Осень

Осень. Кто-то считает её бесконечно красивой, а кто-то видит в ней лишь холод, грязь и депрессию. Кто-то признаётся по осени в любви, а кто-то признаёт, что любит. Зачастую — безответно.       Хиёри привычно гуляла по городским улицам и прыгала по крышам домов, чтобы согреться. Снова её дух выскользнул из тела, словно лук избавили от ненужной шелухи.       Бесконечные серые силуэты, проносящиеся мимо. И это боги-то незаметны? Хиёри не запомнила ни одного хмурого лица из этой массы. Нет. Одно она узнала точно. Казума. Что здесь делает священное оружие, тем более в одиночестве? Где же тогда Виина?       Девушка беззвучно приземлилась рядом с духом, оставаясь в слепой зоне его видимости. В толпе заметить Ики будет почти невозможно, так что это даёт ей преимущество. А Казума всё шёл и шёл, протискиваясь между прохожими, заворачивая почти на каждом перекрёстке. Видимо, он идёт целенаправленно.       Через пару минут дух уже стоял на берегу, покрытом пожухшей травой и опавшими листьями сакуры. То самое место. Здесь они все вместе смотрели, как цветёт дерево, посаженное Сузухой. «Прекрасная сакура», — сказала тогда Бишамон и была полностью права, но сейчас массивное дерево без своей светло-розовой кроны смотрелось как-то… одиноко. Можно сказать, что осенью сакура отождествляет большинство людей. Возможно, Казума подумал о чём-то таком же? Быть может, на него напала меланхолия? Ведь духи тоже впадают в депрессию.       Хотя, как раз вот это маловероятно. Казума никогда не казался тем, кто поддаётся погодному настроению. Его вообще сложно пронять обычными людскими проблемами. Казума, как священное оружие, заботится о своей хозяйке. Может, что-то случилось с Вииной? Слишком много предположений, но ни одного подтверждающего факта. Строить теории можно бесконечно.       Хиёри не спешила подходить близко, но она уже была готова показаться духу, ибо он так и стоял у сакуры, положив на её ствол руку и склонив голову. Подождав ещё три минуты и не заметив никаких изменений в позе Казумы, девушка перебралась ближе, и теперь она стояла в паре метров от парня. — Казума?.. — тихо позвала Ики и вздрогнула, ибо в образовавшейся тишине её голос был подобен звону колоколов. Дух обернулся на зов и, заметив Хиёри, попытался улыбнуться, но вышла у него лишь жалкая гримаса. Такое уставшее лицо… — Что-то случилось? Казума отрицательно покачал головой, шумно выдохнул и попытался просто замять эту тему. — Всё в порядке, Хиёри. Я просто вспомнил, как все мы здесь… сидели и по-дружески общались. Впервые тогда Виина и Ято-сама не крушили всё вокруг.       Ребята слегка улыбнулись, вспоминая. Да, такое беззаботное время… Как же его было мало. Хиёри постоянно бегала за Ято, Казума — за Бишамон. Весёлое было время, и все были счастливы. До следующего такого сбора ещё полгода, да и мало ли, кто приходил тогда, в этот раз вообще может оказаться, что никто не согласился.       И они оба понимают, что это было бы ужасно обидно. А ещё Казума чувствует боль. Такую ноющую, не дающую забыть о себе, а ещё иногда она пронзает насквозь, будто шпага — даже дышать становится трудно. Но есть ещё такое чувство… тягучее, плавное, но обжигающее, словно расплавленный металл. И так каждый раз, когда Казума смотрит на Ики. Это ужасно раздражает, потому что эта боль — единственная, которую дух заглушить не в силах.       Хиёри чувствует тоску. Гнетущее одиночество, из-за которого она и гуляет в толпе, чтобы хоть как-то почувствовать вокруг себя больше людей. Но это не помогает. Каждый раз безуспешно и тщетно. А сейчас рядом Казума — и это чувство сменяется… снова тоской. Но теперь уже другой — Ики точно понимает, что даже окажись рядом все её друзья, она от неё не спасётся. Бежать некуда. Да и не хочется. Потому что эта тоска какая-то… и приятная, и самая отвратительная на свете.       Оба посмотрели друг другу в глаза, а потом так же синхронно отвели взгляды в стороны. Чувства раскалены до предела, но никто и не посмеет перешагнуть черту. Они просто случайно познакомились. И встретились они тоже совершенно случайно. Их связывает лишь Ято — и ничего больше. Хиёри пытается в это верить, но надежда шатка, как хрустальный бокал на краю пропасти. И он непременно упадёт, стоит дунуть слабому ветерку, потому что эта надежда до невероятности глупа.       Они оба никогда искренне не любили. Казума всегда заботился о Виине, о других оружиях, а Хиёри оказывается в неприятностях вместе с Ято, и она помогает ему из них выбраться. Они всегда на подмоге у своих богов, и эти двое редко пересекаются. Сейчас они наедине. И слова уже давно рвутся наружу, но они их запечатывают. Им нельзя любить друг друга. А почему они вообще влюбились? Быть может, это чувство обманчиво, и это просто какая-то увлечённость, а может… И снова «может». Снова теорема без доказательств.       Всё это до безобразия сложно и до абсурда легко. Чего стоит прямо сейчас сказать «Я люблю тебя», а потом дождаться ответного признания? Просто они оба понимают, что эта вся красивая история совершенно нереальна. Хиёри должна быть со своим богом; Казума — со своей богиней. У них разные пути, которые не могут пересечься и слиться в одну тропу.       К сожалению, это не одна из тех детских сказок про принцев и принцесс. Это лишь очередная золотая осень. Пожухшая трава, опавшие листья, голые деревья. Тишина, потому что птицы давно улетели туда, где теплее. Одна история на двоих, в которой нет ни одной яркой краски. Они лишь тени своих богов, и они не могут любить тех, кто не предназначен им судьбой. Поэтому они безмолвно прощаются. Не стандартное «До встречи», а наполненное болью «Прости», и они прекрасно понимают чувства друг друга. Здесь и сейчас. Они просто разошлись по своим дорогам.       Конечно, Хиёри и Казума ещё не раз повстречают друг друга, но это будут не их пути. А ещё Ики теперь слишком остро ощущает тоску, но она никогда не расскажет о ней подругам, Юкинэ или Ято. А Казума не признается Виине в том, что внутри него постоянно подогревают расплавленное железо.