Луна Лавгуд и коллекция мозгошмыгов

Гермиона шла на завтрак, когда ее остановил Драко. Девушка поморщилась — после вчерашнего непростого дня, поисков Гарри, возвращения его обратно в школу и приведения в порядок, она сильно устала и за ночь почти не отдохнула, поэтому видеть неестественно бодрого Малфоя было немного неприятно.  — Как ты умудрился выспаться? — спросила она вместо приветствия.  — Я не ложился, — пожал плечами тот и протянул ей предмет, завернутый в серую бумагу.  — Что это? Драко пожал плечами и сказал:  — Бери, проклятий нет. Гермиона осторожно взяла сверток и сразу же поняла, что это очень толстая книга.  — Зачем это мне и в честь чего? Он закатил глаза и сообщил:  — Это подарок, Грейнджер. Нет-нет, ни в коем случае не в честь твоего прошедшего дня рождения, а как благодарность за помощь в поисках Поттера. Гермиона едва не застонала от досады. Незадолго до своего дня рождения она предупредила всех друзей, что, совершенно серьезно, категорически запрещает поздравлять ее в этом году. Никаких подарков, праздников, поздравлений и всего прочего. На самом деле, пока родители не в себе, праздновать казалось невозможным. Друзья поняли и на протяжении всего дня девятнадцатого сентября не произнесли насчет ее дня рождения ни слова. Зато начиная со следующего дня эти упрямцы начали дарить ей подарки, причем каждый считал своим долгом предупредить, что это вовсе даже не имеет никакого отношения к ее восемнадцатилетию.  — И ты туда же? — спросила она обреченно. — Я не приму подарок. Малфой на это заявление только хмыкнул и согласился:  — Не принимай. Если вообще сможешь выпустить эту вещь из рук. Понимая, что особого выбора у нее нет, Гермиона развернула оберточную бумагу и увидела, что подарок состоит из двух книг. Первая — обтянутая кожей книга «Проклятия крови». Гермиона провела пальцами по обложке и поняла, что книга обладает магической составляющей.  — Что-то вроде незримого расширения, — пояснил Драко, — книга достаточно тонкая, но вмещает в себе текст более чем на две тысячи страниц. Вторая книга выглядела проще и тоньше, но прочитав надпись на титульном листе, Гермиона едва сдержала что-то среднее, между испуганный писком и восторженным визгом. Это было первое официальное издание «Гамлета» 1604 года. Самое полное из всех, публиковавшихся при жизни Шекспира. Малфой оказался прав — она ни за что не расстанется с этой книгой. Пролистав осторожно книгу, Гермиона все-таки не сдержалась и с негромким, но очень искренним «Спасибо!» обняла дарителя за шею. Малфой засмеялся, сказав:  — Я был уверен, что тебя, Грейнджер, порадуют книги. Гермиона смутилась своего порыва и поспешно отошла на шаг в сторону, прижав подарок к груди, а потом спросила:  — Прости, но не могу не поинтересоваться — откуда такая редкость? Я даже представить себе не могу, сколько это может стоить.  — Стоить? Добро пожаловать в новый мир, Грейнджер, сейчас я не могу себе позволить купить даже школьные учебники. Эти книги мне ничего не стоили, я просто точно знал, где их взять. Но не переживай — добыты они совершенно законным путем. Здесь Драко немного покривил душой — книги он взял из библиотеки Малфоев, можно сказать, украл. Правда, крал он у самого же себя, так что формально это не считается воровством.  — Спасибо, — повторила Гермиона, убирая книги в сумку, — идем на завтрак? Драко мотнул головой:  — Я прогуляю Историю магии и немного посплю. Приятного аппетита, Грейнджер! — он как-то легкомысленно помахал ей рукой и пошел в сторону подземелий. Гермиона же отправилась в Большой зал. За столом к ней подсела Джинни.  — Гермиона, мне нужен праздник, — сказала она. — Ты лишила нас твоего дня рождения, но без праздника в конце сентября или в начале октября жить очень непросто.  — И что будем праздновать?  — Да хоть воскрешение Снейпа, мне все равно, — фыркнула Джинни, — я просто хочу сливочного пива и торта. Или огневиски и стейков. Гермиона закашлялась — как раз перед этой фразой она сделала глоток сока, но не сдержала смех. Подождав, пока подруга снова начнет дышать, Джинни спросила:  — Так будем праздновать?  — А в каком составе? Джинни задумчиво глянула на сидящего в центре гриффиндорского стола непривычно оживленного Гарри, на задумчивого Невилла, потом на улыбающегося Лаванде Рона и решила:  — Ты, я и Луна. Гермиона покачала головой — ни она, ни ее подруги не были специалистами по части веселья, поэтому представить себе, как будет выглядеть подобная вечеринка на троих, сложно.  — Считай, что это репетиция девичника, — сообщила Джинни и оставила Гермиону, отправившись к столу Когтеврана — уговаривать Луну. Оставшиеся несколько дней до субботы, на которую и наметили праздник, прошли достаточно спокойно. Гарри, похоже, драка в маггловском пабе пошла на пользу — он буквально источал позитив, общался со всеми друзьями сразу и с каждым по отдельности, легко болтал с восторженными младшекурсниками, улыбался на все мрачные взгляды Снейпа и в свободное время утаскивал куда-то Джинни — судя по ее временами затуманенному взгляду и опухшим губам, они целовались. Малфой был спокоен — неизменно садился рядом с Гермионой на Зельях, часто подсаживался к ней на обеде или ужине, но оставался все так же насмешлив и ироничен. Что до Рона, то он, кажется, всерьез ухаживал за Браун. Не без ревности Гермиона смотрела, как он занимает место рядом с ней на всех парах и в Большом зале и даже старается вести себя прилично. К счастью, они пока не обнимались на каждом углу, как на шестом курсе. В субботу девушки вышли из Хогвартса в четыре часа пополудни и, едва перейдя границу защитных чар, аппарировали в небольшой магический бар в Лондоне, который нашла Джинни. Сначала было неловко — хотя всем трем уже и исполнилось семнадцать, заказывать алкоголь казалось неправильным и очень стыдным. К счастью, официант, у которого был артефакт для определения возраста посетителей, легко развеял их застенчивость и помог сделать заказ. Сделав первый в своей жизни глоток огневиски, Гермиона сморщилась и жалобно спросила:  — Можно я больше не буду это пить? Луна подняла взгляд к потолку и хитро улыбнулась, а Джинни засмеялась:  — Нельзя. Оценить крепкий взрослый напиток было сложно, но, подначивая друг друга, девушки все-таки выпили по стакану, после чего Джинни вздохнула и грустно сказала:  — А Поттер все-таки придурок. Спорить с этим утверждением было очень трудно, хотя Гермиона и знала, что на самом деле Гарри очень даже хороший. Но Джинни, наверное, виднее. Однако поддержать разговор было необходимо, поэтому она сообщила:  — Ты меня прости, но Рон — тоже придурок. Джинни не обиделась, только кашлянула, а Луна своим привычно ровным голосом поинтересовалась:  — А при чем здесь Рон? Джинни торжествующее воскликнула:  — Ага! А я говорила! Гермиона почувствовала, как краска заливает лицо, потому что обе подруги одновременно шепотом произнесли одно и то же:  — Драко Малфой. Да, признаться себе, что бывший школьный неприятель очень даже нравится, весьма сложно, хотя и можно. В доверительной беседе с подругой невнятно согласиться, что да, мол, нравится — тоже очень сложно, но тоже возможно. Но вот видеть, что твои чувства вообще ни для кого не секрет — это выше ее сил!  — Гермиона покраснела, — радостно сказала Луна, намотав прядь волос на палец.  — Я не краснела! — попыталась отбиться она, но Джинни уже интригующим голосом спросила:  — А ты с ним уже пробовала целоваться? Вопрос показался обидным и очень грустным. Это Джинни с Гарри любят друг друга, а Малфой ее просто хочет использовать в своих корыстных целях.  — Нет, — жалобно ответила она, — он меня даже называет только по фамилии.  — Значит, он придурок, — подвела итог Джинни и с каким-то нездоровым интересом посмотрела на Луну. Та захлопала глазами. Гермиона, поняв, что может перестать быть темой обсуждения, тоже выжидающе уставилась на Луну и ласково сказала:  — Кажется, в списке не хватает Невилла. Теперь покраснела Лавгуд, но, судя по всему, по совершенно другой причине, потому что, глотнув еще огненной гадости, она прошептала:  — Невилл вообще-то милый. Джинни тоже поняла, что в этих словах есть какой-то подвох, и налила всем троим еще немного огневиски. Официант принес новую порцию разнообразных закусок — канапе, сыра, оливок и фруктов, а когда он ушел, Джинни заявила:  — Луне не нравится Невилл. Возможно, невинное выражение лица и поджатые губы убедили бы Джинни в ее неправоте, если бы Луна, как недавно Гермиона, не покраснела.  — Луна покраснела, — мстительно заявила Гермиона.  — И кто же наш третий придурок? На бедной коже Луны поверх розового румянца выступили багровые пятна. Она замотала головой и на всякий случай закрыла глаза руками.  — Следи за цветом лица, — велела Гермиона Джинни и начала перечислять, — Финниган? Томас? Корнер? Кто же это может быть? Вспомнили и гриффиндрцев, и когтевранцев, и даже пуфендуйцев. Луна успокоилась, ее лицо стало нормального цвета, и теперь она спокойно слушала бесконечный перечень фамилий.  — Неправильно делаешь, Джинни, — наконец, решила Гермиона, — здесь нужен научный подход. Классификация.  — Ладно, — протянула она и, сунув в рот кусочек сыра, поинтересовалась, — он в Хогвартсе?  — Да! — ответила Гермиона, пристально вглядывавшаяся в лицо подруги.  — Он студент?  — Да... — начала было Гермиона, а потом резко перебила себя, — нет! Он не студент! Джинни издала победный клич.  — Что ж, значит, остаются преподаватели, если, конечно, ты не влюблена в Филча. Девушки громко засмеялись и, не сговариваясь, сделали еще по глотку мерзкого алкоголя.  — Значит, это преподаватель, достаточно молодой, чтобы привлечь нашу Луну, — начала Джинни, а Гермиона, почувствовав в душе невиданный подъем, закончила:  — А так как Треккот был редкостной задницей, мы получаем…  — Снейпа! — торжествующе завершили они с Джинни хором. Луна уткнулась лицом в ладони, но было видно, что, хотя щеки заливает румянец, на ее лице светится сумасшедше счастливая улыбка, какая бывает у человека, долго хранившего секрет и вдруг выяснившего, что теперь есть те, с кем можно о нем поговорить. Дав Луне чуть оправиться от смущения, девушки насели на нее с вопросами, от которых она вяло отбивалась. Наконец, после еще почти стакана огневиски и двух дюжин подначек им удалось вытянуть, что Снейп «умный, красиво смеется и обладает крайне тихими нарглами».  — Ну, если уж тихие нарглы, — захихикала Джинни. И в обычное время не очень бледная, она раскраснелась и выглядела как настоящая ведьма. Луна и вовсе напоминала помидор-блондинку. Да и сама Гермиона чувствовала в себе какую-то дикую свободу, желание плясать до упаду. Постепенно разговор становился все менее осмысленным, и, услышав красивую зажигательную песню, девушки отправились танцевать. Гермиона, считавшая себя неграциозной, вдруг поняла, что прекрасно двигается. У нее проснулось чувство ритма, пластика, а главное, ей было весело — хотелось не просто смеяться, а хохотать. И она не стала себе в этом отказывать. Дальнейшее слилось в одну яркую разноцветную ленту из танцев, смеха и объятий с лучшими подругами. Все закончилось внезапно — коротким, резким и смутно знакомым словом:  — Энервейт. Гермиона захлопала глазами и покачнулась, тут же почувствовав на плечах крепкую руку, которая не дала ей упасть.  — Нагулялись? — иронично спросил ее Драко Малфой. Они стояли на улице, Драко чуть придерживал ее и внимательно изучал, как неизвестный организм.  — Кто бы мог подумать, что умницы Грейнджер, Лавгуд и Уизли могут устроить попойку. События вечера достаточно четко всплыли в ее памяти, и Гермиона мысленно захотела, чтобы кто-нибудь ее убил. Увы, милосердный зеленый луч не прилетел, и Гермиона решила, что ей будет довольно, если она никогда больше не увидит полных насмешки серых глаз Малфоя. Она дернулась и попыталась сбежать, но сразу же споткнулась и неожиданно резко оказалась на руках у Драко:  — Ты еще побегай после опьянения, снятого «Энервейтом». Сбегать было некуда, но стыд жег изнутри, и Гермиона закрыла глаза. Хлопок аппарации, и звуки Лондона остались позади. Глянув сквозь ресницы, Гермиона поняла, что Малфой принес ее в Хогвартс.  — А где?..  — Твоих соратниц, то есть собутыльниц растаскивают Поттер и Лонгботтом. Это кстати, его идея — поискать вас. Оказывается, он Лавгуд стережет, аки дракон сокровище, и дико перепугался, когда она куда-то пропала. Против воли Гермиона почувствовала укол разочарования — оказывается, она втайне надеялась, что ее отсутствие обеспокоило именно Малфоя. А следом пришла другая, менее эгоистичная мысль — бедная Луна сейчас тоже отнюдь не в восторге. Пока она размышляла, Малфой нес ее к замку, не делая никаких попыток поставить на землю. Оставив бесполезные сожаления, Гермиона поддалась нахлынувшей усталости и прижалась головой к плечу Драко, прикрыла глаза и задремала. Сквозь дрему услышала негромкие голоса. Кто-то спрашивал, в чем дело, а Драко отвечал, что девушка просто зачиталась и уснула на улице, а до отбоя еще полчаса. Потом снова наступила тишина, которую нарушал только звук шагов Драко. Опять голоса:  — … сюда, я ее доведу до двери спальни.  — Не урони, она мне еще… Когда Драко передавал ее кому-то, Гермиона чуть не проснулась, но, услышав над ухом успокаивающий шепот Гарри: «Лежи-лежи, это я», — снова провалилась в дрему. Драко посмотрел, как закрывается за Поттером портрет в гриффиндорскую гостиную, и уверенно пошел прочь. Конечно, Грейнджер ему просто нужна как политический козырь, но очень хотелось сейчас послать Поттера и школьные правила к Мордреду и отнести девушку в спальню самостоятельно. Уложить в постель, укрыть одеялом и еще с минуту стоять рядом, поглаживая по волосам. Потом уйти, закрыв дверь и повесив сигнальные чары, чтобы, если Грейнджер решит уйти куда-то ночью, прийти и вернуть ее обратно в кровать. Уже на подходе к гостиной Слизерина Драко осознал, что совсем скоро, когда всезнайка Грейнджер станет Гермионой Малфой, он сможет не только уложить ее в постель, но и остаться с ней.  — Мистер Малфой, — вывел его из задумчивости голос крестного. Драко повернулся и увидел, что Северус идет к нему быстрым шагом.  — Добрый вечер, профессор.  — Пойдемте со мной. Северус привел его в свой кабинет, велел садиться и мрачно спросил:  — Драко, что такого происходит в школе, о чем я не знаю?  — Ничего, сэр, — ответил Драко и тут же пожалел об этом. Похоже, крестный точно знал ответ, но хотел услышать подтверждение.  — Северус, информация, надеюсь, останется между нами? — спросил он, идя на попятную.  — Разумеется, — кивнул он.  — Три студентки чересчур весело провели время. Три студента помешали им натворить глупостей и вернули в школу до отбоя.  — Фамилии девушек? Про Грейнджер уже знаю. Драко пожал плечами — остальных выгораживать он не собирался, поэтому сказал:  — Уизли и Лавгуд. Возможно, ему показалось, но на миг в глазах крестного промелькнула странная тень, но его лицо, как всегда, осталось спокойным.  — Спасибо. Санкций с моей стороны не будет. Иди спать. Драко покинул кабинет крестного и последовал его совету. И уже не видел, как Северус, скрытый дезиллюминационными чарами, вылетел из кабинета и бросился в гостиную Когтеврана.