Персональное солнце.

— Солнце, когда дома будешь? — сипит Чанёль. Он задумчиво размешивает сахар в кружке с кофе и на секунду прикрывает усталые глаза. — Через час, заскочу в магазин по дороге, — собеседник явно улыбается и это передаётся Чану. — Хорошо, будь осторожен, солнце, — в ответ слышится незамысловатое «угу» и собеседник сбрасывает звонок. Пак бредёт в гостиную, где стоит его рабочий стол. Аккуратно поставив чашку на стол, а рядом положив печенья, он уселся в кресло и вывел из режима сна компьютер. Глаза на секунду ослепило светом, а потом отпустило, и парень, открыв новый вордовский документ, принялся за работу. Для него его работа была небольшой отдушиной в жизни. Учась на журналиста, он мечтал работать в каком-нибудь известном журнале, а в будущем создать свой журнал. Но едва окончив университет, он устроился работать в одну компанию, а потом его жизни дала трещину. Отрывая глаза от монитора, Чанёль посмотрел на часы и отметил, что Бэкхён придёт с минуты на минуту. Сохранив работу в папку, он закрыл все вкладки и выключил компьютер. Бэк всегда ругался, когда видел его за работой и насильно заставлял закончить её раньше 23:00. Замок щёлкнул, оповещая Пака о приходе возлюбленного, и он пошёл в коридор, чтобы встретить парня. Бэкхён поставил пакеты на пол и расплылся в улыбке при виде своего парня. Тот улыбнулся в ответ, подходя и помогая снять пальто. Закончив с одеждой и обувью, Бэк взял за руку Чанёля и повёл в спальню. — Зачем? — спросил Пак, но не сопротивлялся, когда его заставили лечь на кровать. — Просто полежим, — было ему ответом, и миниатюрный парень прилёг рядом. Коротко посмеявшись, Чанёль обнял своего мальчика и прикоснулся губами к виску. Бэкхён блаженно выдохнул, уткнулся ему в плечо и запутал пальцы одной ладони в волосах Пака. Настенные часы тикали, мирно отсчитывая секунды, время текло вперёд, неуловимо, как песок сквозь пальцы и не остановить его, не удержать. И так хочется забить на всё, забыть про всё и остаться в таком положении, рядом с любимым навечно, хочется остаться одним в этом мире, в этой огромной вселенной, хочется. Бэкхён почти засыпает, пока горячие ладони гладят по спине, а немного обветренные губы касаются нежной кожи лица в разных местах, оставляя после себя приятное тепло. У Чанёля сердце бьётся чуть быстрее, чем всегда, но когда его солнце рядом — это норма. И вот такие вечера, когда плевать на ужин, вечерний душ и на пижамы — Чан любит больше всего. Хочется обнимать мальчишку крепче, чтобы лёгкие сжимались от недостатка воздуха и целовать до синяков на опухших губах. Кричать миру хочется, что вот он, Бён Бэкхён, млеет в его руках и только ему, Пак Чанёлю, позволяет быть с ним, и никто и никогда, как говорил сам Бэк, не сможет отнять у него Чана. Это греет, безумно греет сердце и душу, обволакивает и легко становиться, как будто в облаках паришь. Чанёль любит и нежность, которую он испытывает к Бэкхёну, делает его бесконечно счастливым, заставляет забывать прошлое и строить прекрасное будущее, живя в светлом настоящем. Он никогда не забудет, как этот хрупкий на вид парнишка, вытащил его из состояния отчаянья, злобы и боли, как заставил жить, показал, что не всё ужасно и если прилагать усилия — всё получится. И Чан старался изо всех сил, преодолевал свои страхи и вскоре смог с уверенностью смотреть вперёд. Став сильным, он смог остаться рядом с возлюбленным, смог стать ему опорой, поддержкой. За окном начинался дождь, часы по-прежнему тикали, а Бэкхён спокойно посапывал на плече Чанёля. Парень поцеловал своё солнце в лоб и аккуратно, чтобы не тревожить, засунул свои ладони под водолазку спящего. Так теплее.

***

Бэкхён проснулся от звонка мобильного, который находился в кармане джинс. Сморщив нос, он достал телефон и, открыв один глаз, посмотрел на дисплей. Решив перезвонить позже, сбросил вызов и посмотрел на Чанёля, который ещё спал. Его ресницы чуть дрожали, а губы были слегка приоткрыты. Такой невозможно красивый, такой невероятный, что дух захватывает. Тонкие пальцы проводят по линии скул, контору губ, очерчивают линию носа и возвращаются на губы. Улыбаясь, Бэк, глазами спускается на шею, выделяющиеся ключицы, а потом скользит по татуированной руке, очерчивает пальцами по контору и тихо выдыхает в восхищении. Он так любит этого парня, что дыхание спирает, Пак его смысл жизни, тот, ради кого просыпаешься по утрам и живёшь. Чанёль открыл глаза и опустил взгляд на макушку Бэкхёна. Тот не заметил чужого пробуждения, до сих пор смотря на татуировку. Парень усмехнулся и дотронувшись губами макушки привлёк внимание своего мальчика. — Привет, — прошептал Бэкхён и коснулся губами подбородка Чана. — Привет, солнце, — Пак оставил поцелуй на горячих губах и запутал пальцы в светлых прядках. — Ты позволил мне заснуть, — так же шёпотом произнёс Бэкхён. — Твой сон важен для меня, — ответил Пак, смотря в карие глаза. Бэк опустил голову, утыкаясь в шею возлюбленного, и почувствовал просто нереальную заботу в одной этой фразе. Он был слишком сентиментальным и не удивился, когда к глазам подступили слёзы. Они вместе почти четыре года, но Бён так и не перестал удивляться той нежности и заботе, которой окутывает его Чанёль и от этого всегда так хорошо, чувствуешь себя нужным, важным кому-то. — Люблю тебя, — дрогнувшим голосом сказал Бэкхён, а Чан улыбнулся. — Почему постоянно плачешь? Но ему не ответили, только сильнее прижались и закинули ногу на живот. Такое поведение всегда умиляло Чанёля и сдержать улыбку было невозможно. Такой ранимый его мальчик, всегда роняет слёзы по поводу и без него, но это не слабость, а проявление своих чувств, своих эмоций и не безразличия. На улице ещё шёл дождь, и в комнате стало прохладно. Подтянув мягкое одеяло, которое лежало в ногах, они накрылись и через некоторое время снова заснули.

***

Чанёль проснулся часа через два. Он выбрался из постели, проверил, не будет ли холодно Бэкхёну, а потом направился попить воды. Настенные часы показывали полшестого утра, спать больше парню не хотелось, поэтому, сделав себе кофе и несколько бутербродов, вышел на балкон. Вот-вот должно всходить солнце и он не хотел пропустить прекрасное зрелище. Была мысль разбудить возлюбленного, но тот так сладко посапывал, и было бы просто кощунством тревожить его. Удобно устроившись в кресле, Чанёль отпил тёплый напиток и улыбнулся. Как же хорошо, но будь Бэкхён рядом, всё стало бы в десять раз лучше. Словно прочитав его мысли, Бэк положил свою ладонь на правое плечо Пака, тот вздрогнул и обернулся. — Почему не спишь? — Без тебя жутко холодно и неудобно, Чанни. Посадив возлюбленного в кресло и заставив его откинуться на свою грудь, Чанёль блаженно прикрыл глаза. Теперь можно насладиться восходом. Делая глотки из одной кружки, они переплетали пальцы и периодически лениво целовались, даря друг другу всю свою нежность, которая принадлежит только им и никому другому. Бэкхён хихикал, когда пальцы Пака касались его рёбер и прерывисто дышал, когда они касались самого низа живота. Чанёль всегда знал, как заставить получать удовольствие, знал всё слабые точки своего мальчика и пользовался этим в открытую, с огромным удовольствием. Губы прошлись по шее, а руки задержались на талии, чуть сжимая. Бэк откинул голову на плечо своего парня и доверился ему, открылся, ведь всегда доверял и никогда в нём не ошибался. Ловким движением, немного спустив спортивные штаны и нижнее бельё, Чанёль обхватил возбуждённый член пальцами. Бэкхён шумно вздохнул и поддался бёдрами наверх, прося продолжить. Пак повернул его голову свободной рукой к себе и поцеловал, нежно обхватывая верхнюю и нижнюю губу, а потом сплёл свой язык с чужим. Пальцы плавно двигались по члену, поцелуй был разорван и теперь они нервно дышали друг другу в рот. — Ёль, я так хочу тебя, Ёль, — Бэкхён облизнул щёку парня и подался попой назад, чувствуя, как возбуждён Чанёль. Пак потянулся к своим штанам, и им пришлось на секунду привстать, чтобы он смог освободиться от одежды. Бэк дотянулся рукой до чужого члена, провёл по нему ладонью и застонал, когда Чан с нажимом провёл по его члену, а после убрал руку. Укусив возлюбленного за шею, Бэкхён прикрыл глаза и сладко зажмурился, когда два пальца аккуратно стали его растягивать. Чанёль любовался таким расслабленным парнем, который отдавался ему без стыда и просил ласки только у одного его. И он так любил приносить ему удовольствие, моральное и физическое, Чану до неприличия нравилось, когда Бён смотрел только на него и сходил с ума только от него. Бэкхён плавно опускался на член своего парня, сжимая в кулачках подлокотники кресла и плед, которым Чанёль успел их прикрыть. Пак целовал выпирающие лопатки и плечи, шептал о том, что никого нет в мире прекрасней, а Бэк посмеивался и медленно двигался, принося им удовольствие. Солнце, которое уже встало, касалось своими лучами влюблённых, Бэкхён жмурился от этого света, а Чанёль сжимал ладони на округлых ягодицах и немного увеличивал темп. Когда оргазм приблизился к критической точке, Пак повернул расслабленного парня к себе лицом, снова задавая медленный темп. Бэк прильнул к его губам, жадно целуя, обнял за шею, прижался ближе и не желал, чтобы этот момент подходил к концу. Было запредельно хорошо, Чанёль смотрел с непередаваемой нежностью, любовью, страстью и видел такие же чувства в глазах напротив. Уткнувшись лбом в плечо своего парня, Бэкхён всхлипнул и кончил, испачкав свою футболку и майку Пака. Тот улыбнулся, обнял сильнее и, успев выйти, кончил на бедра Бёна. В тишине проходят пару минут, а потом слышится приглушенное и немного обиженное: — Почему не в меня? Чанёль смеётся, отстраняет от себя надутого, словно хомячок, парня, снимает свою майку и его футболку, а после стирает ими сперму с аппетитного бедра и кидает одежду на пол. — В следующий раз — обязательно! Теперь смеётся Бэкхён и снова прижимается к возлюбленному. Солнце полностью осветило город и грело в своих лучах землю, а солнце Чанёля грело только его, а он хранил и оберегал Бэкхёна, ведь что будет он делать, если его солнце когда-то исчезнет?