Архимаг

Креол проснулся. Чихнул. Почесал левую подмышку. Еще раз чихнул. Открыл глаза. Столкнулся с неприятным фактом – левый глаз ничего не видит. Совсем ничего. Ощупав место, где он предположительно располагался, маг содрал повязку, попутно обматерив тех идиотов, которые, бинтуя разбитый затылок, исхитряются закрыть глазницу. При этом из раскрывшейся раны начала хлестать кровь. Пришлось начитывать Исцеление. Маг заулыбался, ощущая, как по телу разливается блаженство. Вальяжно развалившись на довольно таки неудобной койке, он осмотрелся на местности. Место выглядело как-то непонятно. Увы, но шумерский архимаг никогда не бывал в больницах, поэтому и не мог провести параллель между ними и местом, в котором он находился сейчас. Оно немного напомнило ему детский приют в Сы-Ши-Ай, где ему когда-то пришлось изгонять демона снов из сознаний горстки детей. Потолки здесь были белые. Стены тоже когда-то явно были белыми, однако ныне приобрели непонятный серовато-белый оттенок. Комната по форме напоминает пенал, с одного конца которого – дверь, с другого – окно, возле которого установлена койка. Рядом с дверью – весьма побитый жизнью шкаф, который раскачивался даже от того лёгкого ветерка, который проникал сквозь неплотно прикрытое окно. Рядом с ним обретался и не менее потрепанный табурет, половину веса которого составляли гвозди. Приподнявшись, Креол попытался выглянуть в окно, однако не тут-то было. Оказывается, его посмели привязать к кровати ремнями, которые хоть и не стесняли движений совсем, всё же и не позволяли сбежать. Архимаг нахмурился и попытался испепелить жалкую кожу огнем. Однако и здесь его постигла неудача – ремни остались совсем равнодушными к его потугам. Креол нахмурился еще сильнее. Повторил попытку еще раз. Нулевой результат. На щеках мага заиграли желваки. Он вложил в эту попытку столько маны, что можно было бы сжечь три-четыре гектара леса. Тяжело откинувшись на подушку, Креол попытался восполнить потерянную энергию из окружающей среды. Целые реки энергии хлынули к воззвавшему к ним архимагу. Даже как-то чересчур охотно. Собственно, тут же и выяснилось, в чем состоит западло – энергия совершенно отказывалась преобразовываться в ману. Вместо этого преобразовываться начал сам Креол – руки взбугрились странными наростами, которые тут же начали лопаться, выделяя обильную слизь. Архимаг спешно же перекрыл поток энергии и торопливо начал выдавливать из своего организма те крохи чужеродной энергии, что уже успел поглотить. Руки вновь начали трансформироваться, постепенно приходя в норму. Креол же завыл раненым зверем. Для него, всю свою жизнь посвятившего магии, самым ужасным ночным кошмаром было лишиться возможности колдовать. Как он содрогался от одного лишь упоминания о хладном железе! И вот вновь его настигла эта ужасная участь. Однако так паршиво он не чувствовал себя никогда. Да, нечто подобное было на Плонете. Однако, там он колдовал, хотя его возможности и были ограничены собственным энергозапасом. Но здесь его магия практически не действовала. А окружающее его пространство прямо бурлило от переизбытка этой непонятной энергии. Будто издевается над его беспомощностью. Осознав еще и этот факт, Креол взвыл особенно истошно и начал биться головой об стену. Его вопли всё же возымели действие – в замке двери провернулся ключ, дверь истошно взвизгнула давно не смазываемыми петлями и открылась. На пороге возник… - Пазузу? – Креол попытался отползти, но путы натянулись, прервав его так и не успевший начаться побег. – Откуда сюда занесло твою уродливую, жирную и… - Бредим, больной? – ласково спросила медсестра. Креол глупо моргнул и посмотрел на вошедшего еще раз. Точнее, на вошедшую. Она возвышалась над ним, подобно горе. Столь огромна, что вначале впечатлительному архимагу показалось, что по его шкуру явился давно убитый архидемон Лэнга. Под тонким, и явно тесным для подобных габаритов, халатом плавно перекатывались горы мышц и целые острова жира. Шесть или семь подбородков мелко потрясывалось в такт словам. Над верхней губой росли усы. Крохотные глазки смотрели явно неприязненно - женщина всё же услышала ненавистные для себя слова… Вместо ответа Креол с превеликой деликатностью выблевал содержимое желудка ей под ноги и начал биться в путах еще истошнее, вопя при этом как резанный. Он умолял всех богов защитить его от этого заплывшего жиром демона, ужасней которого не найти и в самых глубинах Лэнга. Поросячьи глазки медсестры налились ненавистью. Она с огромным трудом пыталась сдерживаться, однако, когда архимаг назвал её блевотиной обдриставшейся ослицы, терпение женщины лопнуло… - Сдохни, сука! – взревела она, обрушивая на мага обе ручищи. Тот в ужасе захрипел, почувствовав, как разлетаются ребра, а острые осколки пропарывают лёгкие. Кровь тут же хлынула изо рта Креола. Однако разошедшегося медика было не остановить. Она нанесла еще несколько таких же ударов, после чего схватила стул и начала молотить им архимага. Она продолжала делать это до тех пор, пока у нее в руках не осталось два крохотных обломка. То, что лежало перед ней больше напоминало мешанину из клочьев мяса, из которых то тут, то там торчали обломки костей. Некогда белые стены были густо забрызганы кровью, еще целая лужа растекалась под кроватью. Однако губы Креола неспешно раздвинулись и совсем-совсем тихо прошептали. - Тупая подстилка Нъярлатхотепа. Женщина замахнулась в очередной раз, однако только тут до нее дошло, что же она собственно только что сделала. Взвыв, как сотня наступивших на колючку бабуинов она умчалась на поиски нормального врача. Креол куском мяса вывалился из удерживающих его пут, и начитал про себя Исцеление. Буквально через несколько минут он был как новый. Только сейчас он обратил внимание, что кожа его стала подозрительно светлой, да и конечности вроде как толще были. Решив поразмышлять над этим в более безопасном месте, маг запер дверь и открыл шкаф. Только тот факт, что он уже проблевался, помешал ему сделать это снова. Там висел просто ужасный оранжевый комбинезон. Подобный Креол уже видел однажды, когда Ванесса показывала его рабу сериал… Кажется, он назывался «Отбросы». Раб еще противно визжал и пытался онанировать при виде чернокожей девчушки из этого сериала. Вон тогда еще долго возмущалась бесцеремонностью этого глупого создания. Ну, раба… А потом Креол случайно обмолвился, что актриса и правда недурна собой, после чего, собственно, из дома испарились все диски с «Отбросами» - Ванесса была ревнивой даже в мелочах. Однако, что печалило больше всего – в шкафу, кроме этого комбинезона, был только одинокий и недружелюбно настроенный паук. За дверью тем временем послышались голоса. - Ты уверена, что не запирала дверь? – спокойно вопрошал мягкий мужской баритон. - Да-а-а-а!!! – ответно ревела женщина. Креол плюнув на все свои представления о прекрасном и, спешно напялив на себя уродливый комбинезон, рванул к окну, на ходу натягивая на ноги нечто похожее на нормальные сапоги, от которых какой-то идиот отрезал часть в области пальцев. Естественно, что окно было заперто. А мощная рама совсем не вдохновляла на попытки выбыть её собой любимым. - Был бы здесь Шамшуддин, - проворчал Креол, задумчиво разглядывая массивную кровать. - Там кто-то разговаривает, - немедленно отреагировали из-за двери. – Ломайте, сейчас же! Совершенно забывшись, доверившись лишь одним инстинктами, Креол крутанул кистью. Повинуясь его воле, тяжелая кровать взлетела вверх, коротко рванулась в одну сторону, и тут же – в противоположную. *** Доктор Ишибаши был дико зол. Неудачи весь день следовали за ним по пятам. Вначале сломались любимые гета*. Потом он вывихнул палец. Потом его за другой палец укусила пчела. Буквально несколько минут назад, размазывая по физиономии сопли, примчалась эта дура Тоши, вопя о том, что только что прибила «наглеца из восьмой персональной палаты». Ишибаши потребовалось лишь три с половиной секунды на то, чтобы осознать, что в восьмой персональной лежит Узумаки, он же джинчурики Кьюби, он же человек, за смерть которого его анально поимеют не одну сотню раз в особо извращенной форме. Успев лишь махнуть двум санитарам, мол, следуйте за мной, он на всей скорости устремился к палате. Однако та оказалась заперта. Ключей поблизости видно не было. Медик послал за запасным комплектом пробегавшую мимо молоденькую практикантку и приготовился ждать. Но тут из-за двери послышалось чье-то бормотание. В голове Ишибаши тут же возникли сотни версий. Основная гласила – там вражеский шпион, пытается украсть основное оружие деревни. А уж такого бедная задница Ишибаши точно не переживет. - Там кто-то разговаривает, - вскрикнул он. – Ломайте, сейчас же! Санитары отошли к противоположной стене, прицелились и подобно двум танкам рванули вперёд. Доктор еще успел подумать, что можно было поберечь нормальных мужиков, выставив Тоши вместо них, когда те вместе с дверью скрылись внутри палаты. А спустя секунду вылетели обратно, протараненные больничной койкой и были вместе с все той же многострадальной дверью впечатаны в стену. Доктор метнулся в палату и, перепрыгивая через битое стекло, подскочил к разбитому окну. Однако все что он успел заметить – мелькнувшую оранжевую кляксу, профессионально затерявшуюся в густом больничном саду. Он осмотрел окно и невольно застонал. Тот, кто сделал это, был невероятно силен – вначале кроватью запустили в окно, выбив его и очистив путь к свободе, и тут же отправили в противоположную сторону, да с такой силой, что санитары вон еще до сих пор от стены не отковырялись. Немолодой и опытный доктор перебрал в голове всех шиноби, пытаясь понять, кто же мог совершить подобное. На ум пришел только Майто Гай, однако уж он-то, с его фанатизмом, был бы последним в списке подозреваемых. - Помо-помогите, - послышался хрип сзади. Ишибаши тяжело вздохнул и пошел лечить подчиненных, на ходу продумывая, как же он будет оправдываться перед Хокаге. Оправдаться хотелось так, чтобы не пришлось оправдываться перед Ибики Морино. - Ты уволена, - попутно проинформировал он Тоши. Та взвыла еще горестнее и, бухнувшись на пол, истерически замолотила по нему кулачищами. Доктор брезгливо обогнул это недоразумение, презрительно сплюнув на пол. *** Креол ловко обогнул большой валун, в очередной раз отметив, что всё в этом мире до неприличия большое. Особенно поражали деревья, каждая из веток которых, судя по виду, могла выдерживать по нескольку человек, даже не прогибаясь. Продравшись сквозь кусты и исцарапавшись при этом до неузнаваемости, он выбрался на небольшую полянку, со всех сторон закрытую непролазными дебрями. Да и вообще, уровень загаженности леса превышал допустимую норму многократно. Не было присущих любому лесу почти незаметных тропинок, стелящихся во все стороны. В этом лесу царила странная тишина. Лишь иногда сквозь шум листвы прорывались несмелые трели птиц. Убедившись, что поблизости никого нет, Креол привалился к стволу огромного дерева и задумался. Мысли его были невесёлыми. Ктулху, по-видимому, спросонку моча шибанула не в то полушарие и он, одурев от этого, зашвырнул его, Креола, тушку в в какие-то неведомые дали с горой неконтролируемой маны в воздухе. А это значит, что магов здесь либо вообще нет, либо как кот наплакал. С одной стороны это конечно хорошо – чем меньше конкурентов – тем лучше для здоровья. Но и не у кого будет перенимать опыт, а уж учиться чему-то новому Креол любил. Особенно если это новое было достаточно разрушительным. Но крайне печалит тот факт, что не все заклинания действуют. Точнее, почти все не действуют. На данный момент в арсенале у архимага были только телекинез и Исцеление. Не густо, но все ж лучше, чем ничего. Возможно, он сможет использовать еще что-то из своего обширного арсенала, но для того, чтобы знать, сможет ли он это сделать, вначале нужно попытаться применить какое либо из заклинаний. Однако мана восстанавливается очень долго. Креол совсем упустил из виду, что заточение С’ньяка очень повредило его седьмую оболочку, именно ту часть души которая позволяет магу колдовать. Не разрушила её окончательно, однако… Да вначале, получив душу бога, которая вырабатывала для него энергию с бешеной скоростью, он совсем не обращал внимания, что колдовать стало несколько труднее. Перед этим немалую лепту вносили пленённые ранее души, особенно Нъярлатхотеп. Но теперь, лишившись посоха, маг в полной мере осознал, насколько зависимым он стал от этого предмета. Креол еще раз углубился в себя, надеясь, что ошибся… Однако нет. На полное восстановление потребуется не менее десяти-двенадцати лет. При условии, что он совсем прекратит практиковать магию. Архимаг зло покривил губы. Учитывая ту глубокую, искреннюю и, вне сомнения, взаимную любовь, которую к нему проявляют коренные жители этого мира, восстанавливаться ему придется лет семьсот. По самому оптимистическому прогнозу. Демонолог задумался, перебирая в голове всех тех демонов, которые могли оказать услугу телохранителя. Вспомнилось целых пятнадцать. Потом его осенило, что охрана требуется на целых десять лет. Шесть штук из перечня были убраны сразу. Они не оказывали столь длительных услуг. Немного подумав, архимаг отбросил еще пятерых – слишком уж невыносимыми они были. Терпеть десять лет – точно бы не вытерпел. Итого остается четыре. Но из них трое – из Лэнга. Едва ли они будут рады видеть физиономию Креола. Если вообще пережили бойню, устроенную возле ониксового замка. Остается один из демолордов Хвитачи. Что же, иного выхода как такового то и нет… Креол уже успел нацарапать на земле печать призыва (при этом двадцать четыре раза прокляв нерадивого раба, который так и ищет возможности улизнуть от него) и деловито сдирал кору с ближайшего дерева, собираясь нагло заменить ею положенную по ритуалу древесину красного дерева, когда он вспомнил одну крайне неприятную деталь. Демоны все любят заломить цену. И кровь они тоже любят. Демолорды – в особенности. С учетом того, что Креол сейчас был практически беспомощен, то его шансы выжить стремились к минус бесконечности. - Чрево Тиамат, - выругался архимаг, злобно пнув зря изуродованное дерево. Дерево не прониклось совершенно, а вот палец ощутимо заныл, протестуя против такого обращения. - Раб был помягче, - злобно констатировал Креол. – Его сюда призвать, что ли. Хоть пинать будет кого. Пентаграмма на земле тут же была затоптана, а поверх нее набросана новая, гораздо более простая. Маг похлопал по карманам, однако ножа ни в одном из них не оказалось. Потом он вспомнил, что на нем этот ужасный комбинезон и от души помянул уродов, посмевших присвоить себе его одежду, в которой остался весь инструментарий. В конце концов, он отчаялся найти в карманах что-либо острое и, заготовив еще одно заклинание Исцеления, вгрызся зубами в запястье. По подбородку заструились два узеньких ручейка крови. Не теряя времени даром, Креол выставил руку над печатью и сноровисто заполнил кровью пять углублений на вершинах условно выцарапанной звезды. Еще немного крови он накапал в центре. - Своей властью я приказываю тебе раб, - Креол перевел дыхание. Он потратил совсем мало крови, однако голова кружилась так, словно всю. – Приди ко мне и продолжи свою верную службу. Мана улетучилась, словно её и не было. На активацию Исцеления пришлось тратить уже драгоценную прану. С тихим шипением жуткая рваная рана на руке затянулась. Перед магом же начало твориться нечто невообразимое. Он призывал не одну сотню существ, и большинство из них, из великого желания повыпендриваться, любили делать всякие эффектные появления. Однако ни одно из них не могло сравниться с тем, что происходило сейчас. Вначале поверх пентаграммы по земле зазмеились странные черные символы. Потом в центре печати с негромким хлопком материализовалась целая гора густого белого дыма. Когда тот более или менее развеялся, символы запылали странным белым огнем. После этого, наконец, с шипением открылась складка между мирами, сквозь которую на дикой скорости и с не менее диким визгом пролетело нечто лишенное конкретной формы и всё наконец-то стихло. Креол перевел дух и с наслаждением пнул ногой раба. На лице тут же буйным цветом засцвело блаженство – так ему этого не хватало. - За что? – плаксиво завыл Хубаксис. - За то, что ты, жалкое создание, посмел бросить меня самого, - огрызнулся Креол. - Хозяин? – на лице джинна проступило удивление. – Это ты, хозяин? - Естественно, что я! – тут же вызверился маг. – Кто бы еще стал тратить свое время на такого идиота? На лице Хубаксиса отразилась целая гамма чувств. От обиды за очередное оскорбление, до явного недоверия. Наконец и до его хозяина дошло, что что-то не так. - Что-то не так, раб? – вкрадчиво спросил он. Хубаксис часто закивал. - И что именно? – голос архимага стал излишне добрым. - Твоя внешность, хозяин, - пробасил джинн, готовясь к приходу зуботычины. Но этого почему-то не произошло. Хубаксис осторожно приоткрыл глаз, и ошарашено уставился на хозяина. Тот был как обычно хмур, и на лице его лежала тень, как не преминул бы написать какой летописец. - Раб, создай мне зеркало, - тихо скомандовал Креол. Перед ним тут же сформировался огромный ледяной куб. - Ты когда успел стать таким сильным в магии? – шокировано обернулся архимаг. - Да не знаю, - лицо джинна и правда было удивленным. – Этот мир какой-то странный. Он прямо бурлит магией. Никогда не слышал о подобных. - Ну ладно, смотри мне, - Креол обернулся к импровизированному зеркалу. И недоверчиво уставился в его глубину. Все те странности, что он подметил в последнее время, тут же получили свое логическое объяснение. Из зеркала на него недоверчиво взирал ребенок. Ребенок! Копна светлых волос (от чего Креола немедленно передернуло), голубые глаза, непонятного происхождения шрамы на физиономии, напоминающие стилизированные усы. Судя по комплекции – ел ребенок хорошо если раз в день. А то и реже. Множество остаточных шрамов по всему телу. Те, что Креол убирал Исцелением, пропали бесследно, однако более старые никуда не делись. Судя по их количеству, били ребенка часто и с чувством. - Чертов Ктулху. Чтоб тебя осёл изнасиловал за такую подставу. *Традиционная японская обувь. Как у Джирайи. Считается, что если они сломаются, то неудачи будут преследовать их владельца семь лет.