Поднимая небеса

- Привет отец, – нагнулся к открытому окну водителя, предварительно стукнув по крыше машины рукой, дабы привлечь внимание. – Давно не виделись, с девочками в кино сходил? Мужчина за рулём вздрогнул от неожиданности. Стиснув в руках баранку, обернулся, стреляя молниями из глаз, и уже, судя по всему, собирался высказать мне всё относительно моего поведения, но так и застыл с нелепо отвисшей челюстью. Нужно полагать, ошеломлён не на шутку моим видом. Бедняга… надо будет на новый год извиниться за доставленные неудобства, если не забуду. Может носочки ему связать? - Я тебя тоже люблю, – безразлично улыбнулся, поспешно отводя взгляд от шокированных и растерянных глаз мужчины, непонимающий взор которых бегал по порванной рубахе и открывающимся отметкам интимного вида, спасибо рыжему наркоману. Склонился чуть ниже, опираясь локтём на открытое окно и заглядывая внутрь. – Вы же, как я понимаю, домой едете, шарф не одолжишь? Отдам, как только дойду, – внезапно заметил на заднем сиденье двоих пассажиров. Один просто светился, не пойми от чего. Шатен, с трёхдневной щетиной, итальянец, человек с шикарнейшим характером, прирождённый семьянин, хоть и жуткий ловелас, но полагаю это лишь из-за отсутствия жены. Была бы баба с характером, да можно и без характера, просто любящая до гроба, он бы дома каждую ночь как миленький ночевал. Подобный тип людей довольно прост, и привлекает своей открытостью, мнимой простотой и добродушием. Хотя если припомнить, пару раз к нам наведывалась одна гречанка. Вот это мисс Терминатор, а с кочергой, так и фурия в аду по сравнению с ней – ничто! Взмах-другой, и гуляки в лучшем случае валялись с сотрясением мозга, хотя на вид дамочка просто ангел, нимба не хватает. Однако я отвлёкся. Так вот, Гай, а именно так звали итальянца, весело всплеснул руками, затарахтев не членораздельное приветствие. Чуть смущённо улыбнулся. - Здравствуйте, мистер Вергас, мистер… - а вот от второго пассажира, вернее даже от одного его взгляда, меня бросило в дрожь, а по спине поползли роем пресловутые мурашки. Горящие золотистые глаза безумного хищника, прожигающие меня насквозь, славянско-азиатское лицо, смуглая кожа, длинные чёрные волосы, кончики некоторых прядей были украшены диковинными бусинами, в одном ухе была серьга, извивающаяся змея, чей хвост обвивал по краю ушную раковину владельца. Этот человек всегда вызывал у меня трепет, опаску. Его жесты, его мимика, весь он, поднимал во мне ворох негативных ощущений, просто взглянув мне в глаза. И самое ужасное – это ощущение дежавю. Такое чувство, будто когда-то очень давно… мы… уже были знакомы, уже виделись, уже говорили, уже… Страх Божий! Не мог пошевелить и пальцем, его взор, пропитанный ненавистью и безразличием, сменился на раздражённо-пылающий с толикой интереса. Наверное, я бы так и смотрел на него, если бы не резко начавшееся подниматься окно дверцы машины. Еле успел отпрянуть от авто приёмного родича, так как стекло еле не прищемило руку или того хуже, голову. Святослав вышел из машины, громко хлопнув дверью. Сильно зол видать. - Дрянной мальчишка, где ты опять шатался?! Что за наказание с тобой! – зарычал, чуть не переходя на крик взрослый. Сделал шаг назад, уходя от протянувшейся ко мне руки. //Ненавижу, ненавижу, когда они орут// - промелькнуло на задворках сознания. - Успокойся. Я по девкам не гулял, можешь не волноваться, по судам чужие мамаши таскать не будут. А это так, тренируюсь для своей будущей девушки, учительницу нашёл, – удалось придать голосу более или менее спокойный оттенок. Устало прикрыл глаза. Так было проще выносить всю ту брань, которой меня поливают обычно ни за что. Ведь действительно, в этот раз я не виноват, никоим боком, в принципе, как и в большинстве случаев. Пусть бой начал я, но намерения были благими, я хотел спасти мальчишку, а после я вообще оказался пострадавшей стороной! Я же в принципе человек спокойный, покладистый, главное костёр керосином не разводить, и все целы будут. Атмосфера угнетала, а я начал замерзать, на улице сейчас точно не выше семи градусов по Цельсию, а я в одной лёгкой рубахе и жилетке, толку от которой не больше чем от солнечных очков ночью. - Мне уже надоело вытаскивать тебя то из больниц, то из участков! Почему ты не можешь быть как все дети?! Почему только с тобой столько проблем! – Тело пробил слабый разряд тока. На глаза упала тень, прикусил губу. //Как все// - эти два слова эхом отзывались в моей голове - //Бесит. Да что он вообще понимает? Авторитет «папашки» в голову ударил? Наглец, так брезжишь родной речью?// - Но как бы не хотелось, просто развернуться и уйти не мог. Нужно было ждать и слушать, пока не закончит собеседник, каким бы неприятным не был диалог. Кому нужно? Одному Богу известно. А этот всё не умолкал. Проехаться за эти несчастные десять минут он успел проехаться по всем моим промахам. И по оценкам, и по испорченному личному делу (последнее случилось из-за американского козла, шайка которого по приказу пробралась в директорский кабинет, учудила там колоссальный погром, исправила все оценки, в большем случае мои, и естественно всё свалили на меня и даже «свидетеля» откопали). Не забыл о моих многочисленных прогулах, о нехороших компаниях, сомнительной работе, ночёвках в Скотленд-ярде, и даже, напомнил об отце, что и стало последней каплей. Жутко захотелось бросить что-нибудь оскорбительное, едкое в ответ, или просто ударить, но так, чтоб наверняка было хорошее сотрясение. //Нет, это глупо. Это не Россия, тут мне с рук подобное не спустят, сразу прохожие кинутся.// Тяжело вздохнул, чуть склонил голову на бок, руки сунул в карманы, сжимая и разжимая кулаки. Мысленно отсчитывал, сколько секунд моего времени безвозвратно поляжет на этом месте, будет потрачено на выслушивание бессмысленных укоров. Наконец-то он замолк, гневно и тяжело дыша, пытался вернуть здравомыслие и трезвость рассудка. Приоткрыл глаза, взглянув на мужчину из-под полуприкрытых век. За спиной почувствовал мертвецкий холод и угнетающую среду – Генерал нерушимой стеной, мрачнее грозовой тучи, стоял за моей спиной и с непередаваемым выражением на лице, прожигал взглядом Святослава. Тот его, разумеется, не видел, но кожа его приняла оттенок снега, и зуб даю, не из-за холода. - Ты закончил? – в моей голове не было слышно ни единой эмоции, лишь глухая, отстранённая пустота. На лице растянул «искреннюю» детскую улыбку. – Если да, то могу тебя поздравить. Я то думал что ты тупой лабораторный червяк, зарывшийся с головой в работу, как муха в дерьмо, а нет, ты у нас оказывается в курсе большинства пресных, поверхностных событий. Это достойно похвалы, признаться, я считал, что ты и имена своих детей забыл. Хвалю, - более дожидаться ответа не стал. Развернулся и направился к ближайшему переходу. Перед тем как загорелся зелёный свет, и я начал переходить улицу, вот чёрт дёрнул меня обернуться! Будто молния тело насквозь пробила. Золотистые глаза буквально пожирали своим хищным, животным, неутолимым взглядом. Сдавленно выдохнул, проглотив застрявший в горле ком. Улус Джучи, а именно так звали этого человека, вышел из машины и сейчас наблюдал за мной, будто ястреб за мелкой животиной, или не за мной? Если присмотреться, то, кажется, что его взор устремлён чуть повыше меня. //Неужели// - вскинул голову, обернувшись к Генералу - //Только не говорите, что он смотрит на него.// Вновь перехватил взгляд монгола. - Быть же такого не может… - рванулся прочь отсюда. Становилось холоднее, и снег не заставил себя долго ждать, крупными хлопьями падая на головы прохожих. Проходящие мимо люди с недоумением оглядывались в мою сторону. Снежинки попадали за шиворот на оголённую кожу, периодически заставляя вздрагивать. Поднял голову к серому грустному небу, затянутому густыми тучами, и выдохнул облачко белого пара. - Холодно, - прошептал потрескавшимися от холода губами в немую пустоту Лондонской реальности, сам удивляясь сиплости собственного голоса. Судя по всему, я так углубился в бессмысленные раздумья, что не заметил даже сильное першение в горле. – Плохо, не хочу болеть. До дома оставалось совсем чуть-чуть, всего пару поворотов и родной дом, но там эта компания. Так идти не хотелось, но что поделать? Поднявшись на крыльцо, прислушался. Из-за двери шёл шум, крик и смех – видать уже надрались по полной. Святослав так точно с двух рюмок уже в зюзю плавает. Начал шарить по карманам в поисках ключа, которого и в помине нет. //Разумеется, откуда ему быть?// Устало закатив глаза, спустился со ступень, подошёл к рядом стоящей хвое и снял с самодельного крючка, висящего на ветке коряво загнутый длинный гвоздь, неумело имитировавший ключ. Я сделал его лично, когда однажды возвращался со школы, Оля обнаружила, что потеряла свой, и наша злополучная троица имела все шансы на то, чтоб остаться ночевать на улице до приезда отца. Тогда-то я и вырвал плохо забитый в калитку гвоздь с помощью засова той же калитки, зажал остриё и загнул его пару раз. Вот уже как лет пять эта игрушка служит нам запасным ключом, в крайнем случае, верой и правдой, правда на то, чтоб открыть им дверь нужно приложить немало сил. Втиснул крючок в замочную скважину и постарался провернуть. Как по неписанной традиции тот застрял, я приложил силу, нажав на железку, замок жалобно хрустнул, или скрипнул, ума не приложу, как он ещё не сломался и дверь, покорно подчинившись, открылась. Прошёл в прихожую, снял обувь и постарался как можно незаметнее проскользнуть мимо арки, заменяющей дверь, в гостиную. Четверо мужчин глушили виски, пополам с вином, разбавляя водкой. Двое из них, Святослав и Гай, обнявшись, горланили пьяные песни, отец Людвига чуть покачивался из стороны в сторону, красный как рак, с мутью вместо глаз, и Джучи. Последний на моё удивление сидел ровно, усиленно делая вид трезвого стёклышка.Я уже начал подниматься по ступенькам, как меня окликнул чей-то голос. Догадаться, кто его обладатель не сложно, ярый монгольский акцент въелся в мой мозг, как чернильная клякса в лист бумаги. Медленно обернулся к, прислонившемуся к косяку, темноволосому мужчине. - Чего, Вам? – Последнее слово выдавил с особым отвращением. - Тебе стоило бы быть повежливее со старшими. Иначе можешь нарваться на большие неприятности, – тон был холодным и жестоким, но таким, пленяющим, будто липкая паутина, сети обволакивали тело, обездвиживая и затмевая разум. Подобное чувство испытывал в школе, когда Франциск погрузил меня в некое подобие транса. //Что за дьявол?! Магия? Что это, не могу пошевелиться. Он колдун? Чёрт? Кто он?!

Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, Да приидет Царствие Твое,…//

Золотоглазый, медленно подходя к окаменевшему мальчишке, заметил, что губы юнца шевелились что-то шепча. - Что ты там бормочешь? – рука мужчины потянулась к парню, но дрогнув, остановилась. -

И не введи нас во искушение, Но избави нас от лукавого. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь.

Зрачки монгола расширились. Будто от огня, тот отдёрнул руку. - Молитву это знаешь? Похвально, даже в сием мире, прогнившем Европой, чаем, правильными манерами и чёрной магией, ты ухитрился остаться верным самому себе, своей стране и этому «всемогущему» Русскому Духу которым славятся славяне испокон веков, – последние слова были брошены с сарказмом и кривой усмешкой на губах. Однако, ей пришлось сползти, как только игривый, мутный взгляд Зверя столкнулся с властными, гордыми лиловыми очами. - Дух - это присутствие самого Бога, его замысел о нас, о Русской цивилизации. Служить Духу – значит служить самому Богу, претворять его замысел в жизнь. Это значит полностью довериться его проведению, его воле и величию его замысла. Это значит, обрести смысл своего существования, своего предназначения на этой Земле. Только человек, сознательно принимающий служение Духу обретает силу Духа и становится истинным сотворцом этого мира. Безупречно – значит, не теряя веры в дело Русского Духа, ни при каких обстоятельствах. Посвятив себя служению Русскому Духу, Он освобождается от всех страхов и сомнений. В Него вселяется могучая сила самого Духа, Он обретает легкость и полет в жизни. С Русским Духом в сердце Он знает, в каком направлении идти. Русский путь, стезя русских людей – творчество. Ибо творчество и есть смысл нашего существования на Земле. Мы семя Духа, призванное преобразить Землю. Ошеломление на лице Монгола невозможно было передать словами. Этот слог, эта речь - они просто сводили с ума. Только один человек мог смотреть на него Таким взглядом. Власть, спокойствие, мудрость, равнодушие, забота… всё это передавал лишь Его взгляд. - Невероятно, – прохрипел вмиг отрезвевший монгол. – Я уже и надежду потерял, что найду тебя, а ты оказался так близко, просто, - шепот сменился рыком, хищный взгляд наполнился жгучей ненавистью и неукротимым желанием, руки мужчины сомкнулись на юношеской шее, - просто руку надо было протянуть. Немыслимо! Всё это время ты был у меня под носом! Я мог убить тебя ещё десять лет назад и всё бы закончилось. Ни единый мускул не дрогнул на лице русса, и взгляд не изменился, будто ни его сейчас лишали жизненно необходимого кислорода. Непоколебимо подняв руку, мальчишка сжал сустав кисти взрослого и отнял от своей шеи. - Слепой случай меняет все, – подметил мальчишка, продолжая сжимать кисть до хруста. Медленно он наклонял руку врага, заставляя ноги того подкашиваться, а ослабшее от хмеля тело оседать на ступени. - Приятно тебе воспоминание о невзгодах минувших? Неужели неясно, что погоня за мной бесплодна? Пусть ты и нашёл меня и в этот раз и в предыдущий, но исход остаётся одним и тем же: Страна, созданная мною, не преклонив головы, продолжает жить, я вновь и вновь занимаю почётное место врага твоего, а ты, вновь проиграв, убиваешь меня. Ты никогда не успокоишься и ничему не научишься, то, что создали люди этой эпохи - уничтожит вселенную, и именно в этой эпохе, я вынужден буду окончить наше извечное противостояние. Ты не просто проиграешь, я уничтожу тебя и твой Дух. Отпустив руку, он оттолкнул от себя Усула, и тот не удержавшись на ногах, рухнул к подножью лестницы. Прикрыв глаза, он плавно, не торопясь поднялся по лестнице, в коридор, направляясь в свою комнату. Монгол, тем временем оклемавшись, вскочил на ноги. Взбешённый, пьяный, не на шутку разошедшийся, он бросился вслед за славянином. Настигнув свою жертву уже на третьем этаже, когда тот открывал дверь в свою комнату, схватил Ивана за плечо, разворачивая к себе лицом и прижимая к стенке. Из кармана привычным движением извлёк раскладной нож, ледяное лезвие, прижав к глотке парня. Голова немного кружилась, подступала лёгкая тошнота, и слабость одолевала тело, судя по всему, последствия прогулки по холоду начали сказываться. Я поднялся к своей комнате на третий этаж, опираясь на стеночки. Только нажал на ручку двери, как здоровая рука обрушилась на плечо, сжимая до жалобного хруста. Смачно, с силой влепила в стену спиной, в ту же секунду кожу шеи обжёг ледяной металл. Во второй раз в жизни меня обаял дикий ужас, душа ушла в пятки, а сердце будто остановилось, хотя я и так последние дни не чувствовал своего пульса. - МНЕ ПЛЕВАТЬ СКОЛЬКО РАЗ МНЕ ПРИДЁТСЯ ЕЩЁ ТЕБЯ УБИТЬ!!! - как ненормальный заорал мужчина. - Я ПРОСТО БУДУ ВРЕЗАТЬ ТЕБЕ. - А после неожиданно резко замолк, вглядываясь мне в глаза. Страшно, как же страшно было в этот момент, когда его взгляд будто жил своей жизнью отдельно от хозяина и сейчас вырывал жизнь из моего тела. //Не Он… не возможно… это не Он!!! Опять!! Он опять сбежал!// Улус отстранился от осевшего на пол тяжело дышащего русского. Сейчас, его будто разбили на маленькие кусочки. Одним своим появлением Этот, он же даже не человек! Это душа, а может и не душа вовсе, просто блуждающее сквозь время и пространство сознание Великого, в прошлом, человека. Лишь несколькими фразами, лишь неукротимым взором, он разбил в дребезги всё самообладание, все защитные врата который он выстроил вокруг себя. Тяжело. //Что теперь? Что теперь делать? Если я сейчас его убью, антракт продолжится ещё на другую сотню лет, но я же просто убегаю. Каждый раз. Каждый раз во время нашего «последнего» боя я убиваю тебя, убиваю, но этим лишь откладывая безысходно приближающуюся кончину старого порядка.// - Замкнутый круг безысходности. Убить и оттянуть время, или же оставить в живых и собственноручно опустить занавес истории? – Криво усмехнувшись, мужчина закрыл глаза, запрокинув голову назад, нервно засмеялся – Не весёлый расклад, как и сама ситуация. Постояв так ещё несколько минут, монгол опустил взгляд на развалившегося на полу Брагинского. Юнец тяжело дышал, очевидно, подхватил простуду. На щеках нездоровый румянец, а на лбу выступила испарина – сильный жар, да и вообще, отключился он. Брюнет уже собрался уходить, как неожиданно, краем глаза уловил слабое шевеление у стены. Обернувшись, Джучи гневно нахмурился. Лучше б этот мальчишка не вставал – живее бы остался. Узнать врага в лицо – это просто немыслимая удача, особенно если враг сейчас не имеет никаких сил не то что отпор дать, а и просто подняться. Устало вздохнув, мужчина опустился на корточки перед Иваном. - Я никогда не играл честно, и уж точно не упускал даже малейшего шанса на победу. До твоей смерти нет никому никакого дела, а уж труп послужит благому намерению, – подняв голову русича за волосы, надавил ножом на шею и… Резкий хлопок двери, и оглушительный крик. - Грабли от брата убрал!!!! – последнее, что увидел монгол, это беловолосую фурию с горящими глазами, бантом в волосах с кочергой наперевес, а после острая боль в голове и полная темнота. *** Говорят же: «Крепкий сон – самое лучшее лекарство». Уже третий день я валяюсь в кровати, с температурой тридцать восемь и семь, с непрерывными приступами, сильной головной болью и тошнотой. После того случая, три дня назад, я провалялся сутки в отключке и только потом, Оля нехотя поведала мне что случилось после. Оказывается, от троих пьяных взрослых, толку было не больше чем с козла молока, Улус с разбитой головой скатился со ступень и сломал себе руку, и пришлось вызывать скорую, ему и мне. Его увезли в реанимацию, а мне выписали целый ворох лекарств, которые даже спустя столько времени даже температуру сбить не смогли. Кроме того, оценив состояние моего тела, дядьки в белых халатах едва ли и меня не забрали под капельницу, но видимо вид озверевшей Наташи их попросту распугал, и меня оставили в покое. Кстати о моей младшей сестре. ОНА НЕ ОТХОДИТ ОТ МЕНЯ НИ НА ШАГ!!!! СИДИТ СО МНОЙ ДНЯМИ НА ПРОЛЁТ, ПОСТОЯННО ЗАСТАВЛЯЕТ ГЛОТАТЬ КАКИЕ-ТО МИКСТУРЫ ЯДОВИТО-РОЗОВОГО ЦВЕТА СОБСТВЕННОГО ПРИГОТОВЛЕНИЯ, ОТ КОТОРЫХ МЕНЯ МУТИТ И ОТ КОТОРЫХ ЛОЖКИ ПОКРЫВАЮТСЯ НЕСЧИЩАЕМЫМ НАЛЁТОМ!!! Я БЫСТРЕЕ ТУТ ПОДОХНУ В МУЧЕНИЯХ, НЕЖЕЛИ ОТ УДАРОВ МАНЬЯКОВ!!!! Всё своё время (ПРИ сестре), пытаюсь проводить во сне – это спасает мою нервную систему и психику, так как больного и ослабленного меня трогать она не будет. Температура немного спала лишь на шестой день, и Оля вопреки всем моим ожиданиям выпихнула меня за дверь со словами «Хватит притворяться – иди в школу», сама же она при этом с нами не пошла, осталась дома. Пересекая Тауэрский мост, я остановился, переведя взгляд на речную гладь. Наташа, повисшая на моей руке, дёрнула за пальто. - Что-то случилось, братик? - взгляд её бы спокойный, даже удовлетворённый, а вот тёмная аура вокруг просто пугала. - Н…нет, просто я подумал. Иди в школу одна. Девушка нахмурилась, сильнее прижав, вернее стиснув мою руку в стальной хватке. Я и так уже конечность свою не чувствовал, а сейчас кажется просто оторвёт. – Прости… мне же на работу надо, меня там уже месяц не видели, может уже и уволили, – криво улыбнулся. – Оле не говори, куда я пошёл, хорошо? Нехотя, скрепя сердцем, но всё же Наталья меня отпустила, хоть и за поцелуй. И получив свободу, рванулся со всех ног как можно дальше от источающей злобную ауру сестры – разозлилась от того что поцелуй был не в губы а в лоб. «Божественная комедия». Когда люди слышат это словосочетание, они обычно представляют себе поэму, написанную Данте Алигьери. Про простого смертного, отправившегося в Ад за своей возлюбленной, но в данном случае, это вовсе не литературное произведение. Эта кафе, ресторан, большое место, трёхэтажное здание, куда люди приходят, чтоб набить своё брюхо. Я же пришёл сюда с иной целью. Хоть само по себе здание и внушает и удивление, и надёжность, и величие, своими настенными украшениями, горгульями, неестественным для британцев фасадом, архитектурой, но внутри оно обустроено весьма просто и незаурядно. Владелец этого, как он больше любил выражаться, кафе, Холл Де Цвангейш, просто на дух не переносил английский консерватизм, французскую показушность и помпезность, не признавал немецкую строгость, не любил почти ни один европейский стиль. Эта смесь классицизма, простоты и какого-то фэнтези и было сложно представить. Комнаты были большими, но с низкими потолками, стены обклеены золотистыми обоями с витыми рисунками, различить которые было невозможно из-за беспрерывного количества картин самых разнообразных размеров, пропорций, стилей и содержаний. С потолка свисали какие-то резные деревянные фигурки: то бабочки, то феи, то голуби, то ангелы, то ещё кто-то. Отовсюду пахло деревом, в помещениях было тепло и уютно, не было впечатления, что приходите в ресторан или в гости. У входа находилась кованая винтажная лестница, ведущая на следующие этажи. На ней, сгорбившись, мрачный как грозовая туча, сидел и дымил аки паровоз хозяин ресторана. Зубами мужчина стиснул мундштук трубки, облачка дыма поднимались в воздух один за другим. Неуверенно подошёл к боссу. - Я хотел… - но говорить он мне не дал, голландец резко вскочил, нависая надо мной как Бугимен из детской сказки. - А я-то уж было подумал, что ты сбежал, – с этими словами он выдохнул серый дым мне в лицо. Зол. Он очень зол… //Наверное что-то случилось с Лив, раз он так бесится.// В памяти всплыла картинка, как Франциск на перемене сладко ворковал с сестрой Холла. Тяжело вздохнул. Вынул трубку изо его рта и мягко улыбнувшись, провёл рукой по лбу мужчины, убирая волосы с глаз, замечая тёмные круги и лопнувшие сосуды. - Я же обещал, что не предам тебя. Сколько дней ты не спал? - Ледяной взгляд изумрудных глаз еле заметно оттаял, дыхание стало менее шумное – начал успокаиваться. – Давай я сделаю тебе ромашковый чай, и ты мне всё расскажешь. Хорошо? В подобном состоянии я видел этого невероятно сильного человека впервые в жизни. Ему не были свойственны депрессии, упадки сил, он всегда решал все свои проблемы с безразличным или скучающим лицом. Он никогда не жаловался, никогда не просил помощи, даже если чего-то не знал. В лепёшку разобьется, но и намёка на слабость не подаст. Но сейчас. Сейчас он был как на иголках. Нет, его движения не были дёрганными, а взгляд не бегал беспорядочно по сторонам. На его лице было просто каменное выражение. Усадив мужчину за стойку, быстро убежал в раздевалку. Переодевшись в чёрно-белый костюм, вышел в зал, на ходу застёгивая манжеты. Зашёл за стойку, пробегаясь пальцами по деревянной поверхности, поставил чайник и начал насыпать в чашку молотую засушенную ромашку. Через несколько минут залил кипятком заварочный чайничек, закрыв его, повернулся к доселе молчавшему Холлу. - Ну что? - голландец продолжал упрямо молчать, покуривая трубку. – Если ты ничего не скажешь, я не смогу помочь. - Ты и так ничего не сделаешь, – спустя несколько минут прорычал мужчина, ударив трубкой по натягивающему тетиву амурчику на длинной нитке, тот начал вращаться вокруг своей оси. - Тебе в большей степени фиолетово на то, куда я хожу, что делаю и так далее, - с равнодушной улыбкой разлил отвар по чашкам, пододвинул одну к собеседнику - Что-то случилось с юной Лив? При этих словах рука Холла дрогнула на пути к чашке. - Похоже моя догадка верна, в прочем, она твоё единственное слабое место, так что ничего удивительного, – положил голову на замок из скрещенных пальцев, внимательно наблюдая за мужчиной. Голландец взял чашку, уткнувшись в неё взором тихо пробормотал. - Именно, слабое. Я не знаю где она. Она пропала. Последний раз мы разговаривали два дня назад, я подвёз её к школе, а после.... Она не вернулась домой, и в школе в тот день не появлялась, хотя я видел, как она вошла в здание. Полиция ничего не нашла и зацепок нет. Если бы похищение, почему до сих пор о выкупе никто и словом не обмолвился, а так… Цвангейш обхватил голову руками от бессилия. Я опустил чашку и нахмурившись, смотрел на мужчину. Кто бы мог подумать, что такое возможно… //Если два дня назад, то кто знает, что с ней могли сделать// Вспомнились статьи из газеты о периодическом похищении людей, возрастом от шестнадцати до двадцати семи. //Если похищение без цели выкупа, то значит, им нужна была сама девчонка. Если сама, то тут либо рабство, либо на органы и дай Бог, чтоб было первое. Срок уже действительно большой… можно ли как-то помочь? А если можно. Как? Если английская полиция беспомощна, то, что могу сделать я?// Резкое жжение грудной клетки выбели из липких дум. //Что можешь?? А я могу сказать тебе, что! Можешь начать искать!// - голос в голове звучал раздражённо, даже злобно. Ох, как же давно я его не слышал; прощай тишина и покой. //Я не сыщик, и позволь напомнить, что ты тоже. Ты всего лишь ключ или, я даже понять не могу что ты, в любом случае, ты воин и не способен…// //Хочешь сказать котелок от того, что я кулаками махаю у меня не варит?!// //Умница, читаешь мои мысли// //Хочешь, я докажу тебе обратное?// //Не хочу, мне параллельно// - опустил взгляд в плавающие в воде чаинки. //Подумай сам: сейчас та девчонка, а потом может и твоя сестра быть, и к тому же, разве ты не хочешь помочь ему?// Перевёл взгляд на так и застывшего с обхваченной головой Холла. Ведь действительно, жалко человека. Сколько он мне добра сделал. Поверил в меня, работу дал. Единственный взрослый, который ценит мою личность, а не принимает за пустую живую куклу и наконец, он тот, кто научил драться(!). Научил дать отпор, научил защищать и защищаться. Я просто не имею права оставить его в такой беде. - Знаешь, Холл, - поддел концом трубки подбородок мужчины и поднял голову, заставляя глянуть себе в глаза. – Я помогу тебе найти Лив. В изумрудных глазах отобразилась злоба, ладони сжались в кулаки, – думает, издеваюсь. - Я в курсе о твоём состоянии здоровья, и о жаре, и о бреде, что ты нёс несколько дней. Тебе пора домой. – Сказал как отрезал, вернее отрубил. Голландец поднялся с насиженного места и, схватив меня за руку, потянул за собой, но я и пальцем не пошевелил, чтоб облегчить тому задачу, даже коленями в стойку упёрся. - Я догадывался, что ты скажешь нечто подобное. Да, у меня температура тридцать семь и восемь, да я ребёнок ещё по твоим меркам, но сейчас подобный образ мышления уже не актуален, Холл. Бабы в таком возрасте уже невинность теряют, некоторые уже в шестнадцать детей родили, а болезнь, так и с более высокими температурами в колледжи и институты ходят и ничего. Ты же всегда верил в меня, так поверь и сейчас, в конце концов, что ты теряешь от того что я попробую помочь тебе? С невозмутимым взглядом смотрю на мужчину. Я понимаю его. Ему тяжка одна мысль о том, что ему требуется помощь, а что Ему её оказывает Ребёнок, так и вовсе рвёт все принципы в клочья! Однако у него и впрямь нет выхода, да и будто он сможет мне запретить, как распоряжаться собственной жизнью и временем? Нет. Он и сам это прекрасно понимал, не дурак, и в подтверждение, нехотя, но отпустил мою кисть, отвернулся. - Будем считать договорились. Держи трубку. Тебе сейчас лучше попробовать поспать, серьёзно, ты скоро начнёшь срываться и терять трезвость рассудка. Я могу принести тебе снотворное. Подпирая одной рукой щёку, другой шарил в ящичке стойки в поисках нужного пузырька. - Да, – неуверенно просипел тот. – Пожалуй, мне лучше немного… В это время раздался громкий холопок дверных ставень, будто их со всей большой любовью поприветствовали ногой. В помещение заваливается несколько незваных гостей. Один из них - рыжеволосый шотландец, другой, его заместитель и парочка из его шайки. Ну, какого чёрта спрашивается?! Судя по выражению лица старшего Кёркленда, он подумал о том же, заметив меня в костюме бармена.