Он должен быть счастлив.

Идет уже жалкий, но, кажется, столь долгий и длительный месяц, после того, как все вновь встало на свои места. Вернулись все прежние деньки, когда виднелись сладкие ЫнХэ сцены, когда Йесон и Реук вечно прятались в своей комнате, когда из комнаты КюМинов доносились вечные оры, вроде: «выключай игру, сейчас же!». В общем, вернулось все. Даже эти жалкие, но столь ожидаемые Хангеном письма. К сожалению, вернулись они с не особенной скоростью, так как вновь начинать всю эту переписку Шивону, откровенно говоря, было просто лень. Нет, ему, конечно, все еще хотелось общаться с этим человеком и все такое, но тратить бумагу и свое время он совсем не желал. Все эти дни, все то время, пока происходила вся эта ерунда, оно-то все и изменило его. Прошло ведь, вроде, не так много времени, но за это время Чхве Шивон успел перестать быть самим собой. Участники группы удивлялись, как может столь сильно измениться человек за такое короткое время, но они хотя бы узнали, что все-таки может. С тех пор он потерял то спокойствие, которое излучал. В тех пор на его лице были лишь злость и некоторое разочарование. Да, он разочарован. Разочарован в самом себе. Не только люди вокруг замечают эти странные измены, которые, честно говоря, не особенно радуют. Но что все об одном, ведь есть картина, также, заслуживающая внимания. Как-никак, а мелькали и такие сцены, о которых могли знать только два человека – Ынхек и Хичоль. Хиним подозревал, что вот-вот, и он потеряет свою обезьянку. Он знал, что рано или поздно они с Донхэ вновь будут вместе. Воспользовавшись моментом, Хекджэ быстро избавился от Хичолевского внимания, что, конечно же, не на шутку взбесило Кима. Но этот человек хорошо понимал, что Земля не носит на себе более прекрасных существ, чем он, а потому впадать в депрессию из-за какой-то макаки не собирался. Что до Донхэ – этот человек единственный, кто являлся столь счастливым в том, что происходит. Да, ведь он вернул своего Ынхека. Конечно, что еще нужно ему для счастья? *** — Знаешь, я никогда всерьез не задумывался о том, что в этой жизни для меня важнее всего, — вздыхал парень. — Мда. Тебе лет-то сколько? По-моему уже давно пора определиться с этим, а то так и сдохнешь, не поняв, зачем родился, — проворчал Чхве. — Ты чертовски прав, — задумался Ли. – И мне кажется, что я все-таки знаю, что боюсь потерять в этой жизни больше всего. — Ой, господи, это и я знаю, — теперь же Шивон раздраженно закатывал глаза. — Да? И что же? — Пф, Хекджэ, конечно же, — продолжил он. — Нет, дурак, — выдохнул Донхэ. – Самое главное сокровище в моей жизни – это… Это ты, Шивон. Как ты не понимаешь, что какой бы крепкой дружбы у нас с ним не было, ты все равно всегда был мне ближе всех. Странно. Очень странно. Чего только можно ожидать от этого парня, да только не такого. Сам Чхве не ожидал услышать таких слов в свою сторону, а потому его глаза тут же удивленно распахнулись, а голова автоматически повернулась в сторону собеседника, позволяя взгляду пожирать его. Ему нечего было ответить, потому что мозг отключился в ту же секунду. Наблюдал и пытался понять, что с этим человеком не так. — Что? Тебя это так сильно удивляет? – на лице Ли заиграла легкая ухмылка. — Донхэ, ты не болен? – выпалил Ши, после чего послышался звонкий смех со второй стороны. — Ты кажешься таким умным, а на самом деле мозгов у тебя, похоже, совсем нету. Скажи, Шивон, с кем я сейчас сижу и все это обсуждаю? Почему я провожу сейчас время с тобой, а не со скучающим Хеком, который, скорее всего только и ждет моего возвращения. Я сказал ему, что выйду проверить, есть ли у нас что-нибудь в холодильнике съедобное, прошло уже полчаса, а он все еще ждет. Если бы он пошел искать – он нашел бы. Бедный дурачок Ынхек, когда же ему надоест все это? – руки быстро скрылись за головой, прижимаясь ладонями к затылку. – Лично мне уже надоело. Это так банально находиться в каких-то отношениях с парнем, который знаменит, который хорош собой, который умеет пользоваться своим телом, который такой… как Хек. Он слишком идеален. Стоп-стоп-стоп. Находиться в отношениях с таким человеком? Банально? О чем этот парень? Он только что описал самого себя и сказал, что с ним не стоит находиться ни в каких отношениях? Да и к тому же… Донхэ что выбирает друзей по тому, какими они являются? То есть, если это будет обычный неудачник, худощавый, ничего не умеющий, только мозгом работать, так это идеал друга Фиши? Или что он вообще сейчас имеет ввиду? К тому же, разве не сам Донхэ всегда так упорно бегал за Хекджэ и добивался его внимания? Надоело? Черт, да тут, мать твою, вообще нихрена не понятно! Какое надоело? Еще час назад они спокойно ласкались в своей комнате, не подпуская никого ближе, чем на два метра. Соображать Шивону довольно трудно, особенно вечером, а потому он просто тупо пялился на друга, явно не понимая, о чем тот вообще болтает? — Но ты не такой, — продолжил в это время Ли. – Ты не подходишь ко всему этому настолько серьезно, как этот странный тип, — обижают-то словечки. – В тебе, Шивон, нет того идеала, о котором мечтает каждая девушка. В тебе есть только одно существо, и оно прекрасно. Оно никогда не надоест мне, и я всегда буду поражаться все новым заскокам, которые у тебя происходят. Я всегда буду смеяться над твоим юмором, потому что это действительно смешно. Я всегда буду умиляться, когда буду видеть твои танцы, потому что ты стараешься, не смотря на то, что у тебя ничего не получается, — черт, этот парень пытается сделать комплимент, или все-таки втоптать Чхве лицом в грязь? – Шивон, ты — мой идеал, — на руку парня легла ладонь Хэ. Господи, кажется, сейчас закружится голова. Ошибочка, она уже. Господи, что ты сделал с ним? Почему Донхэ говорит все эти странные слова? Ведь еще вчера он готов был отдать ВСЕ, лишь бы только провести остаток своих дней с его любимым Хеком. А сейчас… Сейчас он сидит здесь, крепко сжимает руку совершенно другого человека и говорит ему столь странные слова, которые заставляют сердце Чхве вырываться наружу. — Донхэ, — тихо и чуть неуверенно начал Ши. Но продолжить фразу ему не позволили сухие губы, плотно прижавшиеся к губам христианина. Больно. Рука Донхэ сжимается все с большей силой, что доставляет не особенно приятные ощущения Шивону, который в это время увлеченно, чуть растерянно, глядел на друга, пытаясь осознать ситуацию. Сначала Донхэ говорил о том, что ему надоел Ынхек. Затем он говорил о том, что считает Чхве своим идеалом, а сейчас он и вовсе целуется с ним. Что за странная фигня тут твориться? Почему Донхэ изменился так же резко, как и Шивон? Почему он стал именно таким? Почему он заставляет время остановиться ради них двоих? Почему христианин хочет, чтобы этот момент не кончался никогда? Плевать на все: прижимая свою ладонь к теплой шее, парень осторожно отвечает на предложенный ему поцелуй. Он целует губы Донхэ как можно дольше, а затем отстраняется на несколько жалких секунд, чтобы набрать в легкие побольше воздуха. И только спустя какое-то время он додумывается закрыть глаза… …но уже раскрыв их, он видит перед собой далеко не Донхэ. Резко распахивая свои глаза до невозможного, Чхве отталкивает от себя Хекджэ, который в ту же минуту осознает всю ситуацию и сам старается уйти как можно дальше назад за жалкие два шага. — Ты какого хрена вообще делаешь? – завопил парень, утирая губы ладонями. – Чертов гомосек! Сначала Донхэ охмурил, так теперь еще и ко мне липнешь? Пошел отсюда нахер, и чтоб я больше тебя тут не видел со своей гейской рожей! — Погоди, Шивон, — начал совершенно спокойным, совсем не дрожащим, голосом Ли. – Я могу все объяснить. — Объяснить? Че ты мне еще объяснять собрался? И так все понятно! — Да помолчи ты. Не я все это начал, а ты! – вздох. – Я всего лишь зашел к тебе, чтобы разбудить, потому что Тукки попросил. Если бы не он, меня бы тут вообще еще года два не было бы. Но когда я пришел и должен был тебя будить, мне стало жалко это делать, потому что ты так сладко спал… Но ты резко начал ерзать и что-то взволнованно болтать во сне, ну я и начал тебя успокаивать. И что стал делать ты? Схватил меня, значит, такой, да давай расцеловывать. Я думал, что у меня глаза из орбит вылезут, — слова звучали довольно спокойно, словно Хекджэ ни в одном месте не солгал. – Это было так странно, что я погрузился в шок, а потому не смог ничего сделать, тем более ты знаешь, что твои руки посильнее моей спины будут. Но стоило мне одуматься, как ты раскрываешь глаза и начинаешь тут наезжать на меня, — на этом он сделал вид, что отплевывается куда-то в сторону. – Думаешь, мне самому приятно целоваться с мужиком? Ынхек, какое же он милое и невинное существо. Он так наивен, что думал, что Чхве до сих пор не знает об их отношениях с Донхэ. — Вот как, — ответил Ши, теперь же гораздо тише и спокойнее. – Ну ладно, извини. *** — Я люблю тебя! – выпалил парень, падая на колени перед другом. — Что? – вытаращился на него Донхэ. — Я говорю, что люблю тебя, Донхэ. Я понял, что ты тот самый человек, который всегда был нужен мне. Я знаю, Донхэ, знаю, что ты думаешь точно так же! Я знаю, что ты ждешь меня, ты просто еще не догадываешься об этом! Да, странности Шивона дошли до своего пика. Наверное, полгода назад он бы даже подумать не смог бы о том, чтобы стоять вот так вот перед кем-то на коленях, говорить всякую ерунду и позориться. Но сейчас все это не важно. Сейчас ему лишь снесло крышу. Сносило, сносит и будет сносить. — Господи, Шивон, что ты несешь? — Я говорю, что люблю тебя, Ли Донхэ! – чуть громче продолжил Чхве. – Люблю больше всего и всех на этом свете. Каждую ночь мне снишься ты, снится то, как ты целуешь меня, — руки невольно обвили ноги собеседника. – Каждый вечер перед тем, как уснуть, я думаю о тебе. Каждый раз, когда упоминают о тебе, я еще долгое время не могу выкинуть тебя из головы. Я люблю тебя, Донхэ, люблю. Прошу, Донхэ, прими меня. Скажи, что ты согласен быть со мной, признай, ты любишь меня так же, как и я. — Еб… Заткнись, придурок пустоголовый! Ты че с кровати утром упал что ли? Отвали от меня, отпусти! – приказывающим тоном выпалил Ли, но, кажется, приказы не действуют на такого человека, как Шивон. — Донхэ, пожалуйста. — Отвали, я сказал! На самом деле, этого человека не особенно трудно вывести из себя, смотря чем пытаешься. Данная ситуация не на шутку бесила рыбку, а потому он готов был уже волосы все выдрать этому человеку, лишь бы только он отвалил. Как бы он не бил Шивона по плечам, как бы не тянул его за волосы, как бы не старался заехать коленом ему по лицу – ничего не помогало. Чтож, долго это продолжаться не могло: — Отвали от меня, дебила кусок! Ты меня бесишь! Ты тупой осел, ты что не понимаешь, что я люблю Ынхека?? Донхэ никогда не любил слово «любовь». Он мог говорить о том, что любит, мог говорить о том, что ему нравится, но его всегда раздражали слова, в роде «я люблю тебя». Все это казалось ему проявлением слабости, да и, к тому же, эта фраза уже столь часто натягивалась на чужие, что уже даже просто противно от ее звучания. Но как бы глупо, как бы тупо и невероятно раздражающе не звучала эта слащавая фраза, только она смогла помочь ему в сложившейся ситуации. Руки Чхве немедленно ослабли. Хватка перестала быть столь сильной, от чего Хэ, наконец, смог вырвать из крепких объятий свои ноги. Он не стал разбираться, кто прав, кто виноват, не стал обдумывать произошедшее, он просто свернул с пути и направился в другую сторону, даже не думая о том, куда он направляется.