Жара

В школе их считали странной парочкой. Тсукишима – привлекательный, умный и саркастичный парень в очках, а за ним всегда хвостиком следовал друг детства, Ямагучи Тадаши. Шестьдесят килограммов впечатлительности, смеха и жизнелюбия. Он был ниже Тсукишимы сантиметров на десять, что не такая уж и большая разница. На лице и плечах неизменные веснушки, а сам он худощавый и угловатый, что обычно не вызывало частого сердцебиения у молодых особ его возраста. Он охотно смеялся над шутками друга и даже пытался его защитить от нападок со стороны. Только Тсукишима раз за разом хмурился и просил Тадаши прекратить это привычным «заткнись, Ямагучи», на что в ответ всегда получал «прости, Тсукки!» - такое же простодушное и весёлое, как и сам Тадаши. Они создавали впечатление «дворянина и его прихвостня», но на деле их отношения были крепче, чем окружающие могли себе представить, и, закончив вместе три класса старшей школы, Тсукишима и Ямагучи остались лучшими друзьями. После выпуска ребята из волейбольного клуба разошлись по разным университетам и колледжам, но так уж получилось, что Хината и Кагеяма теперь учатся вместе, да ещё и на одной специальности. Узнав об их планах ещё до экзаменов, Тсукишима поддался соблазну и язвительно заметил, что интеллект у них определённо один на двоих. Едва успев пошутить об их уровне развития, Кей вдруг узнаёт, что Ямагучи тоже давно принял решение: он хочет стать фармацевтом. Шутка в том, что и сам Тсукишима, с детства избегающий всяческих разговоров на тему «кем ты хочешь стать, когда будешь взрослым?», выбрал медицину. Они вообще не говорили на эту тему. Наверное, просто думали, что разойдутся после школы, и предпочли не знать об этом как можно дольше. Как бы там ни было, они поступили в один университет и теперь живут вместе уже несколько лет. Их дружба осталась прежней, но оба заметили: что-то изменилось. В них самих или между ними... Что конкретно, никто не мог разобрать. Квартира была в пределах их платёжеспособности, хотя можно было найти подешевле. Две спальни, кухня и раздельный санузел, пятнадцать минут до остановки и торговые улицы в нескольких кварталах от дома. Животных держать нельзя, да им и не приходило в голову. Их быт был удивительно слаженным. Тадаши готовил лучше Тсукишимы, поскольку его родственники держали небольшую забегаловку, где он помогал и заодно учился. К тому же его мать всегда говорила, что любой человек должен уметь готовить хотя бы для себя. Он доставал какие-то интересные рецепты и порой экспериментировал, хотя во время сессии каждый был сам за себя, и в результате оба питались полуфабрикатами и едой из пакетов. Что касается опытов, то их итоги были удачными, но что творилось на кухне… К счастью для арендодателей, Кей любил порядок, а потому ворчал, но прибирался, так что равновесие в доме было практически идеальным. Ещё в школе Тадаши любил спать как можно дольше, и во время тренировок в лагерях его было сложно разбудить, но с началом учебы в университете он смог настроить режим, и теперь вскакивал с постели буквально на рассвете. Можно было подумать, что он выспался за первые семнадцать лет своей жизни. Хотя его всё же нельзя было назвать полноценным жаворонком, как и Тсукишиму - совой. Причиной была всё та же учёба. Тадаши рано вставал, готовил завтрак и вывешивал постиранное бельё, после чего расталкивал соседа. Или отбирал одеяло. Или силком выталкивал из футона. Словом, разбудить Тсукишиму было ещё сложнее, чем самого Ямагучи в школьные годы: спал он крепко, матерился изощрённо и стабильно до полудня был злым. Ложились спать практически одновременно, но не всегда. Если Ямагучи заканчивал дела до полуночи, то он, предварительно сварив другу крепкий кофе, отрубался сразу же, как только его голова касалась подушки. Тем временем Тсукишима корпел над учебниками, а потому к середине ночи организму было не до совиного ритма студента: глаза слипались так сильно, что хоть спички вставляй. Когда работы было мало, он всё равно ложился около двух, потому что читал книги или играл в приставку, а перед выходными и вовсе засыпал только под утро. Ямагучи ругал за это, но Кей благополучно пропускал его комментарии мимо ушей, пока однажды офтальмолог не сообщил ему о значительном ухудшении зрения. Тогда-то парень и решил взяться за ум, и вот уже который месяц настраивает режим своего дня. -Тсукки, ты уже третий час сидишь, - заметил Тадаши, заглядывая через плечо друга в экран ноутбука. – Что это? - Реферат. - Так сложно? - Нет, просто информации много… Ямагучи нахмурился, тяжело вздохнул и хлопнул соседа по плечу. - Завтра выходной. Заканчивай и ложись уже спать. - Чем раньше сделаю, тем лучше, - зевнув, сонно и раздражённо пробурчал он. - Тсукки-и, ты хочешь спа-ать, твои глаза закрыва-аются, ты ме-едленно проваливаешься в пучину сновиде-ений! -заунывно протянул парень. Левой пятернёй он зарылся в светлые волосы друга, наклонив его голову вниз, а правой сжал плечо. Тсукишима закатил глаза, недовольно дёрнулся и цыкнул, но секунду спустя облокотился на спинку стула и выгнулся. Его плечи были очень напряжены, а шея затекла, поэтому импровизированный массаж был как нельзя кстати. – Завтра доделаешь, заканчивай! Мы же договорились к обеду в центр поехать. - Мы как всегда застрянем в квартале техники. Я не успею, лучше сегодня помучаюсь. - Ладно, - обречённо выдохнул Тадаши. – Только пообещай мне, что на каникулах ты будешь ложиться хотя бы к часу. - Тадаши… - Кей! Пообещай, - настойчиво повторил он и протянул мизинец. Да, это было по-детски, но как ни странно, обычно срабатывало. – Я серьёзно. Твои круги под глазами скоро начнут пугать людей. Тсукишима прыснул, но обряд обещания выполнил. - Я сварю кофе. Тадаши мягко похлопал соседа по плечам и почти невесомо клюнул в макушку. Тсукишима давно привык к такому отношению. Всё-таки в своё время Тадаши проводил много времени, общаясь с Суга-саном, а его в команде за глаза прозвали «мамочкой». Теперь и друг иногда включает режим «Мамагучи». Кей не раз ловил себя на мысли, что ему это нравится. Они стали часто называть друга по имени, но Ямагучи никак не может отделаться от своего фирменного «Тсукки». По-прежнему так называть его имеет право лишь он, а попытки остальных друзей и сокурсников вызывают у Тсукишимы разве что раздражение. А ещё однажды у Тадаши появилась девушка. Тсукишима был искренне рад за друга, правда было одно «но»: в какой-то момент довольное лицо Ямагучи, пришедшего с очередного свидания, его радостный смех рядом с девушкой и рассказы о милых и забавных ситуациях, которые происходили между ними, начали его нервировать. Он заподозрил в себе элементарную зависть, но, проанализировав ощущения, понял, что дело не в ней. Когда Тадаши рассказал, что их чувства друг к другу остыли и они приняли решение расстаться, Кей неожиданно испытал облегчение. Ему было приятно осознавать, что лучший друг теперь снова будет спать в своей спальне, варить ему кофе перед трудовой ночью, стягивать с него одеяло в попытке разбудить и время от времени нарушать порядок своими кулинарными опытами. Лучший друг, да? В сознании Тсукишимы поселилось подозрение - действительно ли Ямагучи для него только друг? И вот однажды, на летних каникулах, прямо посреди балкона их маленькой квартирки, на голову Тсукишимы Кея обрушилось двенадцать литров ледяной воды. - Ненавижу жару! – прохныкал Ямагучи, забирая отросшие волосы в маленький хвостик. Подул горячий влажный ветер, приподнял майку и убрал прилипшую к вспотевшему лбу чёлку. Лучше от этого, правда, не стало, и парень мученически простонал. – И лето ненавижу! Он вывешивал бельё и то и дело ругался. В этот день было по-настоящему жарко, и, хотя Тсукишима обычно ворчал на друга из-за нытья, сейчас был полностью с ним согласен. Его спасало лишь то, что он стоял в тени, а в руках держал распылитель. Каким-то образом у Ямагучи появилось комнатное растение, за которым и ухаживал сейчас Кей. Тадаши что-то невнятно пробурчал и, не удержавшись, начал обмахиваться ещё холодной после стирки наволочкой. Когда она нагрелась от ветра и солнца, парень тяжело вздохнул и с обречённым видом повесил её на верёвку. Когда в корзине оставалось всего три-четыре вещи, Тадаши почувствовал на своей шее желанную прохладу. Бутылка воды из холодильника и мокрая ладонь Тсукишимы. - Ты просто супер, - закатив глаза от удовольствия, признался он и опустошил полбутылки, не отрываясь от горлышка, а потом приложил её к горячей шее, и глаза сами благоговейно прищурились. Через мгновение на него брызнула вода из распылителя. Ямагучи отпрыгнул в сторону, рассмеялся и вытер мокрое лицо. - Не надо! Тсукишима останавливаться отказался. Поочерёдно он намочил макушку друга, его плечи и шею, а потом поднял майку на спине и щедро «охладил» недовольного жарой соседа там. Тадаши пытался увернуться от него, но на балконе манёвры не возымели успеха, а все пути к отступлению были перекрыты. В результате его майка и шорты промокли. В долгу Ямагучи не остался, поэтому просто вылил на голову Тсукишимы всё, что оставалось в бутылке. Волосы, лицо и ворот рубашки Кея намокли, со светлых локонов на нос стекала холодная вода. - Теперь мы квиты! – радостно сообщил Ямагучи сквозь смех. Тсукишима не удержался и присоединился к его хохоту. После загруженного семестра и сессии эмоциональное напряжение уходило тяжело и медленно, поэтому такая разрядка подарила им непередаваемое облегчение и отдых. Намокший Ямагучи продолжил вешать бельё, а Тсукишима присел на пол балкончика, чтобы высохнуть, и отстранённо посмотрел на соседа, к спине которого прилипла майка. Тадаши был по-своему красив. Выступающие лопатки и острые локти, его веснушки, покрывающие плечи, широкие ладони, улыбчивость и гибкий ум – всё это делало Тадаши привлекательным в глазах Тсукишимы, и он действительно не понимал, почему девушкам нравятся такие неприветливые типы, как он сам. Да, честно было признать, что Кей заметнее в плане внешности, но характер у него всегда был ужасный. Всё-таки люди очень падки на внешность. Это его раздражало. Сейчас Тадаши повзрослел, и девушки стали чаще обращать на него внимание. На руках и ногах развились мышцы, но тело не утратило своей угловатости. Вытянувшись с первого года старшей школы ещё на пять сантиметров, он оставался таким же худым. Веснушек прибавилось, и теперь они были не только на щеках и плечах, но и на спине и руках. Внешность, казалось, не слишком изменилась, но его очарование стало другим. Мокрые волосы прилипли к его затылку. С чёлки на вздёрнутый нос упала капля воды, скатилась вниз и, пропустив через себя солнечный свет, оказалась на тонкой нижней губе Тадаши. Он убрал ее кончиком языка и облизал пересохшие губы. Ему снова определённо хотелось пить. Острый кадык двигался каждый раз, когда Ямагучи сглатывал слюну. Выступающие ключицы образовали над собой неглубокую впадинку, которая становилась заметнее, стоит ему напрячь руки. Левое плечо майки постоянно сползало вниз, сколько бы Тадаши не поправлял его. Определённо другим. «Он всегда был таким… эротичным?» Где-то на периферии сознания крутилось другое определение, более подходящее, но что-то заставило Кея проигнорировать его. Ямагучи внезапно прекратил своё занятие и вполоборота глянул на сидящего позади друга. Ещё мокрые волосы, стекающая по лицу и шее вода вперемешку с потом, перекошенная набок майка, под которой вздымались мышцы его живота в такт дыханию, узкие шорты, мощные икры ног, веснушки… Много веснушек. Щёки Тадаши раскраснелись от жары и только через пару мгновений Тсукишима понял, что порозовели и уши друга. -Тсукки… Что-то… случилось? – запинаясь и потирая затылок, спросил он и поспешно поправил непослушную майку. - Что? Парень будто очнулся и наконец отчётливо увидел Ямагучи, на лице которого отражалось смущение. - Просто ты так смотрел… Я подумал, может, я как-то странно выгляжу… Его глаза совсем перестали смотреть на Кея. Он просто опустил голову вниз и пялился куда-то в пол. Тсукишима никогда бы не подумал, что может запаниковать. Он вдруг понял, что стало трудно дышать, а его сердцебиение показалось слишком частым и таким громким, что он чувствовал, как в венах пульсирует кровь и отдаётся стуком в ушах, заглушая все окружающие звуки. - Да нет, ты наоборот хорошо выглядишь, - ляпнул он и тут же понял, что сморозил. Прикрыв лицо ладонью, будто пытаясь закрыться от ярких лучей солнца, Тсукишима ощутил, как по всему телу волной прокатился жар, а его лицо запылало. «Что за чёрт? Я же только хотел…» Ямагучи совсем потерялся и всё, что мог теперь сделать, это отвернуться к бельевой верёвке и… понять, что вещи в корзине закончились. Его уши побагровели. - Я, наверно, перегрелся немного, - слегка дрожащим голосом сказал Тсукишима. Он поднялся с пола, отряхнул шорты и ушёл с балкона. - Да, сегодня просто ужасная жара! – с энтузиазмом подтвердил Тадаши, наигранно рассмеявшись. Он взял плетёную корзину и двинулся вслед за Кеем. Выйдя из комнаты, они разошлись по разным углам квартиры. Ямагучи ушёл на кухню, а Тсукишима в свою спальню. Присев на стул, он уткнулся лицом в собственные ладони. Сейчас парень совершенно точно чувствовал себя идиотом и боялся думать о случившемся. Что хуже, он наконец осознал, что именно изменилось между ними. «Поверить не могу, что я…» «…в лучшего друга!» - почти с ужасом подумал Тадаши. Сердце грохотало в груди, и это было невыносимо слушать. Казалось, стучащий в ушах пульс слышен не только ему. Ямагучи сидел за обеденным столом, прикрыв ладонью рот, и совершенно не понимал, что теперь делать с этими чувствами.