Посылка

Утром пришла долгожданная посылка. Она нетерпеливо разорвала упаковочную бумагу и открыла коробку. У неё вырвался возглас восхищения, когда она увидела их. Дверные ручки. Позолоченные. Счастливо улыбнулась и закружилась по комнате. Ура! Наконец-то они закончат ремонт в доме. Как она и предполагала, он пришел в бешенство. Нет, на самом деле они безумно любили друг друга, пережили четыре переезда и ремонт. Но эти дверные ручки стали камнем преткновения в их недолгой совместной жизни. Небольшой домик они нашли совместными усилиями и с энтузиазмом взялись за ремонт. Быстро сошлись на дизайне, но когда дело дошло до дверных ручек, начали сгущаться тучи. Она считала, что они должны быть позолоченными, ведь золото так здорово идет дереву и синим гобеленам. Он возражал, что ручки непременно должны быть серебристыми, так как только серебро могло оттенить холодный синий цвет. Она говорила: — «Позолоченные». Он отвечал: — «Посеребренные». Она возражала: — «Позолоченные». Он упрямо стоял на серебряных. Она кричала: «Нет, будут золотые!» Он кричал в ответ: «Серебряные!» Потом она долго плакала в ванной, а он мучился от раскаяния в темной спальне. Они так редко ругались, и было очень больно оттого, что какие-то глупые дверные ручки мешали им придти к согласию. Она знала, что он будет зол, но все равно заказала позолоченные дверные ручки. Тайком от него. И сейчас удовлетворенно разглядывала с таким трудом выбранный аксессуар. Да, он был зол. Он был в ярости. — Как ты могла? – кричал он. – Даже не посоветовалась со мной! — Ты все равно был бы против! – кричала она в ответ. — Мне не нравятся эти ручки! – заорал он. – Они уродливые. — И совсем не уродливые, — расплакалась она, — они мне нравятся. Он зарычал, схватил куртку и бросился на улицу. Она медленно сползла на пол около стола и разрыдалась. Проклятые дверные ручки. Спустя какое-то время успокоилась, поднялась с пола, поморщилась: каменная плитка в холле была холодной и жесткой. Со вздохом убрала коробку со злополучными ручками, сейчас они уже не казались ей такими красивыми, как утром. Она даже была готова выкинуть их, если это поможет ей помириться с ним. В обед с тяжелым вздохом отставила почти полную тарелку с тушеными овощами и невидящим взглядом уставилась в кружку с чаем. Он так и не вернулся домой. Есть совершенно не хотелось. Хотелось плакать. В глубине души рождалось смутная тревога за него. Где он? Все ли в порядке? Когда вернется? День шел к вечеру и тревога возрастала. Она в очередной раз набрала его номер, но бездушный женский голос в сотый раз сказал, что абонент недоступен. Ведь этому Голосу все равно, что она беспокоится. Ужинать не стала, поковыряла вилкой в разварившихся макаронах, но кусок не лез в горло. Выкинула все в помойку и долго мыла посуду, которой, и так практически не было, но это хоть немного отвлекало от грустных мыслей. Телефон всё ещё не отвечал и паника начала захватывать не только душу. Мерзкими, холодными, липкими лапками страх заползал в каждую клеточку тела. Мучил. Не давал дышать. Не давал думать. Вырывал рыдания. Причинял боль. Она всхлипнула и склонилась над раковиной. Как же больно… Раздался стук в дверь, и она бросилась в холл. С мокрых рук капала холодная пена. Наплевать. Он вернулся! Она распахнула дверь и вздрогнула. — Мэм? – высокий немолодой полицейский приложил два пальца к фуражке. – Можно войти? Она мельком взглянула на удостоверения и посторонилась. В душе мгновенно не осталось ничего. Пустота. Она даже не удивилась, когда они протянули ей водительское удостоверение её мужа. Взяла его дрожащими руками и машинально взглянула на фото. На дорогом и любимом лице расплылось темной мерзкой кляксой засохшее пятно. Вишневого цвета. — Мне очень жаль, мэм — мягко сказал полицейский. У неё подкосились ноги, и она опустилась на холодный пол. Почти в том же самом месте, где сидела сегодня утром. Когда он ушел. Ушел навсегда. Ей казалось, а может, и в самом деле это было, что ночью она ездила с полицейскими в морг и опознала его. Такого любимого. Такого родного. Мертвого. Как вернулась домой, уже не помнила. Тяжелым роботом поднялась в спальню и рухнула на кровать. Сон мгновенно смел её сознание, и она хотя бы на ночь получила долгожданное облегчение. Утром проснулась и сонно заворчав, протянула руку к соседней подушке, чтобы прижаться к любимому теплу и насладиться мирным утром. Ледяной холод рванул под одеяло и выстудил все остатки утреннего тепла. Она вскочила на кровати с распахнутыми от ужаса глазами. — Боже, боже, боже мой, — шептала она. Разум услужливо подсовывал ей воспоминания, а сердце отказывалось их принять. – Этого не может быть. Она сорвалась с кровати и в ужасе заметалась по дому. Она искала везде, под кроватями, в шкафах, в чулане. Нигде нет! Да и не могло быть... Остановилась в холле у стола и взяла его удостоверение. Открыла и тупо всмотрелась в любимые черты. Как больно. Как же больно… Медленно поднесла ламинированную страничку к губам и, закрыв глаза, лизнула смазанную каплю крови. Хоть что-то осталось от её любимого. Она вздрогнула, когда постучали в дверь. На негнущихся ногах дошла до двери и открыла её. Улыбка сползла с губ молоденького парнишки-почтальона, когда он увидел её. А уже все равно. — Все в порядке, мэм? – неуверенно спросил он. — Да, — отозвалась она безжизненным голосом и расписалась за посылку. Поставила на стол, и хотела было уйти, но вдруг её привлекло имя в графе отправителя. Его имя! Она лихорадочно, дрожащими руками разорвала обертку и открыла коробку. Под ней оказалась еще одна. Подарочная, с белыми розами. И небольшой конверт, из которого выпала красивая открытка с забавной толстой веселой жабой. «Малыш. Ну что мы ругаемся, как собаки? К черту этот ремонт, да и какая разница, в конце концов, какими будут ручки. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Я ведь очень люблю тебя! Посылаю тебе подарок, надеюсь, он понравится. Целую. Твой…» И размашистая подпись. Она уронила открытку на пол, открыла коробку, и разворошила упаковочную бумагу, которой был прикрыт подарок. Его прощальный подарок. Несколько секунд она тупо смотрела в коробку. Потом усмехнулась. Каким важным это казалось ей еще вчера утром. А потом резким ударом смела коробку со стола. Содержимое рассыпалось, и она молча опустилась на колени. В том же самом месте, где сидела вчера. Секунду не чувствовала ничего, а потом грудь взорвала боль и она закричала. Страшно, истошно, выкрикивая из себя всю невыплаканную накануне боль, тревогу, ужас, горе. Крик закончился и она разрыдалась. Она сидела на каменном холодном полу и плакала, а вокруг был разбросан его подарок. Ручки для всех их дверей. Позолоченные