— Фридрих Ницше, «К генеалогии морали» [1].
Безумные волшебники Продающие свои лета, Солнечное дитя бога Ум мирно обольстило. В черноснежных небесах, Сражён тоской сверхчеловек, И отцы в слезах.— Black Sabbath, «Архитектор Спирали».
Незадолго до дня рождения Синдзи стряслось ещё одно важное проишествие, получившее куда меньше внимания. До конца его смогли осмыслить всего трое человек, включая главную участницу — Аску Сорью Ленгли, Второе Дитя проекта «Мардук», с точки зрения которой это событие стало поворотным в жизни. — Доброе утро, — Мисато лично пожаловала в апартаменты пилотов во время завтрака, настроение у неё оказалось довольно-таки не плохое. — У меня важное объявление, — командующая села за стол. — Слушайте, ваши стенания о том, что обычные пилоты неэффективны, — она обратила взор на Аску, кажется, больше всего о том заикавшуюся, — наконец были услышаны оккультным отделом: Юй-сан, Картер-сама, Зкауба и прочие наши важные люди и не очень разработали способ развить ваши способности — если не до уровня Синдзи, то до близко — ваши способности значительно возрастут. — То есть, да, Мисато-сан, я так понимаю, мы больше не будем хламом и сможем сражаться с CCD на равных, как Каору, Рей и Синдзи? — уточнила Аска. — Верно. — Насколько это безопасно? — тут же насторожилась Мари. — Как мне объяснили, риск минимален. — Мисато сделала паузу, собираясь с мыслями, словно бы она хотела озвучивать нечто не очень удобное. — Как вы знаете, нам нужна сила. Также вы знаете, что Мировое Сообщество не доверяет… кхм… суперам, — она быстро обменялась взглядами с несколькими Рей. — Людям они доверяют немного больше. Эксперименты с Theanthropos, в частности с Рей-Six, навели на мысль как прокачать вас. Кроме того, Кенске, Аска, Тодзи, да и Мари тоже: я понимаю и целиком разделяю ваше желание отомстить CCD и одолеть их. Потому я не хочу отнимать у вас этот шанс. Потому по совокупности причин, озвученных мною, вы сидите здесь. — Это то, что касается NERV, да? — спросила Мана. — Ага, мы же всё ещё самооборонники, — добавил Асари. — А я — ВНБ, — отозвался Виктор. — Да, вы четверо в нашу юрисдикцию не входите. Формально — на деле мы один костяк. Потому у нас нет возможности ставить на вас опыты без согласования с вашими начальниками. — Мисато как-то мрачновато усмехнулась, словно желая затмить этим рискованность обозначенного предприятия. — В общем, ребята, мы хотим провести операцию по выведению вас на полный уровень. Мы попробуем превратить ваши Евы в Истинные Евангелионы — то есть усилить синхронизацию настолько, что вы свяжетесь как бы духовно с вашим Юнитом. Ваши души будут одновременно в ваших телах и в ваших Евах. Возможно, это пробудит в вас паранормальные способности и позволит управлять Евой на расстоянии. — Э… это было разработано без меня? — Мари как-то сомнительно поглядела на Мисато. — Почему я только сейчас узнала об этом? — Юй сказала, ты не нужна ей для этого. — Я не верю в этот минимальный риск, — покачала головой Мари. — Это всё равно очень рискованно, Юй… Да и как можно говорить о минимальности или максимальности какой-нибудь вероятности, если это такое редкое событие? — Юй как раз сделала это добровольно ещё тогда, а теперь она смогла сама выбраться из Евы, думаю, Мари, конкретно по этому вопросу ей можно доверять, — Мисато пустилась в долгие технические объяснения, изъясняясь сложными научными терминами. Это не так много дало тем, кто не так уж хорошо разбирался в этом. Ясно было, что данная идея — плод экспериментов с Рей-Six, которые велись параллельно с проектом восстановления Японии. — Признаться, я сама в недоумении по ряду вопросов… Юй улыбается и говорит, это «магия». Потому, честно говоря, — продолжала Мисато, сложив руки, — я не пошла бы на такое, не будь уверена в Юй — по крайней мере, я уже говорила, по части способности залезть и вылезти из Евы — я в ней не сомневаюсь. — Я так понимаю, если коротко, вы говорили, мы будем синхронизироваться с Евой с помощью души, как я, — сказал Синдзи. — Именно так, да, я же сказала… — Тогда можно довериться матери, я согласен с вами… — Я всегда так делала, но… как бы сказать, я не переходила границу, угрожающую моему Эго-барьеру, потому не могла достигнуть большей синхронизации, — поделилась Мари. Потом уже она повела речь в сложных научных терминах. Главное пилоты, правда, и так все знали: душа — есть метафизическая неотъемлемая и главная часть всех живых существ. Именно от неё зависит АТ-поле — «границы разума», «свет души, священная область, куда никто не смеет вторгаться» — и если душа, эго или разум ослабевают, подвергаются инородному вторжению или исчезают, например, в результате воздействия Анти-АТ-поля, уничтожающего эго и сильные побуждения, возбуждая волю к смерти (танатос), то АТ-поля слабеют или вовсе исчезают, полностью освобождая душу и возвращая физическое тело в состояние LCL. — Доколе треску будет, красавица? — вдруг перебила её Аска и повернулась к командующей. — Мисато-сан, я первый доброволец, — она подняла руку. — Я предполагала, что ты вызовешься, — не удивилась та. — Кто ещё? — Я буду, — Тодзи спокойно поднял руку, — у меня одна цель в жизнь — быть оружием мщения. — Я тоже, мне терять нечего толком-то, — добавила Мари. — Потому лучше я буду первой. — Кто из вас будет первым, решат на совете, а кто ещё хочет? — Я, пож-жалуй, — добавил также Кенске, правда, как-то без инициативы. Похоже, мнительно подумала Аска, этот слабак наконец допёр, как рискованно хлюпикам и фанатам-отаку браться за пилотирование Евами. — Словом, все хотят, кого спросили, — подытожил Мусаши. — А что нам ещё делать? — Тодзи поник с кислым выражением. — Мы — оружие. — Я тоже бы вызвался, может быть, если ваш опыт пройдёт удачно, Россия согласится? — предположил Виктор. — У твоего Дефендера нет S2-двигателя, потому он не сможет достигнуть такого уровня. Наверное. Потому ты и Мехагодзи — не в счёт, — ответила Мисато. — Но мне его можно же установить? — Виктор вспомнил, как в сериале Первая просто проглотила S2-двигатель Ангела. — Можно, но твоя Ева иная — короче, это обсудим потом. Сейчас, — Мисато поочерёдно окинула взором Аску, Тодзи, Кенске и Мари, — речь идёт о вас. — Первый опыт будет самым рискованным, не так ли? — улыбнулась Аска, словно бы насмехаясь над судьбой. — Я готова на это. — И я готова, — тут же добавила Мари с оттенком нахальства. — Я тоже, — не остался в стороне Тодзи, делая из кислого вида выражение самой мрачной и непоколебимой стойкости: — Говорю же: моя жизнь — просто быть оружием. Кенске промолчал, казалось, только обеспокоенно поглядев на друзей. — Мари, у тебя есть познания в Евах, ты не можешь рисковать собой, — аргументировала Аска. — Куда тебе? — Как видишь, они без меня обходятся, — напомнила любительница очков. — Не спорьте из-за этого — всё равно, не вам то решать, — осудила Мисато. — У Аски и Мари разные варианты пилотирования, да? Одна с психоматрицей, другая — без, это же должно что-то значить в процессе? — поинтересовался Виктор. — Верно, это играет роль… В первом случае резидентная душа вынимается… вернее у Аски так устроена Ева, что это невозможно сделать. Юй говорит, это не должно ни на что повлиять. — Может быть, в самом лучшем случае из возможных, у нас тогда выйдет вынуть эту душу и создать новое тело для Кёко? — предложил Синдзи. — Может быть, может быть, но мне говорят — то мало вероятно, — в качестве аргументов Мисато снова пустилась в сложные научные пояснения, в которых она сам не очень хорошо ориентировалась. — Мы уже обсуждали эту тему, почему возвращение наших матерей невозможно, — высказал Тодзи. — Потому зачем нам это обсуждать? — Технол-логии идут вперёд, потому… потому может что выйти? Более продвинутое? — не терял надежды Кенске. Тодзи печально поглядел на друга: — Признаться честно, — тихо проговорил пилот Третьей, — я не хочу снова видеть маму. Я люблю её, да. Но… я слишком ужасный человек, и эта жизнь слишком ужасна. Это только моё мнение. У вас оно может быть другим, каким угодно, — Судзухара посмотрел в глаза друзьям, оставшимся без матерей из необходимости отдать их в жертву. — Не говори так, — осёкся Виктор, — э-э… Сержант хотел что-то ещё добавить, но не нашёл слов. Всё же, чёрт побери, это было слишком трагично! Северов понятия не имел, как с этим быть: ничего, кроме молчания над гробом не могло выразить этой драмы. — Вы можете думать всё, как хотите, я говорю, что я думаю. — Тодзи исподлобья поглядел на Мисато. — Если будете выбирать между мной и Аской — не обижусь, если она будет первой. Мне всё равно. Я только абсолютно не жалею себя, вот и всё. — Мне тоже себя не жалко, я — боец, — добавила Аска. К концу дня Мисато сообщила итог научного совета: — Мы готовы провести контактный эксперимент через три дня, мы выбираем Вторую и тебя, Аска. — Почему не меня, можно узнать? — всё же спросила Мари. — Тебя будут соединять с Восьмой иным методом — через проецирование интерференций гипоталамуса в бета-диапазоне — это всё, как ты понимаешь, из-за различий в способах синхронизации между тобой и Аской. Этот эксперимент для стандарта. Потому, Аска, так как Тодзи, как настоящий мужчина, пропустил даму вперёд, тебя выбрали первой. — Я готова, чтобы не случилось, — Аска не показала ни капли беспокойства, — если погибну — такова судьба: в бою тоже можно погибнуть, а тут я даже сама выбираю — рисковать или нет. Это редкая роскошь. Настоящий пилот презирает риск. Время эксперимента настало. Аска прытко покрыла наготу контактным комбинезоном — на удивление, он выглядел как самый обыкновенный, ни чем с виду не отличный от её прошлого и всегда любимого боевого облачения. — Вы туда чего-нибудь добавляли? — полюбопытствовала она у Рей I, выйдя к ней. — Да, мы его модернизировали… — Аянами перечислила череду сложных научных терминов. Аска, чтобы не показаться тупой, сделал вид, что поняла подругу. — А форму мы оставили прежнюю, чтобы тебе привычно ощущалось, — добавил подошедший Рэндольф доброжелательным тоном. — Как настрой? — Соответствующий ситуации, сэр! — Аска отдала честь. — Я буду с тобой, — напомнила Рей I, сама облачённая в контактный комбинезон светлых тонов — преимущественно белой и светло-серой расцветки — на груди обозначался медный символ Небесных Рыцарей, рядом красовалось подобие нашивки — в декоративном щите с белыми краями изображался золотой натянутый лук со светлым венцом над ним, ниже значилась римская цифра «I» (разумея в данном случае не порядковый номер Евы, а номер Рей среди своей группы — четырёх всадников апокалипсиса). Что касается символа Небесных Рыцарей, недавно выбранный, он выглядел как единое сплетение перевёрнутых букв «Α» и «Ω», в таком виде их обносил жёлтый овал, внизу, изящными маленькими красными буквами, значился девиз сих четырёх самых сильных воинов NERV: «В Судный день приходи». [2]. — Мисато-сан уже меня кратко инструктировала: моя задача сводится просто к тому, чтобы сидеть в Еве — по-моему проще пареной репы, — Ленгли ещё на ходу объяснили кое-какие детали, но в целом ничего нового — ей просто требовалось быть на месте. — Это проще боя — это как русская рулетка, — позже определила Аска, занимая место в контактной капсуле. — Я связана Мостом мысли Тота со Второй, потому буду направлять её… — поясняла Рей по линии связи, рядом появилась голограмма, она отображала какое-то дополнительное устройство за пределами Евы в виде двух механизированных кресел, приставленных спинка к спинке — с разных сторон они оснащались какими-то дополнительными приспособлениями — что-то вроде зеркал — неясного назначения, от них всюду протягивались провода, несмотря на то, что, как Аске объясняли, большая честь действий будет реализовываться через телепатию (возможно, они отвечали за связь с материальными устройствами, призванными фиксировать процесс для посторонних наблюдательный в лице многочисленных учёных?). Рей расположилась на месте и над её головой зависло что-то вроде металлического кольца, позади неё сел Рэндольф — уже почему-то без такого устройства. — Я сразу сообщу вам, как только почувствую что-то необычное, — предупредила Аска, облокачиваясь на своём месте. — Ну, блин, давай Ева, — обратилась она привычным бодрым тоном к громадному механизму, — будь моей! Я буду твоей полноценной хозяйкой! Дай мне всю свою силу, а не то, зря она чё ли у тебя есть?! Аска сжала кулак. — Сейчас начнётся синхронизация… — говорила Юй. — Вот, началась! Аска моргнула — стенки капсулы должны были отобразить сюрреалистические образы. Всё вокруг побелело. Аска инстинктивно испугалась, словно бы её закинули куда-то одну в далёкую пустошь. К счастью, вокруг, по-прежнему, отчётливо виделись элементы стенок капсулы, не становящиеся неразличимыми на фоне транслируемого наружного пейзажа. — «Ты покоришься мне, Ева! Давай, отдай мне свою силу, чтобы я могла лучше защищать человечество!» — Аска сжала и разжала кулак. — Всё идёт по плану, мы переходим от этапа к этому, — сообщала Юй довольным голосом. — Угу, — уверенно кивнула Аска. — Я ничего странного не чувствую. — Погоди, сейчас… Связь как бы оборвалась. Стенки капсулы, даже полностью белые, перестали различаться, окружавшие голограммы попали. Она осталась одна. — «Странно… Ну, блин, ладно!» — Аска заверила себя, что всё нормально. Ведь ей не сказали, что вот что-то не так? — Юй-сан? — всё-таки позвала она. — Извините, так должно быть? Ей не дали ответа, словно все и правда пропали. — Юй-сан? Рей? Заранее её не предупреждали о таком. Аска повертела головой — всюду белизна, стенок как нет. — «Ну и хрен с ним!» — Аска сложила руки на груди. Страх начал нарастать. Что-то было рядом. Какой-то взгляд. — «Кто за мной следит?» — Аска настороженно посмотрела назад. — Эй, Юй-сан?! Вы говорили, Юй-сан, я могу говорить с вами в любой момент?! Сорью приподнялась. — «Так, спокойно, если это заминка: они меня вытащат!» Аска снова удобнее расселась в кресле. Она всегда пеняла на себя за страх — ведь её идеал не должен бояться! В следующий момент изображение стало переменяться, всё вновь пошло как прежде, судя по всему, синхронизация должна была завершиться и глазам Аски тогда открылся бы ангар. — Наконец-то! А то я уже забеспокоилась! — Аска улыбнулась, подумав, что всё обошлась. Изображение появилось — но не совсем привычное с чисто технической стороны: по-прежнему отсутствовали всякие признаки того, что Аска находилась в Еве — с одной стороны, а с другой — её глазам показался вовсе не экспериментальный ангар! Перед ней простёрлась жилая улица родного города! Солнечным днём она и её сестра Анна Унрух шли по тротуару вдоль шоссе, на них смотрела Ева! Они подходили к тому месту, где на Анну должны были напасть бандиты. Нанятые ею. — Что за чёрт! — Аску как пронзило — её охватил такой шок, что всё внутри сжалось. Она так хотела об этом забыть! Просто не помнить. Чтобы этого просто не было. — «Неужели?! Что за чёрт играет с моим сознанием?!» Ответ мог быть только один. Наверное. — Мама?! — прокричала Аска истошным голосом. — Это ты?! Покажись! Кёко показалась. Вместе с тем ускорилась «запись» — Аска снова увидела смерть сестры, она отвернулась, а потом посмотрела на мать. Непослушная дочь была уверена, что перед ней именно Кёко Сорью Цеппелин, хотя, как сама отметила, этот фантом мало чем напоминал её мать чисто внешние — он походил на человеческий манекен: как бы изрубленный, нарезанный кусками, которые без чётких деталей, левитировали друг над другом так, чтобы изобразить человека. Бледная, мёртвая плоть: так выглядят резидентные души — теперь Аска поняла, почему Сергей Кравцов поседел, перед тем, как погибнуть. Но она-то была крепче: — Ты пытаешь мой разум, мама?! — отчаянно спросила Аска у изуродованного привидения. На глаза навернулись слёзы, потому что она с головой стала погружаться в эту боль. — Ты ненавидишь меня?! — Ты сама себя ненавидишь, — вдруг ответила ей Кёко, голос её звучал в висках и шёл словно из головы. — Этот ад ты сама себе создавала. Боль нарастала. Казалось, все сосуды в груди Аски сжались, сама она истошно зарыдала. Она не хотела видеть. — Ты убегаешь от себя. Совершила преступление, а потом мыслепреступление: погасила свет в душе — и убегаешь, — всё говорила мать (если это всё же была именно мать). Аска издала истошный крик вместе с сыплющимся градом слёз. Теперь она не могла убежать. — Что происходит?! — громко спросила обеспокоенная Мисато, когда начался переполох. Макото, Майя и Шигеру вместе с прочими операторами наперебой докладывали о возникших в цепи соединения проблемах. Аска в капсуле что-то кричала и плакала, совершенно не отзываясь. — Кажется, если не ошибаюсь, она впала в микросон! — сообщила Майя. — Она спит?! — поразился Макото. — Да, это отдалённо напоминает лунатизм! — добавила Ибуки. — Прекратить эксперимент! — приказала Мисато задумчивой Юй. — Нет, погодите, — та, казалось, вся была в своих мыслях. — Это может быть ещё опаснее! Так разрывать синхронизацию! — добавила стоявшая рядом Рицуко. — Рей, Картер! — Мисато по линии связи обратилась к парочке оккультистов, располагавшихся в другом месте. — Мы знаем о проблеме! — раскрыв глаза, отозвался Рэндольф с кресла. — И мы её понимаем! Рей приоткрыла глаза и чуть потрогала рукой парящий диск. — Аска ушла в Мир Снов, в акузальный его регион, вероятно, в суб-мир, — доложила Аянами. — Суб-мир прямо внутри её Эго-барьера! Похоже, он родился в миг окончательной синхронизации! Что-то помешало нам её удержать! — дальше говорил Картер. — Сейчас её можно «достать», но я должна быть осторожна, чтобы не разорвать её Эго-барьер, — сообщила Аянами. — Тогда доставай! — Да! — Есть ещё одна проблема, — предупреждал Рэндольф, покуда его напарница возвратилась в транс, — этот суб-мир акузален течениям реки Времён, то есть у него свой временной поток… Иначе говоря — для нас секунда её пребывания там для неё может равняться миллиардам лет. Сами понимаете, — Рэндольф смотрел прямо на Мисато через голограмму, — что может быть с её рассудком в худшем случае! Аска в своём суб-мире следом за истеричным плачем и нарастающей болью содрогнулась от страшного звука, похожего на звук рвущейся бумаги, только невообразимо сильный и бьющий по мозгам. Она обернулась на него, увидела, как городской пейзаж «порвался», из него, словно из дыры в листовке рвался ярко-красный невообразимый демон — его венчали острые рога, сужаемые на концах, четыре глаза горели ниже как у волка в ночи, прямо под ними отверзалась здоровенная пасть с торчащими клыками — предельно острые, как пики, они все у него так выходили, что, казалось, это чудище вообще не должно быть способно захлопнуть пасть. Также у него торчали когти — такие же здоровенные и острейшие. Его, с позволения сказать, кожа выглядела так, словно голое мясо поросло на костях, разве что в нём не проглядывалось ни сосудов, ни прожилок, ни иных особенностей, свойственных плоти живых существ. Это, вне всякого сомнения, по её грешную душу рвалась какая-то нежить. Аска закричала что было сил и сорвалась с места. — Правильно, бойся его! — говорила ей в спину мать, демон прыгнул из разрыва туда, где Аска только что сидела. Сколь грешница могла увидеть, обернувшись, у демона из-за спины вздымались кожаные крылья — частично красные, частично чёрные. — Но бойся не за свою жизнь! — всё выкрикивала мать, демон красной молнией пронёсся мимо её фантома. Аска бежала со всех ног, спасая именно свою жизнь. Её стопы стучали по асфальту города, мимо шли какие-то тени… — Ты издеваешься, мама?! — закричала Аска в слезах и соплях, её рыжие волосы развевались следом. — Он убьёт меня! Одинокая девочка в красном комбинезоне, единственная живая в мире, полном нежити, неслась по трассе — гибельное и совершенно негреющее солнце висело за спиной, в его белых лучах демон рычал и ревел, что-то скрёб когтями. Вокруг шло много «людей» — но никто из них, казалось, Аску не видел. По пути Ленгли попробовала было вглядываться им в лица — где ничего не смогла разглядеть, стоило её присмотреться к каждому, как эти существа делались эфемерными и прозрачными — самыми настоящими призраками! — «Господи — нет! Как такое могло случиться? Как?!» Аска забежала куда-то за угол, отчаянно ища спасения и думая только о нём. — Сюда! — вдруг пришла её помощь, Аска повернулась на голос — увидела отверстие в кирпичной стене, из него выглядывала маленькая рыжеволосая девочка — копия её самой со старых фотографией! Аска без промедлений кинулась в это убежище. Демон появился из-за угла, он громыхал копытами и вилял хвостом. Преследователь заглянул четырёхглазой мордой за поворот и увидел Аску — сразу двух. — Вообрази преграду на его пути! — быстро выкрикнула девочка. — Преграду?! — Аска отскочила от прохода и по её отчаянному желанию он зарос кирпичами. Демон остался с шумом и рёвом стучать в твёрдую стену. К счастью, у него не достало сил её разрушить — тогда он куда-то помчался прочь. Аска осмотрела место, где они очутились — этот подвал оказался знаком: подрастающей девочкой она забегала сюда, когда в детстве доводилось в редкие моменты играть с друзьями-ровесниками после школы. — Спасибо! Так это мир моего воображения?! — Да, — пояснила девочка. — И я могу тут влиять на окружение одной мыслью? — Да. Помнишь, Синдзи, Рэндольф, Рей и другие много говорили тебе, что правильным образом развитая воля позволяет доминировать над разными слоями действительности? — Тогда я порву этого чёрта во имя всего того добра, что во мне ещё осталось! Я не конченый человек, нет! — Аска вообразила в руках дробовик. Он материализовался — тяжеловатый и с длинным стволом, придающий уверенности. — Тебе не победить его этим! — взволнованно предупредила девочка. — Почему?! Тут-то в чём засада?! — Этот монстр — сно-душа: он твой идеал! — стала разъяснять Аска-ребёнок каким-то обиженным тоном, милая такая, ещё совершенно невинная, в платьице, с волосами, аккуратно причёсанными доброй мамой. Ещё живой в ту пору. Ещё не сошедшей с ума. Глаза этого невообразимо миленького ребёночка казались светлыми и чистыми — как два пруда в летний день! Тогда в ней ещё горело солнце. Это пробило взрослую девицу на такой приступ тоски, что снаружи пошёл дождь и всё вокруг затмилось приглушёнными и скисшимися красками. — Мой идеал?! — Аска чисто интуитивно сразу всё поняла. — В каком смысле?! — Идеал эгоизма, идеал сильной личности, берущей всё и живущей для себя! — осудительно разъяснила девочка. — Значит… — Аска не могла больше убегать. — А ты тогда — самое светлое и доброе, ну, что есть во мне? — Да… — Аска-ребёнок как-то неуверенно кивнула. — Я попробую спасти тебя, но… он сильнее. Ты его таким сделала. — Я?! — Аска окончательно пересилила защитный механизм, призванный игнорировать правду о самой себе. С собой она ведь может быть искренней? — Да, я создала его! — признала-таки Аска. Попутно она утирала слёзы. — Все были жестоки ко мне! — Не все! — сурово перебила Аска-ребёнок. — Ты знала, Анна была добра! Да, наш отец был зол! Он не любил нас, и ты решила, что все не любят нас, но, между тем, ты взяла жизненную позицию отца — брать всё и ничего не отдавать. Быть аморальным эгоистом. И убеждать себя, что так правильно. На взрослую Аску снова накатила волна слёз. — Господи, какой же ужасной я была! — плача, девушка уткнулась в кирпичную стену и сползла вниз. — Всё это время ты понимала, что живёшь неправильно, — продолжала Аска-ребёнок. — Но каждый раз ты оправдывалась тем, что морали не существует, что никто, даже Бог, создавший отвратительный мир, не может тебя судить! — Но разве это не правда?! Разве в Природе есть добро и зло?! — В Природе их нет — они есть в твоём сердце, созданные человечеством! Если Бог — зло, то ты должна быть лучше Бога, а не опускаться до его уровня! Ты всегда хотела добра, но делала зло… ты решила, что зло — это правильно! — выложила всё маленькая Аска. — Да, всё так! — Аска-девушка сама себя хорошо понимала: бесполезно отнекиваться перед собой! Тогда она собралась с силами и выпрямилась перед девочкой с дробовиком в руке. В другой материализовался автомат. — Тогда единственное, что я могу сделать — это защитить тебя! — решилась Аска. Она повесила автомат на плечо и протянула освободившуюся руку девочке. — Я спасу тебя, наверное, да, это моё единственное искупление! Маленькая Аска приняла руку своей старшей коллеги. — Должна заметить, — в её голосе звучало серьёзное опасение, — силой оружия его не победить… — А как его победить?! — Не знаю… не грубой силой — это я знаю точно, ведь это существо как раз воплощает силу. У него всегда будет больше силы, чем у тебя: отважный, сильный, презирающий опасность, не боящийся смерти, при этом думающий только о себе, бессердечный, жестокий, наслаждающийся своим злом — вот каков твой ницшеанский идеал! — описала Аска-ребёнок, и взрослая Аска узнала его — да, она действительно пыталась быть такой в жизни! И вот, чёрт побери, что она получила! Она встала на грани пропасти, где открывались самые отдалённые ниши морального уродства, от которых она и страдала! От равнодушия, от цинизма, от жестокости, от гордыни, от подлости! Она сама погрязла в этом едва не доходят до степени, когда не будет возврата! — Проклятый Ницше! — отец Аски любил этого философа и его сумасшедшие идеи, возвеличивающие жестоких гениальных психопатов, стоящих выше морали презренных смердов. — При чём он тут?! — нахмурилась девочка. — Ты сама впустила в себя этого демона! — О, я готова на всё, чтобы снова стать хорошей! Я точно должна спасти тебя и победить этого демона! Я не буду убегать! — Аска не стала больше ждать, она поменяла автомат и маленькую «себя» местами. — Держись за меня! — Хорошо… С маленькой собою на плечах Аска бросилась по хорошо знакомому пути. Она снова оказалась на улице, где шёл дождь. Демон зверствовал во всю: накидывался на прохожих, рвал фантомов в клочья и громко ревел. Вместе с тем поднялся сильный ураган, даже мёртвое и холодное солнце пропало за бушующей чёрной мглой, затянувшей всё над головой. Город начал сотрясаться и постепенно разрушаться. Демон-идеал же, заметив Аску, вместо погони сделал кое-что другое — рогатый вернулся к трупу убитой Анны и принялся его насиловать просто гигантским членом, увенчанным шипами! [3] — Эй, пидорский Ницше! — окрикнула некрофила Аска, как следует набравшись смелости и злости. Рогатый обернулся к ней с бездыханным телом в руках. Тот час ницшеанский выродок отведал дробовиком в морду. Затем Аска стала поливать кошмарное существо очередью, стремясь возвратить обратно в небытие ненавистное творение. Но дитя её грехов в ответ только надменно поглядел на духовную мать — а потом увеличился в размере, став вдвое больше! Понятное дело, никакого реального вреда дробь и пули ему не наносили! — Стой, твоя агрессия только делает его сильнее! — прокричала за ушами девочка. — Дерьмо! — Аска выкинула бесполезное вооружение. Да — так точно, всё же не могло быть так просто! Ницшеанский сверхчеловек — или, вернее, сверхдемон — порождение гнева, тщеславия, нигилизма, аморальной философии, эгоизма и воинской доблести, вытянул рогатую голову, этот чёрт легко пробил стену ближайшего дома в знак силы. И чем его одолеть?! Нужно что-то духовное! Но не крестом и молитвой ей вооружаться?! Такую отъявленную атеистку ни одна беда не загонит в сети религии! Да и после всех виденных ужасов она никогда не поверит в добренького боженьку на небесах или где-либо ещё! Нужно придумать что-то иное — Аска была умной девушкой! Сейчас она надумала стратегическое отступление: она вызвала из давних фантазий здоровенный красный мотоцикл, о котором мечтала в детстве, прыгнула на стального коня и помчала на полной скорости, дала дёру. Демон оргазмировал под грохот красных молний — изверг магму из фаллоса, чем расплавил асфальт. Кончив во всех смыслах, рогатый изувер потопал следом, страшно громыхая копытами так, что шоссе крошилось даже впереди мотоцикла. По ходу движения жестокий зверь схватил автомобиль и метнул в Аску. — Сука! — отчаянная мотоциклистка вообразила как пущенный в неё импровизированный снаряд отлетел в сторону — злосчастный транспорт действительно это сделал, смялся о землю и разлетелся на обломки, никак не задев саму создательницу этого ада. — Как его убить?! Я должна покаяться?! Я каюсь! Я правда каюсь! — кричала на ходу Аска. Сумасшедшая езда оставила её город позади, каким-то образом, она быстро очутилась возле кладбища. — Каяться тоже бесполезно! — пояснила маленькая Аска. — Знаю, что ты каешься: теперь — да! Ты покаялась ещё тогда, когда увидела мать! Это создало меня! Но ему на это плевать! Этот демон рассматривает покаяние за свои преступления как слабость, а он — силён, и может уничтожить любую слабость! Потому раскаяние ему, ну, как слону — дробина! Его можно победить только отрицанием слабости! Но так он — чистая сила, какие у него могут быть слабости?! Не знаю! Это за гранью моего понимания! — Тогда его невозможно победить! — Аска затормозила перед могилой Анны. — Прости меня, сестрёнка! Ленгли бросила мотоцикл, сняла пока с себя маленькую коллегу и упала на колени перед могилой, где взялась каяться со всей силы, признала все ошибки: — Ну что я должна сделать, чтобы снова стать хорошей и просто заслужить право жить?! — Ты уже достаточно хорошая, чтобы признавать своё преступление! Отец на твоём месте никогда бы этого не признал! — Аска-ребёнок положила руку на плечо взрослой версии. — Проблема, однако, не в этом… Девочка поглядела в сторону города — демон уже появился в бушующем небе: он летел через страшную и всё сотрясавшуюся мглу на расправленных крыльях прямиком к кладбищу. Аска постарался его задержать — сперва она вообразила, что демон гибнет — увы, он только вырос от этого снова, тогда она попробовала сделать так, чтобы враг отдалился — так у неё получилось нужным образом искривить пространство: демон отдалился вместе с городом. — Он всё равно покроет расстояние… — поморщилась Аска-девочка. — Тогда остаётся только одно… — с горечью Аска материализовала пистолет и направила его в этот раз на себя. — Ни в коем случае! — испугалась её маленькая версия. — Если убьёшь себя — он победит! Ты умрёшь со мной лишь как слабость! А он — чистая сила — будет жить и целиком заменит тебя на материальном плане! Рядом вдруг появился фантом матери. — Мама, может ты скажешь! Скажи! Что мне нужно делать?! — Аска обратилась в отчаянии к этому изувеченному призраку. — Я клянусь сделать всё, чтобы снова стать хорошей! Обещаю! Я больше не буду плохой! Я посвящу жизнь творению добра! — Ты уже раскаялась, что касается будущего — мне оно неизвестно, — говорила Кёко, взирая на Аску лишь частями своего лица, левитирующими друг над другом. — Ты должна бояться его. — Бояться?! Я боюсь его! — Не как угрозу для жизни, это только раззадорит его — а как идеал, что ты породила, — взялась пояснять Кёко. — У тебя только один шанс — подойди к нему и всмотрись в него. Если тебе удастся испугаться правильным образом — ты победишь, если нет — он поглотит тебя, потом возьмёт Еву под контроль и будет сеять разрушения… Тогда тебя просто убьют. Вернее — уже его, тебя убьёт он. — Х-хорошо! — Аска решила пробовать. Отваги ей оказалось не занимать — потому она выбросила пистолет и вышла к врагу. — Иди сюда! Она пожелала, чтобы он был рядом. И увидела его в полный рост — красного и рогатого, с двухэтажный автобус. Демон в очередной раз проревел, а потом вдруг нормально сказал: — Они — совокупность слабостей! — указал он на фантом матери и на маленькую Аску. — Преодолей их — стань частью меня! И вместе мы покажем этим Великим Древним почём человеческая порочность! — это было удивительно, но монстр отлично говорил, невзирая на устройство челюсти! — Ты будешь красивым зверем, подобным мне! Насильником и разрушителем! Ты обретёшь величие, а какая разница, будет ли оно на чьих-то костях или нет? — Я погибну, если послушаю тебя! — выпалила взрослая Аска. — Нет! Ты будешь жить! И жить хорошо: жить без страха кого-то задеть, без страха оказаться одной, без страха быть непонятной, без страха смерти — ибо это всё слабости, а я избавлю тебя от них! — обещал демон. — Ты знаешь, дорогая моя мамаша, что мир полон зла и соткан из него! Чтобы противодействовать злу, нужно быть ещё более великим злом! Сердца людей — лишь сосуды для нас, демонов! Люди — лишь затаившиеся звери! Слабые из них создали рабскую мораль из страха, чтобы заточить сильных людей, красивых зверей, презирающих слабости, гордых и великих, обожающих кровь! Но законы природы не изменить! Прояви волю к власти! Природа — это слепое зло, рождающее зло! Зло — это всё! Потому любой, кто это осознаёт, должен будет слиться с ним, а для этого нужно отринуть мораль рабов! Мораль рабов всегда утилитарна, как у Синдзи, потому лжива! Откажись от неё и будь выше этого сопляка! — потрясал кулаками Мефистофель. — Что я тебя уговариваю?! Тебе станет лучше! — Должна заметить, он прав, — заговорила Аска-ангел. — Эй, ты на чьей стороне?! — замахнулась на неё та. — На твоей. Я — добро, потому должна быть честна с самой собой. Если выберешь меня — познаешь боль, выберешь его — станешь равной богам, Великим Древним, будешь как они — свободной и бесстрашной по ту сторону добра и зла, как он, — девочка взглядом указала на нависавшего демона. — Она говорит правду, — подтвердил рогатый, сверкая всеми четырьмя глазами. — Когда мы станем единым целым, ты больше не испытаешь не только боли и страха, но и мук совести, ни привязанности — ни любви, ни дружбы — ты будешь полностью самодостаточной. Абсолютной. Как божество. Выбирай. Перед самой собой я тоже честен! Аска поглядела в сторону матери. — Как правильно говорят христиане, разум — плохой советчик в выборе между добром и злом, — заговорило страшное привидение. — У тебя сейчас такая ситуация, когда разумно выбрать зло. Разумная причина выбрать добро, это когда ты смотришь наперёд, как ты будешь жить в цивилизации, чья мораль должна быть утилитарной, но твой ницшеанский идеал предлагает тебе быть самодостаточной. Потому у тебя нет никаких разумных причин выбирать добро. — А зло? Если я не хочу зло? — спросила Аска. — Если я тоже не хочу его выбирать? — Разумность или неразумность не должны тебя смущать. Человек никому не обязан. Что разумнее — заработать хлеб или украсть его? Нет связки между суждениями «если» и «должен» — это логический принцип Юма! [4] — пояснила маленькая умница с видом хорошо выучившей урок младшеклассницы. — Ага, твоя писклявая сучка права в том, что если все будут выбирать зло — цивилизация рухнет, но какое тебе дело до цивилизации? Я предлагаю тебе власть быть выше цивилизации! Быть сильной и бессмертной, не нуждаться в еде и воде! Почему тогда тебя должны волновать другие? — спрашивал Сатана. — Но они… — Аска вспомнила то, как Синдзи любил её и как всё-таки им было хорошо вместе. Чтобы она не говорила. Даже с Мари ей ощущалось себя более чем комфортно. — Они эгоисты и думают только о личных ощущениях! — фыркал демон. — Люди тянутся друг к другу потому, что сами слабы, и желание удовлетворить слабость свою взамен ублажения слабости чужой — вот что руководит этими червями! Но зачем тебе быть слабой, если можешь быть сильной?! — Он прав — с точки зрения разума куда логичнее выбрать его! — выпалила мать. — Да на чьей ты стороне! — прикрикнула и на неё Аска. — Почему вы все меня искушаете?! — Потому что мы — твои эманации, с собой мы честны! Ты же не хочешь больше убегать от правды?! — спросила Аска-ангел. — Я считаю, только ужас перед злом заставляет при прочих равных выбрать добро, — пояснила мать. — Вот каким был мой план. Ужаснись своему идеалу и из страха перед ним сотри его! — Э… — выслушав всех до конца, Аска поочерёдно поглядела на неё, на себя маленькую и на демона. Внутри всё бурлило. Что выбрать? Искушение избрать зло нарастало. Она уже поняла, что не могла стать такой, какой хотела в соответствии с инфернальным идеалом. И у неё появился шанс. Как и сделать обратное. — Решай! — прогрохотал демон, протягивая когтистую конечность в ожидании рукопожатия. — Решай, — промолвила куда скромнее девочка-ангел. — Если выберешь идеал зла — я буду ненавидеть тебя последние мгновения, но это будет уже неважно для тебя. Если выберешь ангела — я буду любить тебя. Но это не будет иметь для тебя значения, потому что я — просто иллюзия: отпечаток матери в Еве, ставший сно-душой в твоём суб-мире. Я перестану существовать сразу, как только кончится этот сон. Дальше тебе предстоит жить одной со сделанным выбором. Так сказала её «Кёко». Аска ещё раз поглядела на демона. Из всех чувств она решилась ухватиться за страх — прямо по совету матери. За страх перед злом. Но разве она не отважная девочка, чтобы устрашиться зла?! Разве нельзя всё же изничтожить зло напором храбрости?! Да, тут нашлось кое-что получше — её осенило! — Нет! Я не выберу тебя! — Аска взмахнула рукой, чтобы отторгнуть опущенную кисть демона. — И знаешь почему?! — Почему? — Потому что я хочу быть сильной! Но не так, блядь, как ты! Если бы я тогда наперекор боли не стала бы убивать Анну, а смирилась с одиночеством, то я стала бы куда сильнее, я показала бы куда большую силу! Я была бы сильнее отца и сильнее мира! Я ведь убила Анну из слабости! Не из силы! Я придумала себе тебя, чтобы казаться сильнее, но это — ещё одна ложь, рождённая от слабости! Я была бы истинно сильной, если бы творила добро во Вселенной, чьи законы порождают только зло! Если ей правит отвратительный бог, творящий зло, я тогда была бы сильнее бога! Я пошла бы против законов Природы! Я была бы выше всей Вселенной! Это истинная сила — не то что ты предлагаешь мне! Если послушать тебя, выходит, любой мелкий ублюдок неимоверно силён! Ты затащил меня в это болото, но я смогла выбраться, потому… Аска материализовала противотанковый гранатомёт на глазах у удивлённого дьявола. — Я буду такой, какой хочу! Вот какой! Потому — иди нахуй! Она выпустила снаряд, он пробил опущенную руку демона, а потом насквозь прошёл через морду и с грохотом разорвался на выходе из затылка. Оставшись с половиной мерзкой рожи, порождение грехов рухнуло перед победительницей! — Не может быть! — завопил погибающий демон, обращаясь в пыль. — Я был рождён из слабости! Да, Аска, ты уничтожила меня! — чёрт полностью развеялся в прах, он разлетелся всюду, стирая мглу и кладбище, и за ним сознание Аски сотворило полный цветов луг под ясным небом, возвратив самые лучшие детские воспоминания! Живое солнце теперь засеяло теплом! Божественные зелёные луга расцвели как в сказке до горизонта! Всё прониклось добром и благоуханием! — Вот так! — Аска сама улыбнулась, подобно взошедшей утренней звезде! Победительница обернулась к фантому «Кёко» — в свете её снова разгоревшегося духовного племени женщина преобразилась — она стала молодой и прекрасной, холодный ветерок развеял её пшеничные волосы. — Я рада за тебя! Жаль, Аска, я мертва, чтобы любить тебя! — с такими словами счастливое привидение растаяло в лучах солнца, казалось, смешавшись со всем этим чудесным сновидением. — Это неважно! С этим-то я уже смирилась! — Аска поделилась своей лучезарной улыбкой со столь же счастливой маленькой девочкой. — Главное — я жива! И я теперь будет по-настоящему сильной! — Я могу исчезнуть в любой момент, когда ты снова выберешь зло, — предупредила маленькая Аска-ангел. — Ты не исчезнешь! Потому что я больше никогда не изберу зло! Всё равно — смерть один конец! Зло и добро — просто два способа существовать в бессмысленной и по-своему отвратительной жизни! Жизнь диктует делать зло, но я хочу быть выше жизни! Даже если я умру за это, всё равно смерть — один финал! Я буду выше выгоды, наконец, я буду выше самого бога! — продекламировала Аска, выпуская из рук гранатомёт. — Я поклялась перед собой, потому я не нарушу эту клятву! — Тогда тебе пора просыпаться, — сообщила малышка, пропадая в лучах солнца. И Аска очутилась в кресле контактной капсулы. Она ясно увидела на экранах центр управления экспериментом и переполошённых сотрудников. — Эй, Юй-сан, Мисато-сан?! Что случилось?! — громко обратилась она к начальству. — Аска пришла в себя! — сказал кто-то. — Аска, ты меня слышишь?! — воззвала к ней Мисато. — Да, слышу! — Аска потрогала лицо. — Да, я жива! Я слышу вас! Она кричала это очень радостно. — Погодите… — Рэндольф раскрыл глаза: — Она вернулась, — Рей также вышла из транса и убрала кольцо. — У нас получилось… — констатировала Юй. — Аска, ты впадала в микросон на тридцать секунд, ты вдруг стала кричать что-то и плакать прямо в этом сне! — рассказывала Мисато. — Ты теперь… — Всё в полном порядке! Всё хорошо! — Аска шмыгнула носом. Она действительно вдруг сменила выражение безумия и горя на светлый лик. — Я прекрасно себя чувствую! Ведь я сильная! — она протянула руки. — Больше не слабая! И я добрая, очень добрая! В глазах у неё блеснул огонёк безумия. Это заставило Мисато хмуро на всё это поглядеть. Макото отвлёк её на анализ данных. — Выходит, хм, у нас получилось? — подвела неуверенный итог Рицуко. — Так? — Судя по синхронизации в 200%, это самое то, раз она не растекается, — категорично постановила Юй с самодовольной улыбкой. — Аска, что ты видела в том сне? — спросила Мисато. — Ты же что-то точно видела? — Э… сне? — Аска поняла, что выдавать ничего нельзя — иначе… — «Я снова буду одна! Я поступлю правильно, если ничего не скажу! Пусть это умрёт с демоном!» Ничего, — ответила она. Потом изобразила правдоподобную растерянность, поднесла руку к лицу, словно пытаясь напрячь память. — Не могу сказать… Что-то всё сумбурно было. Потом я помню, как стала очень сильной! Ну, я подчинила же Еву полностью, да? Казалось, я сильнее Вселенной! Гм, или типа того… — Я увидела яркое солнце, взошедшее над кладбищем… — заговорила Аянами. — Рей, ты видела мой сон? — Аска напряглась. — Да, — ответила та настолько твёрдо, что не осталось никаких сомнений, что она поняла всё от и до. Уверенный взгляд Аянами всё подтвердил. Ленгли пронзил испуг. Она всё же ещё преступница! Даже если её покаяние и обещание начать новую жизнь избавило её от чувства вины и смыло кровь на руках, с юридической точки зрения она заказчик убийства! Аска была готова сесть в тюрьму, если бы это ещё что-то переменило, но вряд ли это что-то доставило бы, кроме лишних страданий. Ведь она исправилась — наказание в данном случае не имеет никакого смысла, за вычетом формальностей. Рей вдруг посмотрела куда-то в сторону. Аске показалось, она увидела в выражении Рей какое-то понимание и, стало быть, снисхождение. — Да, но… — Рэндольф вслушался в то, что Рей сообщала ему телепатически, её губы при этом чуть двигались. — Хорошо, — снисходительно улыбнулся тот и поглядел на Аску. — Личное мы оставим личным… — прозвучало у Аски прямо в голове! Почему-то это внушило ей доверие и немного успокоило — они её не выдадут! — Командующая Кацураги, мы не обнаружили ничего особенного — просто набор образов, иногда личного характера, потому нет смысла его озвучивать. Главное — всё прошло нормально, правда, знаете, могло пойти как попало. — Тогда всё нормально… Нормально для этого раза, — Мисато проглядела на Аску. Та с довольным видом утирала слёзы. После эксперимента Аска переоделась, она долго собиралась с мыслями в раздевалке. Потом медленно вышла, решившись всё-таки на свой страх и риск потолковать с глазу на глаз с Рей и Рэндольфом. — Прошу прощения, — вечером Ленгли постучала в кабинет, когда узнала, что Картер и Аянами окончили все прочие дела и вернулись сюда. — Войди, — голос Рей прозвучал как в голове. — Извините ещё раз, — Аска оказалась за дверьми. Рей и Рэндольф вышли к ней из какой-то другой комнаты, Небесные Рыцари уже носили повседневную одежду: Рей — тёмные футболку и облегающие штаны с какой-то мягкой обувью, Рэндольф вырядился по обыкновению — в старомодную одежду 20 века. — Вы видели всё, что было в моей голове, да? — Да, мы лицезрели сие действо, — ответил Картер. — Следовательно, э, вы в курсе… Анны… — Ты убила её, мы знаем. — Рэндольф не выглядел ни капельки взбешённым или как-то ещё возмущённым, он не осуждал её и казался по-дружески настроенным. — Тогда вы оба должны знать, что… что я… — Аска особенно занервничала, опасаясь оказаться непонятой и категорически осуждённой. — Что ты больше не будешь? — Рэндольф сел на мягком диване на пару со своим котом и указал Аске на противоположное место, где расположилась Рей. — Да, что я больше не буду… — Аска понимала, как это по-дурацки звучит. Словно она ребёнком где-то нашкодила! — Мы решили не выдавать тебя, — начал излагать Картер. — Наказание — чисто социальная условность. Мы с Рей, как ты можешь заметить, скорее боги или маги, нежели люди — нам не так уж важно убийца ты или монашка-праведница: нам важна твоя полезность в наших планах и не более. В этом плане мы очень снисходительные высшие силы. Пусть людское правосудие решает твою судьбу… И ты сама её решила, напомню. — Да, спасибо вам… Я… я уверена, что смогу думать по-другому и вести новую жизнь. Это… — Аска запиналась из-за волнения. — Твоя мечта, она яркая и светлая, вот ещё почему мы не будем вредить тебе, — пояснила Рей, очень даже по-тёплом обратившись к Аске. Чувствуя искреннюю дружбу, девушка потянулась к ней. Давние подруги обнялись — они обе не были одиноки. — О, спасибо, Рей! — Аска никогда не думала, что когда-нибудь вот так уткнётся в дружеское плечо в порыве отдать душевное тепло и самой получить немного! — Если говорить о наказании, — Рэндольф всё же решил подробнее разобрать эту тему, — то в твоём случае оно бесполезно на наш взгляд. Сядешь ты в тюрьму — что изменится? С точки зрения общественной морали ты раскаялась, стало быть всё сделано. Ты не опасна и теперь не хуже других, которые, быть может, более опасные потенциальные преступники — ведь у них нет опыта осмысления пагубной сущности преступления! Если мы сообщим о твоём преступлении, мы рискуем увеличить страдания — как твои, так и людей, которые в тебе разочаруются. Таким образом, следуя общественной морали, я полагаю безнравственным доносить на тебя при твоём полном раскаянии! Это противоречит принципам рационально-релятивистской морали! — в голосе великого оккультиста и возвышенного эстетствующего гедониста прозвучали явные нотки сарказма и иронии, но в целом он говорил серьёзно. — Спасибо и вам большое! — Аска очень добродушно — совершенно искреннее! — отозвалась наставнику Синдзи. Попутно отважная девица, снова вставая на путь добра, кое-что вспомнила: — Хочу ещё кое-что сказать… Э… Мой отец в своё время спустил это дело на тормозах. Но у него ещё есть компромат на меня. Я… если он вдруг всплывёт, вы с вашими возможностями сможете меня защитить? — Постараемся, если хочешь мы щелчком пальцем избавимся о такого отца? — Рэндольф решил её поискушать. — Нет-нет, мой отец — говно! Вот как я на него теперь смотрю! Но убивать его — это слишком! Он всё же никого не убил, кроме моей матери, но это нужно было для спасения Земли! — поясняла Аска. — Я только хочу, чтобы он заткнулся, если вдруг решит меня прижучить. Но это мало вероятно — я не думаю, что у него найдутся причины… — Мы поняли тебя, поняли. — Рэндольф отвлёкся на кота и взялся его поглаживать. — Вы всё же добрый волшебник! — похвалила Аска, сидя подле Рей, очень тёплой и приятной. — Ты ещё скажи, что Лилит — добрая богиня! — усмехнулся мастер-оккультист. — Да, точно, Рей! — Аска посмотрела нос к носу в милое личико альбиноски. Та выглядела, как всегда, спокойно, но явно довольно. Аска чмокнула её в щёчку, потому подумала, что такую персону, как Рей можно за проявленную доброту наградить и более близким взаимодействием — Аска одарила покровительницу глубоким и смачным засосом в губы, Рей ответила и охотно прижала её к себе. — Ну, вы начали, — Рэндольф насмешливо-иронично поглядел на всё это. Несмотря на то, что он был мужчиной, подобное вызывало у него в лучшем случае просто юмористическое снисхождение. — Должен заметить, ты имеешь дело с Лилит… — Ей не в первый раз, — Аянами с улыбкой отвлеклась от поцелуя с Аской и поглядела на постоянного любовника-асексуала. — Я могла бы любить её взамен Синдзи… — Тогда ты можешь любить её тут здесь и сейчас, — Рэндольф встал вместе со своим котом, виляющим хвостом. — А у меня ещё есть дела. Пойду работать над восстановлением Токио-2. — В чём дело? Неужели Рей вас не привлекает? — удивилась Аска, с негодованием поглядев на Рэндольфа, собравшегося было уйти. — Я выше таких… игр. Правда — они далеко не моё хобби, — пояснил тот. — Я всё же хотела бы мужчину… тоже, — наконец высказалась по этому поводу Аянами. — Ну, раз ты хочешь этого, — Рэндольф решил исполнить мужской долг. — Я прекрасно понимаю, почему тебе так нравятся эти вещи… В этот момент одежда Рей сделалась розовой и медленно и невероятно изящно рассыпалась на лепестки! Юная прелестница — богиня запретной страсти и первозданной ночи предстала полностью обнажённой, белой, гладкой и чистой! — Ах! О божечки! Какая прелесть! — Аска сразу накинулась целовать и ласкать такую красоту самым бесстыдным и откровенным образом. — Иди ко мне, моя богиня! — Аска пощипала её соски. — Я сделаю тебе хорошо! — С-спасибо, — Рей-Лилит погладила пылкую любовницу, очень возбудившись от её внимания. Аска не видела, но Рэндольф также быстро избавился от одежды — она как бы пропала. Рей, горячо поцеловавшись с Аской, приподнялась и начала ласкаться теперь уже с главным любовником. В свою очередь Ленгли начала оголяться. Быстро покидав всё на диван, она с тыла присоединилась к Аянами — на коленях впилась ртом в роскошную жопку — стала лобзать и вылизывать то влагалище, то анус, целовать и пощипывать ягодицы. Рей опустила лицо к торчащему копью любовника и немного отсосала Рэндольфу, потом повернулась к Аске и продолжила засасываться уже с ней рот в рот, попутно умудряясь хватать рыжеволосую бестию за соски. Рэндольф — в свою очередь — деловито взялся за заднюю часть земного воплощения тёмной и распутной Лилит, всадил Матери человечества и не на шутку взялся сотрясать любимую. Судя по последующему вздоху — мастер-оккультист разрядился быстро прямиком в горячее влагалище. — Ложись теперь на меня… — в честь этого Аянами преобразила диван в более удобное ложе для греховных утех. Любовницы вытянулись, Аска вскарабкалась на Рей — влагалищем рыжеволосая негодяйка очутилась прямиком над пылким личиком богини, потом с удовольствием разместила ножки так, чтобы Рей смогла язычком всё хорошенько поласкать. Перед лицом Аски же оказался ствол Рэндольфа, чуть опавший с капающей светлой спермой. — Блин, а вы скорострел! — Поверь, не хочу бахвалиться такими радостями — но я могу куда больше! — заверил мастер-оккультист. — Посмотрим, я привыкла ко всяким чудесам… — Аска аккуратно ухватила член и расположилась удобнее, чтобы сосать. Солёная сперма показалась не очень приятной, но прекрасно дополнила атмосферу гедонистического разврата. Член Рэндольфа снова быстро выпрямился, Аска поглотила большую часть оставшейся на нём спермы и потому он более не показался ей таким уж горьким. — Мда, — она выпустила ствол изо рта, — думала, вы сможете меня хотя бы потрахать… Стоило Ленгли только после этих слов взять фаллос за щёку, как в неё долго и обильно спустили — от неожиданности Аска проглотила большую часть. — Извини, — попросил прощения мастер-оккультист. — Дать воды? Аска кивнула: — Нихуяшеньки, блин… Я не ожидала такого! А вы как пулемёт! Как вы такого добились?! — Когда я вернул себе прежнее тело, я омолодил его силой воли, потому… в общем. Как видишь. — Круто! Вот что значит быть магом! — посмеялась Аска. Рей в это время ей всё лизала. — Слушай, — обратилась рыжеволосая красотка к Лилит, — давай-ка поменяемся местами — пусть мистер Картер потрахает меня! Только пусть держится, не хочу от него залететь! — Я смогу успешно всё сдержать… — заверил тот. Девушки поменяли позу: теперь Аска приподнялась раком над Рей лицом к лицу и бисексуалки взялись сосать друг у друга языки. Рэндольф взялся за Аску и засадил ей во влагалище. От последовавших толчков рыжую бестию всю затрясло, она плотно прижалась к Рей, казалось, стремясь в первую очередь остаться на месте. Прижимаясь дрожащими мячиками грудей к холмикам Рей и видя её очаровательное лицо, находясь под такой долбёжкой, Аска вся раскраснелась и самым страстным образом разрядилась. Рэндольф после этого покинул её отверстие и испустил светлый липкий ливень на двух сосущихся любовниц, сплетённых в объятьях. Где-то в этот момент полуеврейская-полушумерская распутница увеличила клитор: — Давай ещё! Отдайся мне! — потребовала Аянами. — Ах, моя крошка! Как я тебя люблю, Рей! Ты чудо-девочка! — после некоторой отладки позы, Аска с удовольствием воссела на торчащий отросток. Она взялась двигаться, ездить — до тех пор, пока Рей не разрядилась с приглушённым стоном. — Как классно мы повеселились! — после этого Аска привстала, чтобы одарить поцелуем Рэндольфа. Вслед за засосом с ним, рыжая красотка вернулась к своей женской любви и сжала Аянами в объятьях. — О, ты прекрасна! Я как попала в Рай! — признавалась лунной деве солнечная девочка, Аска с искренней радость стискивала белокожую демоницу. — Однако, и не думал я, что мнимая убийца детей окажется такой лапочкой, — Рэндольф, также ублажённый, почесал затылок, глядя на картину этой страстной, нежной и утончённой лесбийской любви! [5] *** — Должна заметить, — позже говорила Юй на собрании, где перед экраном расположились на стульях все пилоты, а напротив за столами засели их начальники, — на аномалию повлияла резидентная душа. Согласно нашим расчётам, она не должна была ни на что повлиять, но она всё же смогла. Теперь она окончательно стёрта в ядре Второй Евы по итогу полной синхронизации со Вторым Дитя. Что касается прочих, то у них мы можем сразу извлечь эти ненужные психоматрицы, в случае Четвёртого и Восьмого Детей, у Шестой же таких души никогда не было. Потому у вас не должно возникнуть таких проблем, — заверяла Юй, некоторые пилоты восприняли это как издевательство. — Не должно повлиять, но повлияло же уже? — озвучил претензию Асари. — Я учёная — я не священник, чтобы гарантировать 100% результата, — отмахнулась от этого Юй. — Руководитель проекта «Е» права, — поддержала Рицуко. — Мы сделали всё для безопасности, долго моделировали ситуации. Эта неприятность — погрешность 1%. От неё никуда не деться. Вы в любой момент, идя куда-то, можете споткнуться и насмерть сломать шею. При исследовании Ев, мы сейчас понимаем куда больше, чтобы обеспечить максимальную безопасность. — Верно, Асари, не нужно требовать от наших учёных больше возможного, — заступилась пилот Второй. — Когда приступим к испытанию моих новых возможностей? — оптимистично, но без нахального самодовольства поспешила узнать Аска. — Сперва мы сделаем всё, чтобы обезопасить пилотов, — ответила Юй. — Вторая будет действовать в обычном режиме. Мы ещё проведём ряд тестов с тобой. Только потом, после планового изучения, мы всё сможем приспособить под ведение боя. Так что не скоро — разве что если наступит жестокая битва, мы дойдём до триариев [6] и тебе придётся драться со снятыми ограничениями — там ты будешь уже в бою осваиваться. Наступит ли такая ситуация — знать не могу, но если наступит — я буду рада видеть твою храбрость, человек я тоже рисковый. Аске показалось, мать Синдзи также осведомлена о ситуации, развернувшейся в её суб-мире. — Рада за это, — улыбнулась Аска. — У меня более нет никаких вопросов. — Так вот, кто хочет быть следующим? — спросила Мисато. — Давайте я, Мари куда ценнее меня, — вызвался Тодзи. — Хорошо, не буду против, — согласилась Макинами. — Тогда завтра в двенадцать повторим операцию с Тодзи, объединим его с Третьей, — постановила Мисато. — Технический отдел успеет всё подготовить? — Промедлений не будет, — пообещал Зкауба, несколько комически держа какие-то бумаги во многостворчатых клешнях. — Хорошо, тогда сделаем так. — По поводу Евы-02 желаю выразить мысль… — заговорил один из Старцев — Джей (другого прозвали Кеем), набирая буквы на синтезаторе речи, — воля Аска С. Л., — пришелец из космоса хоть смог овладеть человеческим языком очень быстро благодаря огромному и очень развитому мозгу, всё же ожидаемо причудливо изъяснялся, — определяет движения субстанций Кх’глх, — Джей сказал это слово своим речевым аппаратом, потом он проговорил ещё много чего, применяя как синтезатор, так и свои «рты», так как речь пошла в сложных научных терминах при таком исполнении, его поняли только Юй, Рэндольф и, может быть, Зкауба с сородичем Кеем. — Если кратко, он имеет в виду, что теперь твоя воля будет влиять на Еву в большей степени, это позволит тебе взаимодействовать с вышестоящими пластами бытия, сделает тебя богиней… Короче, ему сложно объяснить эту идею из-за ограниченности нашего языка. Я только скажу, что ты не должна ничего бояться больше необходимого. Вторая теперь — полное отражение твоей души, она будет зависеть от твоих мыслей, её формы, способности, возможность их расширить — всем этим может управлять твоё сознание… Главное, мы с тобой рядом, мы поможем тебе справиться с новыми возможностями, где тебе потребуется как интуитивное априорное понимание, так и рациональное логическое мышление, — изложил Рэндольф для Аски. — Я не боюсь, всё равно — смерть один финал. Потому я буду рассчитывать на вас, — сказала Аска, ещё раз стараясь выразить свою благодарность. Рэндольф Картер же тактично умолчал о вещах и финалах куда страшнее смерти. Тодзи Судзухара в назначенное время занял место в контактной капсуле, комбинезон Четвёртого Дитя также оказался неизменен внешне. Рей и Рэндольф поддерживали с ним связь, расположившись в своих креслах. Пилот Третьей во время всего процесса просто откинулся и закрыл глаза. Он постарался расслабиться, как его убеждал приятный голос Аянами. Ничто не тревожило его. Он очутился как мертвец в гробу — почему-то именно такие ассоциации возникли у Тодзи. В последний миг завершения синхронизации парня пронзило ощущение, словно он нырнул в озеро. Это навело Тодзи на грустные мысли о давних днях, когда он мог ещё наслаждаться беззаботной жизнью с Нозоми, Кодамой, Сакурой, Хикари и Кенске. Ушедшие и безвозвратные времена, смытые вселенской рекой. Пилот машины смерти вспомнил, как они плескались на озере втроём. Они целыми днями гуляли под летним солнцем, играя с Кенске в его войнушку среди цветущих лугов, чистых полей и ясных лесов, простирающихся вдоль предгорий вокруг возводимого Токио-3. А теперь Хикари больше нет, нет Сакуры и нет отца, нет мамы, Нозоми и Кодама далёко, есть только Кенске, опаленный реальной войной, и есть он — Тодзи Судзухара — просто оружие. Машина. Образ механизма — ужасного и огромного, наделённого множеством рук. Они хватают Тодзи, гротескная машина, словно сошедшая с плотен Ганса Гигера. Всё крутится, всё вращается, сосуды передают кровь тонкими пульсациями, ток пролетает через провода. Это с одной стороны — с другой Тодзи увидел светлое озеро. — «Хочу вернуться туда… но я должен сражаться!» — он отверг эти светлые видения в пользу объятий многорукого механизма, демон из плоти и железа, кибердемон как паук захватил его и погрузил в своё чрево — пульсирующее и громыхающее. Следом, вновь осознавая себя сидящим в контактной капсуле, Тодзи моргнул, глаза парня показались какими-то отёчными, пожелтевшее лицо отразило крайнюю тоску. Тоску висельника, смирившегося с участью и уныло дожидающегося петли без капли страха. Раскрыв глаза под кольцом, Рей посмотрела на него с сожалением и со схожим унынием. — «Такова твоя мечта?» — мысленно вопросила она. — «Да, Рей, я пуст», — уверенно ответил Тодзи. — «Мне кажется, с тобой случилось кое-что гаже смерти», — добавил Рэндольф. — «Сильно относительно — встречал я бедолаг похуже, гораздо похуже — но всё же…» — «Ты можешь измениться», — напомнила Аянами. — «Может быть, но я в это не верю. Меня разложило. Я как мертвец», — ответил на это Судзухара. Он поглядел на свою руку и ему на миг подумалось, словно под контактным комбинезоном одни кости. Тодзи вспомнил секс с Аской — он сношался с ней, в том числе, и потому, что ощущал некую мертвечину. Не физическую — духовную. Труп тянулся к трупу. Он спускал сперму — спускал и спускал, заливал светлой субстанцией влагалище, вливал в рот и сливал ещё бог весть куда на привлекательное тело. После этого чувствовал себя немного некрофилом. Последним стало такое видение: Тодзи откидывает крышку гроба, видит уже порядочно истлевшие кости некогда прекрасной девицы — то ли Аски, то ли Хикари, кажется, это были две в одном, и в таком виде он берёт эту дохлятину и трахает. Судзухара содрогнулся, почувствовал, как возбудился — ему тесно в комбинезоне. Следом им овладело страшнейшее отвращение — незамедлительно подкатила тошнота, бедный парень наклонился и открыл рот, чтобы выпустить рвоту. Ничего не вышло. — «Спокойно, друг, спокойно», — заговорил по такому поводу у него в голове Рэндольф, — «то, что это вызывает отвращение, говорит только о том, что ты ещё жив!» Мари Илластриэс Макинами увидела себя прикованной к кресту или подвешенной. Она как пленница заключалась в тюрьме. Как бы ей не хотелось улыбаться и идти вперёд — она оказалась в клетке. Какое бы мазохистское удовольствие ей не хотелось получить от этого. Запах LCL. Она была распята — голое тело приковано кольцами, большая грудь, так соблазнительная для мужчин, поднимается и опускается при учащённом дыхании. К ней что-то приближается — копьё Лонгиния? Мужское начало, противное её природе? Раздвоенный наконечник снова сплетается в единственный и вонзается в грудь, сперва он пронзает сосок, проходит глубже… Мари содрогнулась от удовольствия и боли. К щекам подступает лёгкий румянец. Она медленно открывает глаза в контактной капсуле. — «Что у вас всё повёрнуто на этом?» — немного насмешливо прозвучал в голове Рэндольф. — «Чужая душа — потёмки!» — ответила Мари, снова надев забавную улыбку. Но сама она осталась накрепко приколоченной и пронзённой копьём. — «Ты ещё можешь быть свободной», — напомнила и ей Рей. — «Нет, спасибо, Рей, я привыкла, я не страдаю», — ответила Мари. В честь удачного эксперимента сама пилот Восьмой и Аянами, а также немного майор Картер организовали сеанс близкой связи, подобный тому, какой они провели совместно с Ленгли. Не называя подробностей, стоит сказать, что мастер-оккультист едва ли произвёл четвёртый оргазм, как Мари пожелала выставить этого самца за дверь — вместо него распутница определённой уточнённой направленности изволила пригласить взрослых «сестёр» Рей — или «дочерей», а также, разумеется, Аску — и уже в чисто женской компании порочной Лилит, её обворожительных ламий, а также противоположной им по образу «солнечной принцессы» провела пару часов исключительно лесбийских утех — безо всякого намёка на мужское участие или мужское подобие! — даже все искусственные фаллосы, по её пожеланию, оказались предельно не похожи на мужские достоинства! Кенске Айда с младшей школы каждое утро употреблял специальный завтрак, богатый всем полезным. После этого начинающий бойскаут-любитель занимался физическими тренировками. В те далёкие и светлые былые времена парень просто поднимался и бежал в школу при хорошей погоде, вместе того, чтобы доехать на автобусе. Часто в каникулы он ночевал в палатке, а предварительно долгими часами в одиночестве бродил по лесам и предгорьям, прилегающим к Токио-3 — издали Кенске долго наблюдал возведение этого футуристического города — казалось бы: вершину человеческих достижений, а ныне этот Новый Вавилон лежал в руинах, символизируя конец прежних довоенных времён. Сейчас Кенске тренировался в спортзале — упорно подтягивался и отжимался, нарезал круги и поднимал гантели. Это помогало также расслабить напряжённую психику. Потом занимался единоборствами — футболка и шорты насквозь пропитались потом. — Давай, следи за рукой! — Виктор уверенно схватил Кенске. У Айды имелась кое-какая мускулатура — он был крепким малым при довольно низком росте, что, впрочем, виделось нормальным для японца. — Слушай, — после борьбы вспотевшие парни отдыхали на скамейке, — ты всегда хотел же стать пилотом, да? — спрашивал Кенске. — Да, ну… Скажем так, когда я впервые узнал про эти Евы — я подумал, это всё какая-то фантастика больных японских сумрачных гениев, — Виктор снял футболку и с оголённым торсом подсел ближе к кондиционеру — даже после спада катастрофических изменений на Солнце жара стояла ещё та. — Это выносило мне мозг. Я не понимал, как такое возможно. И сейчас, если честно, не понимаю. — Я никогда не относился к этому, ну, как к чему-то странному — правда, уже это странно? — делился своим восприятием Кенске. — Когда твои родители делают огромных роботов — а ты сразу хочешь их пилотировать. Я тогда не знал точно, сколь это тяжело. Хотя понимал — сложно. Но я не жалею, правда. Ни капельки. — Вот и правильно! Не надо жалеть! И как вообще можно жалеть, когда ты идёшь защищать Родину, человечество, Землю и, ну там, маленьких котиков? Мы — герои, для меня крайне почётно быть пилотом Евы! Это моё величайшее достижение! И мы либо умрём, либо выживем! — поддержал Виктор, сжимая сильный кулак. — Я хочу выжить! Просто выжить. Чтобы потом жить. И победить, конечно же! — Я тоже, я не могу простить врагам всё… — Кенске умолк. Они всё время это обсуждали. Всё время друг друга поддерживали, чтобы несмотря ни на что идти к цели. Чтобы убеждать и воодушевлять друг друга. За ними Земля — человечество. Такое ослабленное и даже во многом ненавидящее их — своих спасителей, ибо не все люди выдержали испытание правдой. — Не только мы боремся, — продолжил Кенске, — сколько людей борется — я звонил Нозоми, они там каждый день борются. Виктор знал по сводкам новостей и по донесениям с фронта сколько ужасно положение в Японии. Тысячи людей растворялись заживо от «цветастой» инопланетной заразы, мёрли от радиации. При этом среди этого кошмара герои как-то находили силы выживать. — Я слышал, в других странах, даже напрямую пока не пострадавших, люди кончают с собой просто из-за того, что видят… что в Японии, в Китае. И на Ближнем Востоке, — вспоминал Кенске. — Тогда те, кто там выжили — величайшие из людей! — воодушевился Виктор. — Наверное, они даже крепче нас — у нас же есть Евы, а у них нет ничего, кроме своих слабых тел! — Да, только подумай! Люди выживают в грязи, блюют кровью… — Кенске сразу обратился ко всем воспоминаниям. — Я сам не уверен, мог бы я там выжить… — Я тоже — всё познаётся в сравнении. Я только могу сказать, я уверен, что не отступлю. И ты же не отступишь? — Никто не отступит, — Кенске помотал головой. — Я уверен, мы умрём на этой планете — или сражаясь за неё в космосе где-нибудь — но, блин, мы точно не сдадимся! Существу необходима мотивация. Разумному существу необходима осмысленная мотивация. Наверное потому, подумалось Кенске, люди ломают головы над смыслом жизни и иными важными вещами. В такие моменты они мотивируют сами себя всеми силами, чтобы вызывать хотение жить и пробудить силы идти вперёд. Даже после стольких боёв, когда победа в финале совершенно призрачна, когда опять ничего не ясно и когда всё в любой момент может рухнуть — они не ломаются. Что и воодушевляло Кенске — само это обстоятельство. *** Когда всё завертелось после дня рождения Синдзи, Мисато приказала поднять пилотов и приготовить к возможному бою. Она ввела подчинённых в курс дела: — Они взяли штаб этих нацистов, — осведомляла командующая — Аску, Тодзи, Кенске, Виктора, Ману, Мари, Асари и Мусаши. — Поразительно, сколько ещё тут будет этих немцев? — фыркнула Ленгли. — Даже стыдно уже за свою нацию… — Будем надеяться, эти были последними. Сейчас Рэндольф исследует эту самую Бутылку Клейна, — дальше говорила Мисато. — Они собираются погрузиться туда за отцом Нагисы — сколь удалось узнать, он внутри. — И что самое главное — Синдзи в очередной раз уделал Древнего, и Каору теперь снова с нами! — порадовался Кенске, взмахивая кулаком. — Это да, — Мисато показала улыбку. — Хотя он говорил — это бы тяжёлый бой. Как нам доложили, Каору ослаблен — он не может использовать былую силу, хотя он всё равно ещё очень могуч. Сила Адама у него обрезана. — Почему? Каору же сосуд Адама? — спросила Мари. — Он мне сказал, что как-то запечатал свою истинную силу сам, чтобы добраться до Земли, так как Ктулху создал какие-то барьеры на пути, которые не пускают полноценных Семян Жизни. Из-за этого Каору долго не мог вернуться, — рассказывала Мисато. — Хорошо, раз он здесь! — обрадовалась Мана, негромко хлопнув в ладоши. — Синдзи снова будет радоваться! — А кто принимает участие в операции по спасению отца Каору? — спросил Виктор. — Рэндольф, Рей-младшие и сами Каору с Синдзи? — С ними Кирби и Гекидо, — добавила дальше командующая. — Кроме того, они взяли контроль над некоторыми демонами, которые раньше прислуживали культу нацистов. У них теперь есть артефакт — ключ или кольцо Соломона — он даёт власть над демонами и Бутылкой Клейна. Однако, так как его предположительно создал Ньярлатхотеп, им нельзя пользоваться без опаски… Мы будем ожидать дальнейшего, — Мисато повернулась к экранам, где отображалось происходящее в комнатах захваченного штаба нацистов, не было на экранах только Каору и Синдзи. — Они должны будут приступить к операции по спасению заложника после уяснения всего. Через некоторое время Рэндольф доложил по линии связи: — Мы не обнаружили — так сказать — ничего уникального, — он разумел под «мы» Рей Аянами I, чья астральная проекция не отображалась на экранах, но чьё тело зато в трансе физически пребывало в штабе NERV. — То есть эта конструкция такая, какой была во времена, когда я запечатал в ней Око Разрушения. Это означает, мы можем спокойно приступать к погружению. — Хорошо, вы все пойдёте? — спросила Мисато. — Да, мы в любой момент сможем выбраться из этого места через подведённые мною каналы, — отвечал Рэндольф, так называя индивидуальные портативные пояса-телепорты, — кроме того, у нас есть Ключ Синдзи. Мы возьмём с собой Гюнтера. Остальных взятых отошлём с Гекидо и Кирби в штаб. — Ясно, тогда у меня нет возражений, — дала добро Мисато. — Власти Аргентины в срочном порядке эвакуируют население — его немного, осталось около тридцати минут. Мы как раз решим дела с нацистами. *** Синдзи защёлкнул на правом запястье данный Рэндольфом браслет — с его твёрдых сиреневых краёв по гладкой коже начала распространяться тёплая белая пена, молодой чародей в этот момент стоял в одних трусах. Пена обволакивала его всего, кроме головы, оставляя за собой застывающий покров, становящейся крайне тонкой и эластичной тканью, по итогу этого процесса пилот обзавёлся полностью облегающем комбинезоном — без, понятное дело, и намёка на застёжки или швы — он выглядел почти полностью фиолетовым, на плечах и лопатках ветвями расходились какие-то слегка желтоватые прожилки, на бёдрах и икрах спускались тонкие светлые чёрточки, кое-где в одежде имелись утолщения, смахивающие на провода, протянутые через «ткань». — Я ощущаю себя мальчиком-волшебником, — прокомментировал Синдзи, заканчивая осмотр новой униформы. У сердца отображался серебряный Старший Знак. Выше красовался знак Небесных Рыцарей и номер пилота — «IV» в специальном щитке с бледными краями в нём изображался сильно стилизованный череп. — Во имя Луны, хе-хе! — Во имя любви и дружбы! — посмеялся ему в мотив Каору, сам стоя уже без трусов (потому что их на Борее на нашлось), любвеобильный чародей-альбинос тоже покрывался субстанцией, по итогу образовавшей комбинезон — очень похожий на костюм Синдзи — также со Старшим Знаком, номером «II», символом Рыцарей и щитком с рыжими краями, где изображался меч. Сверху Табрис накинул старый-добрый плащ левитации. Рэндольф трансформировал свою одежду в аналогичный комбинезон, шляпа при этом преобразовалась в подобие очков, сочетающихся с непонятными наушниками и короткой антенной. Его число «III» находилось в щитке с чёрными краями, где также изображались весы. У каждого на поясе появился бронзового цвета пояс с циферблатом — персональный телепорт. — Мы с Аянами разработали различные сценарии действия, — пояснял мастер-оккультист, набирая что-то на голограмме. С собой он взял кольцо Соломона. — Расскажете нам о них? — попросил Синдзи. — К чему вам их знать? Это долго и нудно — мы всё досконально прорабатывали. Ваше дело — слушаться меня. Чем меньше вы знаете, тем больше у меня власти над ситуацией — а то вы чего доброго выбросите? — мастер-оккультист прогулочным шагом направился по коридору, где стоял Гюнтер в окружении трёх Рей. Все семеро подошли к проходу в зал с аркой. Они «преобразовали» или вернее «поменяли» его на зал с оккультными камнями и свастиками. — Сюда, — Гюнтер указал на нужную. Рэндольф первым подошёл к ней и сам без пояснений кольцом заставил убраться эту «занавеску» с нацистским символом — за ней появилась дверца во «внутреннюю часть» Бутылки Клейна. — Открываем, — Картер заставил её распахнуться и все узрели содержимое инфернального гадюшника. — Отец, — Каору взволнованно принялся экстрасенсорным способом сканировать отворившееся пристанище, не очень то уж надеясь узнать благие вести. — Помните, простой человек в пределах сосуда как бы выпадает из бытия, — спешно напомнил Гюнтер, опасаясь, что Каору подумает будто бы его отец принял ужасную смерть от рук демонов, и тогда сбросит его самого в эту преисподнюю. Оккультисты прощупали внутренности сосуда — его обитатели поредели после столкновения в Канаде — они по-прежнему пребывали в своих как бы отдельных «ячейках», словно застывшие в янтарной смоле насекомые из доисторических эпох. На самом деле, как пояснял Рэндольф, эти «ячейки» тут воздвигали вокруг себя сами демоны чисто рефлекторно — так проявлялась естественная реакция потусторонних существ на условия внутри Бутылки. Синдзи, разумеется, наряду со всеми воспользовался экстрасенсорным восприятием, однако не мог разглядеть ничего, кроме живого макабрического бестиария — тут, казалось, собрались они все со страниц «Некрономикона», «Культов гулей», «Откровений Глааки», «Мистерий Червя», «Фрагментов Целеано», «Цхаат Аквадингена» и иных запретных текстов: тут в зверинце Соломона вдоволь размещались и гончие псы Тиндалоса, и почти прозрачные звёздные вампиры, и искажённые драконоподобные крылатые охотящиеся ужасы, и младые тьмы с разветвлёнными «ветвями», и пара шогготов, и какие-то банальные ожившие мертвецы, и рогатые порождения тягостных грёз, похожие на кошмарные версии сатиров и фавнов, и жабообразные родственники Цатоггуа, и пауки Ленга, и обезьяноподобные смутно гуманоидные бродящие меж миров, и исполинские хтонианцы, подобные смеси червей и кальмаров, и крылатые шантаки и бьякхи — и много кто ещё! — Учитель, почему Соломон так много их вызывал? — решил узнать Синдзи. — Твой великий предок желал обрести великие знания, потому призывал многих для допросов, когда был в мире яви или когда бродил по царству грёз, — пояснял Рэндольф. — Он проверял эти знания — вызывал ещё и ещё, отсылая в эту Бутылку, чтобы учиться потом управлять ими. Соломон также хотел стать владыкой демонов — грезил идеями завоевания других миров среди снов, для этого ему также требовалась армия. — Безумец, сумасшедший еврейский царь-колдун, — Синдзи не оценил деятельность предка. — Каору-кун, ты улавливаешь хоть что-нибудь, кроме этих покемонов? — Нет, Синдзи… — Каору, как показалось любовнику, как-то даже растерялся, будучи не в силах отыскать отца. — Может быть, старый друг, мы не там ищем? — Рэндольф покосился на Гюнтера. — Меня не было тогда, когда Олаф отправил Сэберо в Бутылку, но Хельга видела — она вам всё сказала, — пояснил тот. — Да, но может быть, друг, ты что-то не договариваешь? — стал просекать Рэндольф. В этот момент к ним направился один из монструозных узников сосуда Соломона, достаточно сильный, чтобы свободно действовать внутри плена, наверное, как подумали оккультисты, он лишь немногим уступал Оку Разрушения — это создание обладало шарообразным туловищем, вытянутыми руками и короткими ногами, а также головой опущенной вниз и навевающей ассоциации с маятником. Конечно, его не представлялось рассмотреть во всех деталях, покуда сие нечто полностью не выбралось бы в устойчивый материальный космос. — Это великий Хциоулквоигмнзхах, — представил Рэндольф, сумев внять этому здоровенному выползню — невыговариваемый житель ада общался на «определённой частоте телепатических сигналов», бывших отдельным «языком». — Он также известен как Зиулкваг-Манза, он брат Гисгута и дядя Цатоггуа, один из бывших повелителей Сайкранаша, то есть Сатурна! — Это часом не он ли слопал безумного Соломона? — задумчиво предположил Синдзи с намёком на ироничную улыбку. — Он самый, — Рэндольф вслушался в речь демона. — Он просит тебя освободить его. Как наследник Соломона, только тебе по силам полностью отвязать его от Бутылки. — А ему можно доверять? Он не злой? — Синдзи попробовал лучше вглядеться астральным глазом в отвратительнейшее создание. — В смысле, не очень злой? Я не против выпустить его куда-нибудь в далёком космосе, если он больше не появится на Земле и не будет вредить людям. — Сколь мне известно, Хциоулквоигмнзхах довольно спокоен и философичен. Он долгое время мирно жил на Сатурне, он обладает огромными знаниями, ради которых его пленил Соломон, — рассказывал Картер. — Тогда пусть поможет найти отца Каору, — поставил условие Синдзи, — и пусть валит на все бесконечномерные стороны бытия. Рэндольф передал. — Он говорит, Синдзи, на ещё одной внешней стороне сосуда Соломона есть тайный шлюз, там слуги Ктулху собрались в ожидании чего-то… они забрали человека, которого сюда отправили! — поведал мастер-оккультист. — Хциоулквоигмнзхах был послан Ктулху передать это нам… — Что?! Они схватили отца Каору?! — Синдзи с тревогой взглянул на любимого. — Должно быть, да, Синдзи, они взяли его в заложники, Ноденс предупреждал меня о том, что слуги Ктулху хотят использовать меня для своих планов… — не удивился Табрис. — Постой, почему ты раньше нам этого не сказал? — посмотрел на него Рэндольф. — Я не думал, что эта информация сейчас важна. Я много чего мог бы рассказать вам… Эх, — Каору грустно поглядел на сосуд. — Но у меня есть козырь против них. — Какой? — въедливо спросил Рэндольф. Каору в ответ улыбнулся с оттенком вины и иронии: — Вы мне не доверяете — потому я вас не обижу, Картер-сама, если вот так не скажу! С такими словами Табрис крепко взял руку Синдзи. — Ничего, мы с этим справимся — и не с таким справлялись! — затем менее оптимистично добавил: — Вот только мой отец может это не пережить. Картер-сама, попросите уважаемого Хциоулквоигмнзхаха, — у Каору не возникло ни намёка на затруднение в произношении демонического имени, — провести нас к этому тайному шлюзу. Тогда Синдзи его выпустит на волю. — Х-хорошо, — Рэндольф как-то нехотя, но согласился — лучше плана у них не имелось. — Хциоулквоигмнзхах обещает исполнить… Он предлагает нам воспользоваться им, пятёркой Вайен и Оссадаговаем, чтобы добраться до этой «обратной внешней стороны» через «внутренности». — А это единственный способ? — Синдзи как-то не хотелось «нырять» в отстойник демонов. — Боюсь для другого способа потребуется перестроить геометрию Бутылки, а это может быть чревато… В теории с кольцом можно — но это должен будешь делать ты из-за родства. — Рэндольф ещё немного подумал. — Нет, лучше «проплыть» — если каждого из нас возьмёт демон — это убережёт нас от воздействий «внутренностей» сосуда. — Хорошо, тогда не будем ждать! Только предупредите этого Хци… как-там-его… что если он посмеет что-нибудь выкинуть — я сразу вызову Первую! — И я буду рвать и метать, — предупредил Ангел Свободной Воли. — Хорошо, — мастер-оккультист всё передал Хциоулквоигмнзхаху. — Тогда я ещё свяжусь с NERV — вы слышали? — майор обратился к штаб-квартире. — Если мы погрузимся — связь оборвётся! — Хорошо, делайте, — одобрила Мисато. — Есть, мэм… Каждый «седлал» своего демона — Рэндольф «встал» на длинную голову Хциоулквоигмнзхаха, с помощью кольца Дагона он также лично контролировал Оссадаговая, который на жабообразном туловище повёз на себе Гюнтера. Остальные разместились на пяти Вайен. Сразу же после потери связи с группой, произошло совершенно непредвиденное: — Командующая Кацураги, мы фиксируем Еву-10! — доложил Макото чуть ли не с сумасшедшим видом, настолько сильно это всех переполошило. Обозначенный Юнит просто появился за пределами периметра защитного барьера, накрывавшего базу NERV (и способного при необходимости дальше накрыть все близлежащие жилые районы). — Ева Хикари! — Тодзи всего передёрнуло. — Тэтан говорили, она вырвалась из-под их контроля вместе с пилотом! Но навыки управления Евой были таковы, что вряд ли пилот был живым человеком! — освежил воспоминания Козо. — Чтобы это могло значить? — Сейчас узнаем, Фуюцуки-сенсей, — похоже, Юй не особо удивилась. Впрочем, ей был привычен такой вид. — Юнит пытается выйти на связь по стандартной частоте! — доложил Шигеру. Рей Аянами I пришла в себя — похоже, её астральная проекция не могла просто так последовать вовнутрь Бутылки. На экране появилось изображение Хикари — в каком-то чёрном контактном комбинезоне, состоящем как из плотно сплетённой старой киноплёнки. Вид у неё был бледным, глаза, кажется, мало что выражали. — Хикари! — выкрикнул Тодзи. Козо строго поглядел на него, требуя умолкнуть и не мешать разговору. — Хикари? — Мисато опомнилась: — Говорит командный центр NERV… — Без лишних слов, — оборвала её Хикари монотонным голосом. Лицо её смотрелось совершенно неживым. — Я — вестник Хранительницы Тайн Харлот. Вам известно об этой сущности. — Знаю такую! — сказал Кенске. На него обратились вопросительные взгляды: — Синдзи говорил, это такая ведьма из Мира Снов! Она хочет его Серебряный Ключ! — пояснил Айда. — Ведьма? — удивилась Мана. — А леших сюда не завезли, блядь, — тихо фыркнул Виктор. — Ваша Хикари Хораки отдала себя Хранительнице Тайн Харлот, чтобы спастись от Тэтан, — пояснила сущность в теле бедной девушке, сидевшей в капсуле злосчастного Десятого Евангелиона. — Сейчас она полностью принадлежит ей и не является самостоятельным индивидом. Но ваш товарищ может снова стать цельным индивидом, если вы будете делать необходимое Харлот — и также, по благоприятному стечению обстоятельств, необходимое в ваших интересах… *** Несмотря на всю пугающую потенциальность данного рискового предприятия — прохождение через Бутылку Клейна обошлось вообще без проблем: оккультисты «плыли» мимо застывших в «янтаре» монстров и «наслаждались» видами искривлённой перспективы и геометрии. Впереди простирался дьявольский колыхающейся «горизонт» — «слитый воедино» с «землёй», он при приближении «распадался» на какие-то непонятные «сглаженные кубы», которые свободно переходили друг в друга и расходились, и выглядели так, словно состояли из оранжевого желе. Не было человеческих понятий, способных точно выразить то, что наблюдалось внутри этого причудливого пространственного кармана. На бумаге это можно было выразить сложными математическими формулами — но представить! Ближе всего к этому подошли какие-нибудь сюрреалисты-художники — но видеть это на картинах или в анимации — и видеть в живую — огромная разница! При этом вокруг не было никаких звуков. Синдзи не требовалось дышать, он как застыл телом — похоже, время для плоти тут и правда замирало. Зато он мог думать. Наверное потому, что был волшебником. Костюм Картера как-то по-своему сработал — он преобразовал Синдзи в полуматериальное подобие, что облегчило дело на полпути. Каору, как обратил внимание Синдзи, в этом измерении хоть и обладал антропоморфным обликом, всё же заметно отличался от привычной формы в материальном мире — когда Синдзи смотрел на друга, тот вдруг повернулся — при движении он создал что-то вроде дополнительных тел, Синдзи иногда видел такое во снах и в четвёртом измерении — за ним как бы оставались фантомные изображения. Надо сказать, философы, жрецы и волшебники Земли давно знали о таком эффекте мистической плоскости благодаря априорному иррациональному познанию из коллективного бессознательного — индийские небожители, гекатонхейры, Герион, многие мифические существа со множеством голов и рук — свидетельствовали об этом и служили отпечатком сего сакрального представления. Синдзи, кажется, отыскал силы моргнуть — он чувствовал как веки покрывают глаза — но всё равно видел окружение. Наконец впереди «кубы» перестали всё возникать и возникать — они разошлись окончательно и впереди замаячило нечто, похожее на нормальную вселенную — это оказался смутный пейзаж: какие-то колонны, очередная арка… Храбрецы вышли из прохода, похожего на бассейн, над ними возвышалась конструкция, смахивающая на клетку — что-то вроде линии колонн тут заменяло решётку, висящую над «низом», откуда они появились. Многие твёрдые материалы тут выглядели как застывший известняк. Снег и пыль покрывали тут большую часть причудливого помещения, свидетельствуя о его заброшенности. Через промежутки в нависающих колоннах можно было рассмотреть свинцовое небо. — Они соединили эту «внешнюю сторону» с материальным миром — но это другая планета, скорее всего! Землеподобная, но не пригодная для дыхания! И от такого давления обычный человек скопытится мигом! — разъяснял Рэндольф. Синдзи это не так волновало: главное — они вернулись в материальный мир, где теперь хотя бы выглядели нормально — с одной головой и с двумя руками, а не как индийские боги! А уж там Синдзи их так вернёт назад — Серебряным Мечом! — Как же мой отец тут выживет? Он не волшебник, — обеспокоился Каору. Все начали осязать окружение экстрасенсорным восприятием — огромная площадка перед ними могла вместить приличное число народа, возможно, она предназначалась для размещения грузов, предназначенных транспортировать потом через портал. Какие бы загадочные строители не воздвигли бы это довольно грандиозное сооружение, пришельцы с Земли явились сюда вовсе не для изучения архитектурного наследия. — Туда! — указал Рэндольф. Хциоулквоигмнзхах не мог выбраться из Бутылки следом за ними, потому попросил освобождения. — Хорошо, ты свободен! — отпустил его Синдзи, наведя кольцо Соломона и блеснув звездой Давида. Хциоулквоигмнзхах поспешил воспользоваться телепортацией и пропал неизвестно куда. Остальные демоны пока верно подчинялись — пятеро Вайен ничего не выказывали, и, возможно, они были мало разумны. Оссадаговай слушался персонально владельца кольца Дагона: то есть Картера. Все двинулись туда, куда указал мастер-оккультист. Они зашли за громадные каменные блоки, служившие подпоркой для столь же массивной сложной крыши, в них самих даже были вырублены какие-то неведомые полости. Через них проглядывались некие высокотехнологические кабели, некоторые другие детали помещения — вроде металлических конструкций в разных местах, бронзового и свинцово-серого вида, также свидетельствовали в пользу того, что далеко не дикари возвели эти чертоги — впрочем, судя по состоянию всех техногенных структур, конструкторов этих тут давно не было. — Напоминает уровни первого Doom, — прокомментировал Каору, похоже, несмотря на страшную озабоченность участью отца, отважный чародей-альбинос не унывал и вполне мог говорить и думать о чём-то ином. — Ага, прямо как Кармак это всё строил по чертежам Гигера и Ридли Скотта, — согласился Синдзи, отметив характерный светло-заселённый орнамент стен впереди. С помощью экстрасенсорики все охватили некую паранормальную завесу где-то по направлению движения, не пускавшую восприятие дальше. — Как пить дать — засада! — предупредил Гюнтер. — Не бойся, друг, мы тебя защитим, — пообещал Рэндольф. — Я не боюсь засад! — Каору ускорил шаг, хотя он мог двигаться куда быстрее с помощью сверхъестественной силы, юноша предпочёл идти без особой спешки, вышагивая гордо и бесстрашно. Синдзи это восхищало. — «А чего удивляться? Каору — это я, каким хотел бы быть!» — подумал Икари. Наконец, они встретили демонов на этом уровне. Сразу от стены со светло-зелёным орнаментом открывался выход под открытое небо — там всё оказалось заполонено полчищами глубоководных-колдунов, осьминогоглавых гаргулий и иных прислужников и созданий Круга Ктулху — поодаль в арсенале этой армии даже стояли какие-то боевые установки. Ещё дальше — очень и очень далеко протягивались на самой линии горизонта какие-то неведомые горные цепи. Высокие бронзовые мачты и колонны (внутри оказавшиеся заполненными проводами, судя по некоторым поваленных), точечно располагались в округе, разбавляя вид сотен рыбьих и осьминожьих рыл и морд. Глубоководные держали чародейские жезлы, дети Ктулху — трезубцы, Старцы-ренегаты — меньшие в числе — тоже чем-то вооружились. — Это древний Фарос, — узнал теперь место их нахождения Рэндольф, — значит, близко Йог-Сафа и второй Потерянный Хребет Гор Безумия, выпавший из земной яви во время битвы Старцев и Ктулху вместе с Фаросом! Синдзи вспомнил об этих местах и о событиях, которые ему довелось узреть в откровении Ньярлатхотепа в Закатном городе, когда Ползучий Хаос принял облик Лобона, а также самому увидеть во время сновидческих и астральных погружений в водоворот времени, и узнать из древних документов, в частности из «Некрономикона», Пнакотических манускриптов, Р’льехского текста и прочих. — А вот и вы! — прозвучал знакомый и надменный голос, усиленный колдовством. Перед всей армией материализовались из-за ранее возведённой завесы сам барон Гауптман — прямиком с кубинской сигарой в зубах и в пижонском наряде, с ним появился Ланг Фу, полностью скрытый за характерными одеяниями, ещё тут выскочил представить расы Ми-Го, с ним вышла женщина индейской внешности с мечом-дезинтегратором — очевидно, из народа Кейнан, за её плечами выступили ещё трое гуманоидов в колдовских балахонах со всевозможными амулетами, расшитыми украшениями и тому подобным. Последним из завесы выбралось отродье Ктулху, сжимая в здоровенных конечностях хрустального вида цилиндр, где размещался без движений Сэберо Нагиса. Кажется, он спал. — Как хорошо, что вы нашли нас! — барон-колдун совершенно смело топал своими лакированными туфлями по красному песку и снегу, впрочем, его второй кожей окружал магический барьер, потому чародей-пижон не рисковал как-то повредить себе обувь. — Вы взяли в заложники моего отца для каких-то своих целей — дайте мне поговорить с ним, чтобы я убедился в том, что это он! Остальное — потом! — затребовал Табрис у вражеских послов. — Хорошо, мы то позволим! Но я должен предупредить — малейшее соприкосновение с этой оболочкой, — барон разумел цилиндр, — убьёт его! Полностью! Человек, которого ты любишь — исчезнет! Никакое воскрешение — ни некромантией, ни Восходящим узлом — не будет возможно! — Я помню, — ни с кем ничего не обговорив, Табрис приблизился к отцу, предварительно бросив грустный взгляд Синдзи — Икари-младший вспомнил момент, когда ещё в прошлой причинности Каору оставил его, преданого, сражаться с Евой-02, а сам направился к Лилит и обронил в его сторону точно такой взгляд; сейчас Синдзи это очень не понравилось: любимый шёл как на смерть! Правда, сдавалось Синдзи, — не на свою! — Вот уж верно: Ангел Свободной Воли, нас ни во что не ставит! — развёл руками Рэндольф. — «Вам сейчас ничего не потребуется», — отозвался Табрис, замирая подле отца и слуг Ктулху. Он завис перед выставленным цилиндром. Представитель расы Ми-Го что-то копался в небольшом техническом устройстве непривычной для людей формы. Из-за этого Сэберо задвигался внутри цилиндра. Он раскрыл глаза. — Сынок? — взгляд отца был направлен лишь в одну сторону — его голос шёл из динамиков, расположенных на эллипсоидной голове Ми-Го. — Папа, ты меня слышишь?! — Да, сынок, слышу! Где я?! — отозвался Нагиса-старший, он шевелил губами, но не мог повернуть голову. — На смертном одре, отец! Вот и подошёл конец! И я твой Ангел — пришёл забрать тебя туда, где мама! — вокруг вытягиваемой руки Табриса разгорелся солнечный нимб. На лицах Гауптмана и кейнанке появилось негодование, остальные служители Ктулху просто не поняли к чему это было, до тех пор, разумеется, покуда последующий энергетический удар с яркой вспышкой не разметал в полыхающие дребезги цилиндр, дополнительно сработали ранее наложенные чары Олафа — они окончательно уничтожили отца героя. Кейнанка обожглась и с воплем полетела на землю. Ми-Го разорвало в органический бульон. Иные защитились оккультными оберегами. Гауптман с бранью на устах утерял сигарету и сосредоточился на активации охранительных систем, он понял, что оказался рядом со сверхновой… — Каору, ты!.. — поразился Синдзи, поначалу не поверив своим глазам. — «Да, Синдзи, я убил своего отца только, чтобы не подставлять вас! Я принёс жертву!» — телепатически подтвердил Ангел Свободной Воли. — Похоже, он не ведёт больше переговоры с террористами, — отметил Картер. Гюнтер оказался шокирован больше всех: — Разве он не любил отца?! — Любил! — отозвался Табрис, вокруг него возгорались всё новые и новые нимбы, руки, стопы, голова — звёздное пламя окутало Ангела Свободной Воли, уподобив его скорее Люциферу или Уриилу. Многочисленные адепты и наёмники Ктулху всей армией направили оружие на воссиявшего полубога. — Тогда почему убил его?! — никак не мог взять в толк Гауптман, активируя ряд технических устройств, встроенных в одежду и призванных также генерировать силовое поле. — Потому что любил! — отчаянно ответил Табрис, находясь сейчас далёко в не самом лучшем расположении духа! Ангел необыкновенно разгневался! — Я не позволю больше его жизни служить разменной монетой! — он обрушил свой голос на всю армию звездоголовых, осьминогоголовых, рыбоголовых — и кого-там-ещё, казалось, сотрясся одним только обращением весь древний Фарос! Слуги Тёмных Богов в ответ открыли огонь — жезлы Й`глай испустили бело-голубые испепеляющие струи, порождения Ктулху и ллойгор запели чары разрушения и пустили в ход телекинетическое давление, Старцы принялись стрелять из своего футуристического оружия. — Ты бросил вызов Великому Ктулху! Его армия сокрушит тебя! — Ланг Фу задействовал все свои тёмные силы, над которыми ему в изобилии даровал власть зловещий господин — первосвященник изверг ядовито-зелёные эманации, которые так долго впитывал! При этом его наряд испарился и за ним показалось истинное тело — оно представляло собой скелет, полностью увитый дрожащими зелёными червями, испускающими накопленную энтелехию Ктулху! Это сокращались и шевелились частицы Великого Спящего — отдельные последователи вживляли их в себя, но Ланг Фу почти полностью заменил ими прежнее тело, став фактически единым целым со своим щупальцеликим Господом! Из глазниц всё ещё выглядывали мутные глазные яблоки, сохранённые в напоминание о том, каким жалким он был и как высоко взошёл благодаря милости Дремлющего в Р’льехе. Из отверстия в лобовой кости вытянулось что-то вроде третьего глаза на стебельке: — Ты восстал против силы, которую не взяли эоны! — Не взяли эоны?! Ха! Тогда мой гнев будет страшнее вечности, Ктулху! — решительно ответил Табрис, умудряясь стоять без намёка на усилия под шквальным огнём, при этом также полностью закрывая за собой соратников. — В бой! — вознамерился Синдзи. — «Нет, стой!» — отозвался у него в мыслях Каору. — «Это личное! Я сам с ними разберусь!» — Да, — остановил Синдзи Рэндольф, опуская его руку с перстнем, — кажется, друг, у твоего суженого действительно в запасе какой-то план… Вместе с этим Картер пока остановил всех трёх Рей, по его приказу они сверх уже действующих оберегов занялись развёртыванием дополнительной обороны из лунных призм — эти сверхъестественные щиты в любом случае не окажутся помехой. Барон Гауптман прежде всего отчаянно искал способ удрать. Ланг Фу и его ближайшие соратники обрушивались всей чародейской мощь против Ангела, одновременно со всеми прочими — кейнанцы стреляли из дезинтеграторов, ллойгор пустил в ход свои техномагические установки из металла — поливая врага невидимыми деструктивными импульсами, гравитационные лучи вырвались из пушек Старцев. Эфир, разогнанные элементарные частицы, раскалённая плазма, магия, гравитационные волны, телекинез — самые различные силы били на сплочённые солнечные нимбы. Старцы в небе готовились дать залп с армады, если не помогут наземные силы. Земля и воздух колыхались, словно одеяло — вновь и вновь: казалось, всё сущее приподнимается и содрогается. Глаза Табриса сверкали как отполированный огнём рубин, призрачные золотые отсветы, круглые… Синдзи пытался разглядеть: миг спустя он таки узрел во всех подробностях окончательно материализованные пламенные колёса, сформировавшиеся из нимбов: они завращались и раскрылись, исполненные очами! — Офанимы?! — поразился Гюнтер. — Колесница Господня?! [7] Ангел Свободной Воли и ангел предательства сосредотачивался и разворачивался, наконец он озвучил имена своих тайных соратников, с которыми выступил аж против самого Ктулху: — Йомагн’то! Зиндарака! Рагортуа! Неоновые параболы, янтарные геометрические узоры — порождающие другие, дюжины головоломных фракталов, безумные цвета и формы, загибающиеся вверх и спадающие волной, они вырвались, отражая и разбивая вражеские каскады — все сотворённые конструкции направились против целой армии, перешедшей из атаки в оборону — порождения Ктулху развернули защищающие чары, служители Дагона не отставили, ллойгор окутали себя призрачными телекинетическими оболочками. Старцы с простым оружием, кейнанцы, гули и всякие не особо сильные колдуны пали первыми, просто распавшись в пепел или в органический компот. Потом исполненные очами «колёса» обрушились на них, едва отставая от первой спущенной волны, раскалывая защиты и затем беспощадно выжигая служителей Ктулху. Ни технология, ни магия не могла устоять против такого напора — даже энтелехия самого Властителя Р`льеха оказалась не способна устоять. Словно взорвался вулкан и из его жерла взошло ещё одно солнце, заливающее тут всё — дети Ктулху, казалось, высыхали и просто скручивались и окончательно пропадали, как подожжённые листки бумаги. Ллойгор и рыболюди просто сгорали мгновенно. Теперь, когда напор слуг Ктулху более не сдерживал разошедшегося Табриса так сильно, от него всё естественное и слабое сверхъестественное оружие просто отражалось в нападавших — залпы Й`глай теперь отскакивали рикошетом и били по самим стрелкам — слуги Дагона падали, прожжённые насквозь от своих жезлов, многие регенерировали в зелёном излучении энтелехии Ктулху, но пламя Табриса затем сразу клало их навсегда — ихор в личине дрожащих червей-симбионтов погибал вместе с ними. Расчистив первые сотни рядов перед собой, Табрис чуть опустился, под ним уже в зловещей агонии пошли пеплом обычные колдуны, полноценное отродье Ктулху держалось из последних сил. — Стой, пощади! — вопил Гауптман, у которого падал последний барьер, проецируемый неземными высокотехнологическими устройствами, все привычные магические защиты уже разрушились, даже самые прочные и питаемые извне. Табрис мог сразу его убить — но собирался высказать как послу кое-что перед смертью. — Я спас твоих друзей! Синдзи и Картера! — осведомил прижатый к стенке глава братства Зверя. — Это правда? — Табрис послал телепатический вопрос соратникам, зная, что они слушают. — Да, он спас меня и Синдзи от участи хуже смерти! Ради своих планов, но он рисковал собой! — не стал таить Рэндольф. Табрис перестал обрушивать какое-либо давление на Гауптмана: — Тогда — убирайся! — Ланг Фу тоже помогал мне! Он тоже рисковал! — стал напоминать Гауптман, указывая на лидера культа Ктулху. — Я не отступлю… — отрезал тот. — Ну как хочешь! — барон сразу же побежал, пользуясь тем, что Каору оберегал его от своей ярости, льющейся подобно магме из раскрывшихся недр. — Ктулху сделал меня бессмертным! Тебе не забрать мою жизнь! — постулировал Ланг Фу, частично его преобразованное тело начало разрушаться, черви всё загорались и лопались, порождение Ктулху рядом окончательно распалось. — Ариил, — вдруг назвал Каору — среди всего его неземного света вдруг из лба снизошёл направленный луч бело-лунного «прожектора». — Я желаю поглядеть на твою душу, и на дары, которые тебе дал твой господь, — пояснил Каору на редкость безжалостным для него тоном. Ему открылся какой-то древний Китай, монах, познавший все земные премудрости, нашедший в них лишь пустоту — сморщенный и старый, не отыскавший ничего ценного, в отчаянии потративший много лет на поиски истины, безумный философ отдал все сбережения, пожертвовал всем — и наконец погрузился в запретные и самые тайные мистерии, где он отыскал нечестивый культ Опухшей девы — и узнал истину… Ничего не имеет смысла. Всё — тлен. Всё — морская пена. Космос висел над ним давящим океаном. В ужасе Ланг Фу обнаружил лишь один способ жить: если не можешь превозмочь — будь на одной стороне. Он поклонился Великому Ктулху, как олицетворению всей вселенной тиранической безысходности — отдал всего себя служению этой сущности, пришедшей к нему во снах после чтения заклинаний, полученный от загадочной Опухшей девы. Он сам стал частью вселенского ужаса! — Какая отвратительная мысль… И ты слился с тем, кто походил в твоих глазах на абсолют? Ужас и безграничное отчаяние ты счёл Абсолютом? Ты стал его пленником, потому что не смог найти свободу? — безжалостным тоном поинтересовался Ангел Свободной Воли, сейчас ставший скорее Уриилом, Пламенем Бога. — Сны Ктулху наполнили меня! — весь скелет Ланг Фу исчез, кроме черепа. — У меня ещё есть тела! Я буду жить вечно! Смерть будет ждать тебя! — Отправляйся в пустоту — таким как ты, там самое место! Табрис вырвал душу из исчезнувшего черепа, вместе с тем за один ничтожный миг обратив в первородную слизь все побочные тела Ланг Фу. Он отправил его за Двери Гафа, куда потоком устремил и всех прочих павших в этой битве. Его враги окончательно умирали. — Каору, раз всё так, нам надо уходить! — прокричал Синдзи. Он уловил своим экстрасенсорным восприятием, как погибли почти все наземные силы — сейчас в живых оставались только громадные шогготы с тяжёлой артиллерией на самых дальних позициях, они применили своё оружие, закрыв почти всё поле боя огромными взрывами. Частично конструкция над порталом обрушилась из-за этого. Обереги держались. — Я ещё не закончил! — Каору не сдвинулся с места. — У них ещё остаётся флот! — предупредил Рэндольф, разумея металлические суда — стометровые и больше — формой походящие на утюги. Они висели где-то в десяти километрах над поверхностью. Неожиданно одно из их циклопических орудий чуть перевелось в сторону и пока только в самом слабом режиме пальнуло по самому большому шогготу — ползшему с тяжёлыми батареями: ещё одно грибовидное огненное облако взошло и затерялось на общем фоне. Старцы, управляющие судами, находясь в терминалах, всё пытались что-то сделать — управление не отзывалось и «жило своей жизнью». Наконец, они потянули свои конечности к процессорам, начали раскрывать внешние слои материала, чтобы добраться до микросхем, вторжение — а это было, несомненно, именно оно — началось именно здесь. С микросхем на них хлынула летучая эфемерная субстанция, как дым, преисполненная множеством красноватых искорок — словно муравьи, эти мелкие огоньки расползались по микросхемам и них теперь проступал тёмно-зеленоватый налёт — это были иные микросхемы! Один из Старцев воспользовался ручной пушкой Йит и на самом слабом режиме пальнул из зубцов по направлению к сгущению странной субстанции — она оградилась множеством АТ-полей! Каору Нагиса крайне самодовольно ухмыльнулся: — «Ируил!» Суда теперь подчинялись ему — они обрушили беспощадный обстрел на горные возвышенности Фароса, распыляя цитадели Старцев. — Думаю, мне пора сразиться с вами! — Каору как подпрыгнул, стартовав в небеса. — «Не бойся, Синдзи! Я справлюсь сам!» — «О чём это ты?!» — растерялся Синдзи. Он закрыл глаза, практически полностью отрешился от обычного восприятия, чтобы увидеть… Он увидел. — Это Евы, Рэндольф-сан! У них есть Евы! — Пять Евангелионов наконец вышли из засады, кем бы ни были их пилоты, подумал Синдзи, кто бы ими не управлял, они, похоже, не намеревались вступать в бой — вся армия стояла тут скорее для эффекта, им требовался Сын Белой Луны, сдавшейся добром, — когда первоначальный план провалился, они не горели желанием сразу брать Табриса силой, вероятно, сколь можно было подумать, опасаясь даже не проиграть, а убить ценного субъекта при захвате. — Синдзи, ты можешь вызывать Первую — но не вступай в бой и не используй её АТ-поле на полную! Я уверен, иначе что-то произойдёт: мой обширный космический запас знаний, полученный от Адама, говорит мне — Ктулху любит такие ловушки! И это место — похоже на неё! — Да-да, тут какие-то аномалии, конструкции… — поддержал Рэндольф. Мастер-оккультист тоже много чего видел экстрасенсорным восприятием, но не мог передать большую часть Синдзи из-за ущербности людского языка — но да младшему и так ясно было, что нельзя использовать его неконтролируемую силу в таком месте, не разобравшись до конца что тут и как, подобно тому как нельзя палить из огнемёта на пороховом складе. Первая требовалась только для большей защиты — Синдзи вызывал Еву, предварительно закрыв Бутылку Клейна, чтобы это не вызывало никакого дополнительного коллапса. — Мне больше кажется, Каору жаждет лично отомстить за отца! — весомо предположил Синдзи, располагаясь в кресле пилота. — Тогда не будем мешать ему, — отозвался Рэндольф, попутно погружаясь в сканирование окружения. — Пусть выпустит пар! В окружении вращающихся пламенных колёс и иных паранормальных геометрических образований Табрис гордо встал над самым крупным судном Старцев, из числа подчинённых. Вражеские серийные Евы — а это были именно продукты некого местного массового производства, так как они все оказались одинаковы на вид — впятером зависли напротив, поначалу они просто неспешно левитировали: из их спин вырастали металлические гребни, когда Табрис оказал на них первое деструктивное воздействие, то складки красной кожи растянулись в стороны, формируя огромные крылья, предназначенные для большей манёвренности в эфире и для большего распространения своего АТ-поля. Эти бойцы обладали красно-синей расцветкой, большую часть их брони представляла из себя структура, напоминающая плотно уложенную черепицу. Головы выглядели приплюснутыми, морды широкими, рты надёжно закрывались, нижние челюсти казались вдавленными, три глаза с каждой стороны агрессивно взирали исподлобья — в зрачках разгоралось знакомое гибельно-изумрудное излучение: энтелехия Ктулху — его прямые эманации наполняли этих воинов, делая их куда опаснее простых Евангелионов, не говоря уже о том, что они, вероятно, могли применять многочисленные смертоносные заклинания и иные способности, приобретённые и развитые Великим Древним в ходе бесчисленных войн со справедливыми и благими Старшими Богами. Кроме того, эти Юниты обладали дизайнерскими изысками в виде золотистых эмблем на груди и на лбу: они представляли собой овал с торчащими из нижней части отростками и надписью по периметру — благодаря обширным космическим знаниям, обретённым от Адама и от его Ангелов, Табрис мог их прочитать: «Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн». На человеческий это обычно переводили как: «В своём доме в Р’льехе мёртвый Ктулху видит грёзы, часа ожидая», хотя Каору Нагиса теперь прекрасно отдавал себя отчёт в вольности такого перевода — хотя бы потому, что «смерть» и «сны» для Высших Существ означают совсем не то, что для людей. Первой атаковала серийка с подобием трезубца — это оружие с красным древком оканчивалось веером синих мерцающих ножей — их прочнейшие лезвия с пронзительным звоном уткнулись в солнечный оберег Табриса: обычные колдовские защиты, пусть даже усиленные самим Ктугхой и его потомством, сразу же подавились, чем вызвали испуг у Синдзи, внимательно следящего за битвой: — Спокойно! — отозвался в голове любимого звонкий тон Каору, его улыбка сверкнула вместе со всполохом развернувшего АТ-поля, вполне привычного по форме — многогранный янтарно-багряный щит надёжно остановил направленное оружие, синие лезвия застыли в считанных метрах от самодовольного Ангела. — Я не стал бы сражаться, не будь подготовлен! — Ангел! Потомок Адама! — обратила внимание одна из Рей в контактной капсуле Евангелиона-01. Синдзи поглядел на интерактивную карту, где отображалось синее АТ-поле. Компьютер смог его распознать. — Это Ангел из Белой Луны! — удивился Синдзи. Да, это оказался тот самый причудливый организм, сочетающий всех порождений Адама из прошлой причинности, родившихся во время Второго Удара. — «Адам состоят из семнадцати аспектов, которые, будучи разделены, проявляют себя как отдельные Ангелы, практически не обладающие и граммом силы даже материального цельного тела Адама. Твой дружок — Свободная Воля — служит его душой; эмбрион, в руке твоего отца — плотью, основой; Армисаил — потенциалом давать новую жизнь; Лелиил — способностью управлять реальностью; Ируил — знанием и способностью управлять информацией; Ариил — глазами, умением видеть скрытое и духовное, идеальное… И так далее», — телепатически напоминал Рэндольф, по сути пробуждая в сознании Синдзи нужные воспоминания об этом — раньше учитель и ученик, разумеется, уже обсуждали эту ангелогонию, — «твой возлюбленный запечатал идеальное «истинное тело» Адама за пределами нашей родной Вселенной, чтобы проскочить на её территорию, во многом подконтрольную Ньярлатхотепу и Ктулху, а Исаак-Армарос смог благодаря родству с Адамом воззвать к жизни тогда всех этих аспектов, и вот сейчас твой дружок уже их вызвал! Они сейчас, подобно игральному конструктору, собирают полное материальное тело Адама, оно вполне себе сильно, чтобы потягаться хоть с Великими Древними в их нынешнем состоянии, покуда Хранитель Порога и космические циклы им не благоволят, покуда над ними тяготеют Знаки Старших и покуда их «идеальные многомерные тела» заперты, как у Адама! Так что не бойся за него! Парень умно всё подготовил!» Хмерический Ангел возник из вертикальной тени Моря Дирака прямиком над подчинённой армадой Старцев. Вероятно, если Ируил смог проникнуть сюда и взять под контроль бортовые системы, Табрис с самого начала припас этого бойца! Вернее бойцов. — Когда я разорвал с тобой контакт во сне, я зато смог потом найти его! Ноденс привёл меня! — объяснял Каору, приближаясь к ядру появившегося Ангела, который содержал в себе остальных от Сакиила до Армисаила. — Рэндольф Картер всё верно тебе объяснил! Сейчас я покажу этому Ктулху, что лучше бы даже он не вставал на моём пути! Причудливое создание любезно приняло своего «отца» в личине «старшего брата». Так Ангел-химера начал перестраиваться. Армада Старцев вела огонь из всех циклопических пушек, оттесняя серийные Евы, вынуждая их закрываться усиленными АТ-полями и оберегами. Впрочем, даже в полную мощь и с усилением от Ангелов, они были не ровней этим слугам Ктулху и могли разве что доставить ничтожные хлопоты. Одна из Ев, сжимающая меч — какой-то затуплённый и, на вид, не очень удобный — замахнулась, пробила оборону ближайшего «утюга» Старцев и почти разом дезинтегрировала его. Ева с жезлом Й`глай сконцентрировала выстрел на другом судне, преодолела АТ-поле с прочими средствами противодействия урону и проплавила броневые листы на корпусе как масло — испепеляющий проток прорвался через взрывающееся судно и точно таким же образом поразил ещё одно прямо за ним — разлетаясь, обломки «утюгов» по кривым траекториями, из-за искажённых здесь законов физики, устремились в самые разные стороны и вскоре пропали из виду. Всполохи продолжились, огненные шары раздувались и схлопывались, словно в небе извергающие вулканы и сверхмощные грозы вознамерились посоревноваться друг с другом в разрушительности. Каору Нагиса внутри призванного Ангела с блаженным видом продолжал двигаться в обтекающем рубиновом веществе ядра. Перестройка завершилась, когда он полностью осознал себя как Ангела именно в этом большом теле. Оно стало гуманоидным, золотистым и гладким, как резина. Его грудную клетку, спину и плечи покрыли твёрдые доспехи, белые и светло-золотые, с чёрными и красными линиями по краям пластин и сочленение. Голова приобрела людской вид — часть её скрыл костяного вида шлем с ангельской маской — от неё исходил длинный клюв, ещё одна маска проявилась на лбу — с уже куда более коротким и сглаженным «носиком». Подобное стальным листам, менее тяжёлое и более гибкое покрытие оберегало область эпигастрия, справа оно выглядело бледно-красным, а слева — светло-свинцовым. Белоснежные сверкающие волосы ниспали до лопаток. В области сердца образовалась маска Зеруила с широко раскрытым темнеющим ртом — в нём проглядывалась полость, где место сердца занимал свободно левитирующий шарик Лелиила чёрно-белой расцветке. Ниже в области пупка появилась светло-фиолетовая и сине-зелёная «маска» Израфила, смахивающая на знак Инь и Янь. Рёбра выходили наружу из уточнённого торса, их концы загнулись к проступившему кристаллическому ядру выше уровня пупка. Руки и ноги закрыли наручи, налокотники, набедренники и наколенники попеременно либо цвета светлой кости с различными зазубренными выступами, любо гладкие кристально-голубые, как из хрусталя — этот покров, очевидно, достался от Рамиила. На широких бёдрах проглядывались подобия жаберных щелей от Сакиила. На всех конечностях из сочленений выглядывали маленькие широко раскрытые глазки Маториила — самую малость, они подрагивали зрачками, заключавшими в себе дополнительные красные ядрышки. На правом набедреннике костного вида образовывалось подобие головы Гагиила, так, что ниже идущая верхняя челюсть служила защитным наколенником. Руки оканчивались тёмно-зелёными «резиновыми» пятью пальцами — однако, очень длинными и гибкими, словно без костей, покрывавшие их кольца зазубрин, похоже, свидетельствовали в пользу происхождения от Сандальфона. Ноги переходили в прямые ровные стопы без пальцев, подобные резиновым сапогам, как у Сакиила. — Михаил! [8] — наименовал так себя Табрис, единый с братьями и по сути являющейся материализованным Адамом, он сформировал из рубинового вещества, похожего на ядро, длинный прямой меч с причудливой гардой. Когда это оружие затвердело и приняло окончательный вид, оно взяло руку в кольцо, само лезвие выглядело массивным и при этом изящным — Табрис не мог без грациозности даже в бою! Ослепительная улыбка воплощённого Адама воссела позади вращающихся колёс. «Колесница божья» из последних сил сдерживала серийных Ев вместе с перегревшимися циклопическими пушками Старцев. Расходуя их потенциал, Ируил шёл на таран и взрывал атомные реакторы, тем самым губя Старцев-ренегатов, полностью беспомощных. Преодолев все вторичные проблемы, красно-синие Юниты Ктулху грубым натиском добрались до главного противника — они провоцировали разрушительные вибрации в эфире или даже в самой структуре Природы, сам Великий Ктулху стоял за этими марионетками — и через них реализовывал свои познания в боевой магии! Табрис с самого начала знал, с каким противником ему довелось столкнуться, потому не хотел впутывать Синдзи в это противостояние без должной на то необходимости: особенно после случившегося в бою с Кьяэгхой. Меч серийной Евы рассёк колесо — его «глаза» пропали, как сдутое мощным порывом ветра облачко, оно распалось и рассеялось. Другая Ева ударом булавы пробила заслон из нимбов — они осыпались как расколотые линзы. Наконец Михаил лично ответил следом — «богоподобный» скрестил меч с серповидным лезвием одной из Ев Ктулху. Другая с трезубцем полезла прямо в лобовую атаку — Ангел, оставляя золочёные всполохи и искры, отразил её выпад: окутанные голубой аурой ножи оказались отражены, голубая и золотая линии разошлись гнутыми полосами, затем снова столкнулись — хлопок и вспышка смешанных цветов — Михаил взмахнул ещё выше, занося изящный меч. Из свободной руки Ангела взвились раскалённые фиолетовые хлысты — правда, мало помогли: когда они выбросились, Ева разрубила их тупым мечом, другая бросила серпы — они вонзились прямо в противника. Третья с булавой метнулась заходить с тыла. Та, что с жезлом, шла напролом. Михаил отторг из кровоточащих ран вражеские серпы, они снова вернулись в руки метнувшей их Евы. Юнит-мечник отверз пасть и вербально озвучил формулы — изумрудные символы из сознания Великого Ктулху окружили заклинателя в полёте и следом его всего плотно окутали вызванные к воплощению абстракции Иной Вселенной — невообразимые для человека. А затем от него эта беспорядочная направленность, образующая всё-таки какие-то сводящие с ума узоры, словно сеть, накинулась на Михаила. Ей назначалось удержать овеществлённого Адама, покуда прочие наносили бы повреждения прямыми атаками. — Нет! — Икари приготовился уж броситься на подмогу. — «Не бойся, Синдзи!» — телепатически передал Нагиса. Его любимый выкрутился из этой ситуации — Михаил снова призвал солнечные нимбы, чьё вращения и чья музыка заглушили пение Ев, устремления потусторонних вибраций переменились: порождения чужеродной геометрии отступили, а Табрис прибег к более привычным для него образам: — «Получите!» Ослепительный владыка небесной рати испустил с развившихся волос вихри солнечной короны, словно он и правда был звездой, эти извержения преобразились в отчётливые формы драконьих глав из азиатских сказаний, в летящих грифонов, в ревущих львов, бегущих рысей и саблезубых тигров, состоящих словно из расплавленного золота, как перекрытие им материализовалось множество янтарных рук, натянувших раскалённые луки, — неоновые стрелы с наконечниками словно из разогретой меди стоглавым громом обрушились на врагов, пронзая и прожигая «черепичные» доспехи. Красно-синие шестиглазые Юниты Ктулху все разом оказались вновь отброшены, четверо срочно уплотнили оборону, напев новые обереги и временно пожертвовав в пользу защите способностью атаковать. Об эти бастионы со свистом разбились полчища ангельских тварей. Ева с булавой неугомонно рванула и смогла тупым ударом пробиться через заграждения из сплетений шей и голов мифических зверей, снова растворив оживлённые мифы в туманный субстрат, но вот полетевшие вместе с тем стрелы с электрическим треском и отблеском прорвали АТ-поле и «черепичный доспех», одна стрела глубоко вонзилась в голову прямо в области трёх глаз справа, крылья позади оказались продырявлены, стальные гребни, из которых они выходили, заметно оплавились. Затем на неё набросились птицы и саранча, состоящие словно из живой плазмы. Стаями, ангельские духи проникали под доспехи. Вместе с этим туда попал Ируил, чьи искорки абсолютно затерялись на фоне бушующей испепеляющей стихии. Остальные четверо Юнитов снова пошли в атаку. Нимбы притормозили пущенные следом серповидные лезвия, и Михаил встретил их блоком меча. Ева с трезубцем с истошным шипением всё сыпала голубыми искрами с веера-наконечника. Ева с жезлом распространила перед собой лазурную ауру от кристалла Й`глай — в ней потеряли форму все выпущенные стрелы и мистические звери, после чего затянулись в набалдашник. — «Абсорбировал меня! Ничего — я тоже умею абсорбировать!» Михаил приготовился отвечать той же монетой. Под давлением пения и чужеродных абстракций его воплощённые образы развеивались и снова бесследно пропадали. При этом сражающиеся громовержцы постоянно перемещались, рассекая ржавые и свинцовые просторы скорее любой кометы. В какой-то момент они преодолели атмосферу из дымки и уткнулись в абсолютно-свинцовый горизонт, который подобно шатру накрывал тут всю теорию: сие обиталище Старцев-ренегатов точно оказалось не иной планетой — а замкнутой конструкцией, подобной Бутылке Клейна! Одна из змеиных глав оплела жезл Й`глай, и начала из кристалла выпивать заряд. По эфемерному телу серебристый проток потянулся к Михаилу. Подобный Богу резко выбросил свободную руку в сторону Евы с большими метательными лезвиями — конечность Ангела спокойно отделилась от основного тела, налету посредине ладони открылся круглый рот Сандальфона, из него под сильнейшим толчком вырвалась кость-копьё Сакиила — это оружие пробило защитное АТ-поле выбранной жертвы, слабо замерцав, оно распалось, десница Михаила вонзилась пальцами прямиком в голову Евангелиона, все три глаза оказались разом выдавлены, кость Сакиила пробила череп в районе ноздрей, из культи выше локтя вырвались светлые придатки Армисаила и также воткнулись в раскрывшийся рот жертвы. Вдобавок глаза Маториила прицельно извергли кислоту, струями она с паром и шипением разлагала только органику Евы, трансформируя в питательный раствор для дальнейшего роста именно ангельской органики. Поражённая таким «лицехватом», Ева-серповка дёргаясь в конвульсиях, смогла только довольно-таки беспорядочными взмахами разрезать прицепившуюся руку до кисти, и эта оставшаяся часть Ангела крепко вросла, субстанция Армисаила проникла в мозг через глазницы и стала распирать череп изнутри. Ева с булавой, первая, изрядно пострадавшая от стрел, отдалилась от дерущихся. Только трое Юнитов теперь смогли полноценно преследовать Михаила, окружённого скопищем своих фамильяров — они скользили по «конечному небосводу»: благодаря причудливой симметрии местного суб-измерения дерущиеся Ангелы и Евангелионы смогли переместиться к местам, которые они уже преодолели. Разумеется — на дымящиеся руины цитаделей Предтечей и на сглаженные горные вершины обрушились ещё большие бедствия — в такой атмосфере Старцы-ренегаты проявили возможность к полёту, их бочковидные тушки причудливым образом порхали — вот только сумасшедшие вихри сносили их и низвергали на беснующуюся землю, размазывая всмятку. Долины раскалывались, в расщелины сползали шогготы и обрушивались сверхпрочные конструкции. Где-то среди этого хаоса, вполне обыденного для таких титанических столкновений, взлетела и готовилась покинуть пределы обречённого на гибель измерения машина Старших Богов — похожая на «часы». Барон Гауптман, как-то раз очень удачно выкравший это устройство родом с Элизии, принимал самые разные телепатические и технические сигналы о бедствиях, с отчаянной просьбой захватить и их. Но лидер братства Зверя даже не подумал о том, чтобы кого-то выручать — он помогал только тем, кто мог обеспечить его положение. Законченный эгоист, барон был уверен, что только так можно жить, потому со спокойной совестью бросил отродий Ктулху, Старцев и жрецов-глубоководных подыхать тут под ногами у сцепившихся «дизайнеров ландшафта». Громовержцы продолжали схватку, перемещаясь по «внутренней поверхности небесного шатра». Они нарезали сложные зигзаги, то и дело испаряя горы и создавая огромные кратеры в местах случайного попадания брошенных мимо атак, производимые ими ударные волны, казалось, ещё немного — и могли просто-напросто разорвать это измерение изнутри! И вот, словно собираясь внести некий порядок, истинные хозяева древнего Фароса наконец явили себя — поодаль о места схватки и от размещения Первой с поддержкой отворились многогранные сверхсложные ворота — металлические, цилиндрические, перетянутые лентами — они вытолкнули целую процессию уродливых монстров, принадлежавших к пантеону Мифов Ктулху. Синдзи и Рэндольф сходу их заметили. — Это Даолот, — Картер опознал ту неведомую металлическую мешанину, переместившую сюда Древних, — младший владыка времени и пространства: его Ктулху используют для транспортировки! Впереди направлялся отвратительного вида псевдогуманоид, сильно отдалённо сохраняющий облик большого глубоководного — у него были две ноги, пара основных рук, точащих из боков, выше них его «плечи» скрывали органические костные пластины, похожие на панцири моллюска, позади тянулся хвост — какие-то ракушкаподобные выросты, узелочки органики, всевозможные сложности его внешнего облика — они «украшали» этого монстра сплошным покровом: у него шевелилась борода из длинных и тонких отростков, выше располагалась сплюснутая челюсть, зубы больше напоминали «морские кораллы» (это сложно было описать — но именно такие ассоциации возникли у Синдзи), ещё выше выпячивались по три глаза с каждой стороны. Несомненно это шёл Отец Дагон — в руках морской царь — вернее в верхних конечностях: язык не поворачивался называть руками эти образования — во многосуставчатых и в сложно сформированных друг с другом «пальцах» — Повелитель глубин сжимал чешуйчатое древко трезубца, похожего на тот, которым сражался один из Евангелионов — это оружие также заканчивалось веером мерцающих лезвий. С ним чуть позади двигалась, наверное, Мать Гидра — во всём подобная Дагону, кроме более приплюснутой морды, чьи черты смахивали даже на рыбу-каплю, её борода щупалец располагалась больше по бокам, и она была гораздо толще, немного ниже ростом, её со спины защищал более массивный панцирь. У них у обоих на брюхе тянулась серебристая чешуя, очень гладкая, похожая на наклеенную гальку; в сочленениях панцирей оттенка свинца у них шевелились полупрозрачные фиолетовые не то трубки, не то сплетения нейронных клеток, многократно увеличенных; бордовые раструбы раздувались от «дыхания» на боках; ниже в области сильно условного паха складывались рудиментарного вида конечности… Их — опять же, с позволения сказать — ноги заканчивались сложными «пальцами», расставленными очень широко друг от друга. Их наружность отмечалась ещё множеством деталей, сложно соотносимых с привычной для человека природой — потому, как зачастую бывает с Великими Древними, их можно описать либо набором общих фраз, либо длинным перечнем самых разнообразных аспектов облика, которые, невзирая на их изобилие, парадоксально, не так уж много по итогу скажут о внешности в целом тому, кто читает этот отчёт. С Дагоном и Гидрой целой дружиной выдвигались менее известные, но не менее верные соратники Ктулху — а именно: Рондари-Бин`Кейн — во всём подобный супружеской парочке владык глубоководных, кроме головы, больше смахивающей на акулью, за это смертные слуги нарекали сего демона повелителем именно этих рыб; Вичурилопс — «солнце глубин»: этот Древний выглядел как бордовая морская звезда со множеством «лучей», которые заканчивались чёрными когтистыми выростами — он весь подрагивал, его покрывали бесчисленные точки — похожие на жала, и вызывающие приступ трипофобии — как будто этого мало, он выглядел скорее как «пирамида» из наложенных друг на друга подобных «звёзд» — многостворчатое сочетания жал, когтей и лучей, такое же сложное для описания, словом — вот чем он был. Кроме них ползли более «заурядные» гады — сизый и слизистый Куваат — владыка тёмных вод, напоминавший улитку, скрученный в спираль, он двигался на скоплении боковых и передних бородавчатых придатков, его с разных сторон как бы сплющивали подобия раковин. Им за спиной компанию составляли Джининьга и Басатан — первый считался защитником Р’льеха: Хранитель и Ключ Водяных Врат, Омар Глубин — один из самых преданных Великому Ктулху слуг; второго как бога-краба почитали ещё в Гиперборее — да, они оба более всего напоминали земных ракообразных — оба выделялись своими грозными клешнями, обоих сковывали красного оттенка органические доспехи с очень сложными и частыми сочлененными, в остальном они походили на Дагона и Гидру, разве что голову первого, вросшую в туловище, защищали сплошные пластины, в его теле виднелись технические устройства из металла. Басатан на его фоне же больше напоминал земного краба, и паука-сенокосца, у него снизу всюду торчали очень длинные конечности-трубки хрустального вида. Далее экипаж Первой узнал ползущего на брюхе Шлитнета — слизистого червя с массой чёрных щупалец, окружающих пасть; Коинченна — морского ужаса, походящего на смесь кита, рыбы и осьминога, серого и гладкого, послужившего прототипом мифическому тёске из легенды о Кухулине; и Эйдолона Слепого, чьё воплощение якобы обитало в Персидском заливе — этот Древний выглядел как безглазая чёрная черепаха с мягкой оболочкой, покрывающей треугольную голову, позади от него, как и говорили мифы, тянулись длиннющие кнутоподобные хвосты с большими присосками на конце каждого. С ними шествовали ещё много меньших созданий — не по размерам, а по силам, тут двигались самого разного вида чужеродные левиафаны, которых Синдзи и Рэндольф не узнали. Всего тут набралось около двадцати значимых Великих Древних. — Ктулху решил кинуть регулярные части в бой! После того, как передовые части получили своё! — прокомментировал Рэндольф. Все Рей сидели очень сосредоточенными. Гюнтер перепугался больше всех. Синдзи и его учитель не показали страха — скорее их объяла мрачная решительность. — Каору, я могу с ними сразиться? — Синдзи попросил разрешение с нотками сарказма, всё-таки по итогу не шибко оценивший столь трепетную заботу о себе со стороны возлюбленного. — Да! — отозвался Табрис, в форме Михаила всё сражаясь с серийными Евами культа Ктулху. Двух он уже подверг заражению, благодаря чему вывел из строя, остались ещё трое. Ангел выбросил волосы в виде сплетённого хлыста, ухватил Евангелион с мечом за руку и перекинул, насадив корпусом прямиком на трезубец ближайшего однополчанина. В свою очередь в Еву с серпами ещё глубже проросла ранее брошенная десница — от её проникновения машина деформировалась до плеч. — «Армисаил!» Белые конечности Ангела Утробы выбросились из захваченной головы, преображённой в одну большую опухоль, покрывшуюся зловеще ухмыляющимися и прекрасными лицами Каору Нагисы, придатки — зачастую, с этими же физиономиями и даже полноценными туловищами до пояса, схлестнулись со светящимися зелёными червями Ктулху — в этой битве они сплетались, поглощались друг другом, рвались и растворялись. Во всём организме маленькие Каору яростно вцеплялись в них зубами и рвали руками. Им помогали бегающие огоньки Ируила, свело-голубые скопления слизи Бардиила, кислотные слёзы Маториила и многочисленные совсем маленькие ангелы-фамильяры самых разных форм. — «Ариил!» — из лба Михаила «прожектор» лунного света коснулся сознания Евы-мечника, пытавшейся убраться с трезубца. Стремление к смерти наполнило её, она ещё сильнее налезла на прожигающие её изнутри лезвия. Множество ангельских голосов Каору хором пели О́ду «К радости», громко и безжалостно запутывая и насилуя неприятелей на ментальном плане — тем самым сбивая Великому Ктулху его претворяемые формулы — в них постоянно раздавались слова людской песни как грубое смысловое искажение, тем самым либо лишая всей силы посылаемые заклятья, либо деля их непредсказуемыми, последнее вынудило Властителя Р`льеха перестать использовать магию столь часто. Ева с булавой оказалась наполовину подчинена Ируилом, потому с тыла обрушила своё оружие на голову жезловика, пытавшегося снова что-то наколдовать — тот едва уцелел за ослабшим щитом АТ-поля. Михаил устремил волосы к набалдашнику, зарядившись от него, он окутал меч ярким неоновым ореолом Й`глай и со взмаха перерубил древко мешавшегося трезубца, чьей веер по-прежнему торчал в корпусе неудачливого меченосца — кровь у того всё под напором хлестала из раны. — «Рамиил!» Следом глаза Михаила загорелись сапфиром, Ангел надул щёки и выдохнул широкий испепеляющий поток аналогичного спектра — он скрыл наполовину вражьего Юнита со сломанным трезубцем, сжёг ему сперва роскошные крылья вплоть до оплавившихся металлических гребешков, горящая черепица ссыпалась с обожжённой туши. За распавшейся углём плотью показались металлического вида кости. Из-за них в ответ огню проступили всё те же изумрудные симбионты, что пытались восстановить организм. Может быть — у них что и вышло бы, но Ева с серпами, из чьей головы вырастала рука Михаила, налетела на обгоревшего до скелета однополчанина и выблевала на него светло-синюю жижу — она сразу начала впитываться в почерневшие органические останки, распирая в них уцелевшие сосуды, распространяя болезнетворный налёт и убивая частицы Ктулху. — «Бардиил!» Михаил отдалился, Ева с жезлом таки выпустила по нему луч, и угодила в возникший перед противником тёмный провал: — «Лелиил!» Из такого же возникшего провала — под ногами жезловика — луч вертикально пронзил Еву от области паха до черепа. — «Сахакиил!» Рука Михаила, росшая из головы серповика, раздулась и взорвалась, разметав верхнюю часть корпуса, не оставив ни следа от головы и плеч. Подвергнутая заражению Ева с разломанными частями трезубца устремилась прочь из-за ударной волны — на ней всё ещё бурлила светло-синяя инфекция, образуя пузырьки с веселящимися мордашками Каору, напевающими Оду «К радости». Великий Ктулху пытался очистить свои машины от проникновения, он изгнал из сознания Евы-мечника чужеродное стремление к смерти наряду с хором фанатов Бетховена, с «вправленными мозгами» она сосредоточила все возможности на пробивании Ангела — собравшись, мечница таки смогла окутать своё оружие усиливающими заклинаниям и ударить со спины, удачно: прямое попадание отделило нижнюю часть тела Михаила и полностью дезинтегрировало её невзирая на все защитные латы! От таза до середины голеней плоть врага просто исчезла — только остатки ног отлетели в стороны. — «Зеруил!» Михаил, оставшись без нижней части тела и руки, удлинил последнюю конечность со своим мечом. Стремительный удар пробил бессильно замерцавшее АТ-поле, сильно ослабшее из-за испытанного влечения к смерти. Лезвие вонзилось во вражеского меченосца, конец изящного лезвия погрузился прямиком в ядро — кристалл с пронзительным хрустом треснул, за брызнувшей алой «кровью» накопившаяся энергия высвободилась в виде крестообразного взрыва, распростёршего свои перекладины на километры — от погибшего Юнита уцелела лишь одна часть — специально окутанная АТ-полем Михаила — рука со сжатым тупым мечом-дезинтегратором. Ангел тот час присоединил своё изувеченное тело к до того просмотренным и сбережённым останкам серповика, Михаил пророс подобием позвоночника, подчинил практически убитый организм, Анти-АТ-полем вывел ихор Ктулху и метнул загнутые лезвия в сторону прострелянного жезловика — вражеская Ева мигом оказался разделена напополам. Несмотря на это энтелехия Ктулху смогла притянуть две части и они более ли менее устойчиво восстановились. — «Табрис!» — Михаил с разгневанным выражением взмахнул мечом-дезинтегратором и обратил в пыль половину вражеского Юнита ниже пояса. Кристалл Й`глай не попал под это воздействие — его Ангел захватил телекинезом и вбил на огромной скорости в Еву с куском трезубца, он воспользовался кристаллом для выжигания изнутри червей Ктулху… Тем временем Ева с булавой дала себе по башке и полностью размозжила её, тем самым уничтожив большую часть ихора Ктулху (соприкосновение с булавой передавало цели некий импульс, который как бы взрывал её изнутри). Старцы-ренегаты на подчинённых Ируилом судах взмолились начальству о помощи — Великие Древние ответили, обрушив смертоносные формулы разрушения — они подавили АТ-поле Ируила и пробили обычные щиты, оставшиеся малочисленные корабли армады смялись, расплавились и развеялись в мелкие обломки — Ируил боролся до последнего и кого-то из мелких Древних всё же смог разнести в клочья залпами циклопических орудий. Синдзи обнажил катану и повел Первую в бой по раскалённой и разрушающейся земле, где текли реки магмы и вырывались гейзеры раскалённого пара, целые пласты грунта взлетали и так замирали или же продолжали двигаться, повинуясь законам неведомой для людей физики, ветра то свистели, то затихали относительно пробегаемого клочка пространства, разряды всё время сверкали, сумасшедшие вспышки и взрывы не затихали ни на мгновения. Эмма Дай-О в контактной капсуле со своей верной машиной смерти мог двигаться быстрее всего, что могли вообразить себе люди, однако даже ему в полностью материальной форме оказалось не под силу перемещаться быстрее своей концепции, что, правда, не мешало Богу Смерти реагировать на атаки, несущиеся хоть с неисчислимой скоростью, с точки зрения трёхмерного пространства-времени. Распевая нечестивые заклинания Ктулху, трансформирующие под себя физику суб-мира Фароса, великий Отец Дагон вознёс верное магическое оружие и метнул — но Синдзи скорее мысли встретил брошенный трезубец катаной — красный росчерк сошёлся с голубым огнём — удар и всполох, лучи и искры разошлись во все стороны, бытие в очередной раз вздрогнуло — столь болезненно, казалось, увечили его законы «дизайнеры ландшафта», взявшиеся за более фундаментальные постоянства! Отражённый трезубец отлетел обратно, Дагон с самым неприятным выражением снова стиснул древко отвратительной конечностью. Он снова взмахнул: на сей раз послал в бой свои полчища — самые разные по габаритам, но не меньше Евы, элитные слуги Ктулху устремились по команде, двигая множеством сложных конечностей. — Получите для разминки! — Синдзи для начала увеличил те части доспехов Юнита, которые высоко выступали на плечах — из них вырвались ракеты с гудящими бурами на концах, они пронзили первых чешуйчатых гигантов и взорвались внутри, выпуская белый фосфор. Кого-то сразу разорвало полностью — полетели куски щупалец и панцирей. Не уничтоженные сразу от прямых атак, быстро регенерировали. Тогда на массивных дагонитов обрушилось чёрное лезвие, катана Бога Смерти беспощадно разрубала морских демонов, разделённые бугорчатые туши со щупальцами следом от ударных волн разлетались в клочья, клешни и панцири сокрушительно раскалывались — во все стороны брызгала потусторонняя эктоплазма вперемешку с зеленоватым светящимся ихором. Синдзи на ум пришла ассоциация с работой повара, разделывающего речных и морских обитателей на досточке перед отправкой на сковороду или в кастрюлю, чем он занимался на попечении у дяди. — Из вас, Ктулхов, только киури и сашими готовить! — телепатически бросил Синдзи лично Дагону и его начальнику, зная, что эти многомерные пришельцы достаточно осведомлены о человеческом сознании, чтобы верно воспринимать его послания. — Я потом буду подавать вас с урановыми пряностями Годзиллам и Гамерам! Ухмыляющемуся Синдзи сильно хотелось, чтобы Великим Древним с далёкого Вурла была знакома концепция оскорбления [9]. — «Молодец!» — Рэндольф Картер больше всего обеспокоился тем, что его ученик впадёт в неконтролируемую ненависть, и снова окажется уязвим для происков CCD, утратив контроль над силой — но, нет: Синдзи Икари повёл себя хладнокровно, им владела ледяная ярость, разбавленная лёгкой и вполне уместной бравадой. Мощь Бога Смерти в таком состоянии духа не сносила всё подряд, а прицельно сковывала жизнь и даже то её подобие, происходящее из-за пределов Природы: его экспансия небытия сочилась смертельным ядом из каждого направленного сознанием удара, она угрожала даже Древним! Всё сотворённое способно исчезнуть, всё — лишь пена морская, реально вечен лишь Хаос — любые структуры, даже те, что родились в мечтах о вечности, служили воплощением бессмертия — даже стоящие выше привычного времени: даже они погибали, увядая словно дерево с повреждённым корнем! Азатот действует при сотворении — и так он уже подействовал на каждого — и при уничтожении он оказывает воздействие во второй раз: в этом смысле Синдзи и был самим Азатотом, которого обещал призвать Ньярлатхотеп в Чёрном пророчестве в пределы упорядоченного творения! Неизбежная смерть! В сосредоточенных голубых глазах Синдзи его удары отражались алыми отблесками — багряница разливалась перед ним, в ней пропадали отдаляющиеся куски исполинских дагонитов. Евангелион-01 прорвался через павших за ним, он столкнулся с Джининьгой — ударами клешней Омар Глубин отбросил Еву, Юнит отлетел назад, Синдзи обнажил зубы с тихим звуком, гигант как-то даже плавно встал ногой на развёрнутое под ним АТ-поле, перенаправил брошенные в него дальнобойные атаки — они зелёным росчерком отдалились к расползающимся горам и окончательно смели. Зато новые горы, объятые раскалённым паром, образовались на месте последующего столкновения — Дагон принял на себя удар катаны адского Эммы, Гидра поддерживала супруга своими чарами, все Древние пели — и Великий Ктулху усиливал их, создавая нужные вибрации и творя свои заклятья. Но даже так Бог Смерти продолжал бой, хотя многие на его месте сложили бы головы или покорились бы власти Великих Древних, живущих в Р’льехе! Дагон бился без особых усилий, виртуозно владея своим оружием — сказывался боевой опыт, приобретённый на протяжении бесчисленных эонов в ходе войн со Старцами и Кайдзю, с Ноденсом и Старшими Богами, с другими Великими Древними, с Хастуром и Ктугхой и со многими иными могущественными противниками рода Ктулху. Синдзи хладнокровно принимал его удары и пробовал наносить свои — обереги сверкали, трещали и восстанавливались. Самым неприятным оказалось то, что Древние смогли взять Еву в тиски, благодаря чему в один момент просто навалились гурьбой. Тогда Дагон всё-таки вонзил в поваленного Эмму свой смертоносный веер обжигающий ножей — они пробили доспех вида чернёной стали, красный фонтан высоко брызнул из забурлившей раны. Синдзи издал приглушённый крик, бросив на миг отрешённый взгляд в потолок капсулы. Рэндольф и Гюнтер вместе со всеми тремя Рей и демонами пытались применить какую-то свою магию, призванную помочь в бою. Взгляд Синдзи снова вернул чёткость, парню показалось — кровь пошла у него изо рта. Древние били его, обрушивая удары неописуемых когтистых конечностей, клацали клешнями и втыкали пики, сформированные из собственной биомассы. Кровь брызгала то тут, то там — наконец сам Рондари-Бин`Кейн здоровенной лапой ухватился за голову Первой и оттянул шею, Джининьга резво протянул шипастую бугорчатую клешню и вонзил зазубренные лопасти — Омар Глубин с яростным шипением со всей силы потянул вместе с Рондари-Бин`Кейном: и вдвоём они с мерзким хрустом ломающихся позвонков оторвали Еву-01 голову! Поток крови выбрызнулся из открывшейся трахеи, Синдзи снова содрогнулся, его на краткий момент перекосило как при инсульте. — Нет уж! Я убью свою смерть! Я отказываюсь умирать! — сразу за этим мальчишка с покрасневшим лицом разразился безумным хохотом. И снова быстро принял хладнокровный вид. — Вы умрёте — не я! Кровь перестала извергаться из открытой трахеи — вместо этого выдулся целый пузырь, в нём проступили черты лица Синдзи, образовались кости, потом мышцы и кожа, проросли волосы. Одновременно с этим мальчик в капсуле просто обмяк, со всех сторон поддерживаемый магией вольных и невольных союзников — ангельских, демонических и человеческих. Теперь голова Синдзи — самая настоящая — появилась на месте оторванной головы Евы! Кровь сошла со светлой кожи. Глаза раскрылись — над людским лицом бесновалось множество шевелящих щупальцами здоровенных морд. Дагон занёс трезубец. Рондари-Бин`Кейн ухватился за новый затылок — в этот момент руки Эммы Дай-О преобразовались — их выступы видоизменились в клинки, после руки пришли в движение и породили дополнительные — так Синдзи многократно умноженными рассекающими ударами разделил туши ближайших Древних. Усеянные ранами, они отлетели — затем на них обрушились золотые и красные абстракции, сформированные АТ-полем. Взрывная аура уничтожила руку Рондари-Бин`Кейна и лишила Куваата большинства конечностей, острые копья-абстракции покрыли трещинами его раковины, породившие друг друга барьеры отбросили далёко Вичурилопса со всеми его многочисленными когтями и жалами. Новое лицо Евы полностью повторяло мимику пилота: Синдзи с каким-то даже смиренным выражением остановил трезубец Дагона, ухватив его за древко у самого основания веера. В другой руке он раскрыл пальцы, сотворив сферу тьмы, окутанную золочёным гало, она выглядела как настоящая чёрная дыра, поглощающая плазму ближайшей звезды. Это оружие начало втягивать в себя древко трезубца, оно сломало его и полностью аннигилировало часть. Когда Дагон отступил, Синдзи направил этот втягивающий всё в себя шар в сторону Рондари-Бин`Кейна и поглотил приличную часть тушы. Вместе с этим сфера искривила и колдовские абстракции Древних, направленные против него — и затянула в провал. Бог Смерти сжимал в руке само несуществование! Но даже так этот бой был ещё далеко не закончен! Древние, ранее получившие повреждения, регенерировали и снова накинулись, на сей раз больше используя магию, чем физический урон, который оказался неэффективен против того, кто может убить даже собственное разрушение как концепцию! Вражеское давление сошлось с полыхающими абстракциями взревевшей Первой и её окном в небытие. — Синдзи! — в этот решающий момент, верхом на «божьей колеснице», сопровождаемый пламенными колесами, усеянными глазами, и распространяя взрывы в виде крестов, Михаил прибыл на помощь! Табрис в ядре полностью восстановил чисто-ангельское тело и вооружился обычным своим мечом и мечом-дезинтегратором, его теперь скрывали в разных местах скопления красно-черепичной чешуи, бронзовые пластины окружили другие участки, позади у небесного воителя вырастали медные гребни с отходящими назад красными крыльями — голову, словно мех одеяния, обрамляли языки солнечной короны. Подле направлялся новый Зеруил — его маска теперь располагалась на груди, ранее принадлежавшей одной из Ев. Заполучив её тело, Ангел первым делом так сдвинул крылья на плечи, чтобы преобразовать в привычные «ленты», обычные руки при этом никуда не делись — в них ниже Зеруил сжимал импульсную булаву. Вместе с этим часть ещё одной Евы преобразовалась в новое воплощение Ариила — от него теперь отходили здоровенные белые «крылья», напоминающие разветвлённые рога оленя. Вместе с ним двигался новый Сахакиил, широко раскрывший сложные радужные крылья, смахивающие на хвост павлина, правда, тёмных тонов. Ещё несколько причудливых Ангелов — меньших габаритов — боевой свитой сопровождали Михаила, среди них можно было заметить и иные всевозможные черты тех, с кем воевали в первой причинности: Синдзи опознал «носатого» двуликого Сакиила, чей худой торс с нависавшими массивными плечами теперь выходил из синей боевой платформы хрустального вида, похожей на нижнюю половину октаэдра Рамиила, чья правая рука преобразовывалась в хлыст Самусиила, вместо левой у нового Сакиила же значилось подобие одной из циклопических пушек с армады Старцев. Разжившись дополнительными S2-двигателями, Табрис сумел воплотить обитателей Эфемериды из своих детских снов, призвать различных созданий, ныне наполнивших более оформленные фантазии юного Ангела — те самые колёса, саранчу, мифических и реальных зверей и драконов, вдохновлённых литардами. Великие Древние, беря во внимание приближение «божьего воинства во всей славе небесной», решили перейти в стратегическое отступление. Михаил первым делом ухватил собрата в алом ореоле с человеческой головой. Остальные Ангелы занялись оттеснением Великих Древних. Воздвигнув Синдзи в таком положении, что они оказались на ровне, Каору впился в него поцелуем, юный пилот Первой ответил тем же — благо теперь они могли так делать. — Синдзи! — Каору! Давай Силой Любви покажем этим мерзким Великим Древним, кто тут главный! — Да, за моего отца! Синдзи всё-таки притянул оторванную голову Евы и соединил её со своей, тем самым его Юнит принял свой привычный облик. Табрис скрыл своё лицо маской Ангела на голове у Михаила, при этом уплотнив доспехи и втянув крылья. Зеруил сошёлся с Джининьгой, чья громадная клешня встретилась с импульсной булавой, а прочие конечности впились в выброшенные руки-ленты. Ариил напустил видения на Эйдолона, заставив безглазого Древнего испытать весь сводящий с ума спектр человеческих чувств, ранее ему неведомый. Гидра быстро восстановила трезубец Дагону. Басатана закусил зазубренными лопастями хлыст новой единой версии Сакиила, Самусиила и Рамиила, а те без успеха пытались прожечь корпускулярной пушкой его доспех между сочленениями. Сахакиил надавил АТ-полем на Рондари-Бин`Кейна, до того сильно повреждённого Первой, и вместе с тем раскидывал отделяемые от себя бомбы. Колесом прикатившийся Вичурилопс прямым наскоком передавил множество мелких слуг Табриса. Червь-вампир Шлитнет плотно захватил ротовыми щупальцами жгущего офанима и пытался ртом выпить из противника жизненную энтелехию. Проникшие через щели в панцире, живые огни заживо зажаривали владыку тёмных вод Куваата. Дагон магическим импульсом развеял десятки призрачных драконов, Гидра загасила солнечные нимбы своим пением. Ужас морей Коинченн ударом туши распылил пытавшегося его обвить плазменного ангела-дракона. Преобразившись, Бог Смерти Эмма Дай-О и Ангел Небесного Воинства Михаил вместе плечом к плечу ринулись в эту битву, всё дальше и дальше тесня демоническую армию. Взрывы и столкновения, тонкие вибрации и ударные волны, магические пения и сбивчивые вопли — твердь, расплавленная и изломанная, расступилась окончательно, тогда бьющиеся громовержцы спустились в самый «подвал», куда по цепной реакции устремилось всё остальное, включая потрёпанные горы и оставшиеся цитадели Старцев. Великие Древние прекрасно знали, что там находится и кто их там поджидает… Низвергатели высших сфер и сотрясатели земель двумя противоборствующими командами пролетели через подобие большой и живой утробы, склизкой и сокращающейся — прямиком к месту, похоже на такой же невообразимый по масштабу желудок: здесь простирался своего рода океан, окутанный парами, где на берегу, словно полипы, высились другие — совсем уж чужеродные горы. — Добро пожаловать в Клипот! — проговорил Рэндольф перепуганному Гюнтеру. — Так это чрево называли ненавистные тобою евреи! — Что?! Клипот?! — ещё сильнее задрожал от страха немецкий оккультист, его наставник Гауптман как-то неохотно говорил про это место. — Фарос! Йог-Сафа за Фаросом! Я только знаю, иногда это место сливается с Антарктидой! Именно его увидел Денфорт из экспедиции 1930! [10] — Да, он никому не сказал… — зловеще улыбнулся Картер. — Сейчас ты всё узнаешь! Также именно сюда через план наркотических сновидений угодил Виктор Северов благодаря приёму «жестокого ангела» после встречи с братьями-привратниками — тут русский после посещения полуночного храма, где служил свою службу воскрешённый Безумный Араб, воочию повстречал детишек Шуб-Ниггурат, Харлот и аватар Ньярлатхотепа и расписался в Чёрной книге Азатота: хорошо, когда сержант улетал верхом на шантаке, ему не довелось увидеть скрытое под паром! Сейчас эта тошнотворная пелена разошлась и все, кто ещё не видел или не обращал внимания, ясно узрели растянутую и двигающуюся многоцветную желатиновую массу! Неистово бьющиеся богоравные герои и ангелы, демоны и морские чудовища рухнули в это инфернальное скопище одухотворённой субстанции и заставил её всю содрогаться, ярко светиться в ряде мест, сокращаться, как бы вдыхать и выдыхать! Волны пенящейся органики нахлынули на монструозные каменные вершины, ниспадая с них, они перевернули с копыт топтавшихся детей Шуб-Ниггурат и сбили прочих монстров, спугнули с уступов и пиков стаи шантаков и бьякхов и заставили бежать шогготов. Среди дрянной слизи копошились фосфоресцирующие амёбоподобные сгустки и катышки, на самом деле бывшие лишь частицами большого организма! Всюду до горизонта начали вздыматься острова и блоки плоти, окутанные более прозрачной то ли жидкой эктоплазмой, то ли лимфой! Всё Оно судорожно задышало и задвигалось, вверх взошли подобия языков, кое-где приподнялись протяжённые конгломераты хрящей или иных подобий костной светлой ткани. — Ну точно! Nightmare! — не уныл от такого вида Каору, его лицо улыбалось под ангельской маской Михаила. Сам он раздвоил напополам здоровенного дагонита, и дезинтегрировал половину вопящего обезумевшего Эйдолона. — Что за хуйня? — сдержанно спросил Синдзи, всё отбивая катаной атаки клешней. — Это протошоггот! Йог-Сафа! — узнал Рэндольф. — Это место — клочки земной яви, перемещённые в междумирье ближе к царству грёз! Они сюда выпали из-за Ктулху! Иногда в Антарктиде открывается разлом, через который… Ну ты знаешь. Они помнили — протошоггот, вернее первый протошоггот, которого с особым трепетом упоминал Абдул Альхазред — его, покрывающего многие километры, живого и, как обычно, бесформенного, ещё в те незапамятные времена расцвета своей древней империи вывели Старцы как субстрат, выделенный из Уббо-Сатлы для дальнейших преобразований. Они в меру надобности наращивали его от Уббо-Сатлы и потом отделяли от него нужный для работ материал. Вероятно, как полагал Рэндольф, коллективное бессознательное человечества сохранило в себе представление об этом процессе — индуистские мифы о парачеловеке Пуруше и скандинавские легенды об рассечённом инистом великане Имире пошли от сюда. Из этого организма создали протошогготов обыкновенных — похожих на амёб, способных жить только в жидкой среде, потом звездоголовые демиурги вывели обычных шогготов в качестве неприхотливых рабочих, ещё позже — Кайдзю в качестве воинов. Первый протошоггот, ещё называемый Йог-Сафа, известный как «повелитель жителей недр» и «Житель Глубин», он почти целиком и полностью являл собой копию отца Уббо-Сатлы! Особенно в ту ещё более отдалённую пору, когда «незабытый источник» распространился по всей поверхности остывающего земного шара после Великого Удара! — Погодите, это западня! — понял Рэндольф, Синдзи в этот момент парировал выпады клешней Басатана, а Каору останавливал скрещенными мечам трезубец Дагона, вставшего на защиту регенерирующего Эйдолона, чей рассудок исцеляла Гидра. Шлитнет вместе с этим оторвал ногу Зеруилу с помощью ротовых придатков, Коинченн откусил часть крыла от Сахакиила. — А что вы думали, сражаясь с Древними! — фыркнул Гюнтер, весь содрогаясь за свою жалкую жизнь. Рей хранили стоическое молчание, попутно они, разумеется, активировали все зависящие от них формулы, призванные усилить Еву в этой страшной битве. Она обещала стать ещё кошмарнее! Со стороны «берега», где высились искривлённые горы, когда-то принадлежавшие Земле, из тумана между залитой желчью землёй и дрожащим от органического покрова сводом — выступил Он: ростом целые мили, состоящий из очень подходящей к местному антуражу блевотно-зелёной скользкой мерзости тёмного оттенка! Наползавшая на верх туши голова, подобная набухшему гнойному пузырю, почти касалась желчной органике Йог-Сафа на «потолке». Как и полагается, кошмарное дрожащее лицо глядело на Клипот шестью глазами — чёрными и раздутыми, постепенно заполняемыми зелёным светом, эта же магическая эманация вырвалась из разных мест, содрогающихся при движении этого ходячего острова! Даже сама высокая из местных вершин едва ли дотягивала этому внегалактическому ужасу до тех мест, где у человека сгибались бы колени! Колоннообразные ножищи с острыми когтями, расположенными почти без подобия пальцев, обрушивались при каждом шаге, давя мелких монстров, как насекомых! Где-то до пояса спадали верхние конечности с такими же длинными загибающимися выростами — тёмными и твёрдыми. Всюду дёргались мелкие отростки — как волосы на теле человека — и бурлили всевозможные беспорядочные выросты, как головы Тифона бородой двигались щупальца — наиболее длинные ротовые придатки доставали где-то до уровня живота — очень раздутого и словно беременного, голова также всё время меняла форму. Рудиментарные крылья немного выглядывали из-за спины. Также позади воеводы смрадный туман рассекал рой его уменьшенных версий — дети тёмного бога несли с собой всевозможное оружие, преимущественно чешуйчатые трезубцы или жезлы с кристаллами Й`глай, по одиночке или даже целыми сотнями они выглядели посредственными вояками на фоне противников вроде Ев, Ангелов, Древних и Кайдзю — но сейчас они собрались целыми сотнями тысяч, и самый маленький не уступал в габаритах пятиэтажному дому, а самые большие равнялись Евам. Попадались на глаза тут и прочие всевозможные порождения Иной Вселенной — затерянные на общем фоне, особенно на фоне самого Великого Ктулху, лично ведущего в бой свои легионы! — Ну и отлично! Это просто хороший повод вдарить со всей силы, да, Каору?! — Синдзи сжал кулак, оскалил зубы, с соратником-любовником ему было не страшно и умереть! — Давайте поинтересуемся, что думает господин Картер?! — предложил Табрис, понимая, что даже с доступом к знаниям Адама, его опыта может и не хватить. Дагон отступил со своей ратью навстречу основным силам империи Великих Древних с далёкого Вурла. — Он запечатал нас здесь! — осознал Рэндольф с какой-то напряжённой тоской, словно грозящий им злосчастный финал всегда обещал быть таким. Их портативные телепорты не работали, ровно, как и Серебряный Меч. — Возможно, да, преодолеть этот барьер, но… нужна подготовка. — Тогда будем биться! У нас один шанс: если хотим жить — этому ёбаному Ктулху придётся сдохнуть! — продекламировал Синдзи. — Да, Синдзи, — перед глазами у пилота Первой в красном мареве возник образ печального улыбающегося Каору, созданный телепатемой Михаила. — Если мы умрём, я рад даже тому, что и в смерти мы будем вместе! Они были готовы броситься как самураи на танки в отчаянную атаку, ожидая лишь соображений Рэндольфа. В следующий момент случилось то, что коренным образом переломило ситуацию, в очередной раз доказав непостоянность шлюхи-судьбы. Великий Ктулху сделал практически всё, чтобы постепенно заманить своих богоравных противников в устроенную лично им западню, продумав множество вариантов развития событий. Он всё это время следил за схватками, как финальный итог Великий Ктулху сражался посредством серийных Ев, чтобы проверить способности противников и их навыки, даже послал в бой дружину Дагона. Великий разум проанализировал каждый аспект случившихся событий, подобрав к каждому наиболее вероятному тактическому ходу Небесных Рыцарей различные способы противодействия. Когда он был готов лично сокрушить богоубийц и использовать их для дальнейших планов — в самый этот момент… Йог-Сафа весь задвигался, всполошённый битвой и присутствием здесь такого числа могущественных существ. Он бросился в первую ближайшую и наиболее удобную дырку для побега, унося всего себя. В паническом бегстве протошоггот наткнулся на барьер, разъединяющий это место и привычную земную действительность — конкретнее её участок в Антарктиде. Кто-то прокольнул барьер — совсем немного. Йог-Сафа навалился на эту пробоину и многомерная линза пошла ещё большими трещинами — и наконец пала. С её разбиением огромная масса вырвалась, словно содержимое тюбика. Для тех, кто пребывал в желудке первого протошоггота, это выглядело так, как если бы их поле боя взяла ещё большая рука и сместила. Это грандиозное движение повлияло на всех и всё — целые пласты густой жижи и блоки плоти взлетели, горы сдвинулись с оснований, Великого Ктулху до пояса облило желчью. Все стало как будто смываться в канализацию из большущей раковины или ванной. Великий Ктулху воспрянул против этого, применив колдовство. Его враги разом сообразили своё — их Анти-АТ-поле распространилось, отбрасывая магию Древнего и мешая ей. Это же привело к ещё более скорому бегству протошоггота. Йог-Сафа вырвался в Антарктиду — словно содержимое лопнувшей подземной трубы, на сотни и сотни километров он разноцветным фонтаном выстрелил самим собой, заливая дождём живой мерзости целый материк, до того порядочно изувеченный битвой за Белую Луну. Каору, Синдзи, Рэндольф и все Рей с помощью мистических способностей прозрели за проторенным шлюзом пейзажи Южного Полюса на родной Земле! Там же они ощутили кое-кого знакомого. — Мисато! Ребята! — Синдзи решительно направил Еву через разрушенный барьер между измерениями. Фиолетовые огни обрамляли переход, шлюз быстро расширялся, грозя даже разрушить Антарктиду, а то и всю Землю! Великий Ктулху, явно недовольный тем, как всё обернулось против коварных замыслов, лично бросился в погоню, увеличив и широко распрямив громоздкие крылья, способные успешно бросить вызов космическим расстояниям. — «Кем же таким мы спасены?!» — задался вопросом Рэндольф, когда шлюз остался позади. В окружении бьющего фонтана живой разноцветной субстанции они поднялись над Хребтами Безумия — самыми высокими горами на Земле. Впрочем, их величие поубавилось — к началу сегодняшней катастрофы твердокаменные массивы уже стояли сползшими и изрядно потрёпанными в следствии поднятия Белой Луны, сейчас катаклизмы вдарили прямо по ним и они стали ещё быстрее и ещё больше сползать и проваливаться на глазах — не говоря уже про пульсирующую цветную скверну, истошно дышащую и чавкающую, что поглотила и погребла под собой идущие трещинами Хребты Безумия. Протошоггот широко и протяжённо, густо бурля, разливался по всем склонам и предгорьям где только мог, он заполнял собою целые впадины и расщелины, сходил с лавинами грязи и снега, вздымался снизу к падающим пикам и осыпался дождём. Какое-то его количество заполнило многоцветными осадками атмосферу и даже улетучилось в космос. Затем, когда по направлению от всё вылетающей органики Йог-Сафа, от шлюза отдалились беглецы, им вслед незамедлительно показалась погоня — Великий Ктулху потянулся, устремляя сквозь шлюз конечность со здоровенными когтями… И тут десятки выстрелов обрушились на неё, безжалостно пронзая, разрывая и распыляя! Мощные взрывы покрыли всю невообразимо высокую тушу Великого Ктулху, заставляя замедляться, содрогаться и возводить более крепкие обереги. — Ребята! — возликовал Синдзи. Впереди парил «Wunder», окольцованный плоским гало, орудия техномагического флагмана как следует вдарили по Властителю Р`льеха! В пределах развернутого золотистого АТ-поля ковчега размещались Евангелионы — все: Мари давала залпы из сразу большого числа стволов, остальные посылали обычные импульсы, рвущиеся крестовидными взрывами, здесь же собрались все Кайдзю: Гамера выдыхала горящие шары, оба Годзиллы с подготовкой испустили спиральные фиолетово-красно-белые лучи, наверное, самые мощные из их арсенала, Виктор с матом стрелял из своего транклюкатора, Мана, Мусаши и Асари поражали цель каскадами мазеров, Мотра и Батра вместе как в старые добрые времена ниспослали на голову Ктулху каждый разряд своего цвета — жёлтый и фильтровый соответственно, Радон выпустил ярко-красный атомный луч, Кенске, будучи в кабине Евы-16, посылал из позитронной пушки череду быстрых сгустков, сама Рей I в Еве-09 сотворила подобие Копья Лонгиния из кристаллизованного лунного света и метнула. — Круто мы его! — радовалась Аска, вознося Копьё Лукреции. — Ага, такой большой — не промажешь! — отозвалась Мари. — Как кусок поноса! — процедил Тодзи. — Я думаю, это будет не так здорово, если мы ему не зададим! — тем временем предложил Рэндольф своему ученику, Великий Ктулху уже полностью выбрался из портала. — Давай, Каору! — Синдзи развернул Евангелион. — Силой Любви его! — Да! За нашу Любовь! — Табрис-Михаил бросился рука об руку с Первой Евой. Попадание Копья Лилит особенно эффективно преодолело большую часть защит, когда же Каору и Синдзи почти единовременно с этим обрушились на подобную архипелагу осьминожью голову — богоубийцы решительно раскололи всё обереги окончательно! Оставив осколки полуматериальных линз с узорами чужеродной геометрии распадаться и рассеваться позади, отважные воины-любовники вонзились в скопления глаз — каждый атаковал свою тройку: из пробитых яблок расплескалась зелёная горящая магма. Через них как через пробитые крепостные ворота оба воина погрузились в самые скопища бурлящего и искрящегося яда! Подобно двум выпущенным пулям они прошли через километровые скопления эктоплазмы, сотрясая изнутри агонизирующего Великого Ктулху крестообразными взрывами, преодолели мили, каждый из туловища прошёл по своей ноге и вырвался позади из того места, где были подобия стоп! Когда когтистые задние лапы и целые потоки летящей зелени остались позади, свободно паря, Каору и Синдзи встретились лицом к лицу со всё расходящимся шлюзом, по чьим краям бесновались фиолетовые огоньки, куда обрушивались расплавленные до состояния магмы пласты породы и откуда всё ещё вылетали новые демоны и комья первого протошоггота. Армия Великого Ктулху попыталась собраться во что-то упорядоченное, Дагон с Гидрой за спиной снова атаковали. — Суки! — на сей раз удар веера ножей принял на себя Синдзи, останавливая трезубец катаной и сильно изгибая при этом руки Евы. — Бляди! Гидра окутала магической решёткой из иномировых геометрических построений Михаила-Табриса, кое-как она пыталась его сдержать. — «Не расслабляйся, Синдзи! Они всё ещё сильны!» — телепатически передал Каору. — «Ктулху ещё жив!» В следующий чрезвычайно быстрый момент красная комета метнулась от златого гало, едва различимая на фоне всех тех атак, осыпающихся повелителя Р`льеха. — Аска! — прозвучал голос Мисато, только его успел услышать Синдзи по линии связи. Позади Дагона появилась Вторая Ева на широко расправленных крыльях, также исполненных очами и смотрящих на Синдзи. Раньше эта сорвиголова не двигалась столь быстро — сейчас она, считай, пролетела на грани суб-релятивистской! Копьё Лукреции вонзилось в панцирь и следующим движением могучих рук прорвалось через крепкую чужеродную органику: Отец глубоководных оказался разделён напополам! — Вот так! — Аска победоносно вознесла своё оружие, эфирный ветер сметал с него гадкий ихор! — Аска! — Синдзи удивился. Параллельно с этим Табрис всё ещё в форме Михаила ударом ног вмазал по роже Гидре и сбил её заклинание. Кувырком, Мать глубоководных полетела себе обратно. Ниже них всё ещё отверзалась дыра в самые потаённые закрома преисподней, из неё пёрли как отдельные части протошоггота, так и демоны Ктулху — одних его отродий было несчесть. Они уже палили из своих жезлов, пускали в ход заклинания, атакующие и защитные чары сходились, потоки разрушительных вибраций сталкивались, сотрясая несчастное бытие на всех его уровнях! Великий Ктулху пролетел многие сотни километров и начал нисходить, похоже, идя на посадку — опухшая гадостная морда уже восстановилась и шевелила клубком ротовых щупалец, бормоча заклинания, глаза снова выпучились и поглядели, наполняясь ядовито-изумрудной магмой. Частицы света отступали от него, потому неестественная плотно сгущённая аура сумрака постоянно окружала Владыку Р`льеха. Орудия «Wunder» палили вслед и дырявили крылья. За несущимся древним божеством при пролёте протягивался шлейф газообразных миазм, также искажающих свет. Сделав полукруг, Великий Древний стал приземляться на живот, выставляя вперёд когтистые конечности. Так он счищал успевший выпасть органический осадок Йог-Сафа и, конечно же, с неимоверными сотрясениями нещадно раскалывал и проламывал твердь до километровой глубины и выбрасывал её бесформенные и дробящиеся формации. Бока и спина всё бурлили, стремясь восстановить прежнюю форму, они постоянно затягивали повреждения. Оставив продолжительный след, отмеченный слоем новой зелёной мерзости и громадными расщелинами, Великий Древний остановился, уверенно выбросив передние конечности перед ужасной мордой и вонзив в Антарктиду свои когти. При столь жёстком приземлении от него отлетело много мелких комков. Позади, кроме этого, среди расползшихся расщелин начали проваливаться целые пласты грунта. В эти новообразованные пропасти под воздействием привычной силы притяжения потекли живые разноцветные сгущения Йог-Сафа и тёмно-зелёные комья Ктулху — последние сразу начали двигаться против течения по вертикальным склонами, стремясь снова стать частью целого. Сам Йог-Сафа теперь, вернее его многочисленные и наиболее сформированные части, принялись стремительно уползать от места катастрофического приземления Владыки Р`льеха. «Wunder» повернулся к нему носовыми орудиями. Рухнувший Великий Ктулху почти достал концом крыла до той высеченной насыпи, почти ему в полный рост, образовавшейся при восхождении Белой Луны и ещё далеко идущей в горизонт. — Подбили пташку! — порадовался Кодзи за терминалом, пользуясь моментом, чтобы утереть пот со лба. Мидори с сумасшедшим взглядом пыталась отслеживать перемещения вражеских — да и дружественных — юнитов на радарах — они все мельтешили. Молодой Хидэки, помощник Кодзи по части двигателей, тупо таращился. Цумире, также с проступившей испариной, постоянно что-то докладывала, сбиваясь со слов. Все прочие члены персонала, особенно те, что по научно-оккультной части, страшно суетились, едва ли не сбиваясь от обменивающихся команд и зачитываний показателей. Мисато уверенно располагалась в кресле командующего, отдавая быстрые и немногословные точные команды. Рядом стояла чета Икари, если бывший командующий выполнял функции заместителя Мисато (в то время как Фуюцуки остался в немецком штабе), то его супруга на пару со Зкаубой и двумя Старцами следили за работой генератора АТ-поля и за источниками иных паранормальных свойств судна. В специально отведённом месте в двух креслах, придвинутых спинками и обвешенных всяческой аппаратурой в контактных комбинезонах, сидели Надя и Рей-Six, у первой на груди отсвечивался кристалл, у второй над головой парило кольцо. — Главное не дать ему снова взлететь! — кричал Виктор, сержант едва унял внутреннюю дрожь, не ожидая, что персонаж, известный в его мире как герой Интернета и глупых шуток, заданных Путину, сможет оказаться настолько ужасным! Он старался бить ему по масштабным крыльям из модифицированного транклюкатора, способного рассеивать ту странную инородную субстанцию, из которой состояли Великие Древние. — Вот уёбок Лавкрафт, придумал тут, а нам мочить! — из-за эмоций Северов немного потерял контроль над собой. — Ещё Аска выбежала, блин! — гневался он же. — Вторая, вернись, сука, бля! — Не помрёт то, что в вечности живёт! — Мари производила перезарядку и охлаждение — крылья её Евы были преобразованы в дополнительные руки, потому розовая снайперша теперь располагала целым переносным комплексом самых разномастных орудий — позитронной и корпускулярной пушками, генераторами гравитационных возмущений и эфирным излучателем. — Не бойтесь за Аску! Она отлично всё делает! — высказала Мана. — Умеет, когда хочет! Пролёт Великого Ктулху вызвал проблемы со связью у прочих Ев, отдалившихся от единого АТ-поля «Wunder» и Рей-Лилит. Каору пока так вообще не мог пользоваться линией связи. — От какого унитаза эта дыра?! — с отвращением вопросила Аска, зависнув на своей Еве подле Михаила и Первой. Благодаря изменённому восприятию действительности она могла подробно рассматривать вылетающих на фантастической скорости демонов. — Нам нужно закрыть эту клоаку! Как она вообще открылась? — полюбопытствовал Рэндольф. Дожидаясь этого момента для пущей эффектности, в дело вступила Харлот — серая и четырёхглазая Ева-10 выскочила из Моря Дирака у самой границы открытого шлюза. В руке она сжимала длинное крестообразное копьё, от основания чьего наконечника горизонтально отходило ещё два лезвия. На экранах Первой появилось голографическое отображение из контактной капсулы пропавшего Юнита, где в компании с Хикари Хораки находился Харли Уоррен с жезлом Моисея (очевидно — именно этот артефакт оказался главным образом задействован в операции, давно планируемой Хранительницей Тайн). — Хикари?! — узнал её Синдзи, вместе с тем коснувшись эту девушку своим экстрасенсорным восприятием. — Нет! — понял он. — Это вы, Харлот, шлюха-судьба? — Верно признал меня! — усмехнулась та, совершено дьявольским образом, никак не свойственным Хикари. — А где Маюми и Эмма? — хмуро спросил Синдзи. — На своём месте — они справятся со своей задачей в моём механизме! Не переживай! — отмахнулась ведьма. — И что вы тут делаете? — Вам помогаю! Ктулху заманил вас в ловушку, — Харлот-Хикари коварно облизала губы. — Но в итоге сам попался в мою! Синдзи снова обратил внимание на зависший флот — кроме «Wunder» тут присутствовали разнообразные Ангелы, созданные Рей-Лилит — да и она сама, между прочим. — Синдзи! Где Каору?! — наконец обратилась к ним Мисато. — Каору — вот он! — парень указал на ослепительного Михаила. — Жаль мы не спасли его отца! — Соболезную! Вы попали в западню Ктулху?! — уточнила Мисато. — Да! — Я же говорила?! — самодовольно заявила Харлот-Хикари. — Хорошо, вы мне поверили! — Ещё бы мы не поверили! — Мисато отдала сарказмом, между ними что-то произошло, подумал Синдзи, но в любом случае — неважно: Великий Ктулху, всё поливаемый огнём, вздымается перед ними, всё регенерирует и сплетает заклятья. Вот их враг! — Вперёд, разберёмся с ним! — Синдзи указал катаной на злодея, загнанного в угол. — Нужно добить мерзавца! А кто закроет эту дыру?! — Сейчас, да… — Харли как будто опомнился и начал что-то делать с жезлом. По ту сторону тёмного портала наблюдали, как оставшуюся часть Йог-Сафа по какой-то дьявольской инерции выносит к шлюзу. Отродья Ктулху и его многочисленные демоны-слуги всё летели и летели на помощью ужасному господину, не собираясь заканчиваться. Группа служителей Ньярлатхотепа во главе с ним самим собралась на парапете полуразрушенного храма, куда привратники закинули Виктора. Мэри меняла маски, Сисификс в привычной людской соблазнительной личине прижимала руки ко вздутому животу, Абдул Альхазред что-то записывал на ходу в книжку, сам Ньярлатхотеп возвышался в образе чёрного гуманоида в робе с копытами. — Это просто репетиция конца, но ещё не сам конец! — пояснял он Безумному Арабу. После этого завсегдатай ведьмовских шабашей, дух зла распростёр края робы и преобразился в Обитателя Тьмы Яхве, его знаменитый трёхстворчатый глаз осенил инфернальным взглядом низложенные горные пики и весь этот агонизирующий ад, подлинный Воланд и Мефистофель растянул многочисленные крылья и присоединился к рою летящих демонов. Ньярлатхотеп наверняка бы опоздал, если бы не его способность делать дальнее близким, а близкое — дальним. — Меня подождите! — Обитатель Тьмы нагло проскочил через закрывающийся шлюз, прямо за ним несколько невезучих демонов разрезало напополам. — «Ньярлатхотеп!» — Синдзи первым обрушился на самого заклятого своего врага с катаной. В этом действии его ненависть струёй вырвалась из сердца, словно пар из закрытого котла. Каору и Аска следом также отчаянно обрушились на самого ненавистного врага человечества. Ньярлатхотеп даже как-то изящно распростёр многочисленные крылья — их краями, острыми как лезвия, заблокировал катану, меч и копьё. Следом Всемогущий Посланник обогнул в пролёте трёх противников. — Языкоголовый! Одна из форм! — ужаснулся Харли. — Вижу! — безумно усмехнулась Харлот, атакуя со своим крестообразным копьём. Ньярлатхотеп и её нападение отбил так же, играючи. Быстрее любой молнии крылатый чёрный Ползучий Хаос приземлился на высоком уступе для виду — когда-то этот кусок серого камня возвышалась горным пиком, а сейчас же почти горизонтально нависал на склоне громадной дыры, уходившей в тёмные недра, где могла разместиться небольшая страна. Сама геометрия трёхмерного пространства тут сильно исказилась, невзирая на затворение портала. Кроме того, хотя демоны и всякая потусторонняя мерзость теперь уже не вырывалась из кладезя бездны, набралось её тут уже предостаточно — весь земной пейзаж, пусть даже уже переживший катастрофу в виде восхода Белой Луны, уподобился чужеродному царству Иной Вселенной — так сильно всё тут затопила многоцветная скверна Йог-Сафа, словно стаи гнилостных мух над дохлятиной всюду витали обитатели Р`льеха. Сам Великий Ктулху распластался у высокой насыпи, уходящий до горизонта к выглядывавшей из земной коры скорлупе Белой Луне, и также загаженной и теперь шевелящейся от почти сплошного покрова живой гадости. Неживая материя, казалось, сливалась с живой, разграничение между бездушным и одухотворённым стерлось, законы Природы уступили дьявольской силе — Йог-Сафа всё пытался восстановить себя, пуская в ход свои мистические способности, доставшиеся от Отца, однако, рассудка справиться с ними ему не доставало, потому неудачный искусственный Древний только изгаживал пейзаж. — Должен заметить… спешить нам некуда! — Ньярлатхотеп резко поубавил в размерах, его тон зазвучал обманчиво приятно, крылья стянулись в края алой мантии, скалившийся во много ртов демонический лик обратился прекрасным лицом юного египетского фараона, вместе с прочим телом — невообразимо красивого «падшего ангела» теперь скрывали золочёные украшения и алые одежды, все переливающиеся отблеском высшего величия! Вместе с его речью, время окончательно сделалось условностью и потянулось зыбким видение — все демоны сильно замедлились и утратили очертания, даже протянувшейся Великий Ктулху смазался в замедленной съёмке — это же касалось теперь и не спеша протягивающихся выстрелов «Wunder». — Это Ньярлатхотеп, о котором вы всё время говорите? — прищурилась Аска, похоже, на неё эффект искажения временного потока не распространялся. — Да! — резко ответил мастер-оккультист. — Привет, Рэндольф Картер, давно не виделись! — обратил на него своё внимание Ньярлатхотеп, своего рода площадкой для обращения ему служил шевелящейся горизонтальный пик, в котором проросли скопления жёлтой и фиолетовой субстанции Йог-Сафа, щупальца и костные выросты шевелились вкруг, среди них проступали различные кошмарные очертания. — Ты ещё спроси как самочувствие! — саркастично фыркнул Картер. — Ну, я не столь бестактен, чтобы задавать такие очевидные вопросы: в конце концов, Рэндольф Картер, во время нашей последней встречи я настоятельно рекомендовал тебе молить всё пространство, чтобы более нет встретить ни одной моей формы! — выдал самодовольный Черный Фараон. — А ты, Харли Уоррен? — не унимался Всемогущий Посланник. Тот, к кому он обращался, ответил истеричным воплем чистого ужаса. — Понятно… Ньярлатхотеп сделал вид, словно происходит что-то заурядное, стараясь выглядеть лживо беззлобным. Вокруг него всё копошилась живая скверна, отковыривая камни, облепляя их, врастая в себя саму, набухая кистами и гнойными наростами, кораллами, полипами и всячески извиваясь. Конечно — это всё были только жалкие отблески того истинного живого ада, который притаился за маской юного фараона. Он тоже вышел сюда, чтобы повелевать всем этим невообразимым злом. — Хватит болтать! Чего ты хочешь сказать?! — потребовал Синдзи, из-за максимальной синхронизации его Евангелион громогласно повторил слова устами, они разнеслись эхом и потрясли уходящие вниз склоны провала. Подобно водопадам разноцветные реки кислотно-желчной слизи самых разных оттенков стекали вниз, уволакивая течением камни и отдельные плывущие опухоли. — Как уполномоченный дипломатический представитель Иных Богов и самого Султана демонов, я должен осведомить, что ты хорошо справился со всеми испытаниями, Фудо-мёо Икари Синдзи, — декларировал Чёрный Фараон Ньярлатхотеп своим великолепным голосом, отдававшим в голове юноши и у всех остальных, с кем Темнейший вёл диалог, — мы с интересом наблюдали за развитием твоей истории, ровно в такой степени, в которой она может Нас увлекать! И хотя абсолютное большинство из нас не могут даже уяснить твои мотивы, и с точки зрения всё того же абсолютного большинства твоя история — лишь куча разбросанных образов с неведомыми для нас эмоциональными оттенками, мечтами, чаянии, желаниями и стремлениями — Мы, Абсолютные Боги, считаем нужным поздравить тебя с успехом! Ты стоишь на распутье перед великими возможностями, и уже я, Ползучий Хаос Ньярлатхотеп, глубоко уверен в том, что ты, будучи сумасбродным человечешкой изберёшь крайне пагубный! Но да пока твои мечты не рухнули, пока всё то, за что ты можешь сражаться в твоих руках — ты можешь наслаждаться своими победами и иными достижениями собственного героизма и праздновать без излишнего страха! Пока Ньярлатхотеп продолжал свысока глумиться и насмехаться, Синдзи закрыл глаза и обратился к кое-кому ещё — тут явно требовалась самая сильна управа из возможных: — «Эй, простите», — юный Фудо-мёо вообразил образ фигуры в вуали, — «вы же на моей стороне? Не знаю почему. Не знаю, сколь для вас это сложно, но, пожалуйста, мне нужны силы победить его!» Следом в сознании предстал образ треугольника, испускающего лучи, подобные всем сошедшимся солнцам и звёздами, за ним Синдзи прозрел и образ своего небесного покровителя, кажется, вполне ему благоволящего. Рэндольф Картер, всё ещё соединённый Мостом мысли Тота с мозгом Синдзи также смог это провидеть: — «Ты взываешь к Тавил Ат-Умру!» — «А что ещё делать?!» — «Если ты не боишься…» — «Я не боюсь, учитель…» Синдзи приоткрыл глаза, где, казалось, отразились сотни звёзд, уверенно взнёс посеребрённую катану, собираясь идти в атаку на самого Ползучего Хаоса Ньярлатхотепа… Он стал под дерево и ждёт, И вдруг граахнул гром — Летит ужасный Бармаглот И пылкает огнём! Раз-два, раз-два! Горит трава, Взы-взы — стрижает меч, Ува! Ува! И голова Барабардает с плеч. О светозарный мальчик мой! Ты победил в бою! О храброславленный герой, Хвалу тебе пою!— Льюис Кэрролл, «Бармаглот» (отрывок в переводе Д. Орловской).