Внешность - не главное

Прохладный воздух поднимает мелкие волоски на руках. На дворе жаркое лето. А здесь — время застыло. Мои шаги гулко отдаются где-то в высоком потолке. Здесь достаточно пустынно, чтобы насладиться тишиной. Подхожу к очередной картине — это портрет дамы в полон рост. Гордый профиль, в чертах этой женщины явно есть что-то от испанки. Жгуче чёрные волосы завиты и закреплены на затылке в пучок. Бровь, как размах вороного крыла. Белая жемчужная серёжка выглядывает из-под волос и длинная лебединая шея без единого украшения. Белоснежная кожа, которая на тёмном фоне ярко выделяется. С плеча небрежно сброшена бретелька изумительно серебристого платья. Вышивка обхватывает всю фигуру дамы, делая её более изящной. Она стоит, опираясь на зелёный, старинной выделки, диван. Подол платья окрашенный в черный. Как будто кто-то мокнул белую кисть в чернила. Художник явно боготворил свою модель, музу. Во всех чертах красотки так и читается властность и еле сдерживаемая мощь. Кажись, она вот-вот откроет свой прекрасно очерченный рот, и воздух разрежет глубокий и чарующий голос. Он забьется тебе в уши, проберется в душу. Только по её желанию ты сможешь снова начать дышать. — Витторио Маттео Коркос, «Лина Кавальери на сцене», — читаю я золотистую табличку возле картины. Улыбаюсь и сразу же окончательно убеждаюсь, что передо мною оперная певица. У меня даже карточки с её портретом в детстве были. Как-никак, а первая модель. — Красивая, — слышу возле уха. Поворачиваюсь и скептически оглядываю тощего паренька. Салатовые волосы и пирсинг не внушает доверия. Передо мной типичный «великий» искусствовед. Игнорирую и оборачиваюсь обратно к картине, я ещё не всё рассмотрела. Когда я уже почти забываю о существовании этого индивида, он вдруг снова начинает говорить: — La Belle Epoque — время прекрасных женщин в прелестных туалетах и шляпках, украшенных страусиными перьями, галантных мужчин, блестящих офицеров, вальяжных банкиров, у которых, казалось, было только одно занятие — прожигать жизнь, — мой интерес возвращается. — Никогда не было столько блестящих балов, театральных постановок и красивых актрис, как в ту эпоху, — подхватываю я и продолжаю уже с усмешкой на губах. — Звание «la belle des belles» — «Самая красивая женщина мира», или «всесветная красавица», единогласно было присуждено итальянке Лине Кавальери. — Красотка, — кивает и на «с» подозрительно шепелявит. Не иначе, как пирсинг на языке, уж я то знаю. Фыркаю и уже более уважительно окидываю его взглядом. Лет 15-16, а историю знает. Причем, историю искусства — забавный экземпляр. — Внешность - не главное, — наставительно вещает, а я улыбаюсь на это его змеиное «ш».