Луна Лавгуд и коллекция мозгошмыгов

Неделя прошла достаточно спокойно, единственным значимым событием стало то, что Нотт оказался в Больничном крыле с переломами и стертой памятью о нескольких последних днях. Профессора даже если и подозревали что-то, предпринимать ничего не стали. Гарри чувствовал, что поступил достаточно глупо — мог бы написать официальное заявление в Аврорат и выкинуть парня из школы, но все-таки был собой доволен. После того, как Забини пострадал от проклятья, Гарри выловил Нотта в коридоре и просто размазал по каменной стене, опробовав на нем несколько интересных проклятий из библиотеки Блэков. Потом отменил все эффекты и наложил «Обливиэйт». Уже вечером, сидя в гостиной в кресле перед камином, он ужасался тому, как сильно изменился. Год назад ему в голову не пришло бы так поступить, он скорее злился бы и ругал проклятого слизеринца, но никогда не напал бы первым, тем более чтобы защитить даже не друга, а малознакомого парня, неожиданно попросившего у него покровительства. Сам Забини продолжал вести себя тихо и достойно — в друзья не набивался, присутствием не раздражал, но по утрам здоровался, а если мог, оказывал простую помощь — открывал двери или передавал записки от Малфоя. Гарри думал, что с новоявленным вассалом нужно будет поговорить, но все откладывал это дело. Малфой, когда Гарри рассказал ему о своих колебаниях, только фыркнул:  — Наслаждайся жизнью. Свой долг как сюзерена ты выполнил — обидчику отомстил. Больше ты ему ничего не должен, пока он сам не придет просить помощи. А он пусть отрабатывает покровительство. Потом, после паузы, добавил:  — Забини — отличный парень, но податься ему сейчас некуда. Они с матерью сильно разругались, так что дома его никто не ждет. Ты помогаешь ему, и он за тебя пойдет на что угодно. Гарри только вздохнул, разбираться с Забини не было особого желания, его куда больше волновали Треккот и Снейп. Первый, потому что представлял для четвертой части всех учеников реальную опасность. Второй, потому что с ним предстояло общаться. Когда наступила суббота, Гарри, Драко и Гермиона встретились в одном из пустующих классов и приступили к работе над зельем поиска. Варил Драко, разрешив Гермионе нарезать ингредиенты. Гарри единогласным решением от процесса был отстранен и сидел на старой парте чуть в стороне от котла, задумчиво качая ногой и размышляя о том, что скажет Снейпу. На самом деле, он ничего не хотел говорить мрачному профессору. Гарри часто думал о том, что увидел в Омуте памяти, и его отношение к Снейпу менялось несколько раз. Он жалел этого, в сущности, неприятного, но несчастного человека, восхищался его смелостью, однако совершенно не желал видеть. Увы, первое «Здравствуйте» предстояло сказать именно Гарри. Накануне друзья до хрипоты обсуждали, кто же первым пойдет к профессору. Конечно, Драко хотел как можно раньше увидеть крестного и сломать ему его внушительный нос, но его останавливало одно соображение. Да, было известно, что профессор жив, но о том, в каком он состоянии, особенно психическом, никто не знал.  — Если крестный тронулся умом, — честно сказал Драко, — то я просто не сумею ничего сделать, даже если он на меня нападет. Я не могу поверить, что он исчез из моей жизни, будучи нормальным. С этим аргументом согласиться было трудно, но в таком случае единственным, кто мог рискнуть встретиться с сумасшедшим Снейпом, был Гарри. Гермиона, возможно, и не испытывала к зельевару особо теплых чувств, однако по силе заклинаний и по умению драться явно проигрывала обоим парням, а Драко был убежден, что ранить настолько любимого человека не сумеет.  — Одно дело, — хмыкнул он, — узнать, что он здоров, но хандрит, и на радостях по-маггловски подправить ему лицо. А другое — встретить безумца, выглядящего как дядя Северус, и отбиваться от него. Услышав про «дядю Северуса», Гарри и Гермиона сначала попытались сдержаться, но потом захохотали в голос. Драко надулся, но глаза у него тоже радостно блестели. Из воспоминаний Гарри выдернул громкий голос Драко:  — Готово. Поттер, карта у тебя. Гарри протянул обыкновенную незаколдованную карту Великобритании, Драко капнул на край листа зелье и, приложив палочку, сказал:  — Реперио. Заклинание поиска активировало зелье и то тонкой красной змейкой потекло по карте, чтобы остановиться где-то в Девоншире.  — Старые Холмы, — произнес Малфой.  — Что за старые холмы? — спросила Гермиона, наклоняясь над картой.  — Старые Холмы — это название, небольшая магическая деревенька. Крестный не стал бы жить среди магглов — он их не любит, а здесь кроме Холмов ничего нет.  — Ты бывал там?  — Пару раз с матерью — мы искали небольшой загородный дом. Решив не откладывать дело, друзья вышли из школы и, преодолев границу защитных чар, аппарировали, держась за Малфоя, знавшего конечную точку. Они оказались на поляне возле небольшой рощи, а впереди начиналась деревня. Представить себе более банальное и скучное место было сложно — одна улица, типовые домики, похожие одна на другую клумбы перед ними.  — Как договорились, — напомнил Малфой, и Гарри наложил на себя заглушающие и дезиллюминационные чары, а потом набросил мантию-невидимку. Они договорились, что Гарри постарается обнаружить дом Снейпа и, если удастся, взломает защиту и пройдет внутрь. Сам Гарри вряд ли справился бы со взломом, но, к счастью, Снейп пользовался фирменным малфоевским набором чар, и Драко знал, как их обмануть. Найти жилище Снейпа оказалось крайне просто — на окраине деревни стоял покосившийся коттедж с серыми грязными стенами и кривой крышей, возле которого не росло ни единого цветочка. Подойдя поближе, Гарри ощутил теплую волну защитной магии.  — Покажись, — сказал он, и на мгновение защитный купол засветился темно-синим светом. Что ж, им повезло, и Снейп, в приступе паранойи, не изменил привычным защитным заклинаниям. Несколько движений палочки, и в куполе образовался небольшой едва ощутимый проход. Будь у Гарри дурные намерения, магия не пустила бы его, но он шел с добром, поэтому легко проскочил в образовавшуюся дырку, которая закрылась за его спиной. Как объяснил Драко, такой способ взлома придумал его дед, Абраксас Малфой, который часто изменял жене и нередко возвращался домой под покровом тьмы. Он совершенно не хотел, открывая дверь, оповещать весь дом о своем возвращении, и создал запасный вход. Двор дома Снейпа был не настолько грязным и заброшенным, как казалось снаружи — просто запущенные клумбы, на которых розы, петуньи и бегонии давно вытеснили сорняки. Гарри по узкой дорожке подошел к двери и, убедившись, что на ней нет дополнительных чар, открыл ее, и сразу же, беззвучно ругнувшись, откатился назад, пропуская заклинание. «Самонадеянный идиот!», — подумал он, выравнивая дыхание. Как он мог забыть, что чертов Снейп — конструктор-самоучка? Сам Снейп выскочил из дома через несколько мгновений и, держа палочку перед собой, заозирался по сторонам. Смерть не пошла профессору на пользу. От его прежнего решительного и грозного вида осталось немного. Лицо заострилось, словно профессор недоедал, нос, и прежде не добавлявший ему привлекательности, теперь выделялся как одинокая горная вершина. Волосы находились в еще большем беспорядке, чем прежде, а в глазах виднелось странное чувство, совсем непохожее на обычный гнев или превосходство. Снейп выглядел жалко. Он продолжал оглядываться по сторонам, выражение настороженности на его лице сменялось равнодушием. Гарри осторожно поднялся с земли и, оставаясь под мантией-невидимкой, снял с себя маскирующие чары. Потом приглядел на земле камешек и немного толкнул его ногой. На шорох Снейп обернулся сразу, хотя и не совсем точно. Постояв и поглядев в пустоту секунд тридцать, он запустил чуть правее от Гарри обездвиживающее проклятье. Гарри, чувствуя, как столь желанный адреналин дарит ему чувство счастья, переместился за спину Снейпу и снова толкнул камешек. Профессор неплохо учился, во всяком случае, теперь он ничего не ждал, а сразу же послал в пустоту какое-то, судя по цвету луча, серьезное проклятье, но потом снова замер. С третьей Снейп поступил правильно — сначала запустил чем-то смертоносным на звук, а потом начал поливать проклятьями все вокруг себя. Не попал, и Гарри едва сдержал рвущийся из груди смех. «Ну же, — подумал он про себя, на время забыв, зачем пришел, — удиви меня!». Снейп не подвел. Прижавшись спиной к стене дома, он запустил темно-зеленый туман с едким запахом, а сам отгородился щитом. Гарри благополучно пропустил туман мимо, зайдя за угол дома и дождавшись, пока сила заклинания не закончится. Когда туман исчез, Гарри снова вышел из-за стены и лениво, небрежно сказал:  — Здравствуйте, профессор. Снейп подскочил и, ориентируясь на голос, послал сразу четыре луча, в одном из которых Гарри легко опознал «Аваду». К счастью, он ждал атаки и просто пригнулся, позволяя заклинаниям ударять в кусты за спиной, а потом выпрямился и снял мантию. Лицо Снейпа исказилось смесью злобы и ненависти. Не опуская палочку, он прорычал:  — Поттер! Гарри хмыкнул, подивившись тому, что раньше боялся профессора.  — Рад видеть вас в более живом виде, чем во время нашей последней встречи, — сказал Гарри, не замечая, что эта фраза и тон, которым она была сказана, крайне походили на малфоевские, — может, пригласите меня в дом?  — Что вам нужно, Поттер? — спросил Снейп, опуская палочку и направляясь в дом. Гарри последовал за ним, с грустью отмечая, что походка профессора уже не напоминает полет летучей мыши. Дом сильно напоминал пустые комнаты на Гриммо, 12 — обшарпанные стены, старая мебель и никакой хозяйской руки. Снейп опустился в широкое кресло, сложил руки на груди и спросил:  — Так чему я обязан удовольствием видеть вашу физиономию, Поттер?  — Сэр, — Гарри сел на старый плетеный стул, — всего лишь счастливая случайность. Снейп смотрел мрачно и выжидающе, а Гарри чувствовал, как в нем закипает самое опасное чувство — гнев.  — Проводил ревизию могил и заметил, что одного мертвеца не хватает, — сказал Гарри, — сначала обрадовался, что он выжил, а теперь вижу: он мертв, но зачем-то решил поселиться в двухэтажном склепе. Снейп подскочил как ужаленный, похоже, слова его задели. Он подлетел к Гарри и приставил палочку к его горлу. Глаза горели уже самым настоящим чувством:  — Не смейте паясничать. Гарри медленно закрыл глаза и открыл снова. Мир окрасился в красный цвет, внутри него все ревело и требовало немедленно разорвать того, кто рискнул угрожать ему, но Гарри сдержался и просто твердо отвел от своей шеи оружие.  — Сядьте, Снейп, — сказал он жестко. Профессор опешил, но не подчинился, хотя палочку и убрал.  — Решили похоронить себя здесь, бывший профессор? — спросил Гарри, — Прекрасная идея. Ни о чем заботиться не нужно, ни за кого переживать. Можно сидеть и жалеть себя. Не вы ли упрекали меня в том, что я жалуюсь на жизнь, а, профессор?  — Заткнитесь! — рявкнул мужчина, — Я довольно возился с вами! К счастью, все мои обязательства выполнены, — он продолжил чуть тише и язвительней, — и я могу делать, что захочу. Неужто решили озаботиться моей судьбой? Гарри все-таки расхохотался:  — Я? Благодарю за лестную оценку моих душевных способностей. Я, конечно, был на ваших похоронах, но разыскивать не стал бы. Только, кажется, вы забыли как минимум про половину своих обязательств.  — Я. Вам. Ничего. Не. Должен.  — Мне? Разумеется, — Гарри встал и, копируя позу собеседника, скрестил руки на груди, — а вот своему крестнику могли бы и открытку послать. Судя по лицу Снейпа, у него произошел разрыв шаблона. Осознать, что Гарри Поттер заботится о Драко Малфое было для него слишком сложно, а Гарри тем временем снова достал палочку и неспешно направил ее на профессора:  — И что вы собираетесь со мной делать, Поттер?  — Деритесь, профессор. Гарри дождался, пока смысл слова «деритесь» дойдет до Снейпа, и только потом ударил легким заклинанием в столик посреди комнаты. Сначала профессор только защищался, не понимая, что происходит. Но когда первое же «Секо» рассекло ему плечо, начал атаковать.  — Вяло, сэр, — крикнул Гарри, любимой «Бомбардой» обрушивая шкаф, — вспомните, как ненавидите меня! Заклинания стали лететь четче, но все еще слишком вяло для Поттера.  — Может, представите на моем месте Волдеморта? Или моего отца? Сириуса Блэка? В этот раз чары стали действительно темными, и Гарри пришлось бросить все силы на то, чтобы не ошибиться, успевать отскакивать от смертельно-опасных лучей и при этом отвечать на удары. Гостиная превратилась в руины, когда Гарри опустил между собой и Снейпом мощный щит.  — Так лучше, сэр, — сказал он спокойно и вежливо, — теперь я не боюсь пускать к вам Драко. До скорой встречи. Гарри развернулся и вышел из дома. Северус остался посреди своего дома с палочкой в руках. Его сердце бешено стучало, гоня застоявшуюся кровь. Он чувствовал себя не просто живым, а молодым, сильным и способным на все.