По-моему, он был

Его цель постепенно стала моей. Прожить самый крутой день, а после с поклоном уйти со сцены этой жизни. Но я не осознавал, как трудно это будет сделать, не думал, что все может обернуться так. Я сижу на крыше хосписа, голова Анди лежит у меня на плече. Его бьет мелкая дрожь, я слышу его сбившееся хриплое дыхание — конец уже близко. Над городом занимается рассвет. С каждым тяжелым выдохом Анди мне самому становится трудно дышать и сохранять сознание. Я знаю его целую вечность. Семнадцать дней, если быть точнее. Дороже него для меня никого нет. Он ворвался ко мне и с невероятной наглостью, ужасной прической, идиотским кислородным баллоном сумел заполнить собою все мои мысли. Когда я думал, что и сам умираю, все казалось гораздо легче. Нам обоим не пришлось бы долго мучиться, переживая разлуку, но мой диагноз — мой смертельный, абсурдный диагноз — оказался ошибкой, чьим-то невнимательным заключением, а его - нет. Я уже не злился, времени на это не было. В глазах стоят слезы, а в горле — ком. Я не думаю о несправедливости этого мира или о жестокости судьбы, мои мысли заняты другим: холодный ветер Африки запутывается в волосах Анди, я смотрю на его горящие азартом глаза и точно знаю, что за свой недолгий век еще никогда не был так счастлив; душный спертый воздух нашего фургона не может испортить красоту момента — Анди наконец-то заснул без лекарств, а я пытаюсь сосчитать его ресницы; меня вновь парализовало во сне, паника охватила все мое существо, бледная рука Анди успокаивающе сжимает мое плечо. За все это время не было самого крутого дня лишь по одной причине: они все были незабываемы. Анди может думать, что от него ничего не останется, что он не стал Моцартом с его половинной паузой, я с ним не согласен. Я уже записался в тату салон, он оставит после себя гораздо больше, чем мог когда-либо предположить. Мне нужно что-то сказать, но я не могу, поэтому Анди делает это вместо меня: — Бенно? — я закрываю глаза, стараясь запомнить его голос. — Анди? — ругаю себя за паузу в середине его имени, справляться с чувствами становится труднее, но я не могу его подвести. Каждый человек заслуживает умереть с гордостью. — По-моему, он был. — Кто? — безмолвно молюсь о большем времени. Знаю, что зря. — Самый крутой день, — я слышу как он улыбается. Смотреть не могу — он бессильно пытается удержаться на моем плече. — Вот как? — мои связки вновь меня подводят, — и какой же именно? Он не отвечает. Перед глазами темнеет, я отключаюсь.

***

В зале суда на меня устремляется много глаз, но я ни на кого не смотрю. Кисть левой руки еще немного побаливает — я чувствую каждую из шести маленьких черточек', навсегда впечатанных под мою кожу. Неверный диагноз — лучшее, что со мной случалась. Сразу после Анди. ________________ ' - половинная пауза Моцарта.