возьми, в первую очередь, он мне был другом! — Он тебя таковой, похоже, не считает, — прошипела девушка. — Никого из нас. Люси замолкла, чувствуя, как раздражение в ней стихает. Подтекст, скрытый за этими словами, был настолько явным, что не нужно было быть ясновидящей, чтобы понять, что не за её душевное спокойствие Лисанна так переживает. Что бы Вайт ни говорила, сколько бы ни строила из себя заботливую подругу, больше всего её беспокоила собственная рана. Лисанна до сих пор не могла поверить, что Нацу мог предать их. Она всё прекрасно помнила… Лис не удивилась, когда она сообщила ей о том, что сделал Нацу. Она не удивилась, когда Люси, разбитая и сломленная Люси, пришла к ней, продрогшая и ошарашенная, и сказала, что всё было кончено. Тогда Лисанна обняла её, завела в дом и сказала: «Мне жаль», а в голосе её было: «Я удивлена, что вы так долго продержались». Для Вайт, знавшей Драгнила долгие годы, Люси всегда была лишь очередной. Очередной подружкой её непутевого друга, который в этот раз заигрался чуть дольше положенного. Но каким же было её лицо, когда на следующий день Нацу Драгнил совершил свой легендарный «реверанс». Красивое «прощай», полное едкой правды, которая так не нравится людям. Она была там и видела, как у вчерашней элиты побледнели лица, а в глазах читался шок. Тогда Нацу сказал много. Очень много. А потом просто развернулся и ушёл. Именно после этого Лис взяла на себя обязанность «поддерживать» убитую горем Люси. Хотя поддержка больше была нужна ей. Люси не винила её от слова «совсем». В конечном итоге, Лисанну предал друг, которого она знала с детства. Это было намного печальней, чем её разбитое сердце. — Что, не позвонил? — проницательно заметила Люси. Лис сильнее, чем нужно, сжала булочку. — Никогда не думала, что буду узнавать о приезде Нацу Драгнила из прессы, — усмехнулась она. — Но вот они мы. Уже даже недостойные хотя бы какой-то весточки. — Он наверняка чувствует себя виноватым. Поэтому не позвонил. — Он и так виноват. — Да, но ты ведь его знаешь. Гордость размером с Юпитер. Он съест свой шарф, но не признает, что был неправ. — Да, — Лисанна улыбнулась, отсалютовав стаканом, — иногда я забываю, о ком мы говорим. О самой большой эгоцентричной заднице в мире. Следующие несколько минут они провели в тишине. На улице моросил мелкий дождь. Через дорогу миссис Роузи подкармливала кошку, с навеса капали редкие капли, и чёрные кэбы изредка проезжали по грязным лужам. Лисанна пила свой кофе, похоже, заворожённая этой картиной, а Люси смотрела на её профиль и думала о своём. Она никому не сказала, что встречала Нацу. Потому что никому не следовало этого знать. То, что было на крыше, только между ними двумя. То, что было на парковке, только между ними двумя. Невольно в мыслях Люси появлялось удивление собственной безучастности. Люси знала истинные мотивы Нацу. Наверное, единственная (хотя она себя сильно не обнадёживала). Но при этом ей так легко было поддерживать эту ложь, выстроенную когда-то Драгнилом. Но больше всего Люси поражало то, что она не чувствовала себя виноватой. Возможно, как раз-таки потому, что она и понимала истинные мотивы Нацу. — Ладно, милая, — внезапно воскликнула Лисанна, соскользнув с прилавка, на котором до этого удобно устроилась. — Я побегу, — она широко и фальшиво улыбнулась. — А то, чувствую, если задержусь, то ты меня никогда не выгонишь. Колокольчик звякнул, и Люси, проводив взглядом удаляющуюся Лисанну, тут же потянулась к планшету, пробежав глазами по окончанию статьи. Последнее время всё, чем она занималась, это изучала всю доступную информацию о перемещениях Драгнила за последние два года. Как только они расстались, Люси старательно избегала любых упоминаний Нацу, которые могли бы помешать ей зажить нормальной жизнью. Она отписалась от любых новостных сводок, старалась меньше заходить в интернет и приучила себя не смотреть на газетные прилавки. Но, как оказалось, это было ни к чему. За два года информации о Нацу Драгниле было ничтожно мало. Даже изредка попадающиеся скудные новости больше сводились к слухам и домыслам. Единственное, что было известно абсолютно точно: Драгнил все эти два года провёл в Нью-Йорке. Что он там делал, как проводил свой досуг, с кем трахался, с кем ссорился, а с кем мирился — ничего. Никаких доступных и достоверных сведений. Лишь три размытых снимка, на которых Нацу можно было распознать только по выделяющимся розовым волосам и серому шарфу. И Люси это беспокоило. Нет. Пугало. Драгнил, которого она знала, всегда был на виду. И то, что он ушёл на целых два года в тень, не предвещало ничего хорошего. Нацу сказал ей ни во что не ввязываться. Она и не хотела. Но что-то в его взгляде там, на крыше, кричало, что сейчас всё изменилось, и на карту было поставлено нечто поистине серьёзное. Нечто большее, чем серебристый чемоданчик и кусок бумаги. Люси подняла голову, посмотрев за окно. Люди сменяли друг друга, а небо оставалось всё таким же серым. Иногда, когда она смотрела на прохожих, ей казалось, что она видела знакомую шевелюру. Люси усмехнулась, хоть гнилые цветы в её груди настороженно сжались. А ещё это сообщение… Она бросила взгляд на лежавший на прилавке телефон, пытаясь решить, что в данной ситуации будет действительно правильным. Предчувствие внутри неё кричало. Мавис Дреяр. 07:07 Мы могли бы сегодня встретиться? И Люси боялась того, что могло ей это предчувствие принести.*** ТОГДА
Декабрь 2014 г (Полтора года назад)
Здесь, в глуши леса, сколько Люси помнила это место, всегда царили покой и тишина. Редко когда можно было услышать треск веток или короткое хлопанье крыльев, и от того создавалось ощущение, что стоявшая белым изваянием клиника была окружена пузырём, незримым, через который звуку было не прорваться. Люси вдохнула серое облачко пара, растерев продрогшие пальцы. Нынче выдалась на удивление холодная зима. Люси не любила зиму. — Мисс Хартфилия? Тяжёлая деревянная дверь распахнулась, и к ней навстречу с неизменной широкой улыбкой вышел доктор Порте. Улыбка этого человека всегда казалась Люси фальшивой, а ужимки не внушали симпатии, но долгие годы ей приходилось терпеть приторную показную учтивость, чтобы всё, что было в стенах этой клиники, здесь и оставалось. — Вы, как всегда, прекрасны, — Порте наклонился, оставив на её руке мокрый поцелуй, при этом не отводя внимательного взгляда от её глаз. — Благодарю, доктор. Я вижу, что и вы, как всегда, полны энергии. — Ох, это заслуга любимого дела, которое приносит мне удовольствие. Не более того! Люси с отвращением подумала о том, что именно в его работе могло приносить Порте такое удовольствие. И уж конечно она не собиралась думать о том, сколько жизней было покалечено ради этого. Внутри здания ничего не изменилось с тех пор, как она была здесь в последний раз. Лишь кое-где висели хвойные веточки, настолько странно и блекло смотрящиеся на фоне белоснежных однотипных коридоров, что могло показаться, будто кто-то хотел привнести рождественскую атмосферу, но был слишком ленив, чтобы довести дело до конца. — Состояние моего отца… без изменений? — спросила Люси, как только они вошли в коридоры секции С. — Да. И, как я вам уже говорил, это самый благоприятный исход в его случае. Люси нервно растёрла пальцы. — Я… Я всё ещё не теряю надежды, что однажды он вернётся к… нормальной жизни. Джозе улыбнулся ещё шире, и в его глазах, смотрящих испытывающе пронзительно, ей показалось, промелькнул смех. Доктора Порте всё это смешило. Смешили её приезды. Смешили её надежды. Клиника Святого Иосифа для многих была местом, из которого никто никогда не возвращался. Она и существовала для этого. Место, в котором богатые семьи хоронили свои постыдные секреты. И, похоже, Люси была единственной, кто переступал порог этой клиники извне и кто свой секрет хоронить не собирался. — Что ж, — Порте не скрывал насмешки в своём голосе, — поговаривают, что вера творит чудеса. Продолжайте верить, мисс, и возможно, и ваша вера принесёт свои плоды. Они подошли к знакомой двери. Люси невольно вздохнула, увидев выведенное на белой табличке имя.«Джудо Хартфилий».
Порте остановился, чуть помедлив, словно что-то вспомнил, и, повернувшись со своей фальшивой улыбкой, проговорил: — Подождите немного здесь, мисс. Не дав ей возможности задать вопрос, доктор прошёл внутрь. Краем глаза Люси уловила неизменную картину, которую она видела каждый раз, как переступала порог этой палаты: сидящий на больничной койке отец, невидяще смотрящий в окно. Дверь захлопнулась, скрыв и сломленную пустую оболочку Джудо Хартфилия. Люси судорожно выдохнула, посмотрев по сторонам. Белый длинный коридор, стерильно чистый, как только выпавший снег за стенами клиники. Стоящие у стен скамьи, обтянутые кожей, и несколько ярко-зелёных растений. В секции С содержались пациенты, которые требовали особого контроля. Не только за ними, но и за тем, чтобы информация об их местоположении была засекречена. Когда-то Люси поставила подпись на договоре о неразглашении. Какие бы имена она ни увидела на дверях секции С, она не имела права говорить о них. Ожидание затянулось. Гробовая тишина клиники давила. Каждый раз здесь она ощущала себя как в фильме ужасов, и, если честно, она бы даже не удивилась, если бы из-за угла сейчас вышла медсестра-зомби. Возможно, она бы даже позволила себя убить здесь. Такие мысли вызвали невесёлую улыбку. Определённо, нахождение в этом здании плохо влияло на её душевное спокойствие, которое и так было ни к чёрту. Люси потопталась на месте, любопытно скользнув взглядом по соседним дверям. Джон Стивенсон, Ларкейд Этериас, Азир Ламар, Элис Ландервудсен, С — Д. С — Д? Люси нахмурилась, подойдя ближе к двери со странной табличкой. В секции С на дверях пациентов писали имена, и она впервые видела, чтобы для кого-то это правило не действовало. Легкое нелогичное беспокойство поселилось в сердце. Что-то… что-то в этих буквах было странное. Не успела она задуматься об этом, как дверь неожиданно открылась, и парень, что вышел оттуда, столкнулся с ней нос к носу. — Ох, простите, — незнакомец отшатнулся, обеспокоенно осмотрев её. — Я вас не ушиб? Люси, отшатнувшаяся одновременно с ним, улыбнулась, хотя всё ещё чувствовала, как от неожиданности её сердце отбивало быстрые кульбиты, и, подняв голову, встретилась с ним взглядом. И так и застыла. Незнакомец был красив и молод. Возможно, чуть старше неё. У него была бледная кожа и чёрные волосы; в руках он держал тёмно-серое пальто, а на его плечах свободно лежал шарф. А ещё незнакомец напомнил ей чем-то того, о ком думать она не хотела. Спустя минуту молчания он неловко улыбнулся. — Простите, я просто не думал, что сюда ещё кто-то приезжает, — проговорил он, запустив руку в волосы. От этого жеста внутри неё что-то оборвалось. Так знакомо. — Сколько раз здесь бываю, а живого человека вижу впервые. Люси наконец сбросила наваждение и попыталась улыбнуться хотя бы так, чтобы не казалось, что внутри неё отзываются болью гнилые цветы. — А как же доктор Порте? — Порте явно вампир, который питается жизненной силой своих пациентов, — фыркнул незнакомец. — Не могу не согласиться. Незнакомец неловко помялся на месте, осторожно заглядывая ей в глаза, прежде чем сделал уверенный шаг вперёд и протянул руку. Широкую, с длинными узловатыми пальцами. На большом пальце был серебряный перстень, и Люси не знала, почему заострила на этом внимание. — Роуг Чени, — представился незнакомец, а у Люси внутри гнилые цветы снова встрепенулись. Она перевела взгляд с протянутой руки на лицо парня. В честных и открытых глазах этого человека она, кажется, могла прочесть возможное будущее, которое они обещали, а она не знала, была ли готова к нему. К новому прыжку после того, как прошлый увенчался её разбитыми коленками и загнившими цветами. Так было странно снова чувствовать что-то. Она ехала сюда не за этим. Последние полгода она и думать не смела о новых попытках, и уж тем более она не ожидала, что встретит кого-то в холодных неживых стенах клиники Святого Иосифа. Было иронично. Со своим Принцем она тоже когда-то просто столкнулась, совсем не ожидая этого. А в глазах Роуга были уютные разговоры и прогулки по узким улочкам, свидания со звуком скрипичной мелодии и вкусом вина на кончике языка. Громкий смех и жаркий шёпот. Тепло. Которое она уже давно не ощущала. Люси моргнула, пытаясь прогнать наваждение. Всё это было лишь её иллюзией, а сейчас перед ней стоял просто парень, который назвал ей своё имя и ожидал ответа. Люси уверенно сжала тёплую ладонь, и голос её звучал твёрдо и непоколебимо: — Люси Хартфилия. Приятно познакомиться. И никто не мог сказать точно, к чему это может привести.Kaleo – Save Yourself https://vk.com/audios115755283?q=Kaleo%20%E2%80%93%20Save%20Yourself
СЕЙЧАС
Август. 2016 г
Люси легко провела рукой по волосам, поправив выбившуюся прядь, стёрла чуть заступивший за края губ прозрачный блеск и, удовлетворённо кивнув, улыбнулась своему отражению. Давно она, казалось, не была настолько похожа на себя из прошлого. Из того прошлого, когда каждый вечер она, в дорогом платье и с широкой улыбкой, шла под руку с Нацу Драгнилом на очередной вечер, полный фальшивых улыбок и показного шика. Сейчас всё было по-другому. Она в голубом воздушном платье от Оскар де ла Рента и босоножках Ив Сен Лоран, оставшихся ещё из прошлой жизни, собиралась пойти под руку с Роугом Чени на премьеру его спектакля в лондонском театре, где для неё было припасено местечко в партере. И там не будет фальшивых улыбок или показного шика. И если платье всё ещё было шикарным, то искренние эмоции и тёплая семейная атмосфера, которая всегда окутывала театральную семью Роуга, были совершенно отличны. — Вау. Люси обернулась, широко улыбнувшись. Роуг, до этого, похоже, застёгивавший запонки, шуточно прижал руки к сердцу. — Твоя красота убивает меня. — Если ты и на сцене будешь так играть, то я не уверена, что спектакль будет ждать успех. Роуг улыбнулся, подойдя к ней вплотную, и оставил на её губах поцелуй. И ещё один. И ещё. Люси запустила ему в волосы руку, чувствуя, как он сильнее прижал её к себе. Между ними повеяло жаром. — Знаешь, если мы задержимся ещё хотя бы на пять минут, то опоздаем, — прошептала она ему в губы. Роуг, не открывая глаз, вздохнул. — Да, пяти минут нам не хватит. — Это уж точно, — улыбнулась Люси, в последний раз коротко поцеловав его. Парень медленно отстранился, продолжая держать за руку, и она почувствовала, как внезапно стало холодно. Роуг отдалялся от неё, и Люси до последнего сжимала его пальцы, пока они не разомкнулись, а рука одиноко не повисла в воздухе. До театра Лестер-Сквер было полчаса пути, и всю дорогу Люси смотрела в окно кэба, пытаясь убедить себя снова и снова, что её решение было единственно верным. Как и тогда, два года назад, она знала, что ей было нужно, так и сейчас. Люси нашла руку Роуга и крепко сжала её. Она верила, что всё делала правильно. Лондон окутывала ночь, но сам город лишь сильнее начинал сиять. Полуночная премьера была привычной для их театра, и, сколько Люси помнила, каждый раз зал был полон. Люси бросила взгляд на часы, когда они приехали на место. 22:55 Люси вышла одна, у главного входа, в то время как Роуга должны были довезти до чёрного. Она поправила голубой подол платья и уверенно двинулась по красной дорожке внутрь. Вокруг сновало много народа — эти люди приехали раньше положенного. Было несколько журналистов и фотографов, но Люси быстро прошмыгнула между ними. Сейчас, когда Роуга не было рядом, Люси вновь почувствовала, как сомнение начинало проникать в неё. Люси не любила тот час до начала спектакля, когда она оставалась наедине со своими мыслями. Она стояла посреди толпы. И смотрела в своё отражение в зеркале. На кулон, который свисал с её шеи. В мыслях всплыл образ Нацу. Того Нацу, который стоял вместе с ней на крыше. Другого. Чужого Нацу.— Что бы ни случилось, не ввязывайся.
Так он ей сказал. И ещё тогда это странное предчувствие, которое становилось только сильнее, пронзило её сердце. И она проклинала Нацу за то, что он ворвался в её спокойную жизнь, вновь напомнив о себе. И проклинала себя за то, что не могла перестать думать об этом.— Ты счастлива?
Раздался первый звонок. Но Люси даже не шелохнулась, смотря немигающим взглядом на своё отражение. Она была счастлива и не кривила душой, когда говорила об этом. Но от этого осознания страх, не дававший ей покоя, не исчез. Да, она была счастлива с Роугом. Но возникал ещё один вопрос: была ли бы она настолько же счастлива, если бы с Нацу вдруг что-то случилось?— Прощай… «мышка».
Люси мотнула головой, прогоняя наваждение. Нацу что-то задумал, и она это прекрасно понимала. Сегодня, вчера. Два года назад. А возможно, и всё время, но была настолько погружена в созданную иллюзию, что не хотела этого замечать. Сердце в груди забилось загнанным зверем, но она только крепко сжала ладонь в кулак, не давая эмоциям взять верх. Не для этого тогда она ушла с парковки. Не для того, чтобы сейчас, когда у неё всё было хорошо, сделать неправильный выбор. Но она не могла объяснить это тому нелогичному пронзающему её насквозь предчувствию. Не могла объяснить дрожащим коленям и быстро бьющемуся сердцу. Люси заставила себя пройти в зал, когда прозвенел третий звонок. Она заставила себя сесть на своё кресло и улыбнуться. И лишь одну слабость она себе позволила: бросить взгляд на часы. 00:01 Мавис назначила встречу ровно в полночь. И Люси сделала свой выбор, хоть гнилые цветы внутри неё стенали и требовали, что быть она должна была вовсе не здесь. Спектакль шёл своим чередом, когда Люси увидела его. Фигуру, окутанную в чёрное, которая встала со своего места спустя десять минут. Он прошёл между рядами и вышел, а Люси, державшей в руках бинокль, показалось, что она увидела кончик серого шарфа. И почему-то это стало её спусковым крючком. На сцене Роуг и Руфус переругивались, театрально повышая голос и отыгрывая свои партии. Роуг активно размахивал большим павлиньим пером, которое смешно контрастировало с его чёрным консервативным сюртуком истинного английского джентльмена и моноклем на глазу; перо изредка касалось светлых волос Руфуса, отчего те, намагниченные, начинали чуть приподниматься, тянясь вслед за пером. Завершали эту картину Фрош и Лектор, картинно надменно смотрящие за переругивающимися. Люси смотрела на сцену, но не видела её. Вокруг неё была толпа. Люди, которые пришли на представление. Женщины в дорогих платьях, мужчины в начищенных туфлях, девушки и парни, которые скучающе поглядывали на часы. Этот вечер должен был быть прекрасным. После представления они с Роугом и всей его театральной труппой, которую он считал семьей, все они должны были пойти в ресторан на берегу Темзы и отметить премьеру. Она должна была улыбаться. Она должна была отдыхать. Она должна была быть рядом с Роугом в этот важный для него вечер. Но она сидела здесь, ошарашенная, и внутри неё гнилые цветы тянулись к выходу.Она была здесь, но сейчас она как никогда поняла, что здесь она быть не должна.
Люси снова бросила взгляд на часы. 00:15. Нацу сказал, чтобы она ни во что не ввязывалась. Нацу написал ей. Нацу сказал, чтобы она ни во что не ввязывалась. Нацу встретился с ней. Нацу сказал, чтобы она ни во что не ввязывалась. Нацу говорил загадками. Нацу сказал, чтобы она ни во что не ввязывалась. И он же вернул ей кулон, который был её первым подарком ему. Люси решительно сжала телефон, встав с места, и двинулась в сторону выхода. Она старательно делала всё, чтобы не думать о последствиях. Чтобы не думать о том, что она скажет Роугу. Чтобы не думать о том, к чему это могло привести. Чтобы не думать, почему её так тянуло туда. Нацу сказал, чтобы она ни во что не ввязывалась. Но грёбанный эгоистичный ублюдок сам встретился с ней, напомнив о себе и заставив волноваться. Она не знала, что происходит, и неведение убивало её. Она не могла просто сидеть на месте, пока… Пока что? Она не знала. Люси выбежала на улицу, отмахиваясь от всех этих мыслей. Она нутром чувствовала, что всё это как-то было связано. — Ты уверена? Люси резко затормозила, почувствовав, как сердце забилось быстрее, и медленно обернулась. Она знала. Поняла сразу же, как услышала знакомый голос. Что-то происходит. Это читалось в глазах облокотившегося о стену театра Лестер-Сквер мужчины. У Кобры взгляд был тяжёлым и осуждающим, и Люси показалось, будто всё вокруг на мгновение замерло. Она слышала только своё дыхание. Стук сердца. Чувствовала ноющую боль в ногах. А ещё подол её голубого платья легко развевался на ветру. Она смотрела на Кобру и понимала, что сейчас он давал ей время, такое нужное ей, чтобы решение её было взвешенным. Ведь обратной дороги не будет. И от его взгляда Люси вдруг почувствовала, как то волнение, подгоняющее её весь этот день, затихло, и она, наконец, смогла выдохнуть и спокойно посмотреть по сторонам. Люси стояла на развилке: пойти дальше, в неизвестность, туда, куда тянули её загнившие в душе цветы, или вернуться в театр и продолжить жить так, как она жила вчера, позавчера и хотела прожить всю оставшуюся жизнь. Однажды она уже сделала свой выбор, уйдя с той парковки. Сейчас этот выбор был тем же, и она знала, что и ответ её должен был быть таким же. Ведь всё, о чём она всегда мечтала, — тихую мирную жизнь, которую Нацу ей дать не мог, она могла найти только там, вернувшись в театр, к Роугу, к своей книжной лавке и пицце с вином каждый вечер. Выбор был так прост. Но она всё ещё стояла здесь, смотря на Кобру, и гнилые цветы в её душе с надеждой тянулись не туда, где было правильно. — Да, — сказала она. — Уверена. Кобра с секунду смотрел в её глаза, пытаясь что-то найти в глубине карей радужки, и усмехнулся. — Дура ты. — Я знаю. — Что изменилось? Люси застыла. Что изменилось с тех пор, когда она стояла два года назад у той же самой развилки? Что изменилось с тех пор, когда её сердце так же разрывалось от выбора? Что изменилось, что сейчас она понимала: в этот раз она должна поступить по-другому! Ответ пришел внезапно. — Нацу, — Люси встретилась взглядом с Коброй. — Он изменился. Мужчина как-то странно хмыкнул, и смешинки заблестели в его глазах. Он подошёл к ней ближе, высокий и хмурый, как всегда, и посмотрел так, что мурашки пробежались у неё по спине. — Мой тебе совет, — зашептал он. — Послушай Нацу и ни во что не ввязывайся. Для тебя это самый лучший выход. Вернись в театр, продолжи жить так, как жила. Выйди замуж, роди ребёнка и состарься вместе со своим мужем. И умри старой и морщинистой, в окружении родных и близких, — Кобра вновь усмехнулся, но в тот раз в его глазах смеха не было. — Но я знаю, что ты меня не послушаешь. Я и ему это говорил. Самое тупое, что он мог сделать, — это встретиться с тобой, дав выбор, когда он мог не дать его и позволить тебе спокойно жить. Но этот мелкий эгоистичный идиот, частичка которого всё ещё живёт в нем, похоже, надеялась, что ты выберешь его. А ты бы и рада. — Я не выбираю его! — прошептала Люси. — Я никогда больше не выберу его! Не после всего. Но сейчас… Это совсем другое. Он мой друг. Что бы между нами ни было, он всё ещё им остаётся. И если у него проблемы… Я хочу знать, что происходит! — От меня ты этого не узнаешь, — сказал Кобра. — Тогда я узнаю как-нибудь сама, — Люси развернулась и спешно двинулась по тротуару. — Там, куда ты идёшь, ты тоже этого не узнаешь, — услышала она крик в спину. Но она не собиралась останавливаться. Потому что гнилые цветы в её сердце двигали её вперёд.*** ТОГДА
Май 2013 (Три года назад)
— Думаешь, это хорошая идея? — спросила Люси, лениво подставив лицо тёплым лучам солнца. Нацу задумчиво смотрел на небо, и несколько сочно-зелёных травинок запуталось у него в волосах. — А почему нет? Люси быстро перевернулась на живот, с любопытством посмотрев на парня. Тот выглядел необычно расслабленным. В последнее время они не часто могли себе позволить выделить время на то, чтобы просто насладиться весенним солнцем. И сейчас она, не кривя душой, могла сказать, что была счастлива. — Не знаю, — протянула Люси. — Я думала, что ты выберешь что-то более… пафосное. Нацу широко улыбнулся, от чего в уголках его глаз появились лучики. Люси уже могла представить, что в этих самых местах, когда они состарятся, будут самые глубокие морщины. И это знание почему-то теплом разливалось у неё внутри. — Ты вообще за кого меня принимаешь, Хартфилия? — За пафосного индюка. — Спасибо, — Нацу встретился с ней взглядом. — Я тоже тебя люблю. Люси чувствовала, как цветы в её душе расцвели с новой силой, щекоча своими лепестками изнутри, и она широко и счастливо улыбнулась, наклонившись и оставив на его губах поцелуй. Медленный. С горьким вкусом кофе. Когда она отстранилась, Люси продолжала улыбаться. — Значит, Лейла? — спросила она. Нацу, с секунду не отрывая от неё взгляд, кивнул. — Да… Лейла. — А для мальчика? — хихикнула девушка, устроившись на груди парня. — А для мальчика давай ты выберешь сама. Люси, с минуту наслаждаясь тёплыми весенними лучами и ароматом свежей травы, прикрыла глаза, и бутоны в её душе запели. — Игнил, — прошептала она. — Мальчика мы назовём Игнил.EGOIST - Euterpe https://vk.com/audios115755283?q=crown%20egoist%20euterpe%203§ion=playlists
СЕЙЧАС
Август 2016
Люси выскочила из кэба и быстрым шагом направилась к небольшому уютному ресторанчику, в котором была назначена встреча. Люси не знала, простое это было совпадение или насмешка судьбы, но ресторан, который выбрала Мавис, был одним из тех мест, которые она два года назад поклялась больше не посещать. Это было их с Нацу место. Когда-то давно. И Люси совсем не почувствовала предательски сжавшееся сердце. Совсем нет. Мавис стояла у входа, и Люси облегчённо выдохнула. Она опоздала на сорок минут и боялась, что девушка уже ушла, но та, кажется, и не обратила внимания на опоздание. Люси замедлила шаг, позволив себе осмотреть её. В последний раз они виделись давно. Кажется, два года назад, когда та сказала ей, что они с Нацу обречены. Через два месяца они расстались. Люси усмехнулась. Тогда Мавис была болезненно бледной и осунувшейся. Сейчас она выглядела намного лучше. Всё такая же хрупкая, окутанная ореолом густых длинных локонов, она коротко ей кивнула, когда Люси подошла ближе. — Здравствуй, Люси, — улыбнулась она. — Давно не виделись. Я отвлекла тебя от чего-то важного? — Мавис кивнула на её не совсем повседневное голубое платье, но Люси только отмахнулась. — Ничего такого, что я не могла бы отменить. — Присядем? Мавис кивнула в сторону пустующих столиков на веранде ресторанчика, с которого открывался замечательный вид на Темзу и оживлённую магистраль. Движения Мавис были лёгкими и неспешными, и это совершенно не было похоже на то, насколько нетерпеливо и порывисто двигалась сама Люси. Ей хотелось как можно скорее понять причину её беспокойства, которое появилось, как только она получила сообщение от Дреяр. Беспокойство, которое не давало ей покоя и пугающим страхом окутывало сердце. — Ты ведь мне написала не для того, чтобы распить вино? — спросила Люси, старательно пытаясь скрыть своё нетерпение. Мавис, сделавшая только что заказ, понимающе улыбнулась и покачала головой. — Нет, конечно. — Это касается Нацу? — выпалила Люси вопрос, который крутился у неё в голове с самого утра. Мавис озадаченно посмотрела на неё, снова качнув головой. — Нет, — Люси почувствовала разочарование, и разом всё перестало иметь такой важный смысл. Зачем она только сорвалась?.. Однако беспокойство иррационально только возросло, и Люси широко распахнула глаза, когда Мавис спокойно продолжила: — Это касается твоего отца. Люси напряглась. — Причём здесь мой отец? Официант принёс им два бокала вина, и Мавис сделала глоток, прежде чем спросить: — Ты знаешь, где он сейчас? — Конечно. В клинике, где ему и положено быть. Мавис задумчиво посмотрела на магистраль. Лёгкий ветер развевал её локоны, а в зелёных глазах отражалось что-то, что Люси не могла понять. Странная эмоция. Словно… предвкушение? — Я тебе написала, потому что подумала, что ты, возможно, этого не знаешь. И, как оказалось, была права, — Мавис встретилась с ней взглядом, выждав несколько секунд. — Я видела твоего отца. И он был далеко от клиники. Из груди Люси вырвался смех. Совсем не этого она ожидала, торопясь сюда. Смех её стал громче, и Люси сделала глоток вина, чтобы успокоиться. Но ничего не получилось. Слишком уж смехотворными были эти слова. — Это у тебя шутки такие? — наконец спросила она. — Потому что, если да, то это не смешно. Мой отец в клинике и нигде более. Пару дней назад я получила ежемесячный отчёт. И даже если бы у него была возможность покинуть пределы клиники, а у него, поверь мне, такой возможности нет: мой отец просто физически не способен на это, — Люси сделала паузу. — Он болен. Мавис это ничуть не смутило. — И тем не менее я видела его у моего папы, и если в мире нет ещё такого же Джудо Хартфилия, то это был он, — девушка улыбнулась. — Думаю, ты сама понимаешь, какие выводы напрашиваются. Люси перестала смеяться.Гнилые цветы в её душе болезненно дернулись.
Это не могло быть правдой. Это совершенно точно не могло быть правдой. Она видела отца месяц назад, всё такого же безучастного и неживого. Пустого. И уж точно он не мог покинуть клинику. И уж точно Мавис его с кем-то спутала. И уж точно…Гнилые цветы в её душе зашептали.
Люси нахмурилась, посмотрев на девушку. Откуда она знала, как выглядит отец? Как она могла его узнать? Прошло более пятнадцати лет с тех пор, как его снимки были в последний раз в общественном доступе. Люси открыла рот и вдруг почувствовала, что что-то было не так.Гнилые цветы в её душе завыли.
Сначала она услышала выстрелы. Смешиваясь с гулом магистрали, они раздавались где-то вдали. Она повернула голову, и, кажется, прошла целая вечность, за которую она поняла, вот сейчас. Именно из-за того, что произойдёт в следующую секунду, её предчувствие не давало ей покоя. И именно сейчас она наконец поймёт, почему. Люди на тротуаре застыли. Послышался шёпот. Чей-то вскрик. А Люси, с опадающими в душе гнилыми лепестками, пыталась разглядеть в потоке машин, что ей так не давало покоя. По магистрали, лавируя, нёсся чёрный мотоцикл. Его преследовало четыре машины, которые открыли по нему огонь. На мотоцикле были двое, сидящие друг к другу спиной: водитель и пассажир. Пассажир держал винтовку, из которой стрелял по преследователям, и Люси увидела, как одна из пуль попала в одного, и тот безвольно упал на дверцу машины. А потом Люси поняла. Потребовалась доля секунды, чтобы Люси вскочила с места. Она, не помня себя, сбежала с веранды, не осознавая, что собиралась делать, и в тот самый миг, как она готова была ринуться на дорогу, мотоцикл пронёсся мимо неё. Голубой подол разметался от порыва ветра, и гнилые цветы в груди Люси внезапно пронзили болью. Она повернула голову. Вдохнула. И… Выехавшая навстречу мотоциклу фура. Скрежет тормозов. Удар.Гнилые лепестки в груди Люси опали полностью.