We are the hearts

Слушать: EXGF – We Are The Hearts

То, что испытывает твоё сердце, нельзя ни купить, ни продать. Помни.

Дом встретил Сонгю тишиной. Сонгю остановился, когда закрыл за собой дверь и сделал пару шагов по направлению к гостиной, оставив чемоданы позади в коридоре. Так и стоял пару минут, замерев. Совершенно не верилось. Не верилось, что после всего пережитого он вернулся домой. Здесь, как и до отъезда, было светло, убрано и пахло свежестью. Миссис Ларссон убирала в доме каждые две недели, даже если Сонгю не приезжал. И от этого потеплело на душе. Сонгю был благодарен, что женщина помогала ему, не давая дому совсем опустеть. Всё же он хотел, чтобы это место дышало жизнью. За большим окном во всю стену виднелось озеро, в свете солнца играющее бликами. На другом берегу шумели деревья. И всё это казалось таким далёким, нереальным. Словно махнёшь рукой, а оно исчезнет. Было странное чувство, когда Сонгю начал включать везде свет, потом отнёс вещи наверх. Тут же принялся раскладывать их в шкафу, чтобы не валялись. Долго смотрел на коробочку с кольцами родителей, когда вынул её из внутреннего кармана дорожной сумки. Думал, почему отец при жизни не говорил, как любит своего сына? Может, Сонгю в этой жизни был бы чуточку счастливее, если бы знал это. Поджав губы, он поставил коробочку на комод, положив рядом и записку. Потом убрал чемодан в чулан и решил заглянуть в холодильник. Ещё вчера он позвонил Миссис Ларссон, попросив купить продуктов. На кухне царила пустота… Сонгю даже не знал, где что лежит. Или забыл. Или хотел забыть. Скорее всего – хотел. Недолго думая, он отыскал, наконец, кастрюлю и поставил на газ воду, чтобы сварить лапшу. И пока вода закипала, Ким накинул кофту и вышел на улицу за дровами, чтобы затопить камин. В общем-то в доме не было холодно, так как стояло лето. Но присутствовала некая сырость, от которой хотелось избавиться. С гор доносилась свежесть, улавливаемая в лёгком ветре, который тут же растрепал волосы. Сонгю даже остановился, чтобы вдохнуть его полной грудью. Как же он скучал по этому. Сварив себе лапшу и добавив к ней овощей, он уселся на ковёр перед камином, налив к тому же бокал вина. Возникало такое странное чувство, которого он не ощущал раньше. И Сонгю никак не мог понять, что же это такое? Возможно, потому что он теперь был здесь в одиночестве, ел один, слушая треск дров в камине. Ему не хватало чего-то. А вернее – кого-то. Но Ким запретил себе думать об этом. Запретил думать об Ухёне, потому что с каждым разом мысли о нём всё болезненней отдавались в голове, а главное - в сердце. У Ухёна теперь была своя жизнь, у Сонгю – своя. Но это не значило, что Сонгю разлюбил его. Просто иногда любовь умеет ранить посильнее ножей и пистолетов. Он уже испытал это на своей шкуре. И теперь хотелось хоть немного передохнуть, ненадолго забыть о ранах. Сонгю знал с самого начала, что будет трудно, что мысли иногда так навязчивы, сколько ты их ни выгоняй из своей головы. Но нельзя же вечно страдать от неразделённой любви, как школьник. И пусть эту любовь нельзя назвать «неразделённой», скорее «безнадёжной», Сонгю считал, что он просто примет её как должное. Когда голод был утолён, Сонгю взял свой коммутатор и отправил сообщение молодожёнам о том, что он хорошо добрался, что с ним всё в порядке, поэтому не нужно беспокоиться. А они беспокоились. Каждый из них, то Дону, то Ховон, по очереди спрашивали Сонгю, как он, в порядке ли, нужно ли записать его к врачу. Может, надо позвонить Ухёну? Что-что, а Ухёну Сонгю звонить точно не хотел. Ему было достаточно, что тот поправился и с ним всё в порядке. А остальное – он переживёт. Ответ пришёл с номера Хои. Он писал, что они очень рады и будут весьма благодарны, если Сонгю в скором будущем пригласит их в гости, на что Ким отправил положительный ответ, призывая приезжать, когда им только захочется. Несколько минут он подумал, а потом отправил ещё и машущий смайлик. Хоя прислал весёлый смайлик в ответ. Когда за окном опустилась ночь, Сонгю отыскал в шкафу старый альбом, который сделала его мама, не желая хранить информацию на электронных носителях. Ким просто продолжил вклеивать фотографии и после её смерти. Фотография, где он с обоими родителями, была только одна. На ней они сидели в гостиной перед ёлкой – отец вернулся домой на Рождество, привезя с собой кучу экзотических сладостей и фруктов с разных частей космоса. Странно, что Сонгю плохо помнил этот день. Ему тогда было восемь. Половину альбома занимали фото со студенчества. В основном на них были они с Дону, иногда мелькал Ховон. Хорошее было время, а главное – светлое. Светлое, несмотря на смерть его родителей. Тогда всё воспринималось так легко, без всяких сожалений и переживаний. Сонгю захлопнул альбом и откинулся на спинку дивана, на котором сидел. В голову упрямо лезли воспоминания дня нападения на Пэкхотанум. Они немного опоздали, потому что летали на Мандорум, чтобы забрать Ифмалинэ, и долго не могли получить разрешения на посадку вблизи Хезейфеля. Но Генерал Уоррен Боуви всё же сжалился и поверил им, и после длинного разговора условился, что Ифмалинэ должен быть под охраной. Они взяли Генерала с собой в сопровождении ещё восьми человек. Ифмалинэ вкололи сильный препарат, поэтому даже когда Infinite7 взломал всеобщую сеть, просочившись на каждый корабль, в каждый дом, на каждый рекламный таблоид и экран, Ифмалинэ был без сознания, хотя выглядел не спавшим. Сонджон хорошо делал свою работу, и Капитан оценил его старания. Коитман сдался не сразу. Citron долго не отвечал, поэтому битва продолжалась. И лишь спустя мучительные полчаса Жени вышел на связь с Citron, сообщив, что Коитман мёртв. А потом Сонгю услышал то, что заставило его пошатнуться. И если бы не Дону, подхвативший его, он бы упал. Ухён был очень сильно ранен, истекал кровью, но хуже всего – в его крови плескался P-40, который должен был вот-вот взорваться. Сонгю в каком-то бреду приказал отправить туда Сонджона. И Сонджон успел вовремя. Больше Сонгю Ухёна не видел ни разу. К нему не пустили, когда Ким пришёл навестить, сказав, что к Принцу никого не пускают. Сонгю долго стоял под окнами и смотрел в них в надежде, что Ухён мог ходить и всё же выглянет в окно. Но он не выглянул. Сонгю ничего не оставалось, кроме как уйти. После этого у него не было дней на отдых. Их вызывали на Советы, Суды и по всем оставшимся после нападения вопросам. Пришлось ещё отыскать Генерала Максиуса, который дал дёру и уже был далеко за пределами Соединённой Федерации. Но его всё равно нашли, отправив в Хезейфель в камеру строгого режима. Выговор все Капитаны, участвовавшие в битве за Пэкхотанум, получили знатный. У Сонгю до сих пор звенело в ушах, когда он вспоминал, как на них орали. Словно они молоденькие студентики и пошалили на учёбе. К счастью, после этого их и правда наградили, и не только медалями. Всему экипажу Infinite7 достался полугодичный отпуск. Связано это было не только с тем, что они успешно завершили сложную операцию, а ещё и с тем, что корабль серьёзно пострадал и нуждался в ремонте. В знак уважения, Генштаб решил обновить Infinite7, добавив на него кучу новых систем. И вот Сонгю пожинал плоды своей деятельности у себя дома, попивая вино из бокала и смотря, как горит огонь в камине. Было так спокойно и хорошо. Он был дома. Так прошла пара месяцев, в которые Сонгю активно занимался учёбой, осваивая знания, что давно хотел получить, но у него на это не было времени. Пару дней в неделю он ездил к Миссис Ларссон и помогал ей отремонтировать всё то, что она не могла сделать сама, а нанимать рабочих было дорого. Она пекла ему пирожки, лепила пельмени, потому что плату за свою работу Сонгю не брал. Просто не мог себе этого позволить. Вечерами он понемногу осваивал кулинарию, которая так упорно не давалась ему, но с каждым днём становилось всё лучше и лучше. Два раза приезжали Дону с Хоей, отдохнувшие и счастливые. Привезли с собой кучу подарков, долго хвалили стряпню Сонгю, смеясь над тем, что он всё-таки не безнадёжен в готовке. Сонгю был рад, потому что эти двое скрашивали его одиночество. Когда друзья уезжали и Сонгю оставался один, ему становилось немного тоскливо. Но потом он опять привыкал к этому и уже не замечал. В солнечную погоду он также принялся красить забор, поменял гнилые доски у пирса. И был очень доволен собой, потому что участок и дом сразу приобрели другой вид. Одним утром позвонил Хоя и сказал, что по новостям будут показывать представление Наследного Принца Анталианской Империи, чтобы его, наконец, знали в лицо. Сонгю не смотрел трансляцию, не читал новостей, и вообще не связывался с внешним миром. Не хотел бередить и так не зажившую рану. А потом, когда Хоя позвонил ещё раз, спросив, смотрел ли Сонгю, то он ответил, что не хочет об этом говорить, и они больше не поднимали эту тему. На самом деле он даже не заметил, как наступила осень, и на носу был октябрь, дождливый и холодный. Сонгю решил поехать в магазин, чтобы накупить тёплой одежды. Долго ходил по городу, разглядывая витрины, и на душе от такой серой погоды было… тревожно. Вернулся домой он к обеду, долго стоял у плиты, осваивая новый рецепт супа, который дала ему Миссис Ларссон. Получилось лучше, чем он ожидал (кастрюля на этот раз не сгорела). А потом он налил себе кофе и долго стоял у окна, смотря на озеро. Вроде бы успокоился. Наверное, потому что согрелся. Дрова трещали в камине, создавая приятную атмосферу, и Сонгю улыбнулся, потому что всё это было прекрасно. Именно об этом он и мечтал. Стоило ли столько работать ради этого? Несомненно! А потом он замер, потому что ему показалось, что он слышал, как открылась входная дверь. Очень удивился, потому что Миссис Ларссон не должна была прийти, а больше ключей ни у кого не было. - Миссис Ларссон? – он тихо окликнул её, но ему не ответили. Сначала он подумал, что у него уже галлюцинации на фоне нервного состояния, но потому звуки в коридоре повторились. Вместо женщины, которую ожидал увидеть Ким, из коридора показался Ухён… Сонгю ошарашено замер, чуть не выронив из рук чашку, которую держал в руках, благо, в ней почти не осталось кофе. Ухён оставил позади свой чемодан, сделал ещё несколько шагов и остановился, молча глядя на Сонгю. Между ними оставалось расстояние около шести метров. Ухён был всё такой же, каким Сонгю его помнил. В нём ничего не изменилось. Лишь волосы были влажными, потому что на улице шёл мелкий дождь. - Однажды ты сказал мне, что это место всегда будет моим домом, и здесь меня будут ждать, - произнёс Наму, и его голос задрожал. Сонгю почувствовал эту дрожь и кивнул. - Я вернулся домой, - последней слово Ухён чуть ли не прошептал, голос предательски срывался. Сонгю медленно поставил чашку на низкий журнальный столик рядом с диваном, всё ещё не сводя взгляд с Ухёна, который стоял в ожидании почти не моргая, после чего сердце Сонгю пропустило пару ударов из-за того, что он быстро зашагал в сторону того, кого ждал все эти дни. Ухён пошатнулся, когда Сонгю почти что на лету обнял его, шумно вдыхая аромат мокрых ухёновых волос. И запах сразу показался таким родным, заставившим возродится прежним воспоминаниям. Ухён сжал Сонгю в ответных объятиях, всё ещё не веря своему счастью. Вот они – здесь, в центре всего мира, где время, кажется, остановилось для них двоих. И они вместе. Ухён улыбался Сонгю в плечо, думая о том, что Ким мог прогнать его, мог накричать или вообще не пустить на порог. Он так же боялся вернуться в пустой дом, где ему никто не был бы рад. Но Сонгю был здесь, обнимал его и молился всем Богам, которых знал, благодаря за то, что они услышали его молитвы. Ухён немного отстранился, смотря на лицо Капитана. Последний выглядел немного похудевшим, но к их общей радости теперь очень счастливым. - Как ты… здесь оказался? Почему ты здесь?.. – прошептал Сонгю. - Ты не смотрел новости? – Ухён увидел непонимание в глазах Кима. - Я… вообще не смотрю телевизор, не читаю сводки уже несколько месяцев, - ответил Сонгю, и по выражению лица Наму понял, что очень зря. Вот почему звонил Хоя и говорил так встревоженно. Но Сонгю же сам решил, что ему не нужно было этого видеть. - Я больше не Принц, - Ухён улыбнулся, но на его лице читалось сожаление, и вызвано оно было тем, что всё это время Сонгю считал, что они больше никогда не увидятся. - Что? Как? - Все мы были лишь разменными монетами в игре моего отца, - Ухён пожал плечами, а потом в успокаивающем жесте погладил Сонгю по щеке большим пальцем правой руки. Сонгю почувствовал всё тепло этого прикосновения. – У меня есть младший брат. Ему сейчас двенадцать. У Сонгю даже дыхание перехватило. Мало того, что он не верил, что Ухён прямо перед ним, в его объятиях. А это… В это вообще можно поверить? - Он… использовал тебя? – Сонгю еле выговорил эту фразу. Смысл её был очень мерзким, который накладывал тень на все произошедшие с ними события. - И не один раз, - горько согласился Наму и улыбнулся, чтобы прогнать ужасные чувства. – Но теперь я просто Нам Ухён. Я никакой не Принц, и никогда им не стану. - Что ты имеешь ввиду? - Я выписался из семейного реестра. Не хочу жить, как бастард Императора. Хочу жить, как Нам Ухён. Хочу жить с тобой, хочу быть частью экипажа Infinite7. Хочу возвращаться сюда, домой, зная, что ты всегда раскроешь мне свои объятия. Потому что… - Ухён остановился, глядя Сонгю прямо в глаза, затаив дыхание. Сонгю чуть приоткрыл рот, смотря на Ухёна не моргая. Он был таким красивым в этот момент, и жёлтые глаза, грустно смотревшие все предыдущие месяцы, пока они боролись за жизни невинных людей, теперь сияли как никогда, излучая искренность и счастье. Ухён с самого начала знал, что никогда не поменяет свой выбор, каким бы эгоистичным он ни был. Он много раз думал, кому бы отдать трон, как бы от него избавится. Иногда ему казалось, что он готов всё бросить, всех этих людей, да только совесть не позволяла. Но он всё же нашёл выход, так легко подвернувшийся под руку. Да, пришлось многое вытерпеть ради этого, пройти через упрёки отца и его окружения. Но всё это ничто по сравнению с тем, что он чувствовал теперь. Теперь он был свободен. Теперь он был там, где хотел. Теперь он был с тем, с кем хотел. - Потому что?.. – повторил Сонгю, уже на самом деле зная ответ. Но он так ждал этих слов, желая услышать их как можно скорее от самого Ухёна. - Потому что я люблю тебя, Ким Сонгю, - Ухён смущённо отвёл глаза, боясь реакции Кима. Но Сонгю потянул его на себя, накрывая ухёновы губы своими. Одну ладонь он положил ему на шею, а второй обнял за талию. И Ухён подарил столько тепла, сколько Сонгю просил. Поцелуй был именно тем, чем хочется расплатится после такого признания. Он словно склеил все те осколки, которые до этого одиноко лежали на земле. Поцелуй был долгим и тягучим, но главное – искренним. - Я знаю, - прошептал Сонгю в полуоткрытые губы. Ухён улыбнулся, вспоминая как ровно год назад он сказал Сонгю то же самое, ещё не подозревая о том, что ждало их впереди. - Я не хотел давать обещаний, которые не выполню, - ответил Наму, проводя по губам Сонгю большим пальцем и выдыхая. – Ты же знаешь, что значит для меня эта фраза? - То же, что и для меня. Я люблю тебя. - Я сберёг твоё сердце? – Ухён наклонился вперёд, целуя Сонгю в висок и ожидая ответа. Сонгю снова обнял его, закрыв глаза. - Я не знаю, ты мне скажи. Оно же у тебя. - Я очень старался, - признался Наму и почувствовал, как пальцы Сонгю гладят его по голове в ласковом жесте. – И буду беречь его до конца наших дней. - Значит, оно в безопасности. И хоть до вечера было ещё далеко, Ухён так и не успел распаковать чемоданы, потому что они вдвоём пошли наверх, попутно стягивая друг с другу одежду. Сонгю не переставал целовать Ухёна, а Ухён купался в его поцелуях, отвечая всей своей нежностью и ласками. Ухён любил Сонгю, и теперь ему было не стыдно в этом признаться, совесть не мучила, на горизонте не маячил ненавистный ему трон и куча нерешённых вопросов, связанных с ним. Ухён теперь знал, что его будущее будет рядом с Ким Сонгю, и неважно, в какую часть вселенной их занесёт. Разморённые долгим сексом, они лежали в объятиях друг друга. Сонгю рисовал узоры на ухёновой руке, и Наму знал, что это значит. - Что тебя тревожит? – спросил он. Сонгю, положивший голову ему на плечо, поджал губы. - Ты злишься на своего отца? – спросил он. - Я не думаю, что это злость. Мне просто кажется, что мы никогда не были с ним родными. Не в смысле по крови, а по духу. Он и за сына-то меня не считал, лишь как за расходный материал. Но он дал мне жизнь, дал мне образование и возможности. И на том спасибо. И я правда рад, что мне больше не нужно будет с ним видеться. - Он точно тебя больше никогда не побеспокоит? А вдруг твоего брата тоже убьют? – Сонгю поднял голову, чтобы посмотреть на лицо Ухёна. Ухён выглядел спокойным, хотя Сонгю предположил, что заставит его немного понервничать. Всё же Сонгю не хотел иметь хоть один шанс снова потерять Наму из-за борьбы за власть. - Я прошёл процедуру очищения, - Ухён дотронулся рукой до щеки. На ней уже не была символа, и какое счастье, что Сонгю не был с ним рядом в тот момент, когда Ухён вырезал блокатор из собственной ладони, чтобы он появился. – Раньше я носил Императорскую печать, которую вживляли всем сыновьям Императорских кровей. Её больше нет. Сонгю с облегчением выдохнул и крепче обнял Ухёна. Оказывается, Принцы могут любить драконов. Это бывает редко, но случается. Сказки, скажите вы? Возможно. - Правда, теперь я не богат, и нет у меня никакой власти во дворце, - разочарованно проговорил Наму. Сонгю рассмеялся. Ему было всё равно, сколько у Ухёна денег, есть ли у него сбережения или наследство. Сам Ухён уже являлся огромной ценностью. - Ты – моё главное богатство, - сказал Сонгю, зная, как слащаво прозвучала эта фраза. Но ему было абсолютно наплевать, теперь он мог сказать что угодно слащавое и приторное, потому что не боялся, что Ухёна с ним рядом не будет. Ухён ничего не ответил, молча радуясь своему везению. Он никогда не расскажет Сонгю, что перенёс на Citron-е, как потом он месяц провёл в медицинском центре, потому что врачи опасались за его физическое, а главное – моральное - состояние. Это останется великой тайной и платой за то, что Ухён когда-то побоялся быть чуточку решительнее, что позволил себе мысль о том, что Сонгю навсегда его оставит. Они проспали до глубокого вечера, с головой накрывшись одеялом. И когда Сонгю открыл глаза, не понимая, какой сейчас час, на улице стало темно. Ким оглянулся вокруг и понял, что на кровати он лежал один. В голову пришла мысль, что всё произошедшее – просто сон, но потом он увидел два чемодана, стоявших у двери, и один в разобранном состоянии. Слава Богу, не сон. Ким свесил ноги с кровати и увидел на стуле аккуратно сложенную Ухёном одежду. Сонгю улыбнулся, потому что его до краёв заливало это чувство, что он не один – Ухён вместе с ним, и дом больше не кажется таким пустым. Дом ожил. Одевшись, Ким спустился вниз, остановившись на последней ступени лестницы. Наму, пританцовывая, что-то готовил. - Проснулся? – Ухён улыбнулся, помахав силиконовой лопаткой, которой мешал что-то на сковородке. - Ты напугал меня, - сказал Сонгю вместо ответа и ступил на пол, обходя стойку, на которой стояла деревянная фигура в форме дерева. Ухён протянул ему руку, и Сонгю ухватился за неё, тут же утопая в крепких и тёплых объятиях. - Очень хотелось кушать, - усмехнулся Наму куда-то в волосы Кима, и последний рассмеялся. Ухён был в своём репертуаре, вечно желая что-то съесть. Когда Наму отпустил его, чтобы продолжить готовить, Сонгю обогнул барную стойку, разделяющую кухню и гостиную-столовую, сел на высокий стул и сложил локти на стойке. По стёклам барабанил дождь в унисон с завыванием ветра. По-домашнему потрескивал растопленный заново Ухёном камин. Пахло чесноком и какой-то пряной травой, добавленными в блюдо на сковородке. Ухён был растрёпанный, но такой уютный в этой своей длинной футболке, помявшейся в чемодане. Сонгю невольно улыбнулся. - Ты будешь моим личным поваром? – продолжая улыбаться, спросил он. Ухён оторвался от плиты, положил лопаточку в сторону, повернулся к Сонгю и тоже облокотился о столешницу барной стойки. Их лица разделяло не более сорока сантиметров, создавая между ними некое напряжение. - Я готов быть твоим личным поваром, - ответил Ухён, улыбаясь в ответ. – Я готов быть твоим компаньоном в далёком путешествие по просторам космоса. Готов быть твоим ангелом, если потребуется сохранить твою жизнь. Я готов быть штурманом, если ты будешь пилотом. Я готов быть котом, гуляющим по ночам, если тебе будет одиноко и не хватать чуда. Надоедливым соседом по лестничной площадке, вечно приходящим в гости без предупреждения. Твоим партнёром по вокалу на сцене, если тебе захочется петь. Напарником в убойном отделе, если вдруг тебе захочется быть полицейским и расследовать преступления. Я буду твоим подарком на Рождество, если ты меня загадаешь. И даже предначертанной тебе парой, если тебя покусает оборотень, а они ведь влюбляются на всю жизнь. Сонгю рассмеялся, слушая, как Ухён перечисляет все его возможности, которые на первый взгляд казались такими нелепыми. Но Ухён вдруг стал очень серьёзным и, помолчав, не отрываясь смотря на Сонгю, он наклонился ещё ближе. - Я готов быть кем угодно, Ким Сонгю, - наконец, сказал он, - если ты будешь моим сердцем.