* * *
Слава смотрит вниз, на распластанное под ним бледное тело Леши Борисова, вздрагивающее от каждого толчка. Лицо Леши выражает щенячью преданность. Срочно надо добавить драйва, и рука сама тянется к горлу Борисова. Всяч быстро краснеет и начинает хрипеть, и для Славы нет музыки прекрасней. Да, он однажды говорил, что больше всего любит баттл-рэп и дрочить с удушением. Но кого душить, ведь не уточнялось. Слава задвигает внутрь еще пару раз, чтобы наверняка. Быстро вытаскивает член и заканчивает рукой. Струя спермы брызгает Всячу на лицо, стекает по очкам. В этом весь кайф. — Хороший мальчик, — выдыхает он, заваливаясь на кровать. Но даже сам слышит, как ужасно равнодушно звучит эта похвала. Ему хочется побыстрее перемотать это время, пока Всяч неловко приводит себя в порядок, одевается, вызывает такси и, наконец-то, уходит. Гнойный закрывает глаза и думает, что вряд ли сегодня позвал бы Всяча к себе, если бы не случайная встреча с Фарафоновым. Ну как случайная… Случайно вычитать в твиттере, что Рики Ф, оказывается, в спб (да, читать твиттер этого недорэперка — само по себе нехилый зашквар). Случайно зарулить в «1703», хотя это тебе совсем не по пути, только потому что знаешь — этот клоун там будет. Терпеливо ждать, попивая пивас, пока опустеет место у барной стойки, чтобы случайно сесть рядом. Такие вот случайности. — Привет, учишься потихоньку попадать в бит, или нам ждать от тебя очередного позора? Гена фыркает и вместо ответа указывает на стакан с бухлом — вечный спутник нелегкой славиной жизни. — А ты все пьешь и пьешь. Когда уже напьешься-то, Славик? — Да, я бухаю сильно, я гну свою синюю линию, — Карелин мимоходом цитирует Дядю Женю и жестом просит бармена повторить. Гена Ф. гнет свою зожную линию, заказывая сок раз за разом. Да, в яблочном соке Гены нет даже мартини. Что может быть более гейским? Когда Фарафонов бросает на стойку несколько мятых купюр и уходит из зала, Слава почему-то идет за ним. В голове — только пьяный кураж и желание зажать это пухленькое тельце в укромном уголке. Когда Слава заходит в толчок, Гена уже моет руки. Карелин хватает его за капюшон толстовки и затаскивает за собой в кабинку. Славка вжимает его в стену и горячо шепчет на ухо: — Ты что-то там пиздел про любовь на расстоянии? Про угасшие чувства? Давай обновим их, чувак. Фарафонов отворачивается от пьяных поцелуев и довольно ощутимо пихает Карелина в сторону. Все-таки, он не слабак. — Слава, да отъебись ты уже от меня. Реально достал. Ну было один раз по пьяни, теперь я тебе вечно должен, что ли? Карелин злобно и истерично кричит ему вслед: — Ну и пиздуй к своему казаху! Хотя уверен, что вы даже ни разу нормально не трахались. Не нужен ты ему нихуя. На самом деле это больно. Ведь когда Гена его толкал, Карелин умудрился долбануться локтем о стенку. Да, больно именно поэтому.* * *
Фарафонов уже хочет свалить из этого злополучного бара, но буквально на выходе его перехватывает Алфавит, который соизволил наконец-то явиться. Вообще-то, с ним куча народа, из которых Рики знает лишь пару человек, но его уговаривают остаться. Все шумят, перебивают друг друга и непрестанно шутят. Алфа сидит рядом, то и дело трясет его за плечо, трогает, привлекает внимание, даже обнимает пару раз. "Не выдавай желаемое за действительно, - жестко говорит себе Рики, - все эти псевдонамеки лишь в твоей голове." Алфа спрашивает, не надоело ли ему пить сок, и Рики зачем-то заказывает водку. А потом еще и еще... В такси Гена кладет голову Никите на плечо. Он же пьяный, ему можно. От толстовки Никиты пахнет одеколоном, потом и сигаретами. Блин, Гена готов купаться в этом запахе. Он плывет окончательно и плохо помнит, как они добираются до квартиры. В коридоре он сразу спотыкается и чуть не падает, но Алфа успевает его подхватить. Никита ржет над его неуклюжестью. — Геннадий, как ты умудрился так нажраться. Ты же выпил вдвое меньше меня. Снимай куртку, алкоголик. Гена послушно дает себя раздеть. Вообще-то он не против снять и все остальное, если Никита попросит. — Ладно, дальше сам. Мне идти надо. — Уже? — обида в голосе слишком очевидна. — Дела, братан, дела, — туманно отвечает Алфа, из чего можно сделать вывод, что у него новая баба. Ну и еще из того, что отказался снять хату вскладчину, хотя это было куда выгоднее. В пьяной голове Гены крутятся последние слова Гнойного, не потому что он сказал какую-то новость, а просто потому что сам Рики думает так же. Ему хочется спросить: «А если бы я был бабой, ты бы меня трахнул?» Но вместо этого он просто подходит вплотную и прижимается к губам друга. Это даже не поцелуй, а простое касание. Сердце колотится с бешеной силой, Гена отстраняется и смотрит на Алфу. Отвращение на лице Никиты настолько очевидно, что Рики моментально трезвеет. Ему даже кажется, что Никита его сейчас ударит, но тот просто разворачивается и уходит. Гена сползает по стене в прихожке и закрывает лицо ладонями.* * *
Алфа бездумно смотрит в окно, закуривает сигарету, барабанит пальцами в такт песенке из радиоприемника. Хвала таксистам, разрешающим дымить в салоне. Кто бы знал, как он задолбался. Целыми днями пахать на студии, чтобы получилось хоть что-то годное. Писать новые песни, строчка за строчкой. Понимать, что все это — банальная графомания. Зачеркивать, переделывать, откладывать в долгосрок, возвращаться снова, мучительно искать нужную, точную фразу, самое цепкое слово. А еще — репетировать, репетировать и репетировать. Потому что предстоящие концерты — это сейчас, блин, самое важное. Это огромный шанс заявить о себе. И, черт побери, он всегда думал, что Рики мыслит так же. Хотя, хрен с ним, с этим Рики, это такой ахтунг, что и думать о нем сейчас не хочется. Алфа морщится, бросает окурок в окно, достает телефон и набивает смску. «Я хочу, чтобы этот дурацкий день закончился чем-то хорошим, помоги мне.» Телефон вибрирует, чтобы передать ответ «я уже жду тебя». Такси въезжает во двор. Маленькая, хрупкая Маша Хима стоит на самом ветродуе, ждет его. И Никиту конкретно топит в нежности к этой девушке. В лифте они едут, держась за руки и страстно целуясь, как влюбленные подростки. — Ты замерзла, моя девочка? — спрашивает, Никита, спешно расстегивая пуговицы на машином пальто. — Я тебя сейчас согрею.* * *
Маша лежит на спине и внимательно изучает потолок, все хитросплетения тонких нитей потрескавшейся штукатурки. Ей хочется абстрагироваться от тяжелого горячего тела, навалившегося на нее сверху. Никита, как и многие парни, просто уверен в своей неотразимости, так что достаточно лишь изредка дышать погромче и стонать понежнее, чтобы он ни о чем не заподозрил. Вообще-то, Никита очень хороший, и он даже ей нравится, но ровно до тех пор, пока не приходится с ним трахаться. Как же это монотонно и скучно. Маша лежит и думает, зачем она собственно сюда пришла и почему умудрилась снова влюбиться не в того. На дне ее сумки все еще лежит подарочная коробка с очками.