~оОо~
Зайдя в освещенное яркими лампами помещение с поднятыми руками в перчатках, доктор остановился и моргнул. Сначала показалось, что это был Рик, но мужчина, лежащий на столе, не отличался от вышеназванного только темными крупными кудрями. И то, при более пристальном наблюдении, было ясно, что волосы у пациента не черные, а темно-каштановые. Высокий и худой, с кудрявыми, спутанными волосами и бледной кожей, тот лежал на столе с закрытыми глазами и дышал через раз. Очень полные губы, слишком длинный разрез глаз и широкие брови цепляли внимание и не оставляли равнодушным. Сильно выделяющиеся вены бежали ручейками по рельефным рукам, безжизненно лежащими вдоль тела. Легкие гематомы в области ребер и запястий говорили о том, что была потасовка, а синяк вокруг следа от пули в области солнечного сплетения — что стреляли в упор. «Бедный парень. Это чертовски больно, » — подумалось Джону, пока на него натягивали маску и халат. Около стола с хирургическими инструментами стояли два хирурга и интерн. Они смотрели на него с такой надеждой, будто он Мессия и пришел исполнить все их мечты. «Замечательно. Давно на меня так не смотрели. Это обычный перитонит. Чего им неймется?» Попросив жестом хирургический скальпель, он подошел вплотную к пациенту и, чуть нажав пальцами на живот над раной, приставил к ней лезвие. Впервые в жизни Джон жалел, что нельзя проводить операцию голыми руками. Мягкость и бледность безволосой кожи вызывало желание ощутить пальцами ее текстуру и реакцию на его прикосновения. К сожалению, оперируемый находился под наркозом и ответной реакции от него ждать не приходилось. «Так дело не пойдет». Глубоко вздохнув, доктор закрыл глаза и отрешился от всех чувств. Оставив работать только ледяной, беспощадный разум, он приступил к операции. Вскрытие брюшной полости обычным разрезом. Желчь. Вскрытие срединным верхним разрезом. Обследование желчных путей. Отсутствие перфорации и камня в фатеровом соске. Вскрытие разрезом в правой подвздошной области. Введение резиновых дренажей в срединный разрез и разрез в подвздошной области. Фиксирование из в разрезах ватой и клейкой медицинской лентой. Оторвавшись от тела, доктор снял правую перчатку и взял свою кружку, чтобы отпить чай. Подняв взгляд на лицо пациента, Джон встретил слегка сонный, но прямой взгляд прозрачных, почти бирюзовых с коричневыми крапинками, глаз. Узкий от яркого света зрачок чуть расширился, глаза прищурились, а губы приоткрылись, открывая взору доктора влажные ровные зубы. Видимо, мужчина что-то хотел сказать, но хрип, вырвавшийся из горла, не носил никакой информации и Джон, потеряв интерес, отставил посуду, надел перчатку и, жестом сказав одному из помощников добавить снотворного, вернулся к операции. «Уже очнулся? Наркоман. Разочаровывает. Извини, мальчик, такие меня не интересуют.»~оОо~
Успешно законченная операция не вызывала у Джона обычного подъема настроения, и он, вернув себе эмоции, с досадой выбросил перчатки и маску выходя из операционной. Залпом допив чай с молоком, он летящей походкой направился к Джонатану. Успевший присесть, мужчина сразу вскочил при звуке открывшейся двери и кинулся к доктору. — И как?.. — Все прошло хорошо. Скопление желчи не было обнаружено, дополнительного разреза, как и дренажа удалось избежать. Он не был даже близко к смертельной опасности. Так что все намного лучше, чем я ожидал от огнестрельного ранения. Скажите, и как часто попадает ваш зависимый друг в такие ситуации? — Джон склонил голову набок в ожидании ответа. — Вы его не узнали? — Джонатан шире раскрыл глаза и уставился на мужчину, который расстегнул халат и начал разминать шею. — Он детектив и постоянно встревает в такие ситуац… Стоп. Зависимый? Джон поднял брови. — Он наркоман. Не употреблял достаточно давно, но со стажем. Вы не знали? Джонатан побледнел. — Я не… Я врач… Я не видел… — Значит, не наблюдали. Наркоманы — потрясающие лгуны и притворщики. Думаю, вам это известно. Он будет жить и через неделю поправится. — Он не будет лежать неделю, поверьте мне, — покачал головой мужчина. — Ему слишком скучно столько лежать. К завтрашнему дню его здесь уже не будет. — Даже та-а-ак… Давайте поспорим. Я умею заинтересовывать. И он останется здесь сам, по доброй воле. Посмотрев на доктора с жалостью, Джонатан покачал головой. — Как хотите. Спорить не буду. Я знаю, что так будет, — махнув рукой, он удалился. Пожав плечами, мужчина недовольно посмотрел на пустую кружку и направился к стойке старшей медсестры. Там он увидел работницу, которая застыла и тупо пялилась в медкарту. — Что-то случилось? Девушка подняла взгляд на Джона и моргнула. — Это же Шерлок Холмс… Вы только что лечили самого Шерлока Холмса…~оОо~
Зайдя в ординаторскую с медкартой мистера Холмса, Джон задумчиво присел на диван. Сведений в карте было непозволительно мало. Но достаточно, чтобы возмущений по этому поводу не было. Сделав вывод, что у этого индивидуума есть связи в больнице, мужчина недовольно поморщился и принялся подробно ее изучать. Никаких ОРЗ, гриппов и легких таких, банальных заболеваний не было и в помине. Только раны, полученные, так сказать, в бою. Судя по профессии, полученные при задержании или преследовании очередного преступника. «Все-таки интересно». О Шерлоке Холмсе, конечно, он знал. Мало к каким частным детективам обращается полиция, и в своих кругах Холмс действительно был знаменитостью. Но подробности о его характере, образе жизни, как и его внешность — были тем, чем он никогда не интересовался. Встав с дивана, доктор направился в сторону выхода, но взгляд зацепился за отражение в зеркале, и он остановился. В свете светодиодных ламп мужчина увидел свой самый частый образ — образ преуспевающего строгого очкарика-хирурга, помешанного на чистоте и аккуратности. Маскировка и камуфляж — его хлеб и вода. Мужчина, ухмыльнувшись, отвернулся от серебристой поверхности. Джон оставил кружку с чаем на столе, вышел из ординаторской и пошел в выделенную пациенту палату. Тихо постучав — все-таки ночь на дворе, доктор зашел в комнату и посмотрел на единственного (кроме него) человека здесь. Мужчина все еще был бледен, только сейчас эта бледность приобрела некоторый налет аристократизма. Дренажи, поставленные в брюшную полость и закрепленные лейкопластырем, выглядели неплохо. Сев рядом с постелью, доктор внимательно посмотрел на прожилку на шее и сказал: — Я знаю, что вы не спите, мистер Холмс. Можете посмотреть на меня? Навстречу ему открылись самые удивительные и красивые глаза, которые доктор когда-либо видел. Увидев их на операции, он отрешился от эмоций и не чувствовал ничего, но сейчас… Губы медленно открылись и тут же раздался его голос. Истинно мужской, с хрипотцой и басом, пусть тихий и надломленный сейчас, он завораживал и заставлял хотеть его слушать: — Вы что-то скрываете. Кто вы на самом деле? — твердо сказал пациент, отчего у Джона на секунду заледенели глаза и он расплылся в предвкушающей улыбке, встав и запирая за собой дверь.