Сквозь

-Рубль будет? – кассирша вопросительно воззрилась на меня снизу вверх. Я помотал головой из стороны в сторону. -Что, совсем нет? -Совсем, - для полной доходчивости похлопал себя по карманам, там ничего не звякнуло. Нечему звякать. Женщина кивнула и стала уныло ковырять сдачу с пятисотки. -А тебе уже восемнадцать есть?- внезапно осенила её каштановую голову идея по спасению себя из рутины,- Покажи паспорт. Чтобы его достать из-за пазухи пришлось повозиться: пальцы замёрзли, плохо слушались, а после удара немного страдала координация. «…Я достаю из широких штанин       Дубликатом бесценного груза…» -Ну да,- себе под нос буркнула кассирша, ознакомившись с моим годом рождения, и тут же задала новый потрясающий вопрос,- Пакет нужен? Ага, большой. Для мусора, 5 литров. -Дайте сдачу,- не выдержал я,- Без пакетов и без всяких там скидочных карт. Пожалста. -Ваши четыреста пятьдесят пять рублей, спасибо за покупку, ждём вас снова,- и не лень же им это талдычить днями напролёт с милой улыбкой,даже если клиент бесит категорически. Я бы так не смог. -Угу. Как же, не дождутся. Обдираловка, а не магазин. Автоматические двери выпустили меня наружу. Дождь, казалось, только этого и ждал – едва утихомирившись, зашлёпал с новой силой. Тоскливо. Возвращаться с одними только сигаретами обратно в часть не хотелось, там «свои бараны» во главе с Малым. Возвышенного чего-то хотелось. Немного подумав, я таки потопал обратно в дорогой магазин. Дождались. Не прошло и пяти минут. -Сдачу я дала вам правильно!- едва завидев меня на пороге начала продавщица. Отмахнулся. -Дайте блокнот и две каких-нибудь ручки. Буду бараном-одиночкой. Облюденения в городском парке не наблюдалось, что не могло не радовать. Честно говоря, никого там не наблюдалось, ни белочек, ни даже бомжиков. Он стоял сам по себе, ощетинившись голыми ветками деревьев с которых мерно по каплям стекала вода. В последнее время вообще как-то слишком много дождей организовалось. Никогда столько не лилось. Аномалия. Великая депрессия в небесной канцелярии. Я плюхнулся на лавочку как-то не подумав. Она была деревянной,напитавшейся дождём. И,что самое похвальное,не жадной - штаны мои тут же промокли.Противно,да,но я ж мужик,я не шелохнулся,только досадливо поморщился.А потом достал первую попавшуюся ручку, раскрыл блокнот. Сосредоточился. И на первом листе сверху кривыми буквами вывел: «Здравствуй, мама!». И всё. Рука устала. Дожили, писать разучился. Там, на прилавке, ещё и прописи, кажется, лежали. Поднатужился, попробовал было продолжить в стиле: «Я живу хорошо, просто замечательно», но быстро на затею плюнул. Вдохновение исчезло безвозвратно. Только его и видели. От нечего делать ещё раз осмотрелся. И взгляд мой сразу же наткнулся на одинокую фигурку, сидящую неподалёку, через три лавочки от меня. О-па, людя! Точнее говоря, девушка. Одета в белую курточку, воротник оторочен бурым мехом, от дождя слипшимся. Чёрные обтягивающие брюки. Без зонтика. Длинные тёмные волосы, мокрые, завиваются. И немного ниспадают на лицо, закрывая его от любопытных взглядов. Около носок туфель большой розовый чемодан. Неожиданно яркий. Жизнерадостный. А она чем-то заметно опечалена.. Где же я только мог её повстречать? Помню фигуру, уже видел. В памяти вдруг пронёсся рой нежно-синих пузырьков воздуха, меня осенило, и сердце незамедлительно пустилось галопом. В принципе, как и я. -Соня!- крик вырвался помимо моей воли, не успел я его хоть как-то скорректировать, или хотя бы уменьшить громкость. Она вздрогнула, но головы не подняла. -Ааа, Александр Алексеевич, это ты.. И шмыгнула носом. Ну ничего себе, знаете ли! Триста с хвостиком лет не виделись, посему требую улыбок и радостных объятий, а не этот весь мужской кошмар. Естественно, я растерялся. Ожидал-то совсем другую реакцию. -Эй, что ты, не плачь. Всё будет хорошо... Слабое утешение, согласен. Конечно же, оно и не подействовало положительно на мою знакомую, слёзы продолжали литься. Поэтому мной была предпринята новая тупая попытка поддержания остатков оптимизма на основе комплиментного подлизывания. -Слушай, а ты как будто загорела? В этих краях в это время года все на одно лицо - бледные поганки. -Я в Сочи была, там много солнца. А ты, Саш, совсем не изменился,- она хлюпнула носом, -Ну, не считая, конечно, царапины на щеке. -Мда, а я всё тот же. Лес, да поле. И плат узорный до бровей. -Чего? -Пушкин,- уточнил я, плюсуя к "послужному" списку поэта новый шедевр. -Неужели? -Великий был человек,- постарался перевести тему,- Ты какими судьбами тут? Соня, кажется, вопросу была удивлена. -Я здесь живу. С родителями, -зачем-то прибавила она, -Разве Макс тебе не рассказывал? Едва удержался от скептического "хм". -Не успел, наверное. А чего расстроенная такая? Из-за погоды? Она действительно шмякнутая в последнее время. Девушка немного помялась, как бы прикидывая, не засланный ли я её мамой казачок и КГБ в одном лице. -Меня отчислили,- и снова расплакалась, -Родители узнают - убьют. Присвистнул. Но больше от удивления, чем из сожаления. Слишком далеки от меня в настоящее время были все эти пресловутые ВУЗ- ы с их бесконечными проблемами. Как будто своих недостаёт. Поэтому неправильно отреагировал, постарался перевести всё в шутку, вместо посочувствовать. -Не очкуй, подруга. Подумаешь, выгнали. Год в армейке и всё! Другой человек! И тут же получил навороченным мобильником по лбу, всей скольки-то там дюймовой диагональю. Так мне и надо. -Дурак! - Соня подорвалась с лавочки, схватив за ручку свой радостный чемодан и неловко оступилась - сей розовый слоник упорно не желал трогаться с места. Я растолкал своего внутреннего джентльмена, подскочил, подал руку. -Сонь, извини! Я реально не хотел тебя обидеть. Просто привычка. -Какая? - девушка всё ещё находилась в режиме обиды на весь свет. -Огрызаться. В армии прицепилась по вине одного товарища... Пойдём, провожу тебя до дома, нечего в такую погоду на лавочках рассиживаться. Заодно и про нашу злобную флору и фауну расскажу. Согласна? Соня утвердительно кивнула и, наконец, улыбнулась уголком рта. Что ж, и то достижение. Сначала мы шли по одной из главных улиц, потом свернули в какой-то переулочек и тут же потерялись в лабиринтах незнакомого города. Я было озадачился, что проведу здесь весь оставшийсяздесь, но быстро понял, что мне это больше по душе, чем в казарме с Малым. Поэтому топал себе спокойненько, впитывал в себя незнакомые пейзажи. -Жаль, что сейчас не июнь, - внезапно глубокомысленно изрекла Соня. Вообще, на протяжении всего пути девушка не проронила и сотни слов, всё слушала мою незатейливую болтовню с лёгкой улыбкой на губах. Чем, кстати говоря, радовала меня невообразимо. По моему убеждению, если человек молчит, значит думает. Если думает, значит есть чем. Простая логика. Незачем усложнять. -Мда, солнце сейчас не помешало бы, - охотно согласился я, то и дело шевеля пальцами ног и, заодно, в очередной раз убеждаясь, что эти маленькие части моего тела "на связи". В ботинках нещадно хлюпало. -Не в солнце дело, просто в начале июня зацветает жимолость. И акация. Вдвоём, смешиваясь, эти запахи способны творить настоящие чудеса! После этого монолога девушка оставила на лице мечтательную улыбку - видимо, чтобы её спутнику было не так скучно- а сама ушла куда-то далеко-далеко. В детстве родители возили меня на лето к бабушке в страницу. Так вот и у неё весь июнь цвела жимолость.ОПрямо у меня под окном. Очень сладкий аромат. Запах детства. Из приятных воспоминаний, накрывших с головой, меня вырвал внезапный визг тормозов и противный металлический скрежет. Совершенно здесь неуместный. Буквально в полуметре от нас в неконтролируемом пике пролетела машина и, ломая аккуратный плетёный из тонких прутиков забор, воткнулась в стену дома. Из-под искорёженного капота потекла разгорячённая струйка белого дыма, кусками стала падать штукатурка. В окне показался ошалевший хозяин. -Авария, - зачем-то уточнил я будничным таким тоном. Хотел продемонстрировать всю свою непоколебимость и стрессоустойчивость. На Соню вся моя могучесть не произвела никакого эффекта, она лишь тихонько охнула, увидев выбирающегося из салона водителя. Он находился где-то за границами адекватного состояния: руки трясутся, глаза бегают. И смех. Тихая такая истерика. Со всех сторон, откуда ни возьмись, стали подтягиваться люди. В халатах, в бигудях, с тощими овчарками на поводках, и все, до единого, желающие помочь и звонящие во все спасательные службы разом. Горе сплачивает. Водителя окружили плотным кольцом, про машину как будто бы все разом забыли - железка, что ей сделается. Я оставил Соню в толпе, причитать и охать, сам пошёл к машине. Серебристый Пежо грустно дымился, постепенно меняя цвет дыма с белого на чёрный. Правое переднее колесо вывернуто напрочь. Я такое видел только однажды, и то, в условиях лютого бездорожья. Застряла в грязи, пыталась выбраться, но напоролась на камни и ветки. Так ту машину и оставили стоять где-то в лесах, с вывороченными колёсами и растасканными запчастями. Я ещё раз окинул место ЧП взглядом. Под задним сиденьем заметил что-то маленькое и бесформенное. Сначала подумал, что это от удара свалилось с задней полки разное барахло. Лично у нас в машине там чего только нет - и подушечки, и забытые кем-то зонтики. Однажды, катался там и арбуз... Но потом сопоставил пустое детское кресло с болтающимися ремнями и ворох одежды на полу, и понял, конечно же. Всё понял. Ребёнок. Секунд пять, или больше, кто там разберёт, я раздумывал, что же мне с ним делать. Шевеления никакого не происходило, признаков дыхания тоже разглядеть не получалось. А в голове настойчиво, как шарманка, крутилось основное правило поведения при ДТП - без медиков не лезь. Чтобы хуже не стало. Но тут машина как-то неприятно щёлкнула. Такие щелчки ни к чему хорошему не приводят. Это оказалась девочка. Лет четырёх-пяти, практически невесомая на вес. У меня сестрёнка такая же... Гулкий взрыв оглушил, горячим ударило в спину. Я потерял равновесие, упал, подмяв под себя малышку. Где-то сбоку закричали женщины. Вдали зазвучали истеричные сирены экстренных служб. Потом навалилась тишина. И темнота...