Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

База SEELE на одном из островов в Тихом океане. Очень много орудий по периметру, они неоднократно отбивали вооружения глубоководных, шогготов и Братства NOD с береговых линий. В один ясный день с неба просто спустилось четверо противников — каждый Кайдзю шёл со своей стороны света. Судя по тому, как они легко перемещались в воздухе без каких-либо видимых приспособлений, судя по тому, что они прилетели все сюда целенаправленно прямиком из стратосферы, судя по внешней роботизации, все они принадлежали армии вторжения Ми-Го. — У нас гости, — прозвучал Кил Лоренц, когда его переключили на происходящее в Тихом океане. — Евы 14, 16 — запуск! Из нутра базы поднялась всего одна светлая Ева — серийная, с числом 14, принадлежащая исключительно SEELE, с двухсторонним, очень тяжёлым тёмно-серым лезвием в руке. MAGI выдала имена атаковавшим Кайдзю: • Бомбарон — полностью металлический прямоходящий рептилоид-драконоид, разве что присутствует приоткрытый рот, в котором видны органические зубы. Руки очень небольшие относительно общих пропорций, выпученные глаза по бокам, кажется, тоже больше органические. Прямо в металле присутствуют очень большие ноздри. Из головы торчат два вытянутых треугольника, прямо как рога. • Детрагон — серо-коричневый гуманоид, чья морда напоминает добермана, голова непропорционально большая. Очень толстые ноги, тоже напоминают собачьи. Глаза — твёрдая, красная поверхность. Торс закрыт металлическим доспехом, на нём много шипов, в том числе в торс встроены четыре пусковые установки для ракет. Руки заканчиваются двойными стволами. Самая причудливая деталь внешности — длинные и торчащие, прозрачные уши или некие органы чувств, отдалённо на них похожие, по форме напоминают деформированные полумесяцы. Сквозь них видно голубое небо. • Стальнесс — потный и широкий гуманоид, весь покрытый очень прочной бронёй, похожей на средневековый доспех. Вместо головы — неправильно, сплюснутый конус, присутствует металлическое лицо с постоянным открытым ртом, парой горящих глаз. Присутствуют какие-то штуки, отходящие в бока от района лица, своего рода крылья шлема. Везде очень толстые пропорции, очень много симметричных небольших выступов по всей броне, словно это заклёпки. • Дзикиро — также вариация на тему робота-рептилии, но самая странная или одна из самых странных. У него сгорбленная спина, в результате чего голова находится на груди. Голова похожа на рептилию и из неё торчат два красных металлических рога по бокам. Из верхней части тела возвышаются два пилона. В левой руке вместо пальцев четыре гатлинга, в правой — что-то вроде клешни. У Дзикиро также есть нечто похожее на гигантский красный винт, торчащий из верхней части тела. Прямо под этим «винтом» находится большая жёлтая лампа. Оболочка Дзикиро в основном серебристо-металлического цвета, только коленные чашечки и налокотники — красные. — Снять тебя, — решил Кил. Ева-14 раскрыла крылья и взлетела, прямо во время этого на крыльях, с внутренней стороны, раскрылись красные глаза. АТ-поле резко разошлось во все стороны. В это же время Ева-16, ещё не до конца собранная, тоже раскрыла АТ-поле в ангаре. Оно защитило базу от взрыва первого из двух Юнитов. Кайдзю Ми-Го атаковали сразу, как только Четырнадцатая выпустила крылья: Бомбарон и Детрагон запустили ракеты (первый шмалял ими прямо из ноздрей), Дзикиро из своей правой клешни выпустил плотную золотую молнию, похожую на дыхание Гидоры, Стальнесс ничего пока не предпринимал, но он вкладывал метафизическое давление своего АТ-поля, чтобы подавить Еву-14. Она в полёте использовала широкое ручное орудие как щит от гравитационной молнии Дзикиро, в свою очередь её собственное АТ-поле заставило разорваться снаряды Бомбарона и Детрагона при сближении. Ева-14 сама налетела с воздуха на Дзикиро, двуручное орудие обернулось в репликат Копья Лонгиния, сходу пронзило броню, ушло во внутренности. Ева-14 дальше очутилась прямо за Дзикиро. И она подняла его, держа прямо за древко копья. Стальнесс запустил своё орудие — шар с цепью потянулся к цели. Серийная Ева закрылась Дзикиро как щитом, шар угодил в него, не смог пробить. Бомбарон и Детрагон хотели было сразу ринуться к Еве-14, но им не дала Ева-16 — она не могла двигаться, но это не помешало ей возвести прямо над ангаром щит АТ-поля. Крепость SEELE была завешана каббалистическими оберегами, которые усиливали дружественные АТ-поля и ослабляли вражеские. Кайдзю-киборги врезались в янтарную стену. Тогда Ми-Го приказали им взмыть выше, где влияние этой Евы-турели до них бы не достало. Двое взлетели, запустили ракетами с другой стороны. В этот момент серийная Ева развернула там многогранник — в него угодили все эти ракеты. — Уничтожить тебя! — Кил напряг волю, чтобы АТ-поле полностью погубило всё живое внутри Дзикиро. Четырнадцатая вынула копьё, враг более не двигался, только бесславно дымился, его лампочка лопнула. Серийная Ева понеслась навстречу Бомбарону и Детрагону. Бросок копья пробил первого — раздвоенный наконечник вошёл как раз в ноздри, которые служили ракетными гнёздами, там у него внутри разорвался боекомплект, голова разлетелась на куски. Ева напала на Детрагона в воздухе, АТ-поле отчаянно замерцало. Тут они попытались кусать друг друга — пасть у обоих была достаточно велика. Серийка таки закусила очень хорошо, одновременно с этим она отбросила Детрагона, усилием АТ-поля. Внутри рта Евы остался приличный кусок противника. Стальнесс бежал в этот момент к останкам Бомбарона. Он схватил лежащий репликат Копья Лонгиния левой рукой. В это время Ева-16 вложила своё АТ-поле в то, чтобы обернуть им это оружие. Оно перешло в форму двуручника и срезало половину руки Кайдзю. Он остался без него, репликат выпал. — Нужно быть потомком Адама или Лилит, чтобы управлять этим оружием, — прокомментировал Кил. Ева-14 одновременно приближалась к своему оружию и одновременно усилием воли снимала АТ-поле с Детрагона. Орудия базы просто разорвали этого Кайдзю на куски. Стальнесс выбросил булаву в сторону серийной Евы — если бы он сейчас попал, то мог бы уничтожить цель, потому как Юнит SEELE сейчас оставался без защиты из-за необходимости окончательно добить Детрагона. Но Ева-16 вложила АТ-поле в то, чтобы обернуть им булаву Стальнесса. Кайдзю замешкался, силясь его преодолеть. Четырнадцатая же выставила перед собой многогранник сразу, как только Детрагон оказался окончательно уничтожен орудиями. Ева-14 перебросила усилие АТ-поля в собственную оборону. В этот момент её коллега вложила мощь АТ-поля в то, чтобы нейтрализовать АТ-поле Стальнесса. Сам Кайдзю вкладывал силу своего АТ-поля в то, чтобы преодолеть АТ-поле Четырнадцатой. В результате Стальнесс оказался без защиты от трёхмерного оружия. Тогда вся база вдарила — нет, не в самого Кайдзю: его доспехи, созданные Ми-Го, даже на трёхмерном уровне делали его чрезвычайно сложным для уничтожения — мазеры, лазеры, пучки плазмы и позитронов перебили исключительно цепь. Шар пал перед Евой-14. Серийная Ева добралась до меча, схватила оружие. Стальнесс, лишённый обеих рук, попытался навалиться грудью, серийная Ева успела выпрямиться раньше и привести в движение это громоздкое орудие. Она разделила врага на две части своим очень широким клинком. Стальнесс, несмотря на весь свой доспех, оказался очень легко разрезан этим гипертрофированным мечом от таза до плеча. Он прошёл сквозь него, как нож через масло. Ева SEELE после этого навалилась на останки, начала пожирать противника… — Мы победили без потерь, а вы — стали нашими жертвенными агнцами, — обрадовался Кил, — потому что с нами Бог. *** Сотрудники научного и лейтенанты технического отделов во главе с майором Кацураги через сверхпрочное стекло взирали на омерзительного вида создание. Оно напоминало гибрид животного и растения — белые костяные зубы указывали на животную природу, выходящие из мало на что похожего туловища лозы и бутоны указывали на растительную. Впрочем, все знали, что с биологической точки зрения этот организм нельзя было классифицировать с позиции земной биологии — Кайдзю не принадлежали ни к одному из царств. Сама мысль, что Тодзи держал дома такое чудовище, вызывала дрожь. Ещё неприятней становилось от того подозрения, что этот монстр когда-то был человеческой девочкой. Эта химера покоилась посередине помещения, куда её поместили. Сейчас она копила силы, её раны, нанесённые ножом и топором, постепенно затягивались. — Кодовое имя «Биоланте», — обозначила Рицуко. — Кладбище уже обследовали? — спросила Мисато. — Только что звонили из Второго отдела — могила Судзухары Сакуры пуста, — доложил Макото. — Видны следы закапывания. Мисато была готова ко многому, но несмотря на это, сложившаяся сейчас ситуация будоражила даже её. Она обменялась взглядами с Рицуко. Они обе знали больше остальных, хотя не могли в этом друг другу признаться. Акаги догадывалась, что Икари-младший испробовал заклинание (или вернее некую программу, активизировав её звуковыми раздражителями, хотя она понятия не имела, как это работало), но она и не могла представить к каким результатам это привело. Одно было хорошо — её парень командующему не выдал. — Это интересный образец, — произнесла Рицуко, оторвавшись от размышлений. — Изучай как хочешь, меня больше интересует вещество «Звезды», — поглядела на неё Мисато. — Я сообщу, как только будут первые результаты, — пообещала Рицуко и, развернувшись, направилась к выходу. Майя последовала за ней, не без страшного подозрения поглядывая на чудовище. Мисато отступилась от стекла и повернулась к Макото. — Если бы я не повидала всего… то сказала, что это … немыслимо! — покачала головой Кацураги. — В любом случае, пока ещё точно ничего не ясно, — добавил Макото. — Главное, чтобы у Биоланте не было яда в шипах. Тогда с Восьмым Дитя всё будет в порядке. А вот про Четвёртого… — Да, Тодзи досталось гораздо больше. Если бы я… неважно! Я пойду по делам — мне ещё много чего надо сегодня сделать. — Хорошо, я за всем тут прослежу. — Угу, хорошо Хьюга. Мисато удалилась вслед за Рицуко. Она винила себя в случившимся. Она узнала от Кадзи о неудачном воскрешении сестры Тодзи, но у неё было слишком мало времени, было и остаётся слишком много более глобальных проблем. Что бы она могла придумать? И ещё мысль, что это сделал Синдзи, усиливала тревогу. Кадзи уже рассказал о его возвращении и о том, что это он разобрался с космическими кораблём Ми-Го. Он теперь засел в теле женщины — это напоминало ситуацию из дурацкого комедийного или порнографического аниме. Но, похоже, ей требовалось уже заречься удивляться чему-либо вообще. *** День спустя Синдзи встретился с Маной и двумя её напарниками в одном из городских кафе. Вместе с ними заявился и инспектор Рёдзи Кадзи. По его предложению, они заняли столик подальше от любопытных ушей. Инспектор куда-то спешил, потому быстро всё выложил. Он разоблачил Ману и её напарников, но не стал выдавать их Второму отделу, а предложил им работать на него и на Синдзи (его Рёдзи уже теперь рассматривал как отделённую, не менее значимую фигуру, в чём он очень польстил парню). Выбора у ребят не оставалось, да и возражений тоже не нашлось. — Я надеюсь, мы прекрасно сработаемся, — Рëдзи вставал из-за стола. — Да, надеюсь, — Синдзи чувствовал себя очень подавлено. — Раз вы сила добра, то почему бы нам не поработать на вас? — рассудила Мана. — Я не помню, чтобы так назывался, — сказал Синдзи. — Как бы там ни было, старайтесь не болтать, — напомнил Кадзи, поглядывая на наручные часы. — Мне сейчас нужно идти. — Да, как скажете, Кадзи-сан, — попрощался Синдзи. — Жду, когда ты снова будешь парнем! — ухмыльнулся Рёдзи и послал воздушный поцелуй Маюми. После он с улыбкой направился к выходу из кафе. — Странный он, — произнёс Кейта. — Это уж точно, — согласился Мусаши. — Он гей? — спросила Мана. — Может быть би — не знаю, он страстный любовник Мисато-сан, девочки ему точно нравятся, но наверно не такие скромные как Маюми, — ответил Синдзи. — В любом случае, я не имею ничего против… — Какие мы любвеобильные, — хмыкнул Кейта. — Не в моём теле, пожалуйста, — замотала головой Маюми. — Само собой, — ответил Синдзи. — Но раз Кадзи-сан с Кацураги хотят защитить мир, и знают, как это сделать, то я за них, — сказала Киришима. — К чёрту военных, они сборище идиотов. — Не знаю, насколько они идиоты, но я бы не сказал, что мы очень умны, — заметил Синдзи. — Мне едва удалось поладить с отцом, теперь он будет работать заодно с этим Картером, о котором я вам рассказывал. Кадзи и Мисато не очень-то доверяют моему отцу. Впереди у нас ещё много проблем — я чувствую. — Синдзи задумался о грядущей битве против Ньярлатхотепа (это рано или поздно должно было случиться) и снова понял, что провалится в пучину мрачных и пессимистических размышлений, если продолжит обдумывать эту тему. Вместо этого, глядя на сидящую напротив Ману, он решил развить другую тему: — Мана, ты не хочешь меня поцеловать? — Э… ну, — Киришима заинтересованно улыбнулась. — Ты не в своём теле, но главное в человеке — душа. А твоя душа мне нравится, так что если Маюми не против… — «Маюми, ты не против, если я поцелую Ману?» — спросил Синдзи у хозяйки тела. — «Э… ну… не знаю, я же девушка!» — с негодованием напоминала Маюми. — «Это для тебя так важно? Я просто воспользуюсь твоим губами», — настоял Синдзи, поднимаясь из-за стола. Подойдя к девушке, он приблизил к ней лицо Маюми. — Поцелуй меня, раз тебе нравится моя душа. Мана секунду задумалась, потом поцеловала Синдзи. Точнее Маюми — она видела перед собой девушку, но как личность её привлекал Синдзи. Может, они недолго были знакомы, но они успели сильно понравиться друг другу. Поцелуй смутил Маюми и нескольких посетителей кафе. Они же пришли сюда с детьми! Впрочем, были и те, кого две молоденькие целующиеся девушки порадовали. Больше всего неудобно стало Маюми. — «Синдзи, не надо больше так!» — мысленно потребовала Маюми, отходя от Маны. — «А то они подумают, что я лесбиянка!» — «А ты плюнь на них! Я сам страдаю от такого порока — от чувствительности к чужому мнению! Мы же не делаем ничего плохого? Так какого чёрта кто-то может нас осуждать?» — рассудил парень. — «Тебе легко говорить!» — Маюми вернулся на своё место, сев за стол напротив Маны. Та выглядела довольной и как-то даже заинтересованной. — «Уж не би ли она часом?» — подумал Синдзи. — Класс поцелуй! — одобрил Асари. — Может ещё один, а? — Нет-нет, только не здесь! — Маюми покосилась на остальных посетителей кафе — ей казалось, что они все думают про её порочность и осуждают её, хотя в их сторону более никто не смотрел. — Тебе нравятся такие вещи, Асари? — спросил следом Синдзи. — Для человека, покрывшего мозолями руки и другой инструмент за просмотром лесбийского порно — да, прямо скажу, мне очень даже нравятся такие вещи! — признался парень. — Так, хватит, я не хочу это слушать! — вмешалась Маюми. — Мы же в общественном месте! Ребята в ответ рассмеялись. — Ты как кастрированная овечка, — сказал Мусаши. Он же перестал улыбаться и сосредоточенней спросил следом: — Ладно, давайте о другом. Как там Айда и Судзухара? — Ничего хорошего, — не обнадёжил Синдзи и негромко рассказал всё, что знал о случившемся недавно. — Я говорил, что эта зубастая хрень опасна, — сказал Мусаши. — Я признаю свою вину. Я получил важный урок. Я сожалею. Я ничего больше не могу сделать, — ответил на это Синдзи. — Былого не воротишь. — Будем надеяться, с ними хоть что-то нормализуется, — сказала Мана. — Ты что сейчас собираешься делать? — поинтересовался Асари. — Я? Да пока ничего, — ответил парень. — Я загляну к Аске — посмотрю, как она там. Отец обещал снять с неё прослушивающее устройство. — Угу… А как ты, Маюми? — спросила Мана. — Я могу звать тебя по имени? — Я? Ну… Я очень волнуюсь за Кенске и Тодзи, и мне непривычно, когда кто-то ещё управляет тобой, — ответила Маюми. — Ну, с тобой-то всё в порядке. Это пока терпимо. Все мы переживаем за наших близких, — сказала Мана. — Главное — прежде чем кому-то помогать, надо думать, что ты делаешь, — сказал Страсберг. — Я уже получил нагоняй от судьбы за свою недальновидность. Буду надеяться, впредь я стану умнее, — сказал Синдзи. *** Мир не успел прийти в себя после «излияния чаши гнева» и «излияния чаши яда» — как в прессе прозвали бомбардировки городов ядерными ракетами и отравление вод Японского моря Дагарай, тем самым, отражая религиозную истерию, охватившую массы. В эти тяжёлые времена, как и в любые другие, параноидальные фанатики и доморощенные фундаменталисты от религии искали любые параллели с Откровением Иоанна Богослова, положив целую традицию называть бедствия в честь язв Божьих. Кайдзю с тех пор более не появлялись, зато появились первые жертвы радиоактивных осадков, выпавших над территориями Тайване, Китая, Японии и России после «суда второй трубы» — то есть после падения корабля Ми-Го в Восточно-Китайское море. От этой катастрофы на поверхность поднялась какая-то грязно-багровая муть со дна, придав кровавый оттенок водам, отравленным радиоактивными элементами. Это ещё больше взбудоражило апокалиптические фантазии, не давая хотя бы немного спасть пику религиозной истерии, новой волной накатившей после «суда шестой трубы», когда армия чудовищ, так похожих на демонов из Откровения, устроили кровавую баню на протяжении реки Евфрат. На фоне этого атака Батры и двух безумных психопаток (в них те же христиане усмотрели аллюзию на Вавилонкую блудницу, хотя хозяек Батры почему-то было две) прошла даже как-то незамеченно. Это расстраивало Минетт и Мэллори, они как раз хотели заявить о себе всему человечеству, а в итоге львиную долю внимания публики забрали себе какие-то пришельцы с «язвами Божьими» и демоническими всадниками из видений какого-то наркомана тысячелетней давности. Так что даже неудавшиеся богини-императрицы человечества остались удручёнными случившимися бедствиями. Сейчас, в довершении всех бед понемногу давало о себе знать «осуждение третьей трубы» — через некоторое время после пролёта «Звезды Полынь», в поражённых её веществом районах появились подозрения на некую инфекцию. — Конечно, у нас всё ещё слишком мало точных данных, из которых можно было бы с уверенностью делать точные выводы, — говорила Рицуко на собрании руководства NERV, высших чинов Сил Самообороны, инспекторов Комитета Содействия и представителей ООН. — Пока можно приблизительно назвать два симптома: ухудшение физического состояния и ночные кошмары. — Большинство присутствующих поглядели на главу научного отдела с некоторым скепсисом. — Ухудшение физического состояния проявляются в жалобах на повышенную сонливость, безразличность, усталость, быструю переутомляемость — даже если раньше подобного не наблюдалось. Второй симптом — это сны, вызывающие чувства панического ужаса, в которых за людьми приходят существа, описанные как аморфные, испускающие «неописуемый свет», обладающие хоботами. — Рицуко сделала паузу. — Я понимаю, такие симптомы могли проявиться от общего нервного напряжения на фоне происходящего кризиса. Мы проверили огромное количество информации, — сказала Рицуко, указав на голографический экран, где отображались всевозможные диаграммы. Военное правительство через СМИ регулярно напоминало населению, что при первых подозрительных симптомах они должны были обращаться к докторам. Докторов на местах не хватало, потому на местах работали отряды медиков. В специально обустроенных машинах, они принимали людей. Огромное количество аналитиков сутками сидело перед компьютерами, анализируя данные. Рицуко прекрасно понимала, о чём говорила и многие, кто её слушали, сами представляли себе масштабы проводимой работы. — Мы всё это уже слышали, — сказал генерал Мори. — Все эти кошмары, депрессии… Нас больше интересует, что вы скажете о составе ESW [1], вы же исследовали эту… субстанцию. — К сожалению, я не могу сказать ничего нового. Насколько мне известно, центр Самуэльсона и фонд Уилтмара независимо от нас подали примерно схожие характеристики ESW, — сказала Рицуко. — Это вещество по химическому составу не схоже ни с одним известным химическим элементом. Компонентов ESW нет в составе периодической таблицы элементов. Более того, материя ESW не способна к испарению даже при высоких температурах. Очевидно, на «Звезду Полынь» воздействовали с «Соглядатая», чтобы вызвать эффект, похожий на испарение… — Я читал их отчёты — магнетизм, притягивает электрические разряды… Давайте рассуждать логически, нам точно известно, что ESW это оружие. Оно должно убивать и калечить, нам надо знать, как оно будет это делать и как от этого защититься! — Само собой, сэр, мы ведём исследования, — заверила Рицуко. — Пока что установлено, частицы ESW способны проникать в человеческие клетки. Пока что заключенные, на которых мы проводим опыты, выглядят здоровыми и не жалуются, но времени ещё прошло всего сутки. — Хорошо, — одобрил Мори, — проследим за их состоянием и выясним, как это, чёрт возьми, работает. *** Маюми училась готовить. Пока всё делал Синдзи, а она запоминала. Так они смогли отвлечься от всего нехорошего, что происходило со всей планетой. Закончив приготовление, Маюми поставила ужин на поднос и принесла его в комнату. — Вот, — она поставила поднос на низкий столик, присаживаясь возле него на колени. Её дядя и его жена оторвались от телевизора. Они представляли собой немолодую пару, отчасти напомнившую Синдзи его учителя с его женою — только ворчливости им не хватало (хотя может, он просто их плохо знал). По словам Маюми, они не вмешивались в её жизнь. Да и какой смысл им было в неё вмешиваться, если Маюми всё время проводила за чтением, редко гуляла и сидела у себя в комнате? Можно было бы подумать, что её жизнь уныла и скучна, если не знать, что Маюми, во-первых, обладала даром сновидца и, во-вторых, не стоит недооценивать мир книг. Дядя и его жена сели за ужин. — Хм… что-то я не припомню, где ты училась готовить? — спросил дядя, с аппетитом поглощая угощение. — Тебе не нравится? — спросила Маюми. — Нет, наоборот, неплохо, — похвалил дядя, весело подмигнув, — даже лучше некоторых… — Если не нравится, как я готовлю, — заметила его жена, — иди и ешь в своей NERV-столовке. — Нет, правда, Маюми, я не помню, чтобы ты раньше готовила. Где ты научилась? Моя любимая женщина не смогла этому научиться лет за двадцать нашей совместной жизни… — спросил дядя. — Ну… — запнулась Маюми. — «Ты вычитала это в книге», — подсказал Синдзи. — Я вычитала это в книге… — Ну, хоть какой-то толк в этом, — сказал жена, — а то ты так окончательно зрение своё посадишь… После ужина, Маюми пошла мыть посуду. За этим занятием, Синдзи подал голос: — «Маюми, знаешь, с самого начала я был таким как ты. Я всегда всё исполнял, всегда всех слушал и так далее… И думал, что нормально всё то, что нормальным считает большинство. Да?» — «Ну, да… Ты это к чему?» — спросила девушка. — «Ты считаешь меня отважным, да?» — «Судя по тому, как ты спасал меня от тех монстров в Мире Снов — да», — сказала Маюми. — «Я бы сказала, ты очень отважен!» — «Но я был вначале таким, как ты. Знаешь, что было моим первым шагом к тому, кем я теперь стал?» — «Что?» — «Я перестал быть девственником». — «Ты снова про это?» — сердцебиение Маюми участилось. — «Ну да! Маюми, ты стесняешься об этом даже думать, верно? У вас же ничего не было с Кенске, да?» — «Кенске мне нравится… И ты мне тоже нравишься — если честно», — призналась Маюми. Она волновалась, и Синдзи чувствовал, что это было скорее приятное волнение. На Маюми надо было только поднажать, чтобы она оказалась полностью в его власти и он доставил бы ей и себе удовольствие. — «Но у тебя не хватает духу предложить Кенске заняться любовью?» — «Я стесняюсь, он намекал, но я ничего не сказала. Я думаю, ему тоже неловко». — «Маюми, ты должна отбросить стеснение и стыд в первую очередь. Как ты сможешь перебороть страх в бою, если не можешь перебороть стыд в любви? Всё начинается с самого малого, чтобы быть отважным, мы должны научиться побеждать — в первую очередь — некоторые наши собственные чувства», — убедил Синдзи. — «Ты рассуждаешь как философ… или как извращенец», — чуть улыбнулась Маюми. На её щеках появился совсем лёгкий румянец, который Синдзи заметил в кухонном зеркале. Маюми закончила мыть посуду и, вытерев руки, сняла фартук. — «Я гедонист», — подумав, назвал себя Синдзи. — «Ну, так может, мы сегодня переночуем у Аски, а?» — «У Аски? А что мы… Постой! Ты подумал об этом, да?» — взволновалась Маюми. — «Ага!» — «Но Аска же женщина! Мы обе женщины!» — «А чего тебя это волнует?» — возмутился Синдзи. — «Это неправильно! Я не лесбиянка!» — «Аска тоже не лесбиянка., но она занималась любовью с Рей, потому что им обоим было приятно. Это была моя инициатива», — рассказал Синдзи. — «И вообще, Аска — моя девушка, я испытываю страсть к ней, а пока мы в одном теле, это распространяется и на тебя тоже, поэтому я не вижу проблем». — «Но мне стыдно!» — «Маюми!» — Синдзи начинал раздражаться, Маюми ощутила его гнев. — «Послушай Маюми, кто тебе сказал, что это извращение? Нет ничего извращённого, всё нормально потому, что существует! Чтобы отличить добро от зла, нам нужно смотреть на то, есть вред от наших действий или нет — а не на то, нормальны они для природы или нет! Для природы — всё одно, если хорошо подумать головой! И вред и польза для нас — для природы нет никакой разницы, она не законодатель, чтобы давать нам законы! В нашем же сексе нет ничего плохого, поэтому он хорош — мы никому не причиняем вреда!» — «Не знаю…» — Маюми стыдливо отвела взор от кухонного зеркала. — «Ты мне нравишься, правда. И Кенске мне тоже нравится». — «Будем надеяться, он поправится и я верну себе своё тело. И тогда мы сможем заняться с тобой любовью втроём!» — настаивал Синдзи. — «Знаешь, меня не так воспитывали», — нервничала Маюми. — «А как тебя воспитывали? Тебе говорили, что надо хранить девственность до брака? Или что нормален секс только между парнем и девушкой? Или что один парень может жить только с одной девушкой? Да?» — «Ну, это все признают…» — «И по хрен на этих «всех»! Общество никогда не было критерием истины! На древнем востоке общество одобряло сжигание младенцев заживо во имя богов! Ацтеки приносили в жертву людей и ели их мясо! Раньше в США нормальным было держать чернокожих за скот! В нацистской Германии правильным считалось убивать евреев! А ещё сейчас в мусульманских странах женщин забивают камнями за то, что их изнасиловали! Это всё, по-твоему, хорошо?» — «Нет…» — «Но это тоже одобряло общество! То общество! Вот почему общественное мнение никогда нельзя слушать! Умный человек всегда знает, что 95% общества — идиоты с узким мышлением! 95% идиотам нужны вожди, идолы и несуществующие боги, они будут делать всё, что им скажет очередной император или фюрер или папа римский… Они — стадо баранов! Вот почему общество недостойно уважения! Но да я отвлёкся! Маюми, вот сейчас, я покажу тебе, что ты теряешь. Позволь…» Синдзи усилием воли взял под контроль руку Маюми и опустил её вниз. Он без промедления запустил пальцы в трусы… — «Что ты делаешь?» — ещё сильнее взволновавшись, спросила Маюми. — «А непонятно?» — Синдзи воспользовался второй рукой — её он ощупал грудь Маюми. — «Соблазняю тебя, я же герой-любовник, не забыла?» — «Да но… ты часть меня…» — напомнила Маюми. — «Ты думаешь, мне так уж нужен член, чтобы удовлетворить девушку?» — Синдзи усмехнулся устами Маюми. Он коснулся пальцами её влагалища. От его действий они оба испытали разошедшуюся тёплую волну. — «Знаешь, Маюми, давай зайдём в ванную комнату и там это сделаем?» Маюми несколько секунду подумала над ответом, её щёчки ещё сильнее раскраснелись. — «Ладно… я доверюсь тебе», — разрешила она ему. — «Тогда пошли!» Маюми зашла в ванную комнату и закрыла за собой дверь. Здесь висело большое зеркало, рядом находилась душевая кабинка. По воле Синдзи она разделась и предстала полностью обнажённой перед зеркалом. Синдзи взялся за её груди и влагалище с особым рвением. Его страсть передалась Маюми, заставив её окончательно раскраснеться. Она всё ещё чувствовала остатки стыда, ей хотелось отвернуться и хотя бы не видеть, как Синдзи имеет её саму её же рукой, попутно щупая и лаская соски. Но каждый раз, когда она отводила взор, Синдзи возвращал его в прежнее направление. Он не хотел ничего пропустить. С одной стороны он чувствовал всё, что делал с обнажённым женским телом Маюми, это было новое, увлекательное ощущение, ведь это теперь было и его тело. Они разделили свои ощущения, поэтому Синдзи знал, Маюми столь же приятно, как и ему и потому он хорошо понимал, в каком направлении действовать. Сперва он просто стимулировал половые губы, потом — клитор. Синдзи звучал в это время: — «Мы оба знаем Кенске-куна, он — хороший человек. Думаешь, он сам никогда не дрочил? И вообще, Маюми, ты свободный человек, не так ли? Ты не обязана хранить верность кому-то одному. Ты можешь заниматься любовью с кем хочешь, как мы с Аской, глупо ограничивать себя одним человеком!» — Синдзи подставил руку под струю тёплой воды. Разогрев её, он провёл пальцами по половым губам, чуть поникнув между ними указательным. — «Нам станет ещё приятней, когда мы доберёмся до клитора. Не веришь? Это только его посредственная стимуляция доставляет нам такие ощущения, а как нам станет лучше от его непосредственных ласок? Только прикинь это, Маюми!» Синдзи говорил убедительно, и Маюми отдалась ему, сама просунув руку вглубь своих женских прелестей. Он достал испачканную руку, смыл женскую влагу тёплой водой и нагретыми пальцами снова взялся массировать клитор — и эти труды вскоре окупились женским оргазмом. Это было новое райское блаженство для них обоих. Потом удовольствие стало ослабевать, Синдзи убрал руку. — «Тебе нравится?» — спросил он, глядя через зеркало на Маюми. — Это было приятно… — кивнула Маюми. — «Теперь тебе нужно делать так почаще. Я обычно делаю это сперва языком, потом членом», — советовал Синдзи. — «Ты ловелас», — Маюми зашла в душевую кабинку. Девушка почувствовала, что удовлетворена, и он тоже. — «Гедонист», — поправил Синдзи. — «Пусть гедонист. Я помоюсь?» — спросила она. — «Да, конечно. Я не против — это не ванная, тут я не утону», — Маюми сняла душ и включила тёплую воду. — «И давай ляжем спать, на сегодня нам хватит, к Аске завтра поедем». — Извини, я могу сходить к подруге? — спросила Маюми у дяди на следующий день. Синдзи хотел её повидать. Маюми надеялась, что он не сильно смутит её очередной выходкой, вроде вчерашней. Она лишилась невинности, но всё же ещё пока не согрешила с представительницей своего пола, как желал этого её герой-любовник. — К подруге? — удивился дядя, отведя взгляд от экрана телевизора. Насколько он знал, у его племянницы был только один приятель, у которого она последнее время ночевала. — К какой подруге? — закономерно поинтересовался он. Зная характер Маюми, дядя очень беспокоился, что его глубоко порядочная и скромная племянница станет жертвой дурной компании. Он отпускал её только к проверенным людям (а Кенске Айду он знал хорошо). — К Аске Сорью Ленгли, — ответил за Маюми Синдзи. — Она подруга Айды Кенске. Она очень переживает, что он в больнице. Она звонила и плакала. Я не хочу оставлять её одну. А то мало ли что… Дядя на миг призадумался, он слишком доверял племяннице, чтобы заподозрить её в том, что она кривила своей чистой душой хоть немного. Они и сам переживал за Кенске. Он не знал Аску, но хорошо знал Кенске — тот дружил с одноклассниками и вряд ли бы завёл дружбу с кем-то плохим. — Хорошо, только позвони нам, когда приедешь. — Хорошо! — Маюми поцеловала дядю (о чём ей повелел Синдзи в этот момент) и побежала одеваться к себе в комнату. — Похоже, она влюбилась и становится нормальным человеком, — одобрительно улыбнулась его жена. — Может быть, — её дядя пожал плечами. — Всяко лучше, чем хикикомори. Ты слишком сильно её опекаешь, — сказала жена. — Может быть, но лучше я буду её сильно опекать, чем найду её с ножом в спине — как мою сестру, — возразил дядя. — «Как ты ловко их заговорил, они бы так меня не отпустили, сразу начали бы всё выяснять!» — переодеваясь, мысленно сказала Маюми. — «Они Аску ни капли не знают! Я про неё всего пару раз упоминала!» — «Я не сделал ничего особенного. Для человека, который много читает, у тебя слишком плохо поставлена речь», — заметил Синдзи. — «Работай над собой: учись врать». — «Я просто не думаю, что обманывать это хорошо… Тем более близких» — «Дурёха ты!» — не сдержался Синдзи. — «Ложь — это признак ума! Надо учиться хорошо врать. Это не сложно, главное говорить уверенно, чтобы звучало убедительно. Людям обычно лень разбираться в подробностях». — «Ну ладно… ладно». — «Ты помнишь, я обещал научить тебя всему, что знаю сам?» — «После того, что ты сделал в душе… Я думаю, ты сделаешь из меня шлюху — прости за выражение, конечно!» — сказала Маюми. — «Что значит шлюху? Не говори глупостей, Маюми! Ты получаешь удовольствия ради себя и ради того, кто тебе нравится, для него и для себя же! Лучше отдаться всем безвредным порывам страстей, чем жить кастрированной домашней овечкой!» — возразил её парень. — «Мой дядя учил меня, что хорошая женщина должна найти своего единственного, выйти за него и всю жизнь сопровождать его. Что в этом плохого?» — «Всё! Ты — человек, неважно какого ты пола! Человек должен жить в первую очередь для себя! Иначе, какой ему смысл тогда жить?» — «Если рассуждать так, то это будет слишком эгоистично», — ответила Маюми. — «Маюми, знаешь, что я тебе скажу, все мы люди и все мы — эгоисты! Все живые существа эгоистичны! Только я осознаю это, а ты нет. Нами управляют чувства, и мы действуем только в угоду их удовлетворения!» — «Ты несёшь чушь! Не все люди эгоисты, что ты скажешь про матерей, которые жертвовали собой ради своих детей, к примеру?» — «Это всё эмпатия. Или по-другому сострадание. Этот механизм выработался эволюцией. Ведь все животные эгоистичны, но если каждый будет действовать только в угоду своему эгоизму, то ему будет сложнее выжить в таком виде, чем, если, вот, несколько животных объединяться ради своего эгоизма каждый. Тогда их эгоистичные желания будут удовлетворены в большей степени. Эмпатия позволяет объединять эгоистов, чувство сострадания позволяет одному эгоисту помогать другому эгоисту, казалось бы, безвозмездно. Но на самом деле эгоист, помогающий кому-то, только удовлетворяет своё личное чувство жалости, сострадания. Некоторые эгоисты начинают думать, что они не эгоисты, особенно в нашей культуре. Сражайся за слабых, сражайся за родину, сражайся за императора — и так далее, всё это скрывает правду от человека о нём самом! Немногие понимают, что внутри мотивации всех его поступков ядром лежит эгоизм! Я тоже это не сразу понял, Маюми. У меня есть эмпатия, мне жаль Аску, Рей и прочих, я переживаю за них, но только, опять же, из-за своего личного чувства. Я защищают мир ради эгоизма, ради своих собственных чувств…» Когда Синдзи закончил говорить, Маюми не смогла ему ничем ответить. — «То есть, эгоизм, по-твоему, это не плохо?» — «Плохо для кого и хорошо для кого, Маюми? Нет добра и зла, любая вещь хороша для кого-то и плоха для кого-то другого. Конечно, у того, у кого нет эмпатии, тому в чём-то легче жить. Тогда ему плевать на всех и вся. Но я ценю свою эмпатию. Я видел людей, которые убивали невинных без капли сострадания». — Синдзи вспомнил солдат Сил Самообороны, которые штурмовали Геофронт в «прошлый раз», он вспомнил про общество SEELE, последователи которого готовы уничтожить кого угодно во имя своего безжалостного божества. — «Я ненавижу таких людей, Маюми. Я ненавижу эгоистов потому, что сам эгоист. И я не стесняюсь этого, просто я человек, Маюми. Я слишком порочное и жалкое существо, чтобы требовать от себя стремлений к неким высоким идеалам». — «Тебе надо писать книги», — сказала Маюми, продолжая одеваться. — «Может быть, но не сейчас. Короче, о чём мы начинали говорить? А, да, ты конечно из собственного эгоизма ведёшь себя так, как ведёшь. Но если ты считаешь меня отважным, хотя я таковым себя не считаю, но если ты хочешь пройти мой путь, слушай, что говорю тебе я. Не забывай, я чувствую все твои чувства, я не сделаю ничего неприятного и вредного для нас или для кого-то другого». *** По настоянию Мисато, Аска временно разместилась в её квартире. Майору очень не хотелось оставлять свою подчинённую одну, опасаясь той же реакции на наркотики, что случилась у Синдзи. Сама Аска резко и грубо отклонила предложение сидеть с сиделкой («Я что — ребёнок? Сама себе скорую вызвать не могу? Я не дибилка, как Синдзи!» — заверила она), но не отказалась временно пожить с майором. Тем более, в её квартире рабочие меняли полы, повреждённые Синдзи. Аска разместилась в одной из комнат, неиспользуемых Мисато. — Можешь взять самое необходимое, если что сбегаешь в квартиру — ты живёшь почти за стенкой, — Мисато до сих пор с долей обиды глядела на Аску. — Угу, — Аска начала вытаскивать личные вещи из пакета. — Можешь заниматься сейчас чем хочешь… А я подумаю, как нам быть, когда я на работе. — Я же говорю, я чувствую себя нормально, — возразила Сорью. — Синдзи тоже чувствовал себя относительно нормально, перед тем как слечь в кому. Ты тоже можешь теоретически утонуть в ванной. Поэтому, я подумаю над тем, как всё организовать. — Если почувствую недомогание — мигом вызову врачей! — А если тебя сразу вырубит? Ты же понимаешь, эти наркотики состоят из неизвестных науке веществ! Я понятие не имею, что это… Тем более, Синдзи говорил, их гонит сам Ньярло… Короче, этот космический хрен со щупальцами. — А как Рей? Она что? — поинтересовалась Сорью. — Она тоже эту дрянь принимала! — С Рей вроде всё ничего. Но она «Ангел» — а вы с Синдзи люди. Короче — ладно, не буду морочить тебе голову. Я сама всё обдумаю. — Аска закончила раскладывать вещи. — Вроде всё… — Сорью осмотрела толстый футон. Потом поглядела на дверь-сёдзи. — Какая тонкая дверь — и замка нет! — Аска, мы японцы уважаем чуждое пространство, — сказала Мисато, — потому у нас такие двери. Тебе в моей квартире нечего бояться. Ты всё разложила? — Ага… — Тогда пошли — я выпью кофейку — тебе сделать? — Спасибо — я бы не отказалась, — согласилась Сорью. После этого женщины вернулись в гостиную. Выбравшийся из холодильника Пен-Пен заинтересованно осмотрел гостью. Аска в ответ вгляделась пингвину в глаза: — Странный какой-то, — заметила она. В глазах этого странного пингвина непонятной породы словно присутствовал разум. — Пусть он тебя не напрягает, — сказала Мисато, размещаясь на соседнем диване с чашкой кофе. — У него покладистый характер. Пен-Пен поглядел на телевизор. Ведущий ток-шоу говорил слишком громко: — В штате Калифорния, США прошли массовые убийства гомосексуалистов, или лиц, подозреваемых в этом. Ответственность на себя взяла террористическая организация «орден Архангела Михаила»… — говоривший задал вопрос находящемуся в студии эксперту: — Теперь получается, терроризм может быть не только с исламским лицом? В это время Пен-Пен подошёл к пульту, взял его с низкого дивана своими странными длинными и тонкими коготками, направил его на телевизор и немного убавил звук. — Конечно, Мэт, вся история христианства — сплошной терроризм, на самом деле. И средневековая инквизиция — это только верхушка айсберга… — Закрой свою пасть, вонючий безбожник! — вскочил какой-то фанатик в студии, попутно доставая нож. — Господь велел уничтожить пидарасов! — Стойте, мистер Чик! [2] — вскочил с места ведущий. — Успокойтесь! — Да идите вы на хуй во имя Христа! Это из-за вас, ёбаных сатанистов, слуг Ваала [3], Господь Иисус карает всех нас! — закричал мистер Чик, отмахиваясь от попытавшегося его остановить помощника оператора. Его целью был его идеологический противник — который не ожидал такого поведения (хотя должен был) и сильно растерялся. — Мы — христианская нация, мы терпели ваши зверства с 80-х [4], но теперь нам нечего терять! Грядут последние дни! И мы очистим нечистое во имя Христа! В студии начался переполох, прежде чем охрана скрутила фанатика, тот успел метнуть нож в своего идеологического оппонента. — Э… мы-мы! Мы уйдём на рекламу в следствии… непредвиденных обстоятельств! — нервно выпалил ведущий. — Оставайтесь с нами! Потом пошла реклама: — Ожидаете конец дней? Второе Пришествие Христа? Пробуждение Ктулху? Рагнарок? Армагеддон? Корпорация «Амбрелла» предлагает лучшие бункера со всем необходимым! Скидка 45% аренды на два месяца пока длиться новогодняя неделя! Пен-Пен прищурил глаза и выключил телевизор. — Правильно, мальчик, — погладила его по хохолку Мисато, — нам своей чернухи-трэшухи хватает… — Блин, вы видели, Мисато-сан? — удивилась Аска. — Он как будто понял, что увидел! — Он сообразительный, — не удивилась Мисато. — И он любил смотреть телевизор. Сейчас вот только он вечно грустный ходит, когда его смотрит, понимает, что ничего хорошего в такое время не увидит. — Он как будто разумный, блин… Вас это не пугает? — спросила Аска. — Пугает? — усмехнулась Мисато. — Господи Иисусе, да Пен-Пен — самое безобидное существо во Вселенной, наверное! — Пен-Пен положил пульт на место. Он поглядел на Мисато — с каким-то грустным выражением. После он подошёл к ней. — Он очень переживает за меня, — Мисато отставила кофе и взяла Пен-Пена на руки. — Только каким бы он умным ни был, он не может понять наши проблемы… — Мисато прижала к себе птицу. — И если бы мог, то чтобы он сделал? Он всего-навсего пингвин, пусть даже очень умный. Через некоторое время им позвонили. — Наверное, Синдзи пришёл, для Хикари рановато, — предположила Мисато, направляя с двери. — То есть это Ямагиси пришла! — Хм… никак не привыкну, что Синдзи — девочка, — проворчала Аска. Мисато оказалась права. Она пригласила Маюми в гостиную. — Привет, Аска! — поздоровалась вошедшая. — Привет… Синдзи. — И Маюми — мы теперь вместе, — усмехнулась гостья. Точнее гость — её устами. — Ага, ты овладел очередной девкой, — хмыкнула Аска. — А кто мне приставку возместит? — Аска, я всё возмещу, — пообещала Мисато. — Присаживайся, Маюми… — Спасибо, — девушка села на диван. — Извини, у меня не было выбора. Я, знаешь ли, тонул в ванной, — следом оправдался Синдзи. — Да я не серьезно — я уже новую купила, — отмахнулась Аска. — У меня всегда есть деньги. Я могу эту приставку хоть о пол разбить и взять себе новую. — Аска, не переводи деньги почём зря. Зарплату нам всем в следующем месяце сильно урежут, а то мировой кризис и придётся всем затянуть пояса, — предупредила Мисато. — Чё? Мы в Токио-3 тут мир защищаем, а нас посадят на хлеб и воду? — возмутилась Аска. — На хлеб и воду не посадят, но я сегодня утром говорила с городским комитетом, — сообщила Мисато. — Они говорят, военное правительство хочет часть снабжения направить в другие города и беженцам. Мол, заелись мы тут в Токио-3… В принципе, я согласна с ними. Нужно целесообразней распределять продукты. — Это верно, — согласился Синдзи. — Синдзи, ты сколько намерен быть девочкой? — спросила Аска. — Что за дурацкий вопрос, Аска? Я не могу добровольно вернуться в своё тело… То есть, если вернусь, оно не проснётся, — пояснил парень. — А ты можешь залезть в ещё чьё-нибудь другое тело?. — Ну, это должно быть тело сновидца. Я кроме Маюми и Картера с Уорреном сновидцев не знаю. — Ладно, посиди пока здесь, Синдзи, — сказала Мисато. — Маюми, ты же вроде не против? — Я не против, но… — Одной в своём теле лучше, — закончил за неё Синдзи. — Угу… — кивнула девушка. — Вас чем угостить? Кофе? Чай? Пиво? — предложила Кацураги. — Это тело Маюми, пусть она решает, — предложил Синдзи. — Я бы не отказалась… от чая, — решила Маюми. — Какой? Зелёный, чёрный? — Чёрный… — Угу, одну минуту! — Мисато покинула комнату. — Синдзи, Хикари интересуется, как дела у Тодзи, — сообщила Аска. — Чего? — Она должна прийти примерно через час. Хорошее настроение Синдзи поубавилось. — Я надеялся развлечься. Что нам сказать Хикари? В комнату вернулась Мисато. — Думаю, есть смысл сказать ей правду, — в руках она держала тетрадку Тодзи, данную ей Синдзи на прочтение. — Правду? Вы считаете это хорошей идеей? — усомнился Синдзи. — Синдзи, я всегда предпочитаю слышать правду. А что ещё? Хикари уже знает, что всё плохо — сладкой ложью тут нигде не намажешь, — рассудила Кацураги. *** Гендо Икари прибыл в одно из просторных помещений Нижней Догмы. Над его головой красная контактная капсула крепилась за специальные захваты. Маркировка на неё гласила: «REI DUMMY PLUG EVANGELION 2020 REI-00». — Это экспериментальный имитатор входной капсулы, — пояснила Рицуко, стоящая подле командующего. — В нём находится перенесенная личность Рей, но душу оцифровать мы не можем… Это подделка, не более чем имитация. Машина, притворяющаяся человеком. — Она снабжает Еву образцами сигналов. Если Ева сочтёт, что внутри пилот и синхронизируется — этого будет достаточно, — рассудил Икари. Он поглядел на проход, ведущий в другую комнату. Там располагалась громоздкая кибернетическая установка «Двери Гафа» — внутри прозрачной ёмкости до сих пор пребывала обнажённая Рей Аянами. — Мы поручили ООН доставить Еву-10 для тестирования. Она должна прибыть примерно в конце недели. — Тогда мы проведём эксперимент по активизации на базе в Мацусиро, — сказала Рицуко. — А что насчёт пилота? — спросил Гендо. — Как я говорила, Имитационная Система может представлять опасность, поэтому мы выберем кого-нибудь из кандидатов, — решила глава научного отдела. — Угу, — задумчиво кивнул Гендо. — Тогда у меня есть одна идея… Рей в ёмкости раскрыла глаза и поглядела на командующего сквозь стекло… Несколько секунд они в упор смотрели друг на друга. Рей больше не была его куклой, она не желала более существовать только ради его эгоистичного желания быть с любимой женой. — «Что же, моя маленькая эгоистка, не думай, что я не смогу хотя бы попытаться исполнить свою мечту», — подумал Гендо. Он уже давно пришёл к тем же выводам, что пришёл его сын недавно. Раз все люди эгоисты, раз у него нет эмпатии, то совершенно справедливо использовать других в угоду себе. Хотя как командующий он ещё и обслуживал эгоистичную потребность в выживании огромного числа людей. Пока её обслуживала и Рей, ведь она не отказалась повиноваться его приказам, когда речь шла о противостоянии с Кайдзю. Это ещё можно было использовать как тонкую ниточку… *** Пасмурным днём через прозрачные стены лифта открылся вид на Токио-3. — Это упрочнённое стекло, способно выдержать даже обстрел слабых ракет, — Рёдзи сообщил Рэндольфу и Харли, когда они втроём поднимались к последнему этажу с нагруженными чемоданами в руках. — Вряд ли Ньярлатхотеп будет стрелять по нам ракетами. Если это его не остановит, остальное меня не волнует, — сказал Рэндольф. Его кот разместился него на плечах. Лифт остановился, и его блестящие гладкие двери бесшумно раскрылись. — Ну, может он и не будет, но не только он один может желать вашей смерти, — напомнил инспектор. Троица вышла в просторный коридор — светлый и чистый. У стен располагались диваны и горшки с растениями. Здесь было очень тепло, почти везде были окна из упрочнённого стекла. — Здесь живут члены горсовета и важные персоны NERV, делегаты ООН, наблюдатели Сил Самообороны, — пояснил Кадзи. — Я покажу вам ваши номера. Хотя так как этот этаж не заселён, вы можете пользоваться всеми комнатами. — Я так понимаю, нам специально выдали последний пустующий этаж, — сказал Уоррен. — Ну, вы просили, чтобы было поменьше людей. Последний этаж мало кто любит, если что — с него спускаться дольше, — пояснил Рёдзи. — Но вас-то кроме богов круга Ктулху ничего не пугает, так что, какая вам разница в таком случае? Троица остановилась возле одной из высоких дверей. Рёдзи провёл магнитной карточкой, и она отъехала в сторону. За ней оказалась большая и просторная комната со встроенными в стену шкафами, диванами и письменными слотами. Здесь находилось ещё несколько дверей, ведущих в другие комнаты этих апартаментов. — Зажечь свет, — повелел Рёдзи и свет зажёгся. — Включить телевизор. — Посредине комнаты под потолком отобразился голографический экран с изображением номеров каналов. — Здесь голосовая система управления как видите. — Угу… Как в сказке, — впечатлился Уоррен. — Это не дворцы Илек-Вада или Элизии, но пойдёт, — пренебрежительно пожал плечами Картер. Его кот спрыгнул на гладкий пол и прошёлся по нему к центру комнаты, попутно обнюхиваясь и оглядываясь. — Это самые лучшие апартаменты в Токио-3. Если не во всей Японии. Даже у Императорской семьи были куда скромнее, — продолжил нахваливать Кадзи, — прежде, чем они канули в вечный круг перерождения из-за бомбардировки Токио-2. А там — по правую руку от Аматэрасу, может, будут побогаче… — Пока он говорил, Рэндольф и Харли поставили вещи и начали осматривать апартаменты. — Тем паче вы тоже король страны в другом измерении, насколько мне известно. Рэндольф несколько смутился. — Я был одно время правителем Илек-Вада, что на берегу Сумеречного моря. Вы раскопали переписки с моим друзьями-оккультистами? — Да, прошло столько времени, но что-то то осталось. — Они уже умерли, — Рэндольф осмотрел диван. — Если вы действительно живёте так долго, то наверняка многие ваши близкие умерли, — предположил Кадзи. — Что поделать, — развёл руками Рэндольф. — Кстати, ваш командующий Икари, небось, обставил просушивающими устройствами и скрытыми камерами каждый кирпичик этого замечательного дворца? — Он пообещал, что ничего тут не ставил, — заверил Кадзи. — Он не ставил? Понятное дело, что не он сам лично и не прямо сейчас, — Рэндольф продолжал осматривать помещение. — Передайте ему так — если хоть одну штуку найду, то просто выкину. Хорошо? — Как посчитаете нужным, — Кадзи указал на небольшой телефон, встроенный в стену. — Вон там связь, там же есть меню номеров, можно позвонить кому угодно — хоть командующему, не стесняйтесь. Можно вызвать любой персонал. Даже проституток. — Проституток? — заинтересовался Уоррен. — Да — почти любого возраста и пола по вашему вкусу, у нас передовая страна, — сказал Кадзи. *** Синдзи пожалел, что пришёл. Ему очень не вовремя захотелось прийти поведать Аску. Хикари лила горькие слёзы, когда ей дали почитать тетрадку Тодзи. Сам Синдзи слишком хорошо мог представить себя на месте бедной девушки. Эмпатия заставляла его сострадать, но парень уже всё же смог отстраниться от этого. Всё же он слишком мало знал Хикари, и она мало для него значила, чтобы сострадать ей, как, например, Аске или Каору. — Я очень сочувствую тебе, — прижала к себе плачущую девочку Мисато. — Ты сама хотела знать правду, ты её получила, на нас не обижайся, — Аска сложила руки сидя в сторонке. Она, похожа, меньше всех сострадала Хикари, в чём-то слёзы бедной девушки её раздражали. Синдзи не удивился, он знал, что у его девушки меньше всех развито чувство сострадания. Она раньше него поняла, что все люди эгоистичны и решила избавиться себя от бремени сострадания чужим бедам. И Синдзи не мог её винить и ни один человек не имел право упрекать ни её, ни прочих бессердечных людей. Ведь раз все эгоисты, то, как один эгоист может осуждать другого эгоиста, если по-честному? — Я могу повидаться с Тодзи? — сквозь слёзы, спросила Хикари. Мисато подала ей салфетку. — Знаешь, сейчас он не в лучшем состоянии. Думаю, тебе стоит заглянуть к нему позже. В конце недели — может быть… — Хо-хорошо… — Хикари утёрла слёзы со своих покрасневших щёк, украшенных маленькими веснушками. У неё не нашлось больше слов. Открывшаяся ей истина казалась безумием больного. Как можно словами воскресить мёртвого и сделать из него чудовище? Как можно ухаживать за этим чудовищем? И это Мисато ещё не упомянула, что родного отца убил сам Тодзи. Хикари всегда недолюбливала этого мрачного человека и не стала уточнять как он именно погиб. — Хикари, может, останешься на ночь с нами? — предложила Мисато, когда та успокоилась. Она боялась, что девушка что-нибудь ещё с собой сделает. Ей хотелось её пронаблюдать (к тому же, Хикари как подруга Аски могла побыть с ней, когда она на работе). — Я… не знаю, — прошептала девушка. — Не хочу тебя одну отпускать в таком состоянии. — Я подумаю, я уже устала от своих сестёр. — Хикари утёрла последние селезенки. — Я их очень люблю, они последние, кто у меня остались. Но они меня утомляют. — Тогда отдохни от них, — с охотой предложил Синдзи, взяв Хикари за руку. Сердцебиение Маюми участилось. Ей пришлись по вкусу красивые черты лица Хикари… Точнее по вкусу они пришлись Синдзи. Просто она ощутила его любование. Она, уже поняв его жизненные принципы, быстро сообразила, о чём он мог подумать. — «Эй, если это то, о чём я подумала, то знай меру, Синдзи!» — возмутилась она. — Даже от… самых близких надо порой отдыхать, Хикари, иначе ты станешь на них сердиться, — рассудил Синдзи. — Может, ты в чём-то права, Ямагиси… — Сейчас это говорю я — Синдзи, — улыбнулся юноша устами упомянутой девушки. — Ой, это всё так страшно… парень в теле женщины, — смутилась Хикари. — Никогда бы не подумала, что такое возможно. — Хватит удивляться. Я уже убедился, что в жизни многое возможно, — Синдзи отвёл взгляд. — «Я знаю, о чём ты могла подумать, Маюми», — мысленно ответил он. — «Поверь, я хочу помочь ей, доставить удовольствие себе, тебе, Аске и, возможно, Хикари, если у меня всё получиться. И не смей возражать против бесспорного добра!» — «Ты невероятно похотлив!» — «И это замечательно!» *** — Позиция «А-12», — повелел Рэндольф Картер, и диван опустил подлокотники. Оккультист уселся на него и вытянул ноги. — Что не говори, а весьма удобно… Его кот запрыгнул на подлокотник и хозяин его погладил. Из ванной комнаты послышался шум воды. — Рэнди, ты не представляешь! — усмехнулся явившийся следом Уоррен, поправляя ремень. — Они даже унитаз сделали с голосовым управлением! Неужели кому-то может быть лень надавить на сраную кнопку?! — Это всё постмодернизм. Моя душа больше лежит к архаике… — произнёс Рэндольф. — Но думаю, это вполне уютно место. Точнее оно могло бы им быть, коль не все эти механические глаза да уши, встроенные всюду! — пожаловался Рэндольф и сказал дальше на указанном языке: — Что-то не для них, мы будем говорить на наакале. Держу пари, его в NERV не знают. — Хорошо, согласился Уоррен на наакале и на нём же спросил: — Как будем вести важные разговоры с Лилит? — В Мире Снов. И на акло пред этими ушами тоже лучше не болтать, — пришёл к выводу Рэндольф. — Если они откопали мои письма почти столетней давности, но смогут откопать твои рукописи — с переводом даже наакале на английский или бог весь что ещё. У них руки длинные и головы не глупые. — Но мы так всё обсудили, — молвил он на наакале и перешёл на обычный английский: — Я схожу за кофе, тебе захватить? — Не-а… Захвати лучше мне клубничное мороженное — я видел там аппарат для мороженного — где кофеварка — на первом этаже, — попросил Рэндольф. *** — Может Маюми останется с нами на ночь? — предложил Синдзи, когда все четверо (или вернее пятеро) ели за одним столом. — Я не против, — разрешила Мисато. — Я тоже, — согласилась Аска. Хикари промолчала с подавленным видом. — Мне… мне надо будет позвонить дяде… — неуверенно проговорила Маюми. — Хорошо, звони, — молвил следом Синдзи. Девушка достала телефон. — Только мой дядя Аску не так хорошо знает. Он может… — Маюми, если что-то не так, мы дадим телефон Мисато-сан, так? Он ведь должен знать майора NERV? — рассудил Синдзи. — Меня все в NERV знают, — сказала Мисато, — особенно семьи кандидатов и экс-кандидатов. — Я звоню… — Маюми набрала номер. — Да, моя дорогая? — Эм, дядь, можно я переночую у Аски? — Переночуешь? Хм… А можно я с ней поговорю. — Э… Слушайте, — заговорил Синдзи (по-привычке, в вежливой форме, как он обычно общался с мало знакомыми людьми [5] — чем мог выдать себя) понимая, что ничего вежливого его рыжая любовница не скажет. — Мы тут вообще сидим дома у майора Кацураги. Аска временно у неё живёт. Может я дам вам поговорить с ней? — Э… хорошо, Маюми. — Синдзи передал телефон Мисато. Та обратилась максимально приветливым тоном к человеку, старшему её по возрасту. — Добрый вечер, Ямагиси-сан! Да… Она здесь с Аской и Хораки Хикари — знаете её… да-да, они очень расстроены произошедшим с Судзухарой, — Мисато снизила радостный тон. — Я думаю… Да, всё в порядке, я позабочусь о ней… Не волнуйтесь, всё будет хорошо! Угу… Да не за что меня благодарить, спасибо, до свидания! — Мисато протянула телефон Маюми. — Он разрешил, можешь остаться на ночь. — Ага… — Маюми спрятала телефон. — Он контролирует тебя как папину дочку, — заметила Аска. — Он обо мне переживает, — ответила Маюми. — Родителям нормально переживать за своих детей, — произнесла Хикари. — Значит, они тебя любят. — Да скорее держит за своё животное… — не согласилась Сорью. — Не пройти — не поехать. Я в твоём возрасте спокойно ездила в другие города. А у нас в Германии отнюдь небезопасно — из-за того, что понапустили этих сраных эмигрантов. Но я-то могу за себя постоять, однажды мне пришлось даже пристрелить пару этих приставших обезьян. — Ты отважная, — сказал Синдзи. — У каждого своё мнение, Аска, — сказала Мисато. — Вот мой отец обо мне мало заботился. Он всё время проводил за своими исследованиями. Это меня раздражало. Точнее мне до него лично не было никакого дела, просто мама очень страдала без него. Она его очень сильно любила и плакала по ночам, когда он уходил на очередную экспедицию. — Вы обижены на своего отца? — спросил Синдзи. — Не совсем. Тогда, да — я была обижена, я была девочкой, и меня люто бесило, что мама страдала из-за него, — поделилась Мисато. — Но когда я выросла, когда я поумнела, то до меня дошло, какие важные вещи он делал. Если бы не его работы, то мы сейчас не смогли бы так эффективно использовать Евы. — Мисато-сан, а в чём состояла его работа? — живо поинтересовался Синдзи. — Эм… ну, знаете ли, это вообще-то секретная информация, — заметила Мисато, — но если между нами, то он изучал двигатель Адама. То есть S2-двигатель. Синдзи вспомнил фильм, что показывали ему за Вратами Серебряного Ключа. Там был эпизод, где его отец и Кил Лоренц обсуждали некого Кацураги. То точно был отец Мисато. — Слушайте, а вы много знаете об этом двигателе? — продолжил расспрос Синдзи. — Ровно столько, сколько мне надо. То есть — не много. Это очень сложная штука, которая черпает энергию из Иной Вселенной в виде потока частиц Дирака и преобразует её в световую, — пояснила Мисато. — Без неё Ева не создаст АТ-поля, да? — продолжил расспрос Синдзи. — Вообще — создаст. Задача S2-двигателя — бесперебойно снабжать Еву энергией, — разъяснила Мисато. — Как альтернативу, мы изначально предполагали использовать внутренние батареи для Евы и особые провода. — Ева на проводе? — подивился Синдзи, представив это нелепое зрелище. — Ага, тот ещё бред, — фыркнула Аска, — уж лучше ядерные реакторы в желудках. — Этот вариант тоже особо не катит, — согласилась Мисато. — Одна прототипная Ева вне основной серии во время испытаний рассеклась в радиоактивную массу. Вторая — такая же, прототипная — оказалась заражена радиоактивными элементами, и её пришлось уничтожить. Короче, это фиговая идея, — она сделала паузу, немного подумав. — Я бы не сказала, что S2-двигатель той уж отличный выбор… — Особенно если мы не знаем, что там — в Иной Вселенной, — заметил Синдзи. — Хотя я догадываюсь. Кто там живёт… — Кто? — спросила Хикари. — Так, давайте не будет продолжать эту тему, — пресекла разговор Мисато. — Я уже устала от вселенских ужасов со щупальцами. У меня от Ктулху и Ньярла… господи — как его там? А не важно! У меня от них голова болит. Синдзи согласился с ней и не стал продолжать. Они закончили ужинать. — Я всё помою, — по привычке предложил Синдзи. — «То есть прости, ты не против, Маюми?» — «Да нет», — как всегда покорно согласилась девушка. Аска и Мисато поднялись из-за стола. Хикари осталась сидеть, поникнув головой. Аска зевнула и потянула руки: — Я, пожалуй, пойду спать. — Что-то рановато, — поглядела на кухонные часы Мисато. — Мне вчера под утро снились сраные кошмары, — пожаловалась Сорью, направляясь к выходу с кухни, — я сегодня лягу раньше. — Они у тебя давно вроде? — спросила Мисато. — Ну, да, — остановилась Аска, мрачно поглядев через плечо. — Одна и та же хрень снится. Это у меня с детства — не переживайте, я не сновидец, для меня это просто сны. — А что ей сниться? — моя посуду, поинтересовалась Маюми. — Её повесившаяся мать, — ответила Мисато, когда Аска скрылась за дверьми своей комнаты. Услышав это, Хикари подняла печальный взгляд на Мисато: — У всех своё горе. — Да, и не говори, — вздохнула Кацураги. — Ну что, может, все сегодня ляжем пораньше? — Мы с Маюми не против, — Синдзи прекрасно чувствовал себя в роли домохозяина, — только мы посуду домоем. — Удачи вам в этом деле, — сказала Мисато, направившись в след за Аской. — Пойдём, Хикари. Я покажу тебе твою комнату. — Да, Мисато-сан, — встала из-за стола Хикари. — «Что ты будешь делать сегодня ночью?» — спросила Маюми. — «А ты как думаешь?» — спросил Синдзи. — «Я думаю, нам не помешает немного поднять настроение». *** Рей подошла ближе к окну, где стоял Рэндольф. — Сегодня нам не придётся ютиться на одной кровати, — сообщил тот, рассматривая вечерний Токио-3. Над городом футуристических небоскрёбов шёл снег. Рей промолчала. — Ты с рождения живёшь в этом городе, да? — Да, — ответила Рей, холодно взирая на окрестности. — Тебе никогда не хотелось повидать места получше? — Нет, — Рей чуть покачала головой. После она взглянула на Рэндольфа. Взор того был устремлён к тёмному небу, затянутому облаками. Потом он посмотрел на Рей, они оба поглядели друг на друга. — Полагаю, ты никогда не хотела большего? — В смысле? — не поняла его Рей. — С самого рождения у тебя когда-нибудь было желание изменить что-то в жизни? Рей промолчала, думая над ответом. Потом она слабо помотала головой. — Но при этом тебе не особо нравилась твоя жизнь, как я понимаю. — Что вы понимаете под словом «нравится»? — уточнила Аянами. — Вы имеете в виду, чувство наслаждения? — Можно и так это сформулировать. — Картер снова поглядел за окно — на проезжающие внизу машины. — Я испытывала мало наслаждения. Я всегда думала, что существую как пилот Евы и не более того. Мне немного приятно было только от мысли, что скоро всё закончиться — что когда планы командующего будут исполнены, я смогу навсегда исчезнуть, чтобы больше не испытывать страданий, — рассказала Рей, поглядев на серое небо. Оно красновато-розовые разводы на горизонте стали темнее. — В своей жизни испытывала наслаждение только тогда, когда была с Синдзи…. Мне неприятно, что мы расстались. И теперь… я не знаю, как теперь можно испытывать наслаждение. Ради этого я решилась не исчезать, когда у меня появилась такая возможность после уничтожения Орги. — У меня тоже был жизненный кризис. Однажды, давно — когда я жил на Земле. Я утратил Ключ от своих снов. Мне тогда всё казалась бессмысленным. Хотя почему казалось? Всё на самом деле действительно лишено смысла быть: наш Творец не озаботился вложить смысл в существование всего сущего. Да и кто б ему самому мозги вложил-то? Знаешь, я думаю, наша способность радоваться чему-то — это единственное ради чего можно существовать в бессмысленном Мироздании. Вся проблема, что повод для радости у каждого свой. — Я знаю. Я хотела просто исчезнуть, и сейчас я тоже хочу… — призналась Рей. — Мне нужно найти новый способ… получать удовольствие, так? — Да — и учитывая твою личность, это будет не так просто, — Рэндольф перевернулся к Рей. — Но да ладно, тебе ведь некуда спешить? *** Закончив мыть посуду, Маюми (вместе с Синдзи) подошла к комнате Аски. — Для начала надо постучать, — произнесла девушка. — Да ладно! — Синдзи сразу открыл дверь. Аска лежала на футоне, уткнувшись лицо в подушку. — Аска, можно я переночую с тобой? Сорью оторвала голову от подушки и поглядела на стоящую в дверях Маюми. — Проходи. Маюми закрыла дверь и подошла к футоне. Девушка очень нервничала. — «Не бойся», — вкрадчиво сказал ей Синдзи. Маюми начала раздеваться. Аска поглядела на неё, переворачиваясь на бок. — Ты хочешь лечь со мной? — спросила Сорью. — Да, Аска, это же я — Синдзи. Я парень Маюми в некотором роде. И твой тоже. У тебя же не было возражений с Рей? — Нет, — зевнув, ответила Аска. Потом она встала с футона. В полутьме комнаты Маюми увидела, что Аска одета только в майку и трусы. Сердце Маюми часто забилось, но она продолжала раздеваться. Аска подошла к своей сумке, поставила её на письменный стол и зажгла лампу. — «Спокойно, Маюми. Только, спокойно», — нашёптывал в голове голос Синдзи. — «Доверься мне, пусть я всё сделаю». Икари воспользовался руками Маюми, когда она уже сняла блузку. Он избавился от лифчика и схватился за соски. Погладив их с большим удовольствием, парень расстегнул ремешок на штанах. Они оба испытали удовольствие от разогретого влечения. — Синдзи, если ты собрался заняться со мной этим без члена, то нам просто необходима эта штука, — Аска достала двойной фалоимитатор. — О, так у тебя есть эта штука? — обрадовался Синдзи. — Оу, Маюми, тогда всю будет ещё веселее. Всегда хотел её опробовать на себе — но не в зад, а в киску… — Рука Маюми пролезла под трусы и коснулась пальцами половых губ. — У меня же теперь есть киска, верно? В это время в соседней комнате Мисато готовилась ко сну. Она переоделась в пижаму, надев тонки хлопчатые штаны и рубашку. Перед тем, как лечь спасть, она решила пожелать спокойной ночи своим друзьям. Первым делом она зашла к Хикари. Девушка одна тихо плакала возле футона. Заметив Мисато. Она обернулась и утерла слёзы. — Извините… — Да ничего, меня тоже иногда гложут чувства, — призналась Кацураги. Она подошла к девушке. — Послушай, Хикари, наши сотрудники делают всё, чтобы помочь Тодзи. При появлении Мисато девушка сделала всё, чтобы снова взять себя в руки. Ей почти целый день удавалось держать свои эмоции в себе, но теперь они выплеснулись. — Я… я скорее плачу из-за всего этого ужаса! У меня больше нет веры в победу! — Я знаю, — Мисато чуть поправила свой крестик. — Всё становится безумней и безумней. Но я не собираюсь сдаваться, Хикари. И ты не должна сдаваться. Иногда может казаться, что всё очень плохо, но вот что если мы сможем победить всех этих Кайдзю, пришельцев и богов Ктулху? Думаешь, нашим предкам, тем кто пережили Вторую мировую было поначалу легко? Хикари перестала плакать и с красным лицом поглядела на Мисато. — Я знаю, я знаю — я должна быть сильной и всё такое! У меня даже нет права на что-то жаловаться: я в отличие от вас ничего не делаю для борьбы с монстрами! — рассудила Хикари. Мисато ближе шагнула к ней и обняла девушку. — Знаешь, тебе не надо сдерживать себя. Это вредно для психики, — прошептала Кацураги, погладив Хораки. Уткнувшись в мягкую хлопчатую пижаму, Хикари снова слабо заплакала. — Это в бою нельзя плакать, там надо сражаться и не думать ни о чём другом… А сейчас можно — только главное потом настроится на лучшее. Мы должны стремиться к положительному результату, потому что если не будем — то никогда его не получим. Тем временем в соседней комнате две девушки стоя ласкали друг друга. Синдзи активно участвовал в этом, запуская руки Маюми то в её влагалище, то во влагалище Аски. Та в ответ дела тоже самое — они менялись друг с другом. Маюми было очень непривычно целоваться вообще с кем-то. Конечно, теплая и мягкая кожа Аски пришлась ей по вкусу. Сексуальное желание Синдзи полностью передалось ей. Она не испытывала никакого отторжения от ласк женского тела. Аске тоже было всё равно на это. Единственное, что стесняло Маюми — ей было неудобно смотреть в глаза Аски. Впрочем, сейчас её взгляд был более всего сосредоточен на груди Аски, а не на её лице. Синдзи больше возбуждала именно эта часть тела. Потом он поднял взгляд на лицо Аски. Оно выглядело очень уверенным. В голубых глазах девушки не появилось ни капли смущения. Они ещё раз поцеловалась — на этот раз долго. — Ложись, — сказал Синдзи и взял со стола фалоимитатор. Обнажённая Аска вытянулась на футоне поверх одеяла. Маюми присела на корточки и ввела в себя один конец этого устройства. После она приблизилась к Аске и ввела другой конец ей во влагалище. — Включаем, — Синдзи запустил игрушки. Пошедшие вибрации очень приятно усилили возбуждение клитора обоех девушек. Синдзи тоже словил это блаженство. Конечно, сейчас сравнивая ощущения, ему больше хотелось делать всё своими членом… — «Или лучше всего иметь два вида гениталий?» — подумал парень. -«Нет, это уже будет как-то не эстетично…» С такими мыслями любовник взялся за дело. Продолжая целовать и поглаживать друг друга, Маюми совершала ритмичные движения, имитируя половой акт между мужчиной и женщиной. Точнее это делал Синдзи — у него с Аской все проходило очень умело. Маюми оставалось только наслаждаться ощущениями. Она и не знала, что секс может быть столь приятен. Это окончательно ослабило чувство стыда. Как можно противиться тому, что приятно и безвредно? Так чувство наслаждения достигло пика, и они обе кончили, обильно намочив жидкостью головки фалоимитатора. — «Отлично!» — сказал Синдзи. После оргазма Аска откинулась на одеяло, и устало поглядела на потолок. В этот момент дверь открылось и обе юные любовницы молниеносно обернулись. В дверях стояла Мисато в пижаме. — Э… — она озадачилась, не ожидав увидеть двух нагих девушек друг на друге. — Мисато-сан, вас не учили стучать?! — вспылил Синдзи. Ему передался весь страх Маюми — у той душа в пятки ушла от такого. — Эм, извини-извини! Да ничего страшного! — усмехнулась Мисато. Пытаясь сгладить неудобный момент. Ведь что мешать девушкам развлекаться? — А ещё говорили, японцы уважают личное пространство, — закатила глаза Аска. — Я просто хотела пожелать вам спокойной… то есть страстной ночи! Утром увидимся! — сказала Мисато. — Вам тоже хорошей ночи! — пожелал Синдзи. — Мы вас с Хикари отрывать от дела не будем! Мисато засмеялась и закрыла дверь. — «Что творят, детки, прямо как я в колледже!» — подумала майор, её сердцебиение приятно участилось. Она вспоминала про Кадзи, жаль, они этой ночью не вместе… — Боже! У меня чуть сердечный приступ не случился! — пожаловалась Маюми. — Мда, вот что значит не вовремя, — зевая, потянулась Аска. — Вообще-то как раз во время: мы уже закончили, и оргазм она нам не сорвала, — сказал Синдзи. Он попробовал вытащить фалоимитатор из Маюми — не получилось. — Так, у меня не выходит вытащить эту штуку… — И что мне делать? — спросила девушка. — Расслабься, Маюми, — ответил Синдзи. — Я читал: это может быть, если испугать девушку во время секса. Хорошо, что это не член. — Вы как хотите, — Аска перевернулась на бок. — Я буду спасть. — Давай мы ляжем здесь. Маюми успокоиться и мы вытащим эту штуку, — сказал Синдзи. Аска чуть подвинулась к краю футона. — Располагайтесь. — Спасибо, — поблагодарил Синдзи и поцеловал Аску. Маюми легла рядом и обе девушки накрылись одеялом, повернутые спиной к спине друг с другом. — «Синдзи, а что если оно не выйдет?» — спросила Маюми. — «Не говори ерунды! Я читал — это может быть!» — «Если бы у меня случился сердечный приступ, у вас было бы больше проблем. Зачем ты это устроил?» — «Маюми, скажи, тебе было приятно?» — «Ну… да», — честно призналась девушка. Она понимала, что не сможет обмануть Синдзи — у них ведь одни органы на двоих. — «Тогда какие жалобы?! Убей в себе смущение и стыд, Маюми! Вот что я хотел! В другой раз надо устроить полноценную гомо-гетеро-лесбийскую оргию!» — «Знаешь, это в теории всё хорошо, но иногда мне кажется, что ты просто похотливый извращенец…» — «Маюми, я уже тебе говорил, что нет ничего извращённого. Пойми, человек — мера всех вещей. А то что я похотливый — так знаешь, сколько я тёр свой член до мозолей когда жил один? Ясное дело, когда есть возможность всунуть — то почему я должен отказывать себе, если мне приятно?» — «Для тебя секс — просто источник удовольствия? А ты любишь кого-нибудь по-настоящему?» — спросила Маюми. — «По-настоящему? Маюми, как я уже объяснял тебе, все люди эгоистичны в глубине души. Я люблю и дружу, пока есть удовольствие: удовольствие — это причина нам жить в этом дурацком мире». — «Понятно…» — «Ладно, Маюми, давай спать. В Мире Снов ещё поговорим. Может, куда-то сходим». — «Хорошо…» — Маюми зевнула. Через некоторое время она расслабилась и вытащила фаллоимитатор. Положив его рядом, она уснула…