***
Месяц спустя. Суд по опеке над ребёнком. Безжалостный март. Фракция Искренности. — Вы не можете оставить мою дочь Бесстрашию! — взрывается Роуз. Роуз Рэмон — девушка, учившаяся со мной в одном классе. Помню, что мы даже дружили с ней, а вот после, залетев от моего дебила-братца, она подкинула нам свою дочку. Раньше что-то она не переживала за неё, бросив при этом, а теперь судится за опеку. А всё из вредности того, что ей сделали выговор. Джанин Мэтьюс - лидер фракции Эрудиции, узнав о случившемся, сняла Роуз с проходящих важных исследований, ради которых та бросила свою маленькую дочку, и перевела её в лаборантки, понизив в должности. — Сожалею, мисс Рэмон, но исходя из ситуации, я не могу оставить ребёнка Эрудиции, — Джек Кан, лидер фракции Искренности, отвечает на её протест, — Ведь вы зарекомендовали себя как крайне безответственный родитель. — Более того, вдруг ты снова решишь её оставить? — Джер даже не смотрит в сторону Роуз. — Да как ты смеешь? — шипит, проигравшая суд мамашка. — Я всё сказал! — Кан прерывает препирательство. — А сейчас освободите мой кабинет! Я стояла под дверью, немного приоткрыв её, наблюдала за происходящим в кабинете. Мика же сейчас дома с бабушкой и дедушкой, а я сопровождаю брата в Искренности. Джер выходит первым, а за ним, словно фурия, вылетает Роуз, крича вслед угрозы. Лидер Бесстрашия отправил меня вместе с братом, чтоб я проследила за ним и не дала Джеру оторвать этой сучке голову. Но никто не говорил, что я не могу её трогать… — Ты ещё пожалеешь! — кричит Роуз, толкая Джера в спину. Немного ускорив шаг, хватаю её за шиворот и толкаю зарвавшуюся сучку к стене. Схватив её за горло, начинаю надавливать, лишая её возможности дышать нормально, приподнимаю, заставляя встать на цыпочки и хвататься за каждый маленький вздох, который она может сейчас сделать. — Слушай ты, — надавливаю на глотку, перекрывая кислород ещё больше. — Опеку присудили Бесстрашию, так что смирись. Если вновь появишься, башку оторву. — Харли, отпусти её, — Джер кладёт руку на моё плечо. — Мне нечем дышать! — хрипит Роуз, а в её глазах стоит страх и слёзы. — Отпущу сразу после того как до неё дойдут мои слова, — я не рычу, но в моём тоне отчётливо слышится угроза. — Я всё поняла, — Роуз стучит по моей руке. — Больше вы меня не увидите. — Вот и умничка! — отпускаю, а брат, придерживая меня за руку, уводит прочь от задыхающейся сучки. — Зачем ты это сделала? — ворчит Джер. — Потому что наигранная святость раздражает больше открытого блядства, — отвечаю брату. — Мелкая ведь ей нафиг не сдалась, Роуз просто хочет отомстить. — Это ты же мне говорила, что нужно держать себя в руках?! — смеётся Джер, открывая мне дверь машины. — Ой, да нормальный у меня самоконтроль. Если не отстанешь — пристрелю, — отмахиваюсь от веселящегося брата. — Поехали домой, я хочу увидеть дочь!Поехали домой.
4 мая 2017 г. в 18:07
— Как она?
— Уже пришла в себя и по словам врачей будет в порядке.
Отвечаю на вопрос, выходя из палаты подруги. Мы находимся в больнице фракции Эрудиция. После того, как мы с Джером нашли истекающую кровью Один посреди Бесстрашия, прошло около четырёх часов и на улице уже светло.
— Ночь тянется, как неделя, — выдыхает Тео, облокачиваясь на стену.
Когда приехали врачи и забрали Один в Эрудицию, мы с Джером поехали с ними, не желая оставлять подругу одну. Позже в больницу приехали Роб, Тео и Шу. Им обо всём рассказал Мира, дежуривший тем вечером в диспетчерской.
— Один видела напавшего? — Шу раздражён и готов убить ублюдка, навредившего Один.
— Видела, — киваю, и в меня впиваются серьёзным взглядом четверо парней. — Питер Хейс.
— Вот же мразь! — взрывается Шу.
— Можно было догадаться, — Тео передёргивает плечами. — Кто же ещё настолько ебанутый во фракции?
— Нужно сообщить всем! — Роб срывается с места, набирая скорость, стремится вылететь из больницы на поиски сучонка.
— Стой! — Джер тормозит друга. — Нельзя трубить о том, что Хейс это и есть - Потрошитель.
За последние месяцы этот урод замучил и убил около двенадцати девушек с белокурыми волосами. А когда в схеме прослеживается больше трёх убийств подряд, то убийце автоматически присваивают статус серийника, так ещё и имя дают. Потрошитель кукол - так назвали Питера Хейса, ведь каждая его жертва была красива и стройна словно Барби.
— Нельзя всё оставить так! — взрывается Роб. — Ведь он навредил ей! Вы не понимаете?! Хейс напал на Один!
— Жопу прижми, мы ей сейчас помочь не можем, — Джер успокаивает друга.
— Она восстанавливается, а завтра уже сможет уехать в Бесстрашие, — объясняю, что с подругой всё хорошо. — Возвращайтесь во фракцию. Найдите Хейса и схватите его, но тихо, а то ублюдок и правда может сбежать. Зная Один, она лично захочет четвертовать его… Убедитесь, что она сможет это сделать!
— Ты остаёшься? — интересуется Шу.
— Да, — киваю. — Завтра привезу её домой.
Смотрю в след уходящим друзьям, начинаю топтаться под дверями больничной палаты, ожидая, когда врачи покинут её. Джер сообщит лидерам фракции о том, что удалось узнать, и теперь лихачи смогут найти больного на голову уродца - Питера Хейса.
— Она спит, — из палаты Один выходят врач и медсёстры. — Можешь остаться с ней, но следи, чтоб больше отдыхала, — врач даёт последние указания перед тем, как отправится к другим своим пациентам.
— Да-да…
Зайдя в палату и увидев бледную подругу, лежащую на кровати, невольно вспоминаются фрагменты прошлого вечера. Вот мы смеёмся на вечеринке, а вот я уже зажимаю её рану, пытаясь остановить кровь. На кончиках её волос ещё остались кусочки засохшей крови. Поправив одеяло, иду в ванную комнату, смочив полотенце под краном, начинаю оттирать с блондинистых волос Один её же кровь.
— Ох, ну что за бред?! — хмурюсь, сидя в кресле и уплетая желешку, ворчу на телевизор.
— Ты что буянишь? — слышится голос Один со стороны кровати.
— Не, ну ты сама посуди, — тычу ложкой в экран телевизора. — Дыры в сценарии, сюжетная линяя оставляет желать лучшего, мотивация героев вообще сомнительна…
— Ты, блять, Карлсона смотришь, — Один не понимает прёт ли её ещё от обезболивающего или уже отпустило. — Это просто мультик.
— Мультик, — киваю. — Меня вот лично смущает этот толстый рыжий мужик средних лет, что пожирает тортики с вареньем и живёт на крыше. С какого перепуга он дружит с восьмилеткой? А самое главное, как, блять, простыня не запуталась в пропеллере, когда он изображал приведение?
— А то, что у него в принципе пропеллер над задницей не смутило? — Один хмыкает и старается подняться, чтоб сесть на кровати.
— Неа, — мотаю головой, продолжая уплетать желе.
— Ты что, ешь мою еду? — Один злобно смотрит на меня.
— Кто? — смотрю на подругу. — Я?! — встаю с кресла, выкидывая пустую баночку из-под желе. — Да оно было невкусным, — отмахиваюсь и, забирая с подноса мафин, начинаю его чавкать.
— Дай угадаю, булочка тоже невкусная? — Один хмурится. — Это моя еда, сволочь ты!
— У тебя дыра в животе, — серьёзно смотрю на подругу. — Кроме бульончика тебе нихрена нельзя! И то только через трубочку пока глотать.
— Шикарно! — фыркает подруга. — Вот мой план на день: забиться с головой под одеяло и издавать жалобные звуки…
— Ты лучше объясни, за каким хером ты шаталась одна по коридорам фракции?
— Так получилось, — Оди пожимает плечами.
— Хейсу вроде нравилось с тобой болтать, — ставлю кавычки, вспоминая, как он шепнул подруге на ухо о том, что она в его вкусе. — Объяснил почему?
Один рассказала всё что случилось после того, как вечеринку разогнали лидеры и пересказала их разговор с Питером, пока он вырезал в её животе узоры. В кармане моей куртки уже в третий раз начинает вибрировать телефон.
— Ладно, тебе нужно отдыхать, — подхожу к кровати, на ручке которой находится панель с кнопками.
— Я не хочу отдыхать! — хмурится Один. — Я хочу придушить этого гада!
— Обязательно, только вот сначала нужно поправиться…
— Ты что делаешь? — Один смотрит на то, как я жму на кнопку у её кровати во второй раз.
— Вызов медсестры, — отмахиваюсь, нажав ещё пару раз. Эта кнопка отвечает за подачу в капельницу обезболивающего, а если увеличить дозу, то можно вырубить пациента из сознательного состояния.
— Стены начинают кружиться, — глаза Один собираются в кучу, и она откидывается на подушки.
— Вот и отлично, — поправляю чёлку у спящей подруги. — Во сне быстрее восстановишься.
Какое-то время и я проспала рядом с ней, сидя всё в том же кресле, но меня разбудил зашедший в палату Шу.
— Ты что на телефонные звонки не отвечаешь? — будит меня, похлопывая по плечу.
— Суммы ваших жертвоприношений недостаточного для вызова выбранного вами демона. Пожалуйста, пополните лицевой счёт, — потягиваюсь, приоткрывая глаза.
— Как она? — Шу качает головой, пытаясь убрать улыбку с моськи.
— Уже готова убивать, вот только врачи пока не разрешают.
Решив подышать воздухом, мы с Шу идём покурить на задний двор медицинского комплекса эрудитов. Уже за полночь и на территории больницы только дежурные врачи и медсестра по одному на каждый этаж. Шу можно не прятать сигарету, ведь больница почти пуста.
— Из всего словестного бредового потока я поняла, что он ненавидит блондинок, тем более если они бывшие отречённые…
— Мы знаем, — кивает Шу, сидя рядом на лавочке. — Хейс напал на Трис, — выдыхает сигаретный дым.
— Что? — мои брови взлетают вверх. — Она в порядке?
— Да, мы с Четыре привезли её сюда. — Шу указывает на самый верх больничного здания, где находятся окна акушерского отделения. — Трис перенервничала и начались преждевременные роды. Хейс сбежал после, сейчас его ищет всё Бесстрашие.
— До него дошли слухи что Один в порядке? — смотрю на друга, а тот кивает. — И решил убрать причину своего психоза до того, как фракция узнает, что убийца он…
— Говорят, что Хейс и Трис раньше были парой, — Шу затягивается сигаретой. — А потом она ушла к Четыре, тем самым разбив ему сердце, Хейс свихнулся, зациклившись на ней.
— Это многое объясняет, — отмахиваюсь от дыма. — Кури в другую сторону.
— Извини.
— Что за херня? — вырывается у меня, когда в окне коридора третьего этажа видны силуэты людей, мелькающие будто в потасовке, а после стекло окна заливает красный цвет от груди человека, налетевшего на него.
— Хейс здесь! — Шу выбрасывает окурок, и мы срываемся на бег, спеша вернуться в больницу. — Заперто! — рычит, пиная двери. — Гад окопался там. Нам не войти.
— Напомни после извиниться за порчу имущества больницы перед лидером Эрудитов, а сейчас помоги! — зову друга в сторону туда, где стоят столы, именно здесь пациенты играют в настольные игры, когда гуляют во внутреннем дворике.
Хоть у нас с собой и есть пистолеты, но стрелять в поверхность, от которой может отрикошетить не вариант. Да и шуму будет больше, а также потеряем патроны. Вырываем из земли пару металлических стульев и начинаем бить ими по прочному стеклу задних дверей, в итоге разбивая стеклопакет. Входим через импровизированный проход и бежим по коридору в холл первого этажа. На ресепшене никого нет, а кровавый след, ведущий дальше по коридору ничего хорошего не обещает. Достаю пистолет из-за пояса и показываю, чтоб Шу проверил другой коридор. Кровавый след заканчивается у лифта, именно здесь Хейс бросил девушку - ночного администратора, протащив её почти по всему первому этажу. Приседаю и проверяю пульс у бедной девчонки, которая оказалась не в то время, не в том месте.
— Этаж пуст, — Шу стоит за спиной.
— Хейс мог знать, что Трис привезли сюда? — закрыв глаза у убитой девушки, поднимаюсь на ноги.
— Понятия не имею, — хмурится Шу. — К чему ты клонишь?
— Хочу понять за кем он пришёл, — поворачиваюсь к другу — За Один или же за Трис.
— Возможно за обеими…
— Мы точно знаем, что он пошёл по лестнице, я иду за ним, — жму на кнопку лифта. — А ты езжай на верх и будь на чеку.
Отправив друга охранять двери родильного отделения, где жена одного из лидеров и мать нашего друга рожает бегу на четвёртый этаж, где сейчас лежит подруга. Надеюсь встретить Хейса до того, как поднимусь на нужный этаж, но нет. Кровавый отпечаток руки сволочного урода на дверях в интенсивную терапию даёт понять, что он уже был здесь. Толкаю дверь, проходя дальше, в ночном неярком освещении больница выглядит жутковато, тем более с маньяком, гуляющим по ней.
— Блять! — рычу, запнувшись за собственную ногу, заглядываю за стойку дежурной медсестры, но за ней никого нет лишь разбросанные по полу листы из больничных карт пациентов.
Двери больничной палаты подруги приоткрыты, что-то мешает им закрыться, когда подхожу ближе понимаю, что это нога лежащей на полу медсестры не даёт захлопнуться дверям. Медсестра лежит с перерезанным горлом, а палата пуста. Здесь нет ни Хейса, ни Один, лишь смятая постель. Собираюсь рвануть на поиски подруги, как вдруг раздавшийся шорох из-за дверей ванной меня останавливает. Выставив пистолет впереди, тянусь к ручке, открывая её, толкаю дверь.
— Дверь закрой, я писаю! — на меня ворчит недовольная подруга.
— Тише, — шикаю на неё. — Давно ты тут сидишь?
— Я не знаю, — чешет макушку. — Ты меня обдолбала снотворным, и я, встав пописать, уснула тут… Какого хрена? — Один указывает на лежащую медсестру у моих ног.
— То, что ты мирно посапывала, сидя в туалете, спасло тебе жизнь, — бросаю подруге штаны, а то бегать в больничной распашонке, сверкая голым задом она явно не захочет. — Хейс здесь и уже убил троих.
Объяснив Один в двух словах, что происходит и то, что её спас счастливый случай того, что Хейс не проверил ванную, отдаю ей второй пистолет, и мы уже на пару продвигаемся по этажам, решив отправится прямиком в акушерское отделение, ведь если он не нашёл Один, то сразу отправиться за Трис. Поднявшись на нужный этаж и, войдя в коридор, слышим голоса.
— Положи нож, Питер. Сдавайся.
— Если хочешь, чтоб противник внял твоим словам, следует называть его по имени, — усмехается Хейс, отвечая Шу, что преграждает тому путь к палате, туда, где сейчас находится почти весь ночной персонал, помогающий Трис родить. — Этому ты научился. А научили ли тебя убивать? Не уверен, что это обязательная программа у новобранцев, вступивших в разведку… Зачем уметь убивать, когда пялишься сутками в монитор, бесполезный ты мешок с дерьмом? — Хейс плюётся словами, перехватывая лучше рукоять ножа.
— Тогда мне повезло, бойцы убойного отряда здесь, — Шу кивает на нас с Один, а Хейс оборачивается к нам лицом, доставая второй нож и выставляя его перед собой. — Такого ублюдка, как ты, я убью, даже не думая.
— А вот и она! — Хейс улыбается, смотря на Один. — Я тебя обыскался…
— Дай мне только повод, и я разряжу обойму в твою черепушку, — рычит Оди.
— Я хочу, чтоб ты запомнила, — Хейс тычет в Один лезвием ножа. — Твоя подружка однажды не успеет тебя спасти! — указывает на меня.
— Он точно нам нужен живым? — смотрю на Шу, ведь у меня так и чешутся руки пристрелить гада.
Не дав ответить, Хейс срывается с места в сторону, маша руками в разные стороны, пытаясь пырнуть Шу ножом. Начинаем стрелять по больному психопату, не дав ему и шага сделать. Мы втроём расстреляли ублюдка, так и не арестовав его. Сразу перешли к казни без решения суда.
— Какого? — из-за дверей родильной палаты появляется один из лидеров фракции Бесстрашия. Четыре немного шокирован от увиденного и сразу спешит закрыть за собой дверь, чтоб жена не увидела того, что творится в коридоре. — Был отдан приказ, что Питера Хейса нужно взять живым, — Четыре раздражён, ведь скорее всего он сам хотел пристрелить козла за то, что тот напал на его беременную жену.
— Ну, мы нечаянно, — отвожу взгляд в сторону.
— Нечаянно? — Четыре прикрикивает на нас. — Ты, блять, прикалываешься?
— Это даже скорее несчастный случай, — произносит Шу, указывая на убитого. — Просто поскользнулся и упал замертво… Вот и всё!
— А если я скажу, что Хейс меня напугал, — Один разводит руками. — Учитывая то, что он сделал со мной, меня нельзя винить!
— Да даже, если ублюдок сам попросил вас застрелить его… — отчитывает нас Четыре.
Вот как получилось, что мы, считай, привели приговор в исполнение, а нам за это ещё и выговор влепили. Да ведь всё равно его осудили бы на расстрел, зачем тянуть то?! Эта ночь оказалась совсем не легче предыдущей. Вернувшись во фракцию, Первый Лидер Бесстрашия поддержал выговор Четыре, хотя все и так знали, что любой бесстрашный, встретив урода, терроризирующего фракцию ни один месяц, не задержал бы того живым. Выговор сделали, а вот наказания не назначили… Спасибо и на этом!