Луна Лавгуд и коллекция мозгошмыгов

Утром в среду Гарри и Драко завтракали вместе за столом Слизерина. С тех пор, как Луна во второй раз «усмирила нарглов» Гарри, друзья почти все время говорили о том, как именно ей удалось это сделать. Причем мнения их расходились — Драко считал, что Лавгуд обладает врожденными способностями к легиллименции, а Гарри был уверен, что ничего общего с грубым проникновением в сознание у таланта Луны нет и быть не может. Впрочем, по утреннему времени разговор тек вяло и больше напоминал монолог Гарри — Драко изредка вставлял свои реплики, но в основном это были зевки или тихие проклятья на головы тех, кто придумал учиться в десять утра. Гарри достаточно быстро надоело спорить с самим собой, поэтому он замолчал и все свое внимание сосредоточил на молочном супе и тостах с маслом. Нельзя сказать, что вопрос еды его сильно занимал, скорее наоборот — парень мог есть практически все, что угодно, его желудок готов был переваривать любую пищу, даже несвежую (теоретически исключением пока оставались кексы Хагрида, но точно определить было нельзя — с ними не справлялись зубы). Однако в молочном супе было нечто успокаивающее, поэтому по утрам Гарри отдавал предпочтение именно ему. Впрочем, даже очень глубокая сосредоточенность на еде не помешала ему резко отскочить в сторону, почувствовав чей-то пристальный недобрый взгляд. Драко, которого он чуть не свалил на пол, ничего не сказал, а просто перевел взгляд туда, где Гарри обнаружил предполагаемую опасность, и обомлел. Возле учительского стола стоял Северус Снейп собственной персоной. Только очень хорошее воспитание и еще более хорошая выдержка помогли ему не подскочить на месте и не помахать крестному рукой. Он все-таки решил вернуться. Гарри уже полностью пришел в себя и снова вернулся к еде, но теперь его поза не была расслабленной. Такая мелочь, как недовольный взгляд решившего воскреснуть Снейпа в сочетании с воцарившейся в зале абсолютной тишиной сделали свое дело — пружина в его теле, в его мозгу, снова сжалась. Гарри буквально кожей чувствовал потребность сражаться и защищаться. Драко, стараясь, чтобы никто не заметил, сжал запястье друга как можно сильнее, но это не помогло. Гарри как сквозь пелену слушал профессора МакГонагалл, которая объявляла, что неожиданно воскресший и всех спасший Снейп займет освободившееся место преподавателя Защиты от Темных Искусств. «Интересно, — возникла на краю сознания мысль, — куда дели Траххота?». Ложь. На самом деле, ему было совершенно неинтересно. Зато он мог с легкостью, не задумываясь, сказать, как можно использовать любую вещь в этом зале для обороны или нападения. Драка — единственное, что его сейчас занимало.  — Постарайся представить, как расчленяешь Нотта, — шепнул Драко, — или даже крестного. И просто идем на выход.  — Сейчас Защита. Если Снейп не сдержит свой острый язык, я не сдержу свою ярость, — ответил Гарри, следуя совету и воображая, как медленно снимает с плачущего Нотта кожу. Он спокойно встал из-за стола и вышел из зала вместе с Драко. Больше никто за ними не последовал — хотя Гарри и удавалось скрывать свою неадекватность, многие уже заметили, что его лучше не злить.  — Будем надеяться, что Снейп, — проговорил Драко, называя крестного по фамилии, как и всегда в школе, — не станет задевать героя Британии. Ты, знаешь ли, оказал ему неплохую услугу, избавив от весьма неприятного хозяина.  — Он мне тоже. Мы квиты, — ответил Гарри, сворачивая в потайной проход, который позволил сильно срезать путь к кабинету. Драко ничего не сказал, только чуть приподнял бровь, и Гарри пояснил:  — Без подробностей. Но он несколько раз спасал мою шкуру и сильно помог одолеть Риддла. Я благодарен ему, честно. Но мне сейчас плевать, на кого нападать. Драко только вздохнул. Если бы было чуть больше времени, он вызвал бы друга на дуэль или просто ударил бы. Полчаса, и Поттер снова пришел бы в норму, но получаса у них не было. У кабинета Защиты они появились первыми и, убедившись, что дверь не заперта, сразу же заняли парту у выхода. Вскоре стали появляться и остальные. Джинни только улыбнулась Гарри — догадалась, что лучше его не трогать. Рон хотел было что-то сказать, но сестра увела его в сторону. Ровно в девять как обычно пунктуальный Снейп влетел в класс. Все было так, словно не было этого адского года, и сейчас только шестой курс. Дамблдор жив, Снейп — мерзавец, а самая большая проблема — понять, есть ли у Малфоя метка на руке. Гарри чуть расслабился. Снейп подчеркнуто игнорировал его, проводя привычный опрос. Правда, Гермиона уже не тянула руку, а просто смотрела в учебник. Невилл не съеживался от страха при взгляде на профессора, а равнодушно смотрел на пустую доску. И темы уже не казались сложными. Да, Снейп был, пожалуй, отличным специалистом, но он не в той аудитории выступал. Разумеется, он был лучше Треккота. Но никто, даже он, не сумел бы нормально преподавать Защиту тем, кто сумел выжить на войне. Опрос закончился, и Снейп перешел к объяснениям — рассказывал о природе темных и светлых заклинаний, о принципах разделения и об особенностях Защиты. Гарри достал перо и начал записывать, не желая привлекать к себе внимания. Драко рядом тоже строчил. Гарри уже начал надеяться, что этот урок пройдет без происшествий, но напрасно.  — Посмотрим, поняли ли вы хоть что-то из моих объяснений, — объявил профессор, и все-таки совершил эту ошибку. Он сказал: — Поттер! Выйдите сюда! Драко закусил губу и начал возносить молитвы всем известным богам. Остальные ученики непроизвольно вжались в спинки стульев. Гарри вышел на свободное место у доски и замер.  — Итак, мистер Поттер, — протянул Снейп знакомым тоном, — вы ведь признанный специалист в области защиты от темных искусств. Думаю, вам будет совсем несложно продемонстрировать нам всем, — он чуть скривился и совершил вторую ошибку за первый же урок после своего возвращения в число живых, — поведение волшебника в случае нападения. Драко, уже не думая о чужом мнении, опустил голову на руки. Почему, почему крестный не сказал что-то вроде: «использование различных типов щитов»?  — Разумеется, профессор, — ответил Гарри, чувствуя, как из рукава ему в пальцы скользит палочка. Несколько ударов Гарри отразил спокойно. Снейп ничего не сказал, Драко рискнул поднять голову. А потом в тишине прозвучало:  — Сектумсемпра! Гарри почувствовал, как воздух вокруг него стал вязким и тягучим, словно время замедлилось. Луч проклятия еще не успел преодолеть и половины пути, как перед глазами парня встало и окровавленное тело Драко, и Джордж без уха, и узкий быстрый почерк в учебнике Принца-полукровки. Ни разу ни в одном из боев он не использовал это проклятье, и вот теперь оно летело ему в лицо. Привычным движением он кувырнулся назад, пропуская проклятье над головой, а потом начал засыпать противника, врага градом проклятий. Щиты? Он смеялся, уничтожая каждый следующий. Он видел перед собой врага и не собирался останавливаться. Спустя очень короткое время в его голове появилась еще одна мысль — нужно увести врага из класса, и он, прикинув траекторию, начал отходить к двери, заодно временно перейдя на легкие и неопасные заклинания. Рядом были те, кого нужно защищать. Они не должны пострадать. Когда дверь открылась, и Гарри сумел выйти в коридор, его разум резко прояснился. Врагов рядом нет, только Снейп. Это просто урок. Гарри опустил палочку и почувствовал, как его захлестывает ужас. Во что он превращается? Он просто опасен для окружающих! Гарри захлопнул дверь и бросился бежать. Драко подскочил со своего места и побежал за ним. Ему было страшно даже подумать, что может случиться с Поттером, если он останется один в таком состоянии. К сожалению, тот бегал быстро, а позвать его или тем более обездвижить Драко не рискнул, поэтому просто старался не отставать. Он почти успел — ему не хватило нескольких секунд, чтобы не дать Гарри преодолеть антиаппарационный купол и исчезнуть. Драко уже спокойно вышел за границу защитных чар и остановился. Почти сразу же сзади на него налетела Грейнджер. Драко пошатнулся, но не упал и помог ей поймать равновесие, на секунду дольше прижимая к себе, чем это необходимо. — Ты что здесь делаешь? — спросил он. Грейнджер вздохнула и задала встречный вопрос: — Есть идеи, где он может быть? — Нет, Грейнджер, даже не думай, что пойдешь его искать вместе со мной! Девушка резко подняла подбородок, видимо, стараясь казаться выше и значительней, что, с учетом ее весьма небольшого роста, выглядело забавно. — Запомни, Драко Малфой, мне совершенно не нужно твое разрешение, чтобы пойти искать своего друга! Парень фыркнул: — Грейнджер, смени этот угрожающий тон. Маленьким девочкам он не идет. Грейнджер задохнулась от возмущения, но подобрать достойный ответ сразу не смогла, а Драко уже продолжил говорить: — Впрочем, если вы так хотите, моя принцесса, я готов сопровождать вас куда угодно. Теперь она покраснела и уставилась в землю. Некстати Драко заметил, что у нее немного шелушится кожа на носу. Раньше это вызвало бы в нем волну отвращения, но сейчас показалось достаточно милым, и он, пожалуй, позволил бы себе подольше разглядывать розовый вздернутый кончик носа, если бы не насущная проблема — решивший поискать приключений на свою задницу Поттер. — Может, — сказала Грейнджер чуть дрогнувшим голосом, — он у себя дома? Драко пожал плечами и, взяв девушку за руку, аппарировал на балкон. Ощетинившиеся охранные чары на стекле и толстый слой песка и сухих листьев на площадке были надежным свидетельством того, что Поттер сюда не заходил. Вторым местом, которое они решили проверить, стал особняк на площади Гриммо. Если Грейнджер и удивилась тому, что Драко знает адрес, то ничего не сказала. Увы, Кикимер сообщил, что хозяин не появлялся дома с лета. Драко на секунду даже подумал о том, чтобы подключить к поискам эльфа, но быстро отбросил эту идею — лучше не давать никаких поручений чужим домовикам. — А может, — начала Грейнджер, которой, судя по всему, пришла в голову та же идея, но Драко ее оборвал: — Нет. Пошли. — Почему мы не попросили Кикимера найти Гарри? — спросила она недовольно, когда дверь особняка закрылась за их спинами. — Он не мой эльф. И не твой. Правила приличия и соображения безопасности категорически запрещают волшебникам отдавать приказы или просить о чем-то чужих эльфов. Результат будет непредсказуем. Наконец Драко вспомнил еще одно место, где Поттер может быть. Он не слишком хотел вести туда Грейнджер, но и тратить время на споры с ней не собирался. — Кажется, я знаю, где он, — сказал Драко и аппарировал вместе с ней в закуток возле дешевого паба. Внутри было совсем не так, как тогда, когда Гарри и Драко сидели там, пили отвратительное поило и разговаривали. Сегодня здесь было шумно, людно и опасно. Драко положил руку на плечо своей спутнице и чуть приобнял ее, шепнув на ухо: — Грейнджер, даже не вздумай отойти от меня хоть на шаг. Как ни странно, спорить она не стала — похоже, толпа пьяных людей ее напугала. Но, по крайней мере, Поттера они нашли. Он сидел за дальним столом в компании нескольких здоровяков и что-то говорил со злым выражением лица, то и дело прикладываясь к высокому стакану. И у него, и у здоровяков на лицах виднелись свежие синяки и ссадины, а одежда местами была разорвана. И Драко даже не представлял, как ему увести Поттера отсюда. Гарри резко глотнул еще пива и выругался — разбитая скула горела огнем, зато после банальной драки, в которой трое громил его просто вырубили, жизнь стала казаться куда приятней. Вполне возможно, что драка с тремя накаченными магглами окончилась бы для него весьма печально, если бы их не разнял местный вышибала. В крупном, но не жирном и очень усталом парне Гарри с огромным удивлением узнал кузена Дадли Дурсля. И вот теперь все четверо драчунов и Дурсль-младший пили пиво и говорили о жизни. Магию ни Гарри, ни Дадли не упоминали, а все остальное было понятно и магглам — они решили, что Гарри только что вернулся из какой-то горячей точки, где слегка съехал с катушек. — Я-то думал, что ты, маменькин сынок, сидишь себе сейчас в каком-нибудь кожаном кресле и покрикиваешь на подчиненных, — заметил Гарри, когда Дадли ненадолго отвлекся и усмирил парочку разбушевавшихся студентов. — В кресле? — Дадли захохотал. — Конечно, с моим образованием меня там только и ждут. Нет, если бы папка был жив, он меня, может, и пристроил бы куда. Но… Гарри отвел взгляд. Дядя Вернон никогда его не любил, обращался с ним ужасно, несколько раз бил и часто лишал еды, называл «уродом». Гарри мечтал никогда больше не видеть его, но уж точно не желал ему смерти. — Как, — он чуть запнулся, — давно это случилось? — Да уже считай год, — ответил Дадли. В воздухе повисло невысказанное: «Почти сразу после того, как из-за ваших разборок мы были вынуждены уехать». Гарри собирался было спросить, как это пережила тетя Петунья, но не рискнул. Поэтому просто написал на салфетке свой лондонский адрес и сказал: — Если что, пиши по этому адресу. — А… — начал кузен. — Обычной почтой. Я ее почти не получаю, но ящик проверяю. Еще некоторое время они пили молча. Остальные магглы, почувствовав, что двое хотят поговорить, отошли от них. И Дадли шепотом спросил: — Когда тебя забирали, говорили что-то про войну. И?.. — Мы победили, — ответил Гарри, допивая пиво. — Это там тебя так... Кузен не закончил фразу, но показал своей огромной ручищей что-то непонятное. Гарри усмехнулся, решив, что таким образом красноречивый Дадли пытается описать его изменившийся характер. — Можно и так сказать. Гарри поднял глаза и сразу же увидел два знакомых встревоженных лица. Драко и Гермиона стояли, прижавшись друг к другу, и явно хотели забрать его обратно в школу. Он поднялся и хлопнул кузена по плечу: — Бывай. Если что, пиши, не стесняйся. — Ладно, и ты бывай, — ответил тот, но хлопать Гарри по плечу не стал, видимо, решил, что с его весом это может быть травмоопасно. Гарри подошел к друзьям и спросил: — Идем? Гермиона взяла его за руку, по-прежнему не отпуская Малфоя, и втроем они вышли из паба на свежий воздух. Алкоголь сделал свое дело — Гарри чувствовал, как в груди разливается тепло. Он сейчас был готов ко всему, даже к встрече со Снейпом. Поэтому он легко позволил друзьям увлечь себя в темный закоулок и аппарировать к границам Хогвартса. Но он точно знал, что через неделю или две снова вернется в некогда тихий, а теперь такой оживленный паб. Если для того, чтобы оставаться нормальным, ему нужно изредка пить и драться, он будет делать и то, и другое.