Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Было бы идеально, если бы детей начало тошнить при просмотре «Евы», но у них даже не было малейшего отвращения. Им должно было быть плохо. Потому что я считаю, что лучше показывать отвратительные вещи как есть. Если нам удалось передать эмоцию, что жестокие вещи действительно являются жестокими, значит, миссия удалась. Когда кто-то говорит: «Это слишком ужасно, слишком жестоко!», меня это радует, потому что это здоровая и нормальная реакция. Когда говорят: «Я не могу это смотреть, это слишком», я отвечаю: «Окееей!» (смех).

— Хидеаки Анно, из интервью с ним и Го Нагаи, опубликовано в артбуке «Devilman Tabulae Anatomicae Kaitaishinsho» [1].

Синдзи словно бы обессиленно опустился в кресло и запрокинул голову. После двух часов в горячей ванне он весь покраснел, друзья — два раза Мана и один раз Аска — заглядывали и интересовались жив ли он там. Парню требовалось привести мысли в порядок. Он их приводил, но тревога сразу же всё разбивала и ему приходилось начинать сначала. Страх за Каору стоял на первом месте, на втором сразу же шёл страх за Кенске, ту первую Рей и учителя — они пропали вместе с недобитыми Евами SELEE! — Ты наконец вылез? — в комнату пожаловала Аска. Она закрыла за собой дверь на щеколду. — Мы уж думали, ты собрался раком свариться. Синдзи крутанулся в кресле в сторону вошедшей, одарив её меланхоличным взглядом. — Я знаю, ты боишься за Каору — я тоже за него боюсь… — Но в меньшей степени, — сказал Синдзи. — Да, меньше тебя. Но я также волнуюсь за Рей и чуть меньше волнуюсь за Картера и Кенске, — Аска подошла к нему, на ней были одеты только трусы и коротенькая маечка с оголённым животиком. — Их ищут всеми способами. — Я тоже буду искать, но должен отдохнуть, — Синдзи немного поменял положение. Он повёл бровями и всмотрелся в её ждущие голубые глаза. — Ты пришла меня утешить? — Я взываю к твоему рационализму, — Аска сняла майку, оголив перед юношей свою грудь. Он сидел в одном полотенце. — Сейчас ты должен лучше отдохнуть. Расслабить мозги. Я хочу, чёрт побери, чтобы тебе было хорошо. Говоря всё это, Аска бросила в сторону майку и следом спустила трусики. Вот так она прильнула к бойфренду, тот принял её с поцелуем. — Соси хуй тогда… — потребовал Синдзи, вытаскивая из-за полотенца свой член. Аска приступила к минету. Когда фаллос встал достаточно, юноша распорядился: — Ляг на кровать. Аска высвободила изо рта достоинство любовника и подошла к ложу. Синдзи кратко полюбовался её попкой в такой позе, следом оставил в кресле полотенце и жестом положил Сорью на спину, лёг на неё лицом к лицу — и вставил член. Они глядели друг другу в глаза во время сношения. В такой позе это не привело к желательном результату. Тогда любовники перевернулись на бок и Синдзи так продолжил иметь Аску. Потом они прервались — Икари-младший дополнительно смазал член лубрикантом и овладел рыжей уже стоя в полный рост, расположив оную на спине у края кровати. Это тоже не привело к оргазму — он ускользал! Юноша и девушка уже начали ругаться. — Чёрт побери, не выходит… никак! — Икари оставил любовницу и сел подле неё со стоящим членом. Он его немного потёр руками. — Да, у меня уже заболело внутри… Может пососёшь меня? — Аска выставила напоказ влагалище. Синдзи расположился на четвереньках и принялся вылизывать её девичью щёлку. Увы, это только уменьшило его возбуждение. — Тогда давай ты трахнешь меня в зад! — наконец предложила Аска. — Сука, что ж ты тогда предлагала мне своё поганое влагалище — когда у тебя есть зад! — Синдзи употребил грубые слова — и выпрямился с торчащим членом. — Эй, нечего на меня пенять — ты сам про мою попку позабыл! — Аска расположилась на коленках. Синдзи смазал член и немного растёр его. За этим делом он кое-что представил, отчего между фаллосом и анусом у него сладострастно содрогнулась простата. Юный либертин понял — это точно заставит его разрядиться! — Я хочу смотреть на то как тебя ебут! Пусть это сделают Тодзи и Виктор — или кто-то ещё! Я хочу, Аска, чтобы тебя имели на моих глазах, чтобы я потом — когда они в тебя кончат — чтобы я кончил прямо в их сперму на стенках твоего влагалища! Или зада — да, ещё лучше зада! — выложил свои пожелания Синдзи. Аска вдумчиво вслушалась в его заявление, затем выдохнула: — Ну у меня рот устал сосать и влагалище болит, только попка осталась… Давай потом — я люблю секс, ты знаешь, я люблю тебя и меня заводит твоя фантазия! — Хорошо, Аска, я люблю тебя… — он неожиданно растрогался и пролил немного слёз, его член свернулся. — Просто я… — Синдзи утёр глаза. — Извини, я опять как плакса… Аска привстала и поцеловала плачущего любовника. — Я сделаю всё что хочешь, чтобы тебе было не так больно, — пообещала она. — Но и ты пойми меня… — Да-да, я не хочу делать тебе неприятно! Прости, я… — Пока всё не наладиться — окунись в бездну разврата! — советовала Аска. — Будем сосаться и сношаться во все щели и отверстия! Чем необычнее, тем лучше — тем это больше нас отвлечёт! Я вижу, ты не можешь не переживать… это я закрыла сердце — и стараюсь быть пофигисткой! Но я не хочу, чтобы ты был пофигистом! — Аска приобняла Синдзи. — Да, ты не хочешь, чтобы я забывал про тебя… — чуть кивнул Синдзи. Он снова поцеловался с Аской, она потеребила пальчиками его опавший пенис. — Давай я приведу на старт твоего малого… Они ещё раз смазали член Синдзи. Аска села на диван, захватила начавший вытягиваться ствол между грудями и принялась растирать его ими. После прочих стимуляций и сосания яиц Синдзи, член его полостью восстал и подал самые решительные надежды. Тогда Аска развернулась к нему на коленках, Синдзи взялся за неё сзади руками и безо всякой прочей прелюдии овладел задней норкой. Он распёр стенки заднего прохода и погрузил хозяйство до предела в это самое приятное отверстие. Тогда всё быстро пошло как надо — и он кончил, извергнув немного семени в кишку кряхтящей любовницы. С довольным выражением румяного лица Синдзи покинул эту норку и рассмотрел свой инструмент с набухшей красной головкой, бывший весь в смазке, сперме и дерьме. — Ох… — парень потянулся за набором влажных салфеток оттирать аппарат после столь тяжкой работы. — Клянусь, Аска, теперь я у тебя не буду иметь ничего, кроме зада! — А рот? — спросила Аска. — Рот можно… но влагалище? Фи! Только языком или чем другим — но не членом! — Синдзи вытер своё достоинство и салфеткой подтёр анус Аски между ягодицами. *** Рей и Рэндольф напряжённо вслушивались в звуки шагов — их пленители были материальны, что утешало, по крайней мере, их можно было бы убить самыми простыми средствами. — Где мы? Кто вы? — спросила Рей на японском. — Не тебе здесь задавать вопросы! — ответил один из пары, говоря на сей раз на искажённом японском. Его ротовое отверстие не очень хорошо воспроизводило этот язык. Впрочем, тут скорее сказывалось отсутствие практики — Рей и Рэндольф решили, что эти двое узнали данный язык из сознания Кенске, когда просканировали его своей телепатией. Они приблизились вплотную и остановились. — Полагаю, их будете задавать вы, — обратился к ним Рэндольф. То, что эти двое перешли на диалог словами вместе использования телепатии, как поначалу, говорило о том, что он туже натянули мистическую окову. Опасались их ответного воздействия, одновременно с этим, желая взломать их мозги и души. Это был первый раз, когда они показали себя. — Да, нам придётся, — ответил один из них, теперь второй — его речь звучала мало отличной от человеческой. — Нам однако хотелось бы узреть ваши светлые лица, — продолжал Картер, у него было специфическое чувство юмора. Кто-то из двоицы рассмеялся — тот, кто был больше подобен человеку. Картер это усёк — раз понял юмор, значит это кто-то из его вида. Что ни сколько не скрашивало их положение — люди по своей жестокости иногда могли давать фору любым Ктулху и Гяосам. — Далеко не все люди с поверхности желают нас видеть! Раз уж вы так просите!.. — говоривший приступил к неким действиям. Цепи, за которые Рей и Рэндольф были подвешены, пришли в движения и опустили их на пол, девушка и мужчина переменили положение, чтобы стоять лицом к двоице. Тогда один из них активировал формулу иллюминации — что тоже было знаком — свою магию они могут использовать внутри всей этой комнаты с печатями, это сильно порадовало Рэндольфа, ибо давало определённые надежды… Что касается внешности их тюремщиков, то, ожидаемо с человеческой точки зрения, она оказалась абсолютно ужасной. Рей и Рэндольфу, правда, это во многом оказалась по боку, без выражения даже особого удивления, они изучили этих очередных монстров. Тот, кто менее всего походил на человека — выглядел как ящер или змей немногим больше пяти метров от хвоста до тупой морды. Он отчасти напомнил Рей Бокруга — но тот даже при своём многоглазии и щупальцах всё же больше походил на рептилию, чем на незнамо что. Между его головой и шеей не наблюдалось никакой границы, как и между туловищем, оно всё тянулось одной змеиной тушей. Словом, он выглядел так, как будто изначально была анаконда, заглотившая буйвола — и вот её какой-то безумный бог поставил бегать на конечности ящерицы. Сама голова оканчивалась очень тупой мордой, которую полностью занимал рот — зубастый и глубокий, при этом глаза целыми рядами располагались по бокам, они тянулись от края морды цепочкой и насчитывали самые разные по виду — человеческие, косые змеиные и чёрные паучьи. Сверху от головы до хвоста росли уродливые и резкие пластины, бледно-серые с зеленоватым оттенком, на вид — мягковатые и, кажется, подрагивающие. Вдобавок этот гад обладал множеством каждую секунду подрагивающих язв на теле, хотя, судя по всему, эти образования не являлись патологией для него — его покров колыхался так, словно под ним водились черви, по цвету был белесым, чёрным, местами зеленоватым и приглушённо-розовым. Тюремщик перемещался сразу на всех четырёх конечностях, они были чисты от язв и их покрывало что-то вроде серых бородавок, вдобавок у него имелось ещё несколько пар рудиментарных лап, прижатых к брюху. Стоящий подле вышеописанного потустороннего деятеля гуманоид — его напарник — не мог похвастаться столь выдающимися внешними данными — но тоже мог кое-чем отметиться. Почти два с половиной метра росту он выглядел как человек, только очень худой, донельзя костлявый, белый и на вид очень холодный как как-то мумия. Голова наводила на мысли о ядовитых представителях царства грибов — лоб нависал над лицом, а череп был приплюснутым и плоским. Он не носил никакой одежды, потому можно было заметить его небольшие гениталии и отсутствие волос на теле. Также особого внимания заслуживали его глаза — они были абсолютно красными, не имели ни различимой радужки, ни зрачков, словно у него разом лопнули все сосуды. Эти глаза наводили мысли о кровососущей нежити из фольклора людских народов — торчащие клыки идеально дополнили бы вид сих инфернальных очей! Вместе эти двое привели голого и замерзающего Кенске. Он был перепачкан какой-то резко пахнущей чёрной жидкостью, вроде нефти или масла, происхождение которой двум невольникам скоро предстояло узнать. Вид у парня был крайне подавленным, собственно его состояние больше всего задело сердца обоих пленных — сами то они не сомневались в своей стоической готовности выдержать что угодно. Могли ли эти монстры знать, что такое человечность — и что её можно использовать для слома чужой воли? Картер узнал эту двоицу: — Ллойгор и ледяной жрец [2], — процедил он. — Ллойгор? — Аянами немного удивилась. — CCD? Брат Зхара? — Нет, тот — наш великий прародитель, мы его дети, — ответил многоглазый. — Ллойгор — Древний, запечатанный Старшими Богами, но он породил род, что называется на Земле по его имени по аналогии с Ктулху — раса ллойгор, «незримые со звёзд», — взялся объяснять Рэндольф. — Ллойгор был не очень хорошим отцом, так как он не снабдил детей своими телами. Потому им пришлось от своей родины — Андромеды, путешествовать бесплотными духами по космосу и порабощать чужие тела. Потому их называют «незримыми со звёзд»! — Всё так, — подтвердил ллойгор, — я Ту`Альх-Хаакс, король ллойгор. Мы прибыли на Землю за нашим отцом и братом его — Зхаром. — Ясно, — Рей чуть кивнула своей усталой шеей. — А жрец? — она поглядела на красноглазого гуманоида. — Вы весьма осведомлены, — ледяной жрец чуть улыбнулся. — Думаю, мне самому стоит рассказать о нас… Когда-то давно — до Атлантиды и Гипербореи — мы правили страной Тхим’хдрой, мы почитали Тёмных Богов, особенно Итакву. — Вы лучше всего развили магию иллюзий — вы внушали жителям видения и так ими правили, — сказал Рэндольф. — Да, ею обучил нас Йиг, — добавил ледяной жрец. — Однажды жители подняли восстание… На их стороне был численный перевес. Мы призвали Итакву, он забрал нас на холодную луну Бореи — вы, должно быть, наслышаны об этом его доме? Он обещал дать нам защиту и бессмертие. Но он был… своеобразен! Он запер нас в ледяных кристаллах на всю вечность — бессмертных и не способных вырваться! — Но вы вырвались, мистер жрец, — заметил собеседник, — Нет, я не вырывался. Меня не успели забрать, но через Великую Мысль я поддержал связь со своими единоверцами! Так я узнал их бесславную судьбу! Я остался на Земле, — поведал ледяной жрец. — И я больше не верю богам. — Вот и чудно! — одобрил Картер. — К чему вам тогда связываться с родом одного из богов? — А мы не служим ему, — сказал король Ту`Альх-Хаакс. — Мы двое правим от имён богов, сами намереваясь занять их место… — Мы в общем-то тоже им не верим, не дружим — иначе с чего мы оказались там, где вы нас повязали, — рассудил Картер. — Мы не верим им — ни Великому Ткачу, ни Отцу Змей, ни Властелину Сайкраноша, особенно мы не верим Всесильному Посланцу, нас даже можно назвать атеистами… Но ради собственного благополучия надобно вертеться между интересами сильных мира сего!  — прояснил ледяной жрец. — Я о вас наслышан, поговаривали, вы обманули самого Ньярлатхотепа. — Нет, мне просто повезло, знаете ли — Ноденс мимо проходил, — сказал Картер. — Вам следует помнить, мы можем вас выдать ему — Ньярлатхотепу — если захотим, — пригрозил жрец.  — Но вы с чего-то не торопитесь… — А вам так хочется? — Мне хочется знать причину вашего великодушия. Возможно если бы вы убрали эти цепи… — Ага, сейчас, — жрец закивал головой. — Слишком много ты хочешь… — Но ведь мы вам зачем-то нужны? К чему вам худо с нами обращаться? — спросил тогда Картер. — Если бы вы узнали о наших делах, то ни на миг не доверились бы нам, — прямо ответил ледяной жрец. Он опустил руку и потрогал свои гениталии. — Вы не нужны нам как личности. Вы просто тела и души для наших дел… — Тогда к чему вы ведёте с нами этот разговор? — задал вопрос Рэндольф. — Так ты за язык тянешь! — возмутился собеседник. — Мы-то пришли сюда за другим… — Да, за другим, — выговорил король ллойгор Ту`Альх-Хаакс, он схватил Кенске за голову своей конечностью, при это он изменил форму пальцев так, чтобы лучше обхватывать юношу. Тот издал приглушённый крик — скорее от боли, чем от страха или от неожиданности. Учитывая вид парнишки, они явно уже сотворили что-то нехорошее с ним. — Единственное, что мешает нам употребить вас полностью — ваша воля! Вы будете сопротивляться нам — искать до последнего способ победить нас и выбраться! Потому вы непригодны для наших дел пока вы в себе… в своём рассудке! — так разъяснил красноглазый, немного меняя положение своих пленников в пространстве при помощи телекинеза. С одной стороны это дало Рэндольфу ещё одну надежду уничтожить вражеские заклятья. И немедленно уничтожить ледяного жреца и короля ллойгор — он слишком много был наслышан об их порочности и крайней злобе, уступающей в этом отношении лишь самому Ньярлатхотепу. Сам Итаква совершенно не зря запер этих красноглазых на луне Бореи — он знал с какими вероломными ублюдками имеет дело. — И мы считаем, — дальше говорил ледяной жрец, переводя взгляд своих красных глаз на Аянами с очень нехорошим выражением на гнусной физиономии. Сама Рей плотно сжала свои тонкие губы. Негодяй взялся теребить свой член. — Мы считаем, для нас это будет… очень приятное занятие! — Я того же мнения! — сотрясаясь, выговорил Ту`Альх-Хаакс. Он приподнялся и где-то из середины его туловища вытянулся длинный чёрный рожок… Который был сами понимаете чем! Рэндольф Картер слышал о том, что некоторые из ллойгор, обитающие на Земле, прознали про способность её жителей наслаждаться от секса, потому сами соорудили себе вместилища с гениталиями, предназначенными только для полового удовольствия. Конечно он считал это безумными слухами, но… он никогда так сильно не ошибался! Ту`Альх-Хаакс разместил тело Кенске под собой, направив бедного паренька лицом к полу — он обращался с ним как с куклой. Когда монстр-насильник стал нанизывать жертву на свой причиндал, Кенске смог приподнять голову, его взгляд встретился с Рей и Рэнольфом… Он был полон ужаса, боли и стыда. Вначале Картер подумал, что тому просто промыли мозги, но нет, Кенске всё понимал. Возможно он просто онемел от сути происходящего! Ту`Альх-Хаакс приподнялся, держа Кенске передними руками, он довёл до предела, сколь кишка могла вместить его хозяйство. Кенске как-то очень глухо и осипло кричал, подёргивая конечностями. Ллойгор воспользовался им как мастурбатором. — Глядите! — грозил костлявым пальцем ледяной жрец, сам мастурбируя себя другой рукой. — Мы так с вами поступим! И не смейте отворачиваться! Если хотите, чтобы мы меньше мучили его, то… сосите мой хер! Рей и Рэндольф с очень мрачным видом продолжили — не отрывая взора — глядеть на изнасилование их боевого товарища. Жрец облизнулся. Он разместил пленников на четвереньках и предложил свой член Рей первым делом. Так как она не желала больших страданий Кенске, ей пришлось раскрыть рот и покорно принять этот инструмент. Доведя себя до эрекции этот полный монстр ткнул хозяйством в лицо Рэндольфу. Так как он тоже не хотел больших страданий Кенске, ему пришлось продолжить оральные ласки. Но всё же ледяной жрец был «правильной» ориентации и больше предпочёл Аянами, потому вскоре просто провёл членом по её лицу, обошёл с бока и взялся иметь сзади. Ту`Альх-Хаакс снял Кенске со своего распухшего органа, бывшего в крови и дерме, отбросил использованное тело в сторону. Кенске ударился спиной о незримый барьер и спал возле него, свернувшись в глубок без каких-либо звуков. Рэндольф искренне пожелал ему смерти. Ради его же собственного блага! — Конечно мы сдерживаемся… Чтобы не навредить вам! Ваши жизни так хрупки! — говорил ледяной жрец за своим делом. Ту`Альх-Хаакс протянул свои двустворчатые ладони и схватил пленников за головы, он начал тереть об их лица свой причиндал и потом извергся прямо на них чёрной маслянистой дрянью, похожей на нефть с резким запахом. Потом он оступился назад… И слизал эту субстанцию с лиц своих жертв, при этом Ту`Альх-Хаакс извергся ещё раз на пол. Ледяной жрец перешёл сзади к Рэндольфу, но опять же — из-за «правильной» ориентации он надолго не задержался позади него — этот приверженец традиционных отношений между полами снова вернулся к Рей, на сей раз воткнул выше, он действовал совершенно грубо и Рей не могла никак снизить трение, ей пришлось просто терпеть. И там злодей разрядился. — Ой! — он вцепился зубами в ухо Рей, чуть его не откусил, оставив кровавые следы. — Я как богомол! Обычно я начинаю есть женщину, когда заканчиваю владеть ею! Делаю две вещи сразу — удовлетворяю фаллос и желудок! Что может быть практичнее и разумнее? — ледяной жрец оставил Рей в покое и встал перед своим напарником с довольным видом. — Любой биологический вид… Я могу возбудить себя всем, чем угодно и мой оргазм длиться сколько угодно. Я могу сойти с ума от одного чистого удовольствие! — заявил Ту`Альх-Хаакс. — Сейчас я в вас ещё… раз по десять смогу! Рей и Рэндольф чуть надули щёки и обменялись взглядами, вряд ли они могли бы выглядеть ещё мрачнее — но они помрачнели! — Я тут прочёл одну книжку, — продолжал говорить ледяной жрец, покуда Ту`Альх-Хаакс спереди продолжал своё дело. Красноглазый урод говорил медленно, облизывая губы. — Она называется «100 правил Тёмного Властелина» — там однозначно не велят так делать… Умная книга! Хм! Но с нами такого не случиться! Вам не сбежать — мы с вами будем всё время такое делать, пока вы… не покоритесь нам! Ту`Альх-Хаакс закончил спереди с Рей и Рэндольфом — и занял заднюю сторону, придавливая обоих передом к полу при помощи своих длинных и здоровенных рук. Только после этого, проделав все действия напарника, он сбросил и потом вылезал черную субстанцию в то место, куда ледяной жрец разрядился до него. И это был только третий по счёту его оргазм… — Клянусь, за это я спущу с трона самого Азатота  — будь он хоть трижды творцом всего сущего! — в сердцах выговорил Рэндольф. *** Золотая дымка развеялась полностью после тех движений, которые осуществило то осьминогомордое чудище, и за ней открылись полностью обозримые и хорошо воспринимаемые черты окружающего пространства. Тут оказалось вполне уютно. Каору увидел огромный зал со странными углами и пропорциями, высокий сводчатый потолок, покрытый шестиугольными плитами пол, резные колонны, поддерживающие высокие балконы, которые терялись на фоне розового кварца стен. Резной арочный потолок возвышался гигантским куполом. Повсюду блестели белый, розовый, красный оттенки разноцветного хрусталя (или внешне похожего вещества). Ещё тут стояло что-то вроде огромного дивана, возле которого на розовой подушке возлежал огромный шар молочного цвета. Устройство, на котором пробудился Каору, куда-то бесследно и бесшумно пропало прямо за его спиной. Осматривая всё это широко раскрытыми глазами, Каору услышал: — Приветствую тебя, землянин Каору Нагиса, я — Ктанид, Старший Бог, ты стоишь на Святой Элизии — в царстве Старших Богов! [3] — так проговорил осьминогомордый. Его голос на удивление звучал очень привычно и точно, Каору абсолютно верно его понимал, казалось этот Старший Бог вещал на чистом японском! — Очень… — Каору запрокинул голову к далёкому лику своего нового знакомого. Тот активно зашевелил отростками. — Очень приятно, Ктанид-сама! — Я позаботился о том, чтобы твоё извлечённое и перенесённое на Элизию тело стабилизировалось в свою первичную форму. Твой рассудок восстановится, — дальше говорил Ктанид. — Твоё АТ-поле скоро стабилизируется окончательно. — Постойте… не помню! — Каору крепко зажмурился, со всей силы сосредоточившись на воспоминаниях. Он забыл что-то важное. — Твоя память вернётся к тебе, она записана вовсе не на нейроны, которые могут пропасть, она в твоей чистой мысли… — дальше говорил Ктанид. — Вы… вы First Ancestral Race? — уточнил Каору немного дрожащим голосом. Он стоял подле щиколотки Ктанида и едва доставал её своей головой с гладкими пепельными волосами. — Да, First Ancestral Race — другое наше название, — подтвердил божественный собеседник. — Адам был Семенем Жизни, который создали First Ancestral Race… А я — Ангел, сын и сосуд Адама! Выходит я… — Каору широко раскрыл взволнованные глаза. — Выходит я вернулся домой?! — Да, это твой дом, Каору Нагиса, или лучше здесь будет употребить термин — прародина! — уточнил Ктанид. — Адам погиб. Но ты — его продолжение, ты новое существо. Потому ты достоин быть на Святой Элизии. Каору опустил голову и посмотрел прямо. Его взгляд приковал к себе тот плотный молочный шар. Юноша поспешил к нему, неожиданно для себя побежав к краю подушки. Он ловко взобрался на неё и прильнул к поверхности. Просто когда он посмотрел на него… в голове мелькнуло: — «Синдзи-кун!» — Это Окно в Мультивселенную, откуда из Элизии можно наблюдать за различными Вселенными и различными возможностями, — пояснял Ктанид. Старший Бог знал истину, недоступную людям и самому Каору, он был вынужден обличать в слова людского языка то, что выразить они не могли. Каору глядел в шар. Образы. Он стоит с Синдзи — они одеты в парадные облегающие костюмы, он — в чёрном, Синдзи — в белом. Возлюбленный с самым счастливым на свете выражением лица надевает ему на палец обручальное кольцо! Потом Каору снова увидел себя и Синдзи на крыше — стоит ясное лето, они в простых шортах и футболках держаться за руки и любуются звёздным небом, на руках кольца. Следом они сладострастно занимаются любовь на футоне — весь покрасневший Синдзи задирает ноги, он вжимается в него спереди, обхватывает за спину, и размеренно имеет любовника — кончающего, постанывающего и очень разгорячённого. Каору в настоящем не сдержался — из его глаз брызнули слёзы. — Ты сразу нашёл нужный тебе вариант будущего, где ты вместе со своим братом, — констатировал Ктанид. — Где… я и Синдзи-кун счастливы! Так он возможен! — Каору сел на коленях возле шара и начал просматривать иные вариации. — То, что возможно — собрано здесь, — заверил Ктанид. — Но не всё указано здесь. Всё — не знает никто. Даже сам Йог-Сотот. Каору не спешил утирать слёзы — у него не выработалось такого рефлекса, они капали по его идеально гладким щекам, покуда он сидел на согнутых ногах у поверхности этого аппарата для наблюдений. Он нашёл иные варианты будущего и от сего бы побледнел, не будь он таким белокожим. Они вызвали у него нервный срыв — он ощутил как чувства полностью овладели им, он просто зарыдал. Бушующий океан раздвинулся, извергся грязью, и из его пучин сперва явились зелёные и жёлтые рассветы — то были окружённые ореолами цитадели и башни Древних! Мифический континент Р’льех поднялся, высвободив из своих гробниц бесчисленные полчища тёмно-зелёных подобий Ктанида. А за ними явился их Властитель, чьи размеры значительно превосходили Ктанида, от которого он также отличался цветом и в этом отношении был сродни своим рядовым — разумеется, тот, кого среди людей назвали Великим Ктулху! Взмахнув трезубцем, он призвал прочих своих служителей и союзников. Они влились в его армии — рыбоподобные прямоходящие Дагон и Гидра, вооружённые длинными ваджрами; летящие с ураганным ветром спруты-медузы разного цвета — близнецы Ллойгор и Зхар; следующий за ними тёмный гуманоид с пылающими алыми глазами — Итаква, Шагающий с Ветром; два змееподобных громилы — Йиг, Отец Змей, и Битис, Бог Забвения — сын его; чёрный мохнатый гибрид ленивца, жабы и летучей мыши — Цатоггуа, Властелин Сайкраноша; паукообразный Великий Ткач Атлач-Нача; уже ранее виденный им [4] аморфный спрут с хоботом — Гатанотоа, Бог Вулканов, Обитатель горы Йаддитх-Гхо, чей один только вид обращал его жертв в камень; одноногий, однокрылый и одноглазый Голгорот, Забытый Древний; подобный голубому пламени Афум-Зах и слуга его — повелитель йлидхим Рлим-Шайкорт, ледяной червь, с головой, подобной фаллосу, с парой пустых и кровоточащих «глаз»-провалов; наконец, Даолот Сверхсложный, состоящий из металлических цилиндров и лент, собранных вместе в такую форму, что человек неизбежно терял рассудок при всякой попытки её осознать; левитирующий клубок черных щупалец с глазом посредине — Кьяэгха, Око Разрушения; такой же тёмный и полностью аморфный Ниогтха; выбравшейся из мантии червь-кальмар Шудде-Мьелл, длинною больше мили; летящий Йиб-Тстл, окутанный метелью из «чёрного снега»; и много-много кто ещё, кого поминали или про кого не знали макабрические писания и оккультные тексты. Их слуги собрались в армии под их знамёнами  — люди, полулюди и мутанты-культисты, антропоморфные глубоководные, шогготы, фиолетовые пауки Ленга, огненные вампиры, гончие псы Тиндалоса, хтонианцы и дхоулы, бледные и красноглазые ледяные жрецы Итаквы, ползучие дети Йига, ллойгор, нефтяные демоны-змеи Цатоггуа, шантаки… И видимо-невидимо иных монстров самых разнообразных форм и размеров. На грязные равнины вновь поднявшегося континента вышли биться все Кайдзю — тут шли оба Годзиллы, Ангирус, Варан, Горозавр, Кумонга, Зилла, Титанозавр, полз Манда, над ними летели Радон, Мотра, Гамера… И ещё несколько десятков ранее невиданных Кайдзю шли в бой с ними. Появились крылатые Евангелионы разного цвета со всем их оружием — кроме, кажется, Тринадцатой и Четвёртой. Огромное футуристическое судно с широко раскрытыми крыльями летело позади них. Оно призрачным гало испускало АТ-поле — и на нём в небе держалось несколько десятков военных кораблей, поднятых сражаться теперь на такой высоте… Подчинённые шогготы, несущие в своих телах кучи крупнокалиберного оружия, мазеры, огнемёты и снаряды, окутанные златыми ореолами клоны Рей и Каору, боевые големы с разным оружием, стаи нанороботов — летящие сгустками тумана и трансмутирующие материю… Множество танков и единиц иной бронетехники, установки с мазерами и позитронными и корпускулярными пушками, приготовленных для войны, поднятые в воздух вертолёты и конвертопланы, проносящиеся над ними истребители, бомбардировщики и дроны, миллионы вооружённых солдат практически любых национальностей с самым разным оружием — от ручных мазеров и автоматов до дробовиков и сабель… Множество ракет, поднятых в небо с земли, воды и запущенных с «Серафимов» из космоса. Множество рвущихся ядерных боеголовок, сжигающих бесчисленные орды чудовищ… Бьющие гигантские молнии, волны, смывающие острова, падающие карточными домиками небоскрёбы, взрывающиеся вулканы, падающие град и огненные сгустки… Везде и всюду разверзающаяся земля. Опустошённые поля сражений, окутанные дымом и усеянные сплошными трупами людей и чудовищ. Выжженная Земля, опустошённая планета, миллиарды трупов… Тысячи кораблей Тэтан, стреляющих в планету. Лужа красной крови, растекающаяся подле трупа, раскинувшего руки в своей кабине, за окном пояс разлетающихся астероидов… «Синдзи-кун!» Стремительно растущее Солнце, которое всё краснеет, быстро разбухает и, наконец, взрывается. Полыхающий космос. Огненное зарево, пасть ада, испепеляющая миры! Кладбище Вселенной… «И стёр плод забав своих Хаос-Идиот!» И ещё много-много подобного! Щёки Каору покраснели, он упал на колени перед Судьбой — вечным врагом свободной воли. — Столько вариантов, где Ньярлатхотеп побеждает или начинает всё заново, чтобы победить! — вскричал Табрис. — Но прихоть Судьбы такова, что даже сам Азатот над ней не властен! Ведь, чтобы быть властным, нужно понимать, что ты делаешь, чего наш первичный создатель не может! — говорил Ктанид. — Чудо — так вы называете малую или неожиданную возможность, которая реализуется? Принцип неопределённости даёт любой вариант. — Чудо… всё что мне остаётся — надеяться на него? — спрашивал Каору ни сколько даже Ктанида, сколько это холодное и равнодушное Мироздание… Тогда юноша закрыл глаз, но сделал это очень мягко. Он умолк. — Взгляни на тот нужный тебе вариант будущего, узри эту возможность ещё дальше! — повелел Ктанид, протягивая свою длань к молочному шару и касаясь когтём его поверхности. Каору широко раскрыл глаза и однозначно узрел за его поверхностью ясный образ — красивый молодой мужчина, его возлюбленный, восседал на подобии трона, его длинная косичка спускалась за плечи. Он носил что-то вроде тёмно-фиолетовой мантии поверх обычной рубашки. По правую сторону от него стоял он — одетый в привычную одежду, но дополненную тёмно-синей мантией с воротником, за него спускались его длинные гладкие пепельные волосы. Ниже них у трона на подушках располагались одна из Рей и Аска в очень открытых одеждах светло-голубого и красного цвета — соответственно. У них у всех на пальцах значились кольца. А выше них — за спинкой трона стояли светлые стеклянные небоскрёбы и дворцы футуристического вида, а ещё выше них простиралось чисто небо и стоящий под солнечным диском ярко-золотой Евангелион — гигант чистого света, венчаемый рогом и нимбом, позади которого на фоне призрачной мандалы раскинулись двенадцать крыльев, имевших форму языков пламени и усеянных широко раскрытыми глазами с рубиновыми зрачками. В расправленных руках, чьи запястья осеняли ореолы, он держал Копья Лонгиния и Кассия, Серебряный Меч, ваджру, ятаган и катану. Это был Старший Бог Евангелион — защитник Вселенной из того возможного будущего, где они отстояли свой мир и изгнали из него Ньярлатхотепа и Ктулху, а потом стали богами-императорами человечества и заново отстроили цветущую цивилизацию! Каору распрямил плечи, встал и спрыгнул с подушки на пол. Раскрыв по-пережнему мокрые глаза со слезами он снова поглядел на Ктанида: — Если так, я не оступлюсь. Я вижу цель. Мне больше ничего не нужно, чтобы идти вперёд! — Тебе нужно восстановиться и тебе нужно сильное оружие, способное сразить моего брата и Ньярлатхотепа, — уточнил Ктанид. — Это тонкости, — Каору с уже теперь спокойным голосом сузил глаза. — Я хочу знать сперва, как я тут оказался, помню — я встретил Иного Каору, сотворённого и посланного Ньярлатхотепом… — Да, я расскажу тебе всё словами, может быть, ты этого не вспомнишь сам… Смотри в Окно, я покажу тебе твоё прошлое, — промолвил Ктанид. Каору обернулся к шару. За стенкой молочного кристалла его взору предстала битва Ангела и демона, рассекающих Солнечную систему. Белый Ангел в котором он узнал себя по стройной фигуре и своему лицу, по человеческим глазам — крушил уродливого демона, пытающегося пародировать его. Тот взвывал все силы неделимого хаоса себе на помощь, но даже все ужасы варпа не смогли бы уберечь его от всесокрушающих ударов Ангела, они сопровождались предельно концентрированными энергобластами. Крестообразные белые взрывы отбрасывали демона к пылающему Солнцу. Наконец, Ангел захватил Иного в руки, сжал как мелкого засранца — что-то вырвал из него и зашвырнул догорать на поверхность звезды. Потом победитель стал на Солнце и вверг останки в океан огня. Он какое-то время стоял на поверхности светила, всматриваясь в колыхавшуюся плазму под его белыми стопами, солнечный ветер колыхал ему волосы и крылья, имевших теперь вид языков пламени… И он начал распадаться, кровь разлилась от шеи до живота. Голова откинулась назад на тонкой шее, ангельские глаза широко раскрылись, шея переломилась. Голова пала позади тела, разламывающегося у худого торса. — Что со мной случилось? — спросил Каору, когда останки его гигантской версии окончательно пропали в океане плазмы. — Силы Адама без контроля со стороны пропавшего давным-давно разума Адама стали тебя уничтожать изнутри, — пояснил Ктанид. — Но моя дочь нашла тебя в этой причинности. Если быть точнее — внучка… Но это неважные тонкости — ты её ещё встретишь. На твоём способе общения её зовут Тиания. Она рискнула собой, погрузившись в эту — изъясняясь метафорически — взрывающуюся звезду. — Но почему именно она?.. То есть, этот риск был обязателен? — снова взволновался Каору. — Да, потому что Тиания дочь моей дочери, рождённой от смертной женщины с древнего земного Му, — пояснил Ктанид. — Она могла своими психическими способностями вырвать частичку тебя. Она сама согласилась. Вероятность того, что это сделал бы кто-то иной с успехом — была значительно ниже, как показало Окно… Изъясняясь метафорически — она произвела хирургическую работу. — Я… я от всего сердца ей благодарен! Могу я её увидеть?! — спросил Каору. — Да. Ктанид присел и положил перед Каору простёртую ладонь очень сложной формы. Каору забрался в неё, голым телом он чувствовал мягкую и студенистую массу из которой состоял Старший Бог на физическом плане существования. Ктанид двинулся по залу. Из него вело несколько выходов — всех их закрывала спускающаяся сверху вуаль. С высоты роста Ктанида Каору увидел далеко позади, кажется, его трон закрытый такой вуалью. Она выглядела непрозрачной и сама раскрывалась при прохождении Ктанида. — Я отдам тебя слуге-литарду, который доставит тебя к Тиании. Она тоже желает тебя видеть. Я же скажу вот что ещё — я готов помочь тебе с твоим братом — да, с Синдзи-куном [5], повергнуть моего брата и Ньярлатхотепа, за это я позабочусь о вашем последующем счастье… Ибо нет врага для всей Святой Элизии хуже него — Ползучего Хаоса или Всемогущего Посланника — так называемых — Иных Богов. — Вы хотите, Ктанид-сама, сказать… Ньярлатхотеп не Посланник? — задал вопрос Каору, несомый в руке. — Он лжёт, будто бы исполняет чью-то волю. Он действует сам и признаёт лишь свою прихоть. Он сеет хаос, чтобы созерцать борьбу и стремления. Битвы, конфликты — стремление как можно к большей неопределённости, искажения, перемены, смена правды и лжи… Каору показалось, Ктанид заплёлся в словах, пытаясь описать мотивацию Ньярлатхотепа. Но да как бы там оно не было, Каору понимал, что Хозяин Игры — лжец, глумящейся тиран и его злейший враг! Бог, претендующий на то, чтобы быть самой Судьбой! Бог, провозглашающий себя единственной истинной и ставящей себя Всевышним! Обманщик, пирующий среди хаоса! Детоубийца и князь слепых! Сам Табрис мог запутаться среди метафор в которые он облекал свои чрезвычайно подвижные эмоции! — Тебе должно восстановиться — я собрал тебя в состояние, подобное тому, что было до твоего преобразования в форму Старшего Бога, — разъяснял по пути Ктанид. Ему потребовалось около полусотни шагов, чтобы выйти наружу из своей обители и вынести так юного Ангела-гостя под светлое небо, простирающееся над такими же кристально-светлыми ледниками. При этом Нагиса не заметил солнца — ни над головой, ни на горизонте, свет равномерно спускался и распределялся среди чистых кристаллов льда… Или иного похожего вещества. Кварца? Целая чистая пустыня простиралась перед выходом из этой обители. Каору ощутил невероятный подъём духа, вспомнив про Антарктиду и Белую Луну! — Сколько я ещё буду восстанавливаться? — спросил Каору, попутно рассматривая всё вокруг. Он не мог понять состава тутошней атмосферы. При контакте с ней Ктанид подсвечивался желтоватым маревом. Каору неоднократно наблюдал этот эффект при развёртывании во внешний мир активного АТ-поля, да и сам мог его легко создавать, так искажались частицы света. Но сейчас он не чувствовал ничего. Видимо его экстрасенсорное восприятие было начисто заблокировано программой Ктанида. — Немного — пусть тебя не беспокоит разница во времени, есть тот момент, в который ты вернёшься на Землю в свою причинность, он более ли менее устойчив. Потому неважно сколько ты пробудешь на Элизии, — заверил Ктанид. За ним в небо уходил многокилометровый дворец невиданной на Земле архитектуры и не поддающейся описанию из-за огромного количества деталей и крайне сложной и многообразной формы, о нём можно было сказать лишь то, что на вид этот обрез местной архитектуры состоял из слитого хрусталя и перламутра. Возможно за этой обителью Ктанида как раз и скрывалось местное солнце, правда, характерной тени Каору не видел. — Да, но моё сердце будет болеть без Синдзи-куна в любом случае… — промолвил Каору, также замечая как в небе появилось летящее существо. — Это будет несколько земных дней или недель… Для меня эти сроки ничего не значат. Но тебе придётся потерпеть. Моя программа восстановит тебя и даже скрепит, ты станешь сильнее. При этом я дам новое оружие, ведь твой Евангелион Марк-06 без следа распался с твоей неустойчивой ипостасью… Пока, чтобы программа работала нормально, ты не должен использовать силы Ангела. — Хорошо, не буду. Служебное существо приземлилось в руку Ктанида — его задние ноги согнулись, образовав две ступеньки. Оно напоминало зелёно-золотого дракона с ковров Тунг-гата — с кожистыми крыльями и змеиной шеей, весьма массивное относительно пропорций самого Каору и совершенно маленькое и хрупкое, похожее на бабочку, относительно жёлтого осьминогомордого хозяина. Там, где его гибкая шея переходила в могучее тело, возвышалось седло — на вид из кованого серебра, укреплённое с помощью черного ремня, с поводьями плетёного золота. Каору поглядел в чёрные мутные глаза этой мифической зверюги, в них Ангел сыскал добродушное одобрение — и с осторожной улыбкой вскочил на небесного скакуна и разместился в седле. На том Ктанид выпустил их в небо, они полетели над светлыми просторами, где впереди виднелось море жидкости, похожей на воду… *** Синдзи шествовал знакомыми тропами Мира Снов и Междумирья, ища связи со своим учителем, Рей и Каору. Его попытка применить Великую Мысль — телепатию дальнего действия — не дала никаких результатов. Это могло означать одно из трёх — или те, кого он искал — погибли, или находятся «слишком далеко» (т.е. в сферах бытия не связанных напрямую с той, где пребывает он) или что-то служит преградой. Если Рей и Рэндольф попали в плен к врагам, то, скорее всего, место их содержания было окружено барьерами и защитами, аналогичными тем, что закрывали Белую Луну. Это было логично — но что с Каору? Почему он не слышит? Он тоже в плену? Или он погиб, стёрт из реальности навсегда? Лишь одна мысль об этом причиняла Синдзи такую боль, что он едва мог удержать себя от паники. Если Каору действительно погиб, то он покончит с собой, когда удостовериться в этом. Он не сможет жить без него. Плевать на всё! Ему нужен Каору — только Каору! — «Харлот — я должен всё узнать у неё! Хотя бы про Каору — плевать на цену!» — так подумал Синдзи. Он перенёсся в её обиталище — в измерение, соединённое с Ленгом. Он предстал перед кучей ящиков или коробок. Из здесь сидел… Эмма! — Привет, — его двойник встал с места. — Давно не виделись… — Ты! — Синдзи не спешил убирать Серебряный Меч в присутствии старого врага. — Не злись, — натянуто улыбнулся ему Эмма, — мне ужасно находиться тут с кучей монстров! Рад видеть твоё лицо! — Ты так говоришь, словно хорошо ко мне относишься, — Синдзи недоверчиво приблизился к Эмме. — Впрочем, если верить словам Каору-куна — твоё отношение ко мне правда изменилось… — Да, изменилось, ведь я — это вариация на тебя. Я тоже люблю Каору-куна, — выговорил Эмма. — Ты сбежал сюда? — спросил Синдзи. — Да, Харлот призвала меня сюда после того, как я оказался бесполезен отцу. Я не могу быть с Каору-куном, ибо мешаю вашему счастью. Пока я с ним — ты не можешь быть с ним, а если тебя нет с ним, Каору-кун — несчастлив. Ведь он влюбился в настоящего Синдзи-куна, а не в фальшивку под названием — «Эмма». На глазах двойника появились слёзы, тогда сердце Синдзи разжалобилось. — Скажи мне, Эмма, где Каору-кун, если ты заинтересован в его счастье… — Я не могу… Синдзи почувствовал какое-то возмущение и обернулся — прямо там появилась сама Хранительница Тайн, обладающая, как обычно, человекообразным внешним видом, болотно-зелёной кожей и высоченным ростом, её венчал розовый бант. — Я к вам, — Синдзи напряжённо глядел в физиономию Харлот. — Хочу знать, что… А — да вы и так знаете! — Знаю, — ответила Харлот, — ты желаешь знать судьбу своих друзей. За это я попрошу твой Серебряный Меч. — Что?! — Синдзи был готов отдать всё что угодно, но такую важную вещь?!. — Вы же сами мне его вернули! Он уже был у вас! Где логика?! — Логика в том, что сам Ньярлатхотеп вежливо намекнул мне, что для реализации его планов, твой Ключ должен быть при тебе, его дочь — Немая в Маске — помогла нам встреться, вот я и отказалась от нашей с тобой сделки, — поясняла Харлот. — Вот сейчас же ты напрочь отказался быть пешкой Ньярлатхотепа, он даже создал твою копию, чтобы она заполучила твой Ключ, — деловая собеседница махнула рукой в сторону Эммы. — Ну и твой двойник отказался от этих планов. Тогда Ньярлатхотеп решил придумать что-то ещё — он богатый выдумщик, находящий своё дело в процессе, а не в результате. Ключ-то теперь ему не нужен, но он как прежде полезен мне, тем паче, он развит. Синдзи оказался на распутье, отказаться от такой полезной штуки как Ключ или узнать информацию? — Нет, — вымолвил он, — я не могу лишить своих друзей такой полезной штуки! Извините, я пойду… Синдзи поднял Серебряный Меч, чтобы раскрыть портал… — Повышаю цену, — пошла на торг Харлот, — информация — плюс твои две подруги, которых ты искал! — Какие подруги? — нахмурился Синдзи. — Пойдём, — Харлот указала рукой в сторону большого шатра, стоящего поодаль от её коробок. Они сделали пару шагов и сразу же оказались перед ним. Харлот раздвинула проход, и под сводами шатра Синдзи увидел лежанки на которых находились Хикари и Маюми! Обе девушки были почти полностью обнажены и не подвали признаков жизни! Синдзи рванул к ним и начал щупать пульс. — Как?! — поразился он, оборачиваясь к Харлот и Эмме у входа в шатёр. — Я воскресила Маюми из её останков, захороненных тобою, Хикари же я спасла для себя, — объяснила Харлот. — Я… — Синдзи застыл в нерешительности. Он напряжённо подумал, отворачиваясь от своих подруг. — Я не могу. Нет, не отдам… И потом, откуда мне знать, что это не фокусы?! Не иллюзии?! — Я не обманываю тебя, — развела руками Харлот. — Не веришь мне — твои проблемы! — Вы сказали — Хикари нельзя спасти! А сами спасли! — Я сказала, её нельзя спасти, потому что её собралась спасти я сама для нужных мне целей… Тем паче ты ничего мне не отдал за более точную информацию! — А вы можете дать не точную? — спросил тогда Синдзи. — Мы можем сказать, — заговорил Эмма, — что с Каору-куном всё в порядке. — Значит ты решил так слить ему информацию? — Харлот легонько возмутилась. — Тогда я добавлю, что хоть твой любимый Каору в безопасности, твои друзья — Рей, Рэндольф и Кенске сейчас в руках ваших врагов, их во всю пытают и насилуют, ты можешь их спасти, если я назову место, где их держат! — Но за мой Ключ?! — напрягся Синдзи. — Да, и ещё я верну Маюми и Хикари с её Евой… — добавила Харлот. — Ум… — Синдзи плотно сжал губы, закрыл глаза… — Нет! — ответил он после раздумий. — Будь Каору-кун в беде, я бы согласился! Но в остальном… не могу отдать такое мощное оружие вам! — Как хочешь! Но если ты больше не увидишь своего учителя, подругу и дружка — то ты сам принял такое решение! — Да, это моё решение, — Синдзи раскрыл перед собой портал, чтобы покинуть Мир Снов. По пробуждению Синдзи снова погрузился в тягостные мысли. Насколько Харлот могла говорить ему правду? По части Каору ему проболтался Эмма, Харлот не стала возражать — безусловно, ей было бы выгодно, если бы ситуация с пропавшими друзьями Синдзи выглядела бы как можно более ужасной, потому тактической лжи ради она бы точно не согласилась с тем, что у Каору всё хорошо — получается, она говорила правду относительно него. Хоть этим он мог себя утешить. Что касалось Рей, Рэндольфа и Кенске — то тут он мог с одной стороны положиться на умение своего наставника по выкручиванию из всяких ситуаций, с другой — их плен означал их поражение, что в свою очередь означало то, что Евангелион-13 и Копья Кассия и Лонгиния теперь принадлежат SEELE, чему Синдзи мог противопоставить только Серебряный Меч, а раз так — то отдавать это ценное оружие только ради информации было бы не тактично. Синдзи долго думал над всем этим и ничего не надумал, кроме как сидеть и ждать, периодически пробуя применить Великую Мысль для связи. Также он мог бы попробовать войти в вероятностный транс, чтобы прозреть при помощи сей психотехники различные варианты грядущего. Вечером при таком положении дел Синдзи сел за первый семейный ужин. Юй заняла место напротив него, Гендо расположился с боку, напротив него посадили ещё одного члена их семьи — Рей II. После исчезновения Кенске и Каору она ходила с очень грустным выражением лица, это бросалось в глаза с первого же взгляда на неё, она походила на лазурный цветок, увядший от недостатка влаги… Где-то такую метафору Синдзи придумал по отношению к ней. — Я никогда не верил, что мы вот так сядем за стол, — промолвил Гендо, вид у него, однако, показался каким-то тёплым и нотками даже жизнерадостным. Да и Юй выглядела довольной. — Я всё же очень рада возвратиться в обычный мир, — говорила она, за ужином семья ела разделанную акулу в качестве основного блюда [6], Юй поглощала её активнее всех. Рей II, которая следом за своим прототипом была вегетарианкой, получила свою порцию какой-то специфически пахнущей морской капусты в обжаренном с бобами рисе. Синдзи ценил кулинарное разнообразие, но он бы ни за что к такому бы не притронулся, а вот Рей её жевала вместе со всем — и ей это пришлось по вкусу. — Я так понимаю, мама, ты при каждой синхронизации заглядывала в мою голову, потому в курсе всего, — уточнил Синдзи. — Само собой, — ответила Юй. — Надеюсь, ты простишь меня за это? Тебе неприятно, когда приникают в самое сокровенное. — Ничего, что мы могли поделать? — пожал плечами Синдзи. — Тебе же было интересно, что там со мной… — Я слушала вас. Слушала ваши мысли, ваши слова — я помню, когда ты обращался ко мне, — она обернулась к Гендо. Отец снова пустил немного слёз, на сей раз он не стал отворачиваться. — Я знала, что враги наши могут заглядывать даже в ваши мысли, потому всё должно было выглядеть так, словно я навсегда пропала, — сказала Юй. — Я натворил много ужасных вещей. Я бросил сына, я… — Гендо ронял слёзы. Сейчас он очень растрогал сердце Синдзи, потому тот сам едва сдержался от слёз. Юй и очень похожая на неё Рей сидели спокойно. — Это было неизбежно, не стоит винить себя за то, что уже сделано, главное — что сейчас, — убеждала Юй. — У тебя, наверное, крепкие нервы, мама, — заметил Синдзи. — Да, я помню обе причинности, я через многое прошла, чтобы закалить свои чувства, — согласилась Юй. По её взгляду мать показалась Синдзи стоящей где-то высоко от них. Он не видел её сожаления, её боли — она была оторвана от них. В ней проявлялось меньше человеческого чем даже в Рей II. Что у неё есть за душой? Воля к власти? Ницшеанство? — Знаешь, мама, теперь ты мне кажешься подобной дьяволу, — прямо высказал Синдзи, у него был плохой аппетит. — Не сказал бы я, что это плохо, но… — Тебе не нравится, что из-за моих действий страдают невинные? И вы тоже? Или что я разучилась сострадать жертвам? — спрашивала Юй. — Да, мне это не нравится… — сказал Синдзи. — Отец впал в глубокий порок и сам это признаёт… — Гендо дал слабину, — вдруг спокойным тоном произнесла Юй, поглядев на супруга. — Но я не в обиде на тебя. Я ни на кого не в обиде. — Слабину? Что ты имеешь в виду? — спросил Гендо. — Ты начал сожалеть и каяться за своё поведение, за то, что бросил сына и так далее. Я знаю, Синдзи было ужасно неприятно без тебя. Но не нужно за это каяться. Покаяние — удел проигравших и слабых, даже если вы допустили ошибку, это следует признать, но не нужно жалеть… — рассуждала Юй. — Мама, по-твоему, сострадание — это слабость? — спросил Синдзи. — В том случае, если она мешает делу. Помню, в городе лунных тварей, когда ты выбрался из возницы Первосвященника, ты пристрелил двоих случайных негров-рабов, чтобы они не позвали охрану. То есть ты убивал мирное население, чтобы не погибнуть самому и добиться успеха. — Пока Юй говорила, Синдзи очень внимательно её слушал, вспоминая те события. Он больше всего хотел их забыть, ибо тогда ему довелось стать свидетелем крайне чудовищных злодеяний и ужасов, а также самому замарать руки невинной кровью. — А если бы ты позволил своей жалость не убить тех рабов, то проиграл бы. То есть это доказывает, что жалось это слабость. — Мама, я знаю, для Мироздания нет того преступления, ради которого оно бы прервало своё равнодушие. Молнии не покарают ни Гитлера, ни Исии Сиро. Более того, я знаю, что достойный человек должен стоять по ту сторону добра и зла. Я всё это понимаю… Потому не могу винить тебя. Но моему сердцу… ему… — Синдзи запнулся. — Ему больно. — Сердце надо закалять цинизмом и жестокостью, особенно если оно чувствительно, иначе нельзя. Иначе ты либо пробудешь глупцом, неспособным довести дело до ума, либо потеряешь всякую волю к жизни из-за постоянных душевных мук, — поучала Юй, очень аппетитно обгрызая акулий плавник между делом. — Я признаю, что твоя философия крайне разумна, но… Это же не значит, что я должен быть бесчувственным и жестоким всегда? — Синдзи тогда спросил немного дрогнувшим голосом. — Разумеется — нет, может быть для человека с каменным сердцем жизнь и была бы полноценной. Но как по мне, слишком жестокое сердце теряет радости любви и дружбы, — рассуждала мудрая мать. — Главное — разум, он должен идти прежде всего. Там, где разум позволяет быть милосердию, ему место; там, где оно непозволительно, неразумно — там должен быть только холодный расчёт. Такой же умный и сильный человек может жить в этом мире и даже считать его раем. Ум, разве я не права? — Юй с очень довольным выражением лица оглядела трёх своих слушателей. — Всё верно ты говоришь, просто… просто я подумал, ты не вернёшься. Потому всё мне показалось бессмысленным, — сказал Гендо. — Я просто разуверился в цели. Синдзи вспомнил те жестокости, что позволил себе отец в его адрес — как он под угрозой смерти вынудил его занять место пилота Первого Евангелиона в день первой битвы за Токио-3. Сейчас он признал правоту отца. Он бы поступил точно также. *** Элизия — это не планета, даже с большой высоты Каору не мог определить кривизну поверхности, расстилающейся на бесконечно большие расстояния. На Элизии возвышались прекрасные горы, а между их вершинами поднимались в небо шпили и колонны изысканных городов (во всяком случае с ними Каору мог сравнить эти сооружения таких размеров!). Возле золотых балконов и украшенных резьбой хрустальных балюстрад звенели воды серебряных рек и озёр из жидкой неизвестной субстанции; вдали в дымке виднелись другие горы — и другие столь же странные и сказочные города, каковых нет на Земле — но горизонта не было видно! Там расстилалась безбрежная даль, исчезающая в жемчужном блеске. — Долго ли ещё… — тихо промолвил Каору во время этого полёта. Осмотр окрестностей отвлёк его от грустных мыслей о Синдзи-куне. — Нет, мы уже близко, — вдруг проговорила в ответ та летучая тварь, что несла гостя над этим регионом. — Вы умеете говорить? — Каору любопытно улыбнулся. Он оценил ломанный японский этого создания. — Да, дчичи мне загрузили в голову ваш язык, — пояснил литард. — Как вас зовут? У вас есть имя? — Я Отх-Нетх… — Ясно, меня вы знаете, наверное… Я Нагиса Каору. — Да, Нагиса Каору… — у литарда получалось неплохо издавать звуки людской речи, по всей видимости он пользовался чревовещанием. — Кто обитает на землях под нами, если не секрет? — поинтересовался юный Табрис, продолжая рассматривать окружение под ними. — Избранники Богов, те из них, кто прибыли с планет земной группы, потому здесь такие условия… — дал ответ Отх-Нетх. — А кто вы? — спросил Каору. — Тоже избранники? Нагиса вспомнил, что в античной мифологии Элизиум (или Элизий) — это рай для избранных, куда они входят после смерти, остальным же уготовано мрачное царство Аида. Вот он — очередной клочок сокровенных знаний из людской мифологии! — Мы тоже избранные. Здесь же живут и размножаются потомки избранных. Мы происходим с планеты Тхак`р-Ион — если это название о чём-нибудь вам говорит… — У-ум, — Каору покачал головой, — никогда не слышал. — И не услышите. Тхак`р-Ион погиб когда наше солнце стало сверхновой звездой. Но Старшие Боги забрали наших предков и мы снова размножились на Элизии, — рассказывал Отх-Нетх. — Печальная история… — Каору обратил внимание ещё кое на что — они летели вроде бы с приличной скоростью, но сопротивление местной атмосферы мало чувствовалось, более того, Отх-Нетх едва подрагивал своими крыльями, в основном он парил и не выглядел так, словно их напрягал. — А как вы летите? — полюбопытствовал Нагиса. — На антигравах, — признался Отх-Нетх. — Не на крыльях, гравитация на Тхак`р-Ионе была относительно малой, здесь гравитация во многих местах не позволила бы нам летать. Потому я иногда машу крыльями на одних рефлексах. Каору не стал выяснять, в какое место Старшие Боги умудрились встроить литардам антигравитационные двигатели. Покуда они говорили впереди явился летающий остров, самый настоящий — массивная грубая скала, висящая в воздушном море. Она выглядела так, словно только что откололась от какого-то титанического утёса, несущегося в космосе — если не обращать внимания на густую траву, деревья и цветы на её обращённой к небу поверхности, огороженной стеной, увитой ползучими растениями. Каору подумал, что как раз в таком месте и должны проживать потомки богоизбранных из рода Лилим. Там, в саду, среди прудов и фонтанов, в окружении странных лилий, стоял красивый замок на вид из гранита. Далее размещались помещения для животных, примыкавшие к клеверному полю. Там в тени могучих деревьев отдыхало несколько литардов — туда-то и зашёл на посадку Отх-Нетх. Они опустились немного в стороне от того места на мощёную булыжником дорожку перед стеной, затем Отх-Нетх одним прыжком через высокие ворота перенёс ангельского наездника в маленький дворик между зданиями. Украшенная тонкой резьбой и росписью стеклянная дверь во внутренней гранитной стене была приоткрыта. За ней начиналась анфилада отделанных мозаикой комнат, сводчатых и полупустых. На полу, в очаровательном беспорядке лежали расшитые бисером подушки, которые сияли в свете солнечных лучей, пронизывающих тысячи мельчайших хрустальных стеклышек в частых переплётах огромных окон. — Тиания здесь, — добавил Отх-Нетх. — Премного благодарен, — Каору спрыгнул, встал постройкой смирно и поклонился литарду. — Я буду здесь — если я понадоблюсь, Ктанид приказал мне быть вашим личным транспортом и проводником во время вашего пребывания на Святой Элизии, — на том Отх-Нетх побрёл поодаль. Каору же шагнул через открытую дверь в мозаичные комнаты. Дверь за ним бесшумно закрылась, и хрустальные оконца, еще раз сверкнув, словно бы подёрнулись туманом. Откуда-то доносилась тихая музыка — колокольчики и щипковые струнные инструменты, вроде бы… Свет в комнатах стал совсем тусклым, затем неожиданно сводчатый потолок заискрился, и — это послужило сигналом стенам — они мгновенно приобрели ослепительную прозрачность хрустального бокала. Мозаика на стенах сменилась зеркальными поверхностями, и в каждой из них Каору увидел себя. Затем, Каору вдруг понял, что уже не один — рядом с его отражением в зеркалах появилось Тиания — тысячи ее отражений. Каору не посчитал нужным вертеть головой, такое своеобразное приветствие давало полное представление о внешнем виде хозяйки. Бледный жемчужный лоб, огромные глаза, широко открытые и внимательные. Лицо её имело форму идеального овала, с дугообразными изумрудными бровями такой длины, что они почти достигали висков. Её небольшие ушки походили на лепестки редкого цветка, а тонкий и маленький носик казался почти незаметным. Она была одета в накидку из маленьких золотых шариков, с высоким воротником, откинутым назад тяжестью сбегающих по нему волос. Её волосы — они… освещённые изумрудными туманами и клубами цвета аквамарина, локонами спускались по её спине жемчужно-молочного цвета к талии, тонкой, вызвавшей ассоциации с ножкой хрустального бокала. Накидка скрывала немногое — сделанная из полупрозрачных шариков, она просто сглаживала контуры тела. Поза женщины была исполнена изящества и красоты — на удивление, вполне человеческой. Её стройные ноги были упрятаны в шальвары из таких же шариков. Ноги и бёдра, талию и спину, руки и стройную шею — всё её тело охватывала, но не закрывала, ничуть не прятала драгоценная золотая пена. — Приветствую вас, Тиания — это вы? — заговорил первым Каору. — Да, вы Нагиса Каору — моё почтение, что вы посетили меня… — ответила женщина. — Думаю, вы можете звать меня просто Каору, — юноша рассмотрел улыбку на лице собеседницы, он незамедлительно ответил ей тем же. — Ты тоже Лилим, человек? — Смотря… что ты имеешь в виду. Но во мне больше от расы с Земли, чем от расы с Элизии, как ты видишь… у меня нет щупалец и крыльев… и я не так много могу, — немного затрудняясь, ответила Тиания. Она сделала несколько бесшумных шагов. Среди тысяч Тианий её юный гость терялся, не зная, где здесь настоящая. Как бы то оно ни было, внимательный Нагиса лучше изучил её одежду. Он только теперь подумал, что заявляться в чей-то дом голым могло быть невежливым на Земле среди обычных людей, однако на Святой Элизии местных обитателей не волновали такие тонкости — они носили одежду или потому, что в неё были встроены сторонние нужные предметы, или ради украшения. — Однако же вы внучка Ктанида, он мне показался хорошим дедом! — Каору одарил озорной улыбкой свою спасительницу, когда обнаружил её настоящую и повернулся к ней. — Словами не выразить мою к вам благодарность! Благодаря вам я могу теперь вернуться к человеку, которому принадлежит моё сердце! За это я стану вашим другом навсегда! — У меня много друзей на Элизии, — охотно ответила Тиания. — Давай я тебя с ними познакомлю? — Конечно! Я буду рад небольшой экскурсии! — тут он всё же решил уточнить одну тонкость. — Ничего что я голый? Тиания коротко рассмеялась. — Я была бы не так довольна — если бы что-то скрывало тебя! — она оценила юношу очень вожделенным взором. — Но всё же кое-что тебе надо надеть на прогулке. Тут откуда-то из стены выбралось некое паукообразное существо, удивительно похожее на человека, но с несколькими дополнительными волосатыми конечностями. Оно распрямилось и вручило хозяйке и гостю по тонкому тёмно-зелёному плащу с коричневатым оттенком. — Это антигравитационный двигатель, — пояснила Тиания, легко накидывая на себя эту одежду. — Плащи левитации, иначе говоря. Каору облачился в поданный наряд, этот плащ, похоже, мог менять свои размеры, он спускался немногим ниже его колен и очень приятно сам прильнул к коже. Тиания и Каору были примерно одного роста, вдвоём они направились к выходу из этих удивительных покоев, которые юный гость с позволения хозяйки хорошо изучит по возвращению. *** — Клянусь всеми растреклятыми богами!.. — Рэндольф в цепях и в синяках с порезами сплёвывал мерзкую маслянистую секрецию короля ллойгор. Рей находилась в едва ли лучшем состоянии. Про состояние их задних частей и говорить не приходилось! Ровно как и про Кенске, чей разум не вынес. — Агрх! Я двенадцать раз извергся моим пенисом… — заявил Ту`Альх-Хаакс, король ллойгор, чья похоть задвигала за пояс всех людских сексуальных маньяков вместе взятых. — Одним из десяти моих пенсов! — уточнил инопланетянин, выставляя из подбрюшья как раз такое число рожков. Едва ли выражение на лицах Рей и Рэндольфа могло стать хуже — но оно стало! Ту`Альх-Хаакс ухватил Кенске и снова воспользовался им как мастурбатором для своего второго мужского достоинства. Ледяной жрец омерзительно рассмеялся и захлопал в ладоши перед своими ошарашенными пленниками. Его глаза зло загорелись. — Если вы думали, что это всё — то вы глубоко ошиблись! Мы можем трахать вас весь день! Пока на заебём — в самом прямом смысле! — веселился этот служитель Тёмных Богов… *** У трона Ньярлатхотепа… — Я проиграл! — Иной Каору был в ярости. Растущие из его тела провода-змеи агрессивно взвились. Он стоял с короткими пепельными волосами, частично покрытый техногенной массой, частично вообще без кожи с оголённой плотью, из его органической составляющей везде вылазили небольшие провода. — Поблагодари Сисификс, это она настояла на твоём спасении в случае твоего поражения, что и случилось… — спокойно промолвил в ответ Ньярлатхотеп, в алой мантии он смуглым фараоном восседал на престоле с высокой спинкой, на ней над его немесом был раскрыт слепой глаз, объятый огнём и испускающий лучи. — Не кипятись, а то реагируя на сигналы твоего мозга, эта система биомеханических бактерий, которой я тебя заразил для простоты синхронизации, может тебя деформировать до неудобоваримого состояния. Перед троном Ньярлатхотепа раскидывалась миниатюрная Вселенная, расположение звёзд и их движение менялось в зависимости от точки взгляда на неё. То был такой же прибор — Окно наблюдения за Мультивселенной, которым пользовался Ктанид на Святой Элизии, но у Ползучего Хаоса он имел иную форму. Проигравший Иной Каору развернулся и покинул тронный зал с этим аппаратом. В самых негативных чувствах он миновал ряд колонн, где покорно стояли чернокожие люди-рабы с пустыми глазами. Он вышел на открытую площадку на вершине башни, одной из многих, уходящих в космическую высь среди многих подобных себе. Над высокими горными хребтами, выше любых, которые могли быть на Земле, простирался колыхающейся тёмно-фиолетовый эфирный небосвод, испещрённый разноцветными звёздами Мира Снов. Под ними сновали шантаки, гнездившиеся на ближайших пиках, выше них кружили безымянные личинки Иных Богов — похожие на полипов. — А что с захваченными? — наконец проговорил Иной Каору, отрываясь от пейзажа с башни Неведомого Кадата [7]. Разумеется, его мрачный господин воспринимал своего слугу даже здесь. За время этого молчаливого наблюдения за окрестностями он успокоился и восстановил большую часть организма. — О, они переданы Ту`Альх-Хааксу и находятся в королевстве К-ъян [8], мой старый знакомый Рэндольф Картер по уши в небесной благодати, так что не волнуйся о них! — телепатически ответил Ньярлатхотеп, меж тем передавая свой злорадный тон. — Мой господин, я хочу разделаться с тем, по образу и подобию которого я был сотворён вами! — следом выказал пожелание Иной. — Он возвратится с Элизии к своему Синдзи? — Да, этот момент ясно виден в Окне и крайне устойчив! — сообщил Ньярлатхотеп. — Отлично! — Иной Каору оскалил зубы, как самый настоящий зверь. — Но Старшие Боги даруют ему новое оружие и сделаю его сильнее, — заметил Ньярлатхотеп. — Так даруй же и мне силы, повелитель! — Иной развернулся к проходу с колоннами, ведущими к тронному залу. — Нет, — отказал Ньярлатхотеп. — Я тебе их уже даровал — но ты потерпел поражение! Если жаждешь мести — сам заполучи достаточные силы с того, что имеешь! Тогда ты, быть может, станешь эффективнее! И я снова буду благоволить тебе… А пока я — Господь и Бог твой, между прочим — разочарован! — Да, отец… — Иной Каору весь зашевелился, под его кожей на лице и в других частях тела задвигались проводки. Позади него материализовался Армарос, он выглядел наполовину уничтоженным, во многих местах виднелся только голый скелет из чёрной и искорёженной стали. Наиболее всего сохранился правый верх корпуса и голова. Иной Каору расправил позади крылья из чёрной материи и взлетел к раскрытой груди своего Евангелиона, он соединил свои провода с ним и встроился в него так, после чего с мрачным видом телепортировался из этого места. *** Виктор Северов в тот же вечер — после битвы за Белую Луну — поговорил с Персиковым. Тот не мог сказать ничего конкретного, начальство желало знать секреты SEELE, NERV же приняли решение опечатать первый Геофронт, где часть внутренней инфраструктуры была разрушена и где оставался один Ангел. NERV взяли на себя заботы о восстановлении Евы-23. Разумеется, Виктору было велено разведывать информацию. — Ну, начальство NERV в сильном напряге, может чего и проговорятся, — сказал Виктор. Сразу после этого разговора он направился в бар и застал Мари Илластриэс Макинами одну за стаканом горячительного. — Майя занята? — Виктор подошёл к пустому столу. Мари подняла на него взор и что-то тихо проговорила. — Что? — Да-да, садись-ка… — сказала пилот Восьмой. — Спасибо, — Виктор занял место напротив неё. — Оказалось, у моего «Защитника» ещё взорвался боекомплект в правом верхнем узле — в том, который в отсеке SD-2. Если бы рванули мегалоплазменные батарее в левом дельта-соединении… — Виктор помотал головой. Мари взяла стакан для него с середины стола и наполнела его. — Я пью за то, что в этот раз всё обошлось, — подняла тост Макинами. — Хотя знаю, для Мультивселенной нет дела до того, по какому поводу я напьюсь… — А ты что-нибудь знаешь про эти Евы SEELE? — Виктор сделал глоток, Мари залпом опустошила остаток стакана. Собеседнику подумалось, что она собирается уходить, но нет — Мари поставила пустой стакан на стол и тут же полностью его заполнила. — Я понятия про них не имею — я даже официально не состою в NERV, — напомнила Мари. — Просто… они чудовищны! — Виктор старался продолжить разговор в нужном направлении. — Я знал, что Евы — они как Кайдзю, но эти даже хуже… — Скажи, ты ненавидишь Евы? — спросила Мари. — Нет, они мне нравятся. Они — тупо оружие… — Мне они тоже нравятся, — перебила Макинами, — но они не «тупо оружие» — у них есть свои предпочтения. Ведь мы с тобой оба не используем резидентные души, не так ли? — Мари заговорила в пол голоса. — Э, ну, да, — немного растерялся Виктор. Он ещё раз с содроганием подумал о том, что дети пилотируют машины, содержащие в себе души их принесённых в жертву матерей. Исключение — обе Рей и Каору, как родственные существа и Ангелы, они способны синхронизироваться без психоматрицы. В исключения также входят Имитационные Системы, созданные на их основе, второй пилот Тринадцатого Евангелиона — ибо синхронизируется через первого, и они. — Что же с тобой такого страшного сделали, что ты сам можешь синхронизироваться с Евами? — спросила девушка. — Э, это закрытая информация — тем паче ты не из NERV, а юрисдикция твоей IPEA не распространяется на ВНБ РФ после роспуска ООН, — важно заметил Северов. — Пф! Это был риторический вопрос, я не просила лекцию юриста, — ответила Мари. — Могу сказать, что лично в моём случае мне было не больно, — всё же признался Виктор. — Рада за тебя… — Мари о чём-то призадумалась. — Я всё же про Евы: у них есть своя индивидуальность. Они ограничены и всё время пребывают в состоянии, когда ими движет кто-то другой. Но с другой стороны — у них нет потребности в том, чтобы самим что-то делать, у них нет потребности в еде и воде, их всем заряжают в NERV. — Я не так много знаю о Евах, — сказал Виктор. — Но мне нравится какое они крутое оружие. Мне нравится что с их помощью мы боремся за человечество. Я радуюсь, когда наши враги разлетаются ко всем чертям! — Я тоже, мне очень нравится пилотирование. Я долгое время чувствовала себя ненужной в этой жизни. Бесполезной — вот теперь, когда я в Еве — я могу что-то делать, и при этом я очень полезна! — сказала Мари. — А почему ты считала себя бесполезной? Почему у вас в NERV все такие? — спрашивал Виктор. — Ха! Я не из NERV! — А, да… Где-то я слышал, что главная трагедия проекта «Е» — в людях! У вас есть психотерапевты? — Есть — но они все шпионы SEELE! Точнее были ими. — А-а, ясно-то теперь мне чё у вас так много психов! — Виктор почесал затылок. — Но ты можешь использовать меня в качестве психолога! — Ага, а ты — русский шпион! — фыркнула Мари. — Ну бывает, а чё? — Виктор улыбнулся. Они оба засмеялись. *** В штабе научного отдела активно шла работа за мониторами и терминалами. — Это какой-то… глюк! — Майя в шоке вгляделась в изображение. — Нет, не глюк, всё отчётливо видно, — серьёзно покачал головой Шигеру. К ним подошёл Козо. — Что тут? Снимки НАСА? — Да, самые чёткие, — кивнул Аоба. Огромный Ангел стоял на Солнце! — MAGI вычислила рост… — заговорил Макото. — Около 6 000. Для сравнения 6 779 км — это диаметр Марса! — Это… Марк-06? Или… Каору? Адам?! — Майя покачала головой. — Мне прямо плохо как-то… — Он может двигаться быстрее света или телепортироваться, — произнёс Шигеру, просматривая на своём мониторе снимки. — Сможет ли он… уменьшаться? — спросил Козо. Поглядев ещё раз на снимок, он развернулся. — Пойду позову Кацураги… *** Тиания показала Каору как нужно скрещивать руки на груди — совсем как у египетской мумии, лежащей в саркофаге — для того, чтобы прикоснуться к чёрным вставкам внутри медных кнопок на вороте плаща левитации. Затем она обучила, к каким кнопкам или сочетаниям кнопок нужно прикасаться для того, чтобы оторваться от земли, лететь вбок или назад. Каору быстро освоил множество вариантов воздушного маневрирования, призванных обеспечить лёгкость полёта. Наконец Тиания решила, что гость вполне неплохо освоил технику воздухоплавания, так что она позволила ему полетать вместе с ней при надзоре Отх-Нетха — тот был обязан сопровождать Каору по всей Элизии. Новые знакомые вместе спрыгнули с края воздушного острова. Каору задал приличную скорость, и вскоре они с Тианией уже носились по небу под одобрительное рокотание Отх-Нетха, словно две огромные летучие мыши. Потом, когда Каору на полной скорости устремился в полёт под дном летучего острова, Тиания встревоженно закричала ему вслед. Ангел замедлил полёт, и вскоре она поравнялась с ним. — Осторожно! Посмотри туда! Она повернулась на бок и показала несколько огромных медных дисков — не менее десятка — прикреплённых к гранитной «подошве» летучего острова. В центре каждого диска чернела круглая вставка, похожая на зрачок, а посередине каждого «зрачка» находилась светящаяся область, от которой вниз, к земле, тянулся тонкий белый луч. Вскоре они терялись в воздухе, но здесь, в непосредственной близости, были видны отчетливо. — Эти антигравы настолько мощные, что вон как искажают частицы света! Если попадёшь под такой, то станешь плоским в нанометрах! Станешь почти как житель двумерной Вселенной! — предупредила Тиания. — Не то чтобы Ктанид не мог бы собрать тебя заново… — Но лучше я не буду становиться таким… плоским персонажем! — согласился Каору. Сойдясь на том во мнении, друзья направились дальше облетать этот удивительный небесный край, который лишь немногим людям с Земли суждено увидеть. Вот она — несправедливость Вселенной! Сколько миллиардов людей поклоняются своим идолам в надежде обрести рай, чтобы жить среди благих богов и не знать бед! Рай — он есть, но он не для 99%. Троица направилась к воздушному городу, где живут дчичи — разумные птицеподобные существа, чьи потомки достигли Элизии и они здесь размножились, по словам Тиании — главное для них — это изучение многообразия того, что есть в бесконечном Мироздании, помноженном на бесконечность и возведённом в степень бесконечности. Сам их город выглядел как плоский кусок поверхности планеты, запущенный парить среди небес, он был испещрён глубокими лавовыми ущельями, изрытыми туннелями, над ними всюду возвышались шпили — общественные инкубаторы. В них птенцы дчичи, еще пребывая в скорлупе яиц, начинают обучаться наукам и искусствам — а в частности, языкам, лингвистике и прочим способам речи и общения десятков рас и цивилизаций. Здесь Тиания представила Каору своему другу — по имени Эсч. — Я собирался отправиться на седьмую планету Атха-Атха, чтобы выучить язык… морского ленивца, назовём его так… — поведал этот оперённый птицеголовый товарищ. — Вы можете проследовать за мной, я покажу вам, Каору, как повелитель Ктанид отправит вас на Землю. Табрис с благодарностью принял это предложение. Эсч перенёсся с ним в место, где хранили целые ряды различных машин — все они объединялись наличием характерных циферблатов. Тут были машины из серебра и золота, из стекла и хрусталя, из камня — либо из чего-то внешне неотличимого от этих материалов, а корпус одной машины был сделан из тонкой бронзовой проволоки. Одни «часы» были совсем маленькие — высотой не более полуметра, другие были широкие и высокие, не менее десяти метров высотой. — Ваш знакомый — Рэндольф Картер — обладает одним таким устройством, — пояснял Эсч. — Это игрушки Старших Богов. Они раскидали их во множестве обитаемых миров, чтобы посмотреть, кто доберётся до Элизии. Того они признают достойным, даже если он смертный! Через такую машину Ктанид направит вас на Землю. — Поскорее бы, — серьёзно сказал Каору. Засим Эсч распрощался и забрался в свою машину, похожую на птичье гнездо, и она пропала. Каору подумал, что такие устройства всегда выглядят как что-то, знакомое жителям того мира, куда их забросили. И здесь они появляются и остаются, когда странники прибывают в царство Старших Богов. Тиания подтвердила эти мысли. После сего они направились в место, которое Тиания перевела на японский как «Тысячи Запертых Дверей». Это был город н’хлатхи, пребывающих в состоянии анабиоза многоножек — примерно так их можно было описать, сравнив с наиболее похожими существами Земли. Тиания сказала, что они спят уже пять тысяч лет, и еще пять тысяч лет их нельзя будить. «Тысячи Запертых Дверей» внешне выглядят как круглые плиты базальта, покрытые письменами, очень впечатлившими Каору своей красотой, они лежат у подножий Лиловых Гор в Долине Снов и имеют десять метров в диаметре. Поперёк круглых плит лежат массивные засовы из белого металла, который не в силах повредить даже самая едкая кислота. За плитами находятся врата, ведущие к туннелям спящих н’хлатхи, которым суждено спать до тех пор, пока огромные бледные маки не расцветут вновь на склонах Лиловых Гор в Садах Нимаррах. Только тогда н’хлатхи выйдут из своих глубоких пещерных святилищ, ибо они питаются семенами гигантских маков, цветущих лишь раз в десять тысяч лет, а потом, как и сами н’хлатхи, погружающихся в долгую спячку. Продолжая знакомиться с местными обитателями, Каору спрашивал понемногу вопросов, понимая, что ему всё покажут и расскажут со временем. В опоясывающих Еловую Гору Садах Нимаррах Тиания познакомила своего гостя с Деревом. Оно приходилось ей самым первым и особенным другом — в детстве она играла в его ветвях — тогда Древо росло к условному западу от Садов Нимаррах, а потом часто навещала Древо, когда-то оно медленно перемещалось к востоку. Теперь сие примечательное существо стояло в самой середине Садов — грандиозный изумрудный великан высотой почти три километра! Древо имело форму классического бокала для бренди, все его красивые листья длиной в метр были роскошного зелёного цвета, а с ветвей свисали вниз гирлянды усиков. Ствол был одет в шершавую кору очень твёрдого вида. Толщина ствола этого исполина была никак не меньше пятидесяти метров. Когда они подошли к Древу, близкие ветви словно бы вздохнули, опустились — мягкие и пушистые края гигантских листьев прикоснулись к гостям. В то же мгновение Каору пережил озарение. Словно был задан вопрос — одним разумным и мыслящим существом другим разумным существам, но пока что эмпатия между Каору и Древом оказалась неполной. Тиания поспешила вперёд под массивные ветви и внезапно зашевелившиеся усики. Она прижалась к шершавой коре великана и раскинула руки, обнимая Дерево. Каору прозвал его про себя Иггдрасилем. — Иггдас-сама, — придумал он обращение, ибо своего названия в людском языке сей заметный обитатель Садов Нимаррах не имел. Дерево ощупывало Табриса усиками и поглаживало листьями, оно забиралось под плащ левитации и ерошило пепельные волосы, а он улыбался ему. Дух захватывало — и не только от всего этого, но и от того, что теперь до мозга Каору начали доходить эмпатические излучения Древа, его чувства, если можно было это так описать словами. Всё, что Древо знало, всё, что интересовало его — была красота! Красота струилась из души этого исполина, охватывая всё вокруг, и вскоре уже даже воздух вокруг наполнился трепетом сочувственной радости. И посреди всего этого чуда друзья поднимались всё выше и выше — и наконец оказались на самых высоких ветвях, и там они стали слушать своего рода песни Древа о любви, радости и красоте, как это можно было назвать. Вглядываясь сквозь ветки и листья с высоты почти в четверть километра над поверхностью Сада, Каору также разглядел уходящую к мнимому западу широкую серую дорогу. Дорога словно бы вела прямиком к Древу и была проведена ровно, как по линейке — вот только эта линейка должна была бы иметь длину в несколько километров. Когда песни Древа завершились пространным вздохом, Ангел вдруг понял, что собой представляет эта величественная полоса сухой песчаной почвы — это был след, оставленный Иггдас-самой во время путешествия через Сад. *** Каору и Тиания наслаждались жизнью, так или иначе, но трём другим, кто так же, как и Табрис доблестно сражался с заклятыми врагами всего живого — шлюха-судьба выдала иную участь. Как же она непоследовательна! Сейчас Рэндольф был бы готов ради мести таки подняться к трону Азатота, пересечь последние пределы хаоса и влепить этому божку кулак в безмозглую морду! Как творец и первопричина всего сущего — он в какой-то степени был виноват в том, что с ним и с его напарницей-любовницей произошло! Ту`Альх-Хаакс последний раз извергся из последнего члена, он заляпал большую часть камеры своей секрецией, не говоря уже про тела пленников. Что-то пробурчав, он призвал своего слугу из-за пределов этого места — тот выглядел как человек, носил серую робу (или что-то вроде неё), его физиономия походили на черты коренных североамериканских индейцев — только кожа его обладала видом серой глины, словно его из неё целиком вылепили. Его голову венчал короткий ирокез бесцветных волос, во лбу и ушах были вставлены кольца. Он поглядел бледными глазами на пленников. Король отдал телепатией приказание и удалился. Прислужник забрал Кенске и потащил его куда-то в другую сторону, по всей видимости. Ледяной жрец к тому времени уже успел кончить сколько он мог со своей физиологией — и свалил куда подальше. Пленники усилием воли вызвали у себя рвоту, чтобы вывести из организма секрецию. — Вы что-нибудь придумали? — спросила Рей ужасно обессиленным и измученным, но не сломленным голосом, всё же в нём слышались стоические нотки. — Возможно… — Рэндольф сказал так, чтобы дать Рей надежду. Она действительно имела место быть, но озвучивать её в голос он не стал, осознавая, что служители короля-насильника их явно прослушивают. Рэндольф достаточно хорошо разобрался в печатях, чтобы при желании обрушить их и уничтожить всё это помещение. Ньярлатхотеп раскрыл множество тайн магии своим прислужникам, те хорошо вняли им. Они могли возвести самые разные удерживающие знаки и печати. И они настолько боялись Рей и Рэндольфа, что для надёжности — как они полагали — воздвигли целую кучу барьеров и печатей, даже не подумав, как всё это сочетается. Печати воздействовали не только на пленников, но и друг на друга просто в виду факта присутствия. Между ними было своё давление и была своя пустота. Картер уже понял, как ему запустить цепной механизм, который ввергнет всё это в кромешный хаос и приведёт к тому, что барьеры начнут пересиливать, сталкиваться и обращаться под воздействием друг друга. Конечно, это имело один недостаток — такой процесс сотрёт в элементарные частицы любого, кто окажется в эпицентре. Да, при желании оккультист мог забрать с собой в ад своих ненавистных пленителей-извращенцев. Однако впереди ещё оставались дела, они не позволяли им положить тут свои жизни. — Я знаю, где мы находимся, — после продолжительной рвоты выговорил Рэндольф. — Я… — Рей с глухим кашлем исторгла из себя остатки содержимого своего желудка. — Слушаю. — Мы на территории подземной страны К-ъян, что под Оклахомой, приблизительно… — То есть мы на Земле — да? — Да-а… — Как вы это поняли? — поинтересовалась Аянами. — По ряду косвенных признаков. А когда появился тот житель К-ъян — кто утащил Кенске — всё стало ясно… — Я желала смерти Кенске, — серьёзно поделилась Рей. — Если он будет жить, ему же будет хуже. — Я тоже — смерть иногда бывает настоящим спасением… — разделил её мысли Рэндольф. — Но не для нас, не сейчас. — Я вас поняла, — Рей собрала остатки мужества. Она сама была рационалисткой, и слишком хорошо знала своего напарника, чтобы полагать, что тот позволит себе беспочвенный оптимизм. Следовательно его оптимизм имеет основу — сказать о ней он толком не может… — Я ещё хочу спросить… Тот Армарос, он… — Он был не настоящим! — сквозь зубы процедил Картер, особенно гневаясь. — Да, именно из-за этой дутой уловки мы попали! Ледяные жрецы более всего развили колдовство иллюзий! Сам Итаква потому-то и запрятал этих ублюдоков куда подальше от себя, чтобы они ему глаза не дурманили! И это колдовство по большей части действует на все обычные органы восприятия! Вот почему мы больше никак не фиксировали Армароса! То была иллюзия — этот лысый недоносок кролика и макаки во время боя влез в наши головы и сделал это наваждение! Если бы настоящий Армарос был бы с ними, они бы сразу нами закусили! А так — Каору Нагиса не проиграл! Во всяком случае, у нас нет причин так думать! — Я согласна… Я сама заподозрила, что был обман, когда жрец сказал про иллюзии… — выдохнула Рей. Да, они проиграли из-за какого-то жалкого фокуса! *** Мисато зашла к пилотам объявить новости. — Значит так, на строго засекреченных снимках НАСА видно, что Каору… или Марк-06… вырос до размеров планеты и пропал возле Солнца. Она выложила снимки на стол, пилоты взялись их изучать. — Ничего себе! — поразился Синдзи. — Это всё, что можно сказать точно, — напряжённо ответила Мисато. — Не знаю… сможет ли мой сын теперь жить на Земле в таком виде! — Места не хватит, — заметил Виктор. — Это нам на нём жить бы… — Каору-кун не мог сгореть на Солнце? — спросил Асари. — Сомнительно, учитывая из какого рода материи он состоит, — сказала Мисато. — Про Рей, Рэндольфа, Кенске ничего неизвестно. Расследование внутри Геофронта только начинается. Условия там не пригодны для жизни. Обнаруженный Ангел всё там. Армия США применила новое спутниковое оружие, точечно добив нескольких уцелевших йлидхим. — На нас самих могут напасть в любой момент! — сказала Аска. — Вдруг враги захватили оружие Тринадцатой? — Я всё же хочу верить, Рей и Рэндольф одержали победу где-то там… Они уже одолели их в аномалии. И смогут выбраться, — выказала свою надежду Мисато. — Да, их возвращение стоит ожидать в любую минуту, — постаралась поддержать оптимизм Мана. — Зкауба сказал, Каору мог исчезнуть как личность, стать Адамом и покинуть нас навсегда, — передала слова специалиста Мисато. — Я буду всем сердцем надеяться на его возвращение, — провозгласил Синдзи. Слова Харлот одновременно и давали надежду, и настораживали — если Каору в безопасности, то его другие пропавшие друзья побеждены, страдают в плену и враги смогут атаковать их штаб с захваченными Копьями Кассия и Лонгиния. Мисато ещё поговорила с пилотами, она вся находилась в ледяном напряжении. Приёмный отец Каору ещё не знал о его пропаже — ему не сообщили и про операцию. — А ты что думаешь, мама? — Синдзи обратился к Юй, она появилась вместе с Мисато (пилоты, кроме Виктора, Мари, Рей и Синдзи, очень напрягались в присутствии убийцы своих матерей, потому она не была тут жданным гостем). — Не знаю, нам неизвестна их судьба. Конечно, они очень сильны и могут вернуться в любой момент с вестями о победе. Их сила и воля к победе не сломается просто так… Если только, у нас нет новых данных, — Юй намекнула на то, что Синдзи мог узнать у Харлот. Он не стал рассказывать матери о том, что вёл с ней разговор, но Юй сама могла догадаться, что, желая любой ценой узнать судьбу Каору, он точно пойдёт на переговоры со всезнающей ведьмой из Мира Снов. Ему придётся с глазу на глаз выложить ей, что узнал. Особенно потому, что на базу могли напасть в любой момент с Копьями Кассия и Лонгиния наперевес. — Нет, мне нечего сказать, — солгал Синдзи. — Понимаю, — улыбнулась ему Юй. — «Мама на протяжении долгого времени знала все мои мысли, когда мой разум через неё синхронизировался с Евой», — подумал Синдзи. — «Она так хорошо меня знает, выходит, она лучше всех сейчас меня понимает! И даже видит меня насквозь!» — последнее немного испугало Синдзи. С одной стороны он был рад иметь под рукой такого человека, с другой стороны… тяжко, когда твоя мама настоящий Übermensch! — Я так мало знаю о тебе, мама, — промолвил Синдзи, отойдя с ней поодаль, покуда пилоты осыпали Мисато вопросами о состоянии их Ев и о прочих деталях. — Где ты родилась, кто твои отец и мать, мои дедушка и бабушка по твоей линии… — Для начала я скажу тебе, что мой отец — Ами Икари — старший член SEELE, он был евреем, — рассказала Юй. — Как и моя мать — но они оба имели по японскому родителю, обе их семьи состояли в SEELE. Они были агентами культа, которых Кил направил исследовать Чёрную Луну — то есть Геофронт под Токио-3 — это место упоминалось в их пророчестве… Они рано погибли из-за несчастного случая на раскопках Чёрной Луны, меня растили мои бабушка и дедушка — чистокровные евреи, между прочим. Они были важными членами SEELE, но Агнец не наделил их бессмертием, потому они умерли от старости, когда я поступила в университет Киото… — То есть в моих жилах течёт еврейская кровь, — хмыкнул Синдзи. — Да, теперь понятно, отчего ты такой умный, — подметила Аска, его друзья всё слышали. — Верно, евреи — высшая раса, — улыбнулся в ответ Синдзи. — И обе Рей, значит, тоже еврейки. Надо ещё, чтобы Каору-кун оказался евреем. Тогда будет порядок, и мы создадим своё Мировое сиониское правительство. Правда, — юноша почесал затылок, — нужно будет сперва научиться готовить мацу! *** Мария Венсен всё выложила своему любовнику. Николае фон Альтберг-Эренштейн внимательно её выслушал, задал уточняющие вопросы. — Ты не отказался от своих планов? — спросила Мария. — Планов?.. — Николае немного удивился. — Ты же что-то задумал — нутром чую! — угадала светловолосая девушка. Они сидели за дубовым столом в особняке, через окно струился свет утреннего солнца. — Я… эх… Мария, — Ник одарил её своей светлой улыбкой, осенённой солнцем. — Я должен следовать моральному долгу. — Я с тобой! Я люблю тебя! — воспылала в чувствах Мария. Она понимала, что совершает предательство — но у неё горело меж ног. — «Раз я теперь атеист, то мне всё можно!» — решила она, прижимаясь к Николае. — «Если нет бога — нет морали, потому я не делаю ничего плохого!» — так оправдала себя эта бесчестная женщина. Разумеется, она бы так никогда бы не поступила, не будь у неё полового мотива. — Икари Синдзи не должен владеть такой силой — мужеложник-дегенерат только погубит человечество этой силой или сам погибнет из-за неё, как погиб этот Нагиса, когда не справился со своей силой и сгорел на Солнце…  — говорил Николае, прижимая к себе Марию. — Да, я уверен, только сильный психикой сможет справиться с энергией Врил [9]. — Так этот негодяй с манией величия оправдал себя, благо когда человек иррационален — для него это не проблема: все свои пороки можно объявить добродетелями! Всю свою злобу, ограниченность и гордыню! — Тебе стоит почитать Григория Климова — этот бывший работник советских спецслужб как раз состоял в группе по изучению дегенератов [10]. Он лучше всех объяснил — при смене поколений что-то неизбежно портиться, но мудрая природа — проведение, не позволяет порченным людям — дегенератам, размножаться! Люди с половыми извращениям — наиболее явные дегенераты! Самый лучший способ определить дегенерата — согласно Климову — это узнать что ему нравится в сексе! Если человек получает полноценное удовольствие в миссионерской позе — как делали наши предки — выходит, он здоровый человек! Потому что эта поза наиболее пригодна для зачатия детей — в чём и есть цель половой жизни. Только извращенцы не могут иметь детей, да и не должны. Природа — она умна и обо всём позаботилась, — говорил этот как бы атеист, приписывая природе способность к целеполаганию, как это делают атеисты-гомофобы, не замечая, что измышляют очередного угодного им бога, только в пантеистическом наряде, чтобы оправдать свою злобу и скудоумие — что, впрочем, было нормально для иррационального человека. — Это основано на фактах, логики и на здравом смысле, — продолжал мнимый Übermensch. — Но как я говорил — извращения, осуждаемые всеми нормальными людьми — это только признак! Синдзи — азиат и, как теперь выяснилось, имеет еврейских дедушку, бабушку и полуеврейскую мать из общества SEELE! Согласно подсчётам Климова — евреи самый порченный народ на Земле, у них больше всего дегенератов! Также Синдзи принимает наркотики и сподвигает вас к этому. Да он вместилище чистого зла! — Я знаю — за ним идёт полная деградация — психическая, физическая и моральная, — вторила Мария, её совесть возмущалась, но девушка заставила себя поверить — и поверила! — в ту демонизацию, что придумал Николае. — Синдзи и Каору отвергают мораль — они часто говорят, что понятия добра и зла не имеют смысла, они… они морально разлагают команду! Виктор говорил, Синдзи считает некрофилию и зоофилию нормой! Не удивлюсь, если он её попробует… Она убеждала себя в истинности идей Николае. Хотя как американка она прекрасно помнила, каким злом были нацисты. На это Николае говорил ей, что Холокост выдумали сами евреи, что Гитлера демонизировали, что евреи дегенераты, как писал этот Климов и прочие, что от них много вреда — и это «объективная реальность»! Она понимала где-то — да, ей промывают мозги… Но она влюбилась в Николае, он ведь так хорошо к ней относился! А Мусаши так гадко поступил с ней и быстро нашёл себе Ману! Её вера в Иисуса и Рай разрушена! Её по факту лишили места пилота! Злоба, страх, зависть, желание уйти от боли — они бросили её на путь порока! Ей предстояло стать предательницей, потому ей осталось только заверить саму себя… что она поступает правильно! Да, вот так человек играет со своей совестью! — Верно, но главное — вбей себе в голову непреложную истину: психофизический неполноценный человек не сможет справиться с силой Врил, попытка Синдзи использовать свою новую силу приведёт к глобальной катастрофе и потери всех сил перед лицом SEELE и монстров. Мы должны взять всё в свои руки, чтобы уберечь Землю! — убеждал Николае. Он обрабатывал Марию всё это время — и теперь был полностью уверен в её преданности. — Да-да, я готова помочь тебе… — согласилась Мария, она была достаточно умна и проницательна, чтобы догадаться о чём идёт речь. — Тогда слушай. Мы убьём Икари Синдзи. И я заменю его — наш господин Оршич умелый оккультист, бывший учитель Рэндольфа Картера! Он раздобыл двенадцатый том Откровений Глааки — в нём есть заклинание, переносящее разум одного человека в тело другого. Я займу место Икари Синдзи! — Эм… А как ты сможешь управлять Евой? — Оршич обещал мне решить этот вопрос. А ты поможешь мне сойти за Синдзи. — Ясно, я понимаю… — Мария закусила губу — по её уверенному виду Николае понял — «возлюбленная» не ужаснулась сему замыслу, потому не подведёт, не предаст, не передумает. Значит, первый реальный этап пройден. — Сейчас, когда Нагиса мёртв, а Картер и Аянами исчезли — это наш шанс! Карл Эрнст Крафт стоял в другой комнате, за счёт экстрасенсорных способностей, усиленных И’голонаком, он всё слышал. — «Пришла пора!» — проговорил в голове демон извращений. — «Пора оплодотворить сосуд!» — «Сосуд?» — Карл поморщился. — «Я должен… изнасиловать Хельгу?» — «Нет! Я говорю о том сосуде, который все эти годы напитывался нужным субстратом. Ты сам его сделал…» — проговорил И’голонак. Карл всё понял. — «О, боже!» — его охватил ещё больший ужас…