Белый и Пушистый

Рядовой рабочий день степенно тек, переливаясь всеми красками своей серой тусклой обыденности. Джон мысленно воздвиг вокруг себя непроницаемый щит, воспринимая мельтешения окружающих людей исключительно как источник белого шума. Щит можно было опустить лишь на время общения с пациентами. Никогда раньше у доктора с многолетней практикой не возникало такого явственного отвращения к происходящему. Сопливые носы, орущие дети, орущие матери орущих детей, кашель, насморки, расчесанные пятна у аллергиков, приступы метеоризма. Не то, чтобы Джон питал какие-то иллюзии относительно своего будущего, когда учился в университете. Но после Афганистана, адреналина и операций в полевых условиях мирные болезни не вызывали ничего, кроме глухого раздражения. Еще и непроходящие и неозвученные конфликты с Шерлоком добавляли свою долю шарма в происходящее. В какой момент он совершил ошибку? Где просчитался? Оборачиваясь назад, Джон не мог вот так сразу вычислить то место, начиная с которого его жизнь пошла кувырком. Вроде бы все было правильно. Он любил, действительно любил Шерлока. И знал, что тот любит его в ответ. Джон имел смелость признаться себе в зависимости от острых ощущений. И Шерлок давал их ему сполна. В принципе, Джон даже гордился своей жизнью. Все-таки они с мужем сильно выделялись из окружающей их среды. И снова Шерлок, Шерлок, Шерлок… Кто-то посвящает свою жизнь карьере, кто-то – семье и детям. Он посвятил себя Шерлоку, что бы это ни значило. Джону даже иногда становилось страшно от того, насколько сильна его привязанность к этому мужчине. Джон немигающим взглядом уставился в лежащий перед ним рецепт. Он только что прописал мужчине с нейродермитом мазать зудящие места кожного покрова Шерлоком. Доктор Ватсон тихо вздохнул и снова задался вопросом, размышлениями над которым он предавался целый рабочий день: в какой момент Шерлок превратил его из солдата, врача и мужчины в восторженную шестнадцатилетнюю девочку, которая из окна готова выброситься, если предмет обожания вдруг откажет? Переписав рецепт и выпроводив чесоточного пациента за дверь, Джон решительно вышел из кабинета и направился в сторону кафетерия. Все-таки как бы Шерлок ни старался, ни гениальность, ни дедуктивные навыки половым путем не передаются, так что Джону для обдумывания своих мыслей требовалось определенное время, соответствующий настрой и обстановка. Кафетерий как раз подходил. Заправляясь чаем и слоеными булочками с ванильным кремом, Джон заметно расслабился и стал смотреть на мир с гораздо меньшим градусом ненависти. Заметив Сару, которая неловко мялась с подносом, высматривая место, куда можно было бы приземлиться, Джон приветливо ей помахал и даже выдал нечто, очень похожее на его обольстительную улыбку, в которой в равных пропорциях смешивались мягкость и секс. Личное изобретение Джона Ватсона. - Давно не видела тебя в таком хорошем настроении, мистер Ватсон-Холмс! – несмотря на то, что романтическая подоплека связи Джона и Шерлока была очевидна всем и каждому буквально с первых секунд знакомства, Сара восприняла свадьбу двух мужчин как личное оскорбление. Ей хватало такта и ума не демонстрировать это явно, но какая-то внутренняя обида все равно оставалась. Джон был не нужен ей ровно до того момента, как она сама стала ему не интересна. Теперь, видимо, на подсознательном уровне, она не упускала возможности поддеть Джона его второстепенным положением по отношению к выдающемуся супругу. - Сам от себя такого не ожидал. Все-таки весна – ненавистное время. Сплошные аллергики. Чешутся и чешутся, норовят залить соплями весь стол… За приятной и неспешной беседой о соплях, конъюнктивите и иных проявлениях сезонной аллергии, которая обладала симптоматикой весьма широкого спектра и посему давала практически неисчерпаемое количество тем для обсуждения, Джон пришел к выводу, что если кажется, что в жизни надо что-то менять, то это «кажется» не просто так. Возвращаясь вечером домой, Джон был исполнен решимости для неведомых пока свершений. Джону хотелось что-то поменять, изменить, перечеркнуть старое и начать новое. Каково же было его удивление, когда по приходу домой, он обнаружил отсутствие на вешалке черного пальто и всеобщую тишину. Ну вот. Стоит только принять решение, как первопричина решения самоустраняется. Терзаемый внутренней обидой, Джон неспешно поднялся по лестнице и направился в сторону кухни, окрыленный надеждой, что хотя бы холодильник сможет его чем-нибудь порадовать. И что это «что-то» не будет иметь человеческого происхождения. Только ступив на порог кухни, Джон замер. Открывшаяся картина… Это было… Джон быстро облизнул губы и принялся жадно впитывать каждый дюйм… Шерлока. Шерлок был абсолютно обнажен. Он стоял, согнувшись над столом. Нет. Слово «согнувшись» не обладает необходимой полнотой значения. Шерлок невероятно грациозно прогнулся, упираясь руками в столешницу. Торс по отношению к линии ног образовывал практически прямой угол. Шерлок был растянут, края припухлого покрасневшего ануса поблескивали от смазки. А на спине у великого детектива стояла картонная тарелка с многослойным сэндвичем. - Секс и еда! – провозгласил Джон, когда, наконец, обрел дар речи. - Согласен, достаточно грубо и топорно. Но действенно, как и большинство грубых и топорных методов. Я очень рад, что в своих предпочтениях ты являешься рядовым представителем своего вида, - по голосу Шерлока было слышно, как тот напряжен. Наверняка, от стояния в такой позе у него ныло все тело, но Джон не спешил ломать скульптурную группу. Он даже потянулся было за телефоном, но потом все же решил, что делать такой компромат на мужа будет совсем подло. - Вообще-то мы с тобой одного вида, - пробурчал Джон себе под нос. - Эм… Позволь спросить, и сколько ты так стоишь? – Джон подошел ближе, на ходу стаскивая с себя свитер и футболку. Затем он от души прихватил детектива за упругую задницу, с удовольствием сминая в руке манящие половинки. - Достаточно. - Знаешь, я только сегодня думал, что настало время для перемен, - Джон приспустил штаны и белье, высвободив полувставший член и принялся одной рукой его лениво поддрачивать. Второй рукой он ухватился за предложенное угощение, откусив щедрый кусок от, как ни странно, вкусного сэндвича, и потом вернул его на спину детектива. – Но, шорт вожми, я даже… - Джон проглотил кусок и закашлялся, расслышав мстительно смешок, идущий из Шерлока, - я даже не предполагал, что перемены будут такими приятными. - Позволь мне уточнить. Перемены не связаны с заменой одного Холмса на другого? - Шерлок… С этой минуты к обширной коллекции твоих ментальных расстройств можно смело прибавлять синдром навязчивых состояний. Извини, конечно, если задел тебя замечанием про Майкрофта. Я никогда не рассматривал его в качестве хоть сколько-нибудь потенциального сексуального партнера, - на секунду представив обнаженного Майкрофта в постели, Джон передернулся.- Нет. Конечно, нет. Да и даже мне видно, что Майкрофту милее некто выше, толще и седее,- Джон снова потянулся к сэндвичу. – Я тут думал, что, в общем-то, зря на тебя так взбеленился. Мне не то, чтобы было больно. Да и… В всем известно, что с обиженными делают. Люблю тебя, – Джон закончил свою проникновенную речь поцелуем-укусом в район четвертого позвонка. - Мне… приятно это слышать. Джон, ты… Ты собираешься заняться сексом? Прямо тут? Прямо так? Джон хмыкнул в ответ и пристроил головку ко входу Шерлока: - Проблемы? Разве ты не для этого тут стоишь? Оххххх… Тесный! И… Ты в себя целую бутыль смазки залил, что ли? – Джон заворожено наблюдал, как под давлением члена из дырки Шерлока течет смазка. – Оххх… Да… Чччерт… Шерлок прогнулся еще сильнее, вздергивая задницу. - Ты зря говоришь, что я… Не обращаю внимания. Я знаю все, что тебе нравится. И я совершенно точно знаю, что ты находишь это возбуждающим, когда я… теку. Для тебя. Теку. Джон крепче ухватился за бедра Шерлока, от чего предлагаемое угощение поползло по спине и норовило свалиться на пол. Джон не мог вытерпеть такого обращения с так редко появляющейся в этом доме нормальной едой, что быстро схватил надъеденный сэндвич и полностью запихал его себе в рот, от чего даже щеки заболели. Почувствовав, что ноша с его плеч снята, Шерлок поерзал, расставляя ноги шире и сползая таким образом ниже – иногда разница в росте с Джоном давала о себе знать в самые неподходящие для этого моменты. Джон размеренно двигал бедрами, входя в Шерлока не на полную длину, а скорее играясь – растягивал вход только самой головкой. Только проглотив сэндвич и уже не боясь задохнуться в порыве страсти, Джон плотнее ухватился за бока Шерлока и начал трахать его уже по-взрослому, резко двигая бедрами до шлепков мошонки о яйца Шерлока. Шерлок вскрикивал и стонал, выгибаясь и практически заваливаясь на колени, так как ноги его держать отказывались. Джон всерьез опасался за сохранность позвоночника Шеролка. - Джон, о… Д-д-дааааа! Да, вот так! Возьми меня! Черт… Ты как… Как чертов долбанный метроном! Джон и правда долбился в Шерлока очень равномерно, размеренно, с чувством и расстановкой. Доктор из последних сил удерживал себя, чтобы не сорваться и не повалить Шерлока на пол, затрахивая до обморока. Пот струился по вискам, пах налился свинцовой тяжестью, а яйца норовили взорваться. Но Джон мужественно держал ритм, совершенно точно зная, что с каждой фрикцией проезжается по простате Шерлока. Шерлок же метался под ним, пытался насадиться глубже, из него даже пару раз вырвалось нечто, похожее на всхлипывание. Джон был неумолим. - Хочешь… чтобы я… трахал тебя… сильнее? Чтобы выебал? Ты этого хочешь, Шерли? - Да! Да, черт тебя дери, этого! Выеби меня! Чтобы я ходить не мог! Трахни меня, Джон! Сильно и обооооооооже!!! – сила воли Шерлока была практически безгранична. В отличие от ресурсов его организма, пусть и натренированного постоянными лишениями. Без единого прикосновения к члену Шерлок кончил, выплескиваясь на пол. Джон в ответ только плотнее сжал губы и продолжил трахать трепещущее отверстие, конвульсивно сжимающееся в посторгазменном рефлексе. - Джон, я… Я не могу… Я не выдержу. Не вынесу.. О боже… С глухим стуком детектив перетек на пол, расползаясь по луже собственной спермы. Лицо у Шерлока покраснело, губы были искусаны в кровь, челка налипла на лоб, глаза слезились. Сердце Джона пропустило пару ударов. Его муж был прекрасен как никогда. Опустившись на колени рядом с Шерлоком, Джон довольно грубо поставил того на четвереньки, но ноги Шерлока все время разъезжались, а хозяин ног не стремился им помогать. Поэтому Джон позволил мужу растечься по полу, а потом вздернул его бедра вверх и, практически взобравшись на Шерлока, принялся долбиться в растраханную задницу, уже не сдерживая себя. Шерлок под ним был такой мягкий, податливый, реагировал стоном или всхлипом на каждое прикосновение. И Джон в очередной раз убедился, что никогда, ни за что на свете, ни при каких обстоятельствах не откажется от этого мужчины. Что бы тот ни сделал. Джон не сможет. Шерлока не будет – и Джон перестанет дышать. Вдохновленный поэтичными метафорами, Джон выплеснулся в Шерлока, до синяков сжимая напряженные ягодицы. Оргазм вышиб остатки сил из и без того умотанного рабочим днем доктора. Джон рухнул на Шерлока, лениво прикусив его за мочку уха. - Прощаю тебе все. Все, что ты сделал. И все, что ты еще сделаешь, - Джон по-собачьи ткнулся носом в мокрый висок и крепко зажмурился.