История этой семьи должна была начаться иначе. Она должна была начаться с того дня, когда я впервые встретил Козарта, своего хорошего друга и, в будущем, прекрасного компаньона. Она должна была начаться с того дня, когда мы решили основать Вонголу, союз Справедливости и Возмездия(о боги, мы были такими наивными детьми). Она должна была начаться с того дня, когда я получил семь колец Вонголы, когда мои Хранители окончательно сплотились и стали семьей, способной наставить на истинный путь каждого поддавшегося личным, корыстным целям, когда мне стали известны все тайны атрибутов, помогающих людям найти свои родственные души… Но именно Его появление изменило Вонголу – меня – настолько сильно, поэтому она начнется в день, когда мы впервые встретились.
***
Не то, чтобы Деймон действительно хотел туда идти. Будем честны, на девяносто процентов это было идеей Елены. Ну, может, на девяносто пять. И оставшееся уходило на нездоровую ревность иллюзиониста, который устал слушать о незнакомом ему боссе мафии, «создавшем гениальную по структуре организацию, изучившем то, что до него никто не мог, добившемся воцарения мира и покоя», ну, и, конечно, «просто очаровательном в своем альтруизме». Нет, серьезно, разве следует так отзываться об, очевидно, красивом молодом человеке перед своим женихом? Разве для этого не должно быть каких-то правил этикета?.. Похоже, если такие правила и были, дочери герцога как-то забыли о них рассказать. Хотя чего стоило ожидать от Елены? Она всегда была не такой, каким её хотело видеть общество, нарушала все установленные порядки и делала то, что ей угодно. Спейд замечает, что улыбается при мысли о возлюбленной, и это греет его сердце сильнее, чем ярко-оранжевое пламя в стеклянном сосуде, спрятанное под богатым аристократическим одеянием. Он еще не разучился любить – вы только представьте! До встречи с ней, он и представить не мог, что у него есть душа. — Мы приехали, господин! — слышится от кучера, и девушка, сидящая по левую руку, предвкушающе сжимает ладонь жениха, слабо царапая его короткими ноготками. Она улыбается так ярко, что, кажется, способна заменить солнце в столь поздний час, и не может усидеть на месте, первой вылезая из повозки, словно длинное платье в пол и неудобные туфли ей совсем не мешают. Деймон лишь с усмешкой качает головой на такое ребячество. Хочет в мафию, а сама еще из детства не выбралась – куда ей там в серьезные разборки? Особняк Вонголы выглядит, как и полагается дому не-совсем-аристократов, презирающих разделение общества на касты – он довольно обычен и неприметен снаружи, но бальный зал, который уже заметен с улицы, на высоком уровне. Спейд подает Елене локоть, как и полагается в таком месте, и она с радостью подхватывает его под руку. — Идём скорее! Я уверена, что Джотто где-то внутри, с Джи, — звонко восклицает она и ведет вперед сама, словно ей не составляет труда передвигать практически двухметровое мужское тело. Пока его ведут по аккуратной дорожке к огромным узорчатым дверям, Деймон оглядывается по сторонам. Сначала, еще у центрального входа, ему показалось, что все тут – аристократы, которых пригласили, чтобы они помогли семье, но теперь он начинает понимать, почему глаза возлюбленной так горят. Обычные люди составляют подавляющее большинство. К ним относятся так же доброжелательно, с ними общаются и, боже, аристократия тут тоже какая-то «неправильная». Слишком добрые у них улыбки. Не у всех, конечно, но у многих. А еще кулоны. Они не прячут их, как того требуют правила этикета, а носят на виду, словно это что-то, чем нужно гордиться. Многие еще не нашли соулмейта, а некоторые – уже потеряли, и всё же они улыбаются. Иллюзионист вспоминает себя в прошлом, когда он не мог смириться с мыслью, что ему никогда не встретить родственную душу, и грустно усмехается. Когда-то он не хотел жить, зная, что всегда будет один. Не признавал возможности отношений вне порядков и установок вселенной, сходил с ума от одиночества, но не сдавался – так его учили. Но не теперь. Елена изменила всё, смогла заворожить, несмотря на то, что никогда не имела атрибута, и не имеет значения, что могло произойти, когда можно наслаждаться тем, что произошло. И теперь она плавно проводит в богатый бальный зал, где на каждом шагу – мафиози, тихо шепча имена того или иного из гостей, чтобы Деймон потихоньку запоминал их. Она уверена, что ему это пригодится. Она твердо настроена вступить в Вонголу сегодня. Вдвоем. Но Спейд слушает вполуха, так же оглядывая зал на предмет того-самого-Джотто. Нужный силуэт они замечают одновременно. Босс Вонголы повернут к ним спиной, но характерная светлая шевелюра и длинный черный плащ в пол легко отличают его среди простых гостей. По правую руку возвышается розововолосый татуированный Хранитель, что окончательно подтверждает догадки. Елена поднимает сияющий взгляд на Деймона, который, в свою очередь, поворачивается к ней. Мысли сходятся, и они растягиваются в заговорщических улыбках, прежде чем неестественно быстрой походкой рвануть в ту сторону. Классическое «кто быстрее» может и не подходит для аристократического бала, но, признайте, эти мероприятия слишком скучны, чтобы не портить их ребячеством! К тому же, тут их мало, кто знает, а те, кто знают, не удивятся происходящему… Скорость только набирается с каждым метром, и они едва не смеются, когда «цели» внезапно оказываются слишком близко и приходится резко тормозить. У Спейда это получается хорошо, а вот Елена чуть не наворачивается на противных туфлях, из-за чего её приходится поддерживать во избежание казусов. Джи, всё это время наблюдавший за шоу, раздраженно фыркает и качает головой, но в уголках его глаз появляется морщинки от трудно сдерживаемого смеха, что выдает Ураган с головой. — Позволим ему закончить переговоры, — шепотом заявляет девушка, кивая в сторону Примо, до сих пор обсуждавшего что-то с одним из гостей, кажется, каким-то бароном. Деймону не остается ничего, кроме как согласиться, поэтому они продолжают короткий ликбез по странным людям на балу и тому, к каким семьям они принадлежат. В общем-то, это не так сложно запомнить, если знать символику каждой, поэтому он не особо скучает, решая, что справиться с нудными заучиваниями довольно быстро. Хранитель Вонголы, по-прежнему, делает вид, что внимательно наблюдает за переговорами, на самом деле разглядывая юную парочку аристократов, жаждущих пробиться в их семью. Ладно, если честно, то он не может не симпатизировать Елене, как и любой в Вонголе, а потому без проблем доверяет её возлюбленному. В конце концов, она бы точно не выбрала плохого человека. Он прекращает свои размышления только тогда, когда Джотто с теплой улыбкой благодарит представителя дружеской семьи, пожимая его руку. Они коротко, но по-доброму прощаются, и Джи решает, что самое время переключить внимание босса на что-то менее изматывающее, чем бесконечные переговоры. — Тут одна буйная парочка нетерпеливо требует внимания Единственного и Неповторимого, — с усмешкой заявляет Хранитель, кладя руку на плечо босса. — Боюсь, они распугают тут всех, если вы не исполните условия. Глаза Первого загораются восторгом, когда он понимает, о ком идёт речь. Джи кивает ему за спину, и он медленно, словно смакуя момент, оборачивается на каблуках ботинок. На его губах расплывается еще более широкая и яркая улыбка, чем прежде, хотя, казалось бы, куда дальше?! — Давно не виделись, прекрасная Елена, — по-дружески целует руку подруге Джотто, мысленно подтрунивая над её зардевшимися скулами, после чего плавно поворачивается чуть левее и поднимает взгляд. — Приветствую в Вонголе, Де...И в тот момент всё идёт наперекосяк. Никто даже не предполагал, что это может произойти. К тому возрасту, мы оба уже смирились с судьбой иметь соулмейта, но никогда не встречать его. Это было бы правильно: как боссу мафии, мне нельзя было подвергать кого-либо такому риску, а он уже нашел любовь своей жизни, ту, с кем хотел быть всегда. Это было так чертовски неправильно. Но это было. Так решили за нас.
Джотто носил свой сосуд с пламенем Тумана на цепочке, держащей полы плаща, а потому он всегда был на видном месте. И именно этот сосуд привлек внимание окружающих, когда пламя вырвалось за пределы прозрачных стенок. Уже потом Деймон почувствовал жжение на груди, где был спрятан его кулон. На считанные секунды, пока иллюзионист возился с собственным «украшением», пламя Тумана зависло в воздухе. Все уже давно поняли, что происходит, но процесс все равно завораживал. Еще мгновенье – и оба огонька меняются местами, скрываясь под кожей своих истинных владельцев, возвращаясь туда, где должны быть. Это происходит так быстро, что никто не успеет даже пискнуть от шока. Лишь молчание и негодование. Тишина в зале начинает угнетать, и даже красивая игра музыкантов, не увидевших этого представления, не спасает. Спейд хмурится, пялясь куда-то в пол, и ему кажется, что он способен ударить Первого Вонголу за то, что тот является его соулмейтом, прямо сейчас. Ему страшно смотреть на Елену, и еще страшнее, что он сделает что-то глупое сейчас, за что потом будет себя ненавидеть всю оставшуюся жизнь. Господи, почему это должно было произойти? Почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему, почему… — Что ж, — чересчур громко начинает Примо, слабо, но искренне, улыбаясь, — вот уж точно – приятно познакомиться. Елена много о вас рассказывала. — Он протягивает руку, и мужчина скорее рефлекторно её пожимает. — Вы ведь собирались вместе вступить в семью, так? О нет. Деймону почему-то кажется, что пора убегать отсюда. Очевидно ведь, что они не сработаются. Ну как он должен работать на Вонголу, если её босс – его соулмейт?! Это невозможно! Это будет создавать проблемы! Это не должно произо… Елена мягко улыбается, звонко отвечая за них двоих: — Да, таков план! Уверена, мы будем неплохими помощниками, учитывая всё, что происходит, — неоднозначно заканчивает, что не понимает никто, кроме босса и его Хранителя. Очевидно, у них есть секреты, о которых никто не знает. Но Деймон решает заняться этим позднее, ведь сейчас все его мысли занимает пустой шарик, болтающийся на шее, и аналогичный ему – у Первого Вонголы.Несмотря на раздражение от произошедшего, конечно, он вступил в семью тем же вечером, получив по праву принадлежащее ему кольцо Тумана и сделав вид, что его так быстро назначили Хранителем из-за того, что их выбирает гипер-интуиция, а не из-за того, что соулмейту невозможно не доверять всё, что угодно, включая свою жизнь. ...в общем, да. Именно в тот день началась эта история.
***
Вопреки ожиданиям, в Вонголе не так уж и плохо. Уже через неделю они с Еленой переезжают в особняк семьи, и сначала это кажется отвратительной идеей. Деймон боится, что появится неловкость от постоянных столкновений с мафиози, с Примо, но в итоге последний практически всегда в разъездах, занят внешней политикой семьи, и тот факт, что их кулоны обоюдно пусты, никак не влияет на обстановку. Хранители неплохо относятся к новому напарнику. Спейд с радостью поддерживает многие их инициативы, не похож на того, кто работает двойным агентом, и вообще отдается своему делу сполна. Ему всё ещё не рассказывают всех секретов. Тайна внутренних конфликтов Вонголы, о которых однажды проболтался Кнакл, под запретом, не говоря уже об изучении типов пламени и классификации атрибутов, введенной Джотто. Это своеобразное табу. Зато Деймону доверяют парные задания с Хранителями по вычислению шпионов в Альянсе, а иногда он даже может вместе с Еленой отправиться в город, чтобы помочь бедному району от имени семьи. Спустя первый месяц он понимает, что в восторге от такого расклада. Еще через два он признает, что любит Вонголу. Через три Джотто возвращается в особняк после долгой командировки по делам Альянса, и всё в очередной раз идет наперекосяк.***
Окей, хорошо, у Деймона много пороков, но самообман в них не входит. Он должен и может признать, что взбудоражен возвращением босса в особняк. Он может признать, что инстинкты тянут его в другой конец здания, туда, где находится кабинет Неба. Он может признать, что единственная причина, по которой он им не поддается – бесконечная любовь и уважение к Елене. Он не может её предать. Он уверен, что способен выдержать любую тягу, заложенную в человеческую суть, но внеочередное совещание, на котором, впервые на его памяти, присутствует Примо, доводит до белого каления. Спейд не слышит большей части тирады Джи о количестве предателей в Альянсе и знает, что босс точно так же думает о своем, игнорируя внешние раздражители. За огромным столом только они задумчиво смотрят в разные стороны – это выдает их с потрохами. Любой Хранитель видит это невооруженным взглядом. Но никто ничего не говорит, мол, сами разберутся. Все считают их достаточно взрослыми, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию тет-а-тет и избавиться от неловкости, но в итоге совещание заканчивается, все расходятся по своим делам и ничего не меняется. Елена видит это и угрюмо качает головой – иногда эти двое ведут себя хуже детей.***
Теперь, когда Небо и Туман находятся в одном здании вместе, игнорировать происходящее просто невозможно. Любой, кто хоть раз заходит сюда, легко замечает странное напряжение между ними, что уж говорить о семье, живущей рядом? Вонгола медленно сходит с ума от того, как талантливо – смелые в рискованных делах – мафиози избегают простого разговора. Они всегда находят уловки, чтобы не пересекаться на заданиях, чтобы не находиться наедине в одной комнате, а их общение едва ли похоже на общение босса и его Хранителя! Но именно в последнем скрывается их главная ошибка. Елене не составляет труда уговорить остальных, ведь те тоже устали от этого цирка. Любая возможность прекратить череду бесконечных неловких взглядов и беготни друг от друга для них на вес золота. На следующем собрании ребром встает вопрос о переговорах в Силиции, куда должен поехать босс и один из Хранителей. — Кто-нибудь хочет взять эту роль на себя? — интересуется в конце отчета Джи, сговорщески переглядываясь с напарниками. Все поголовно пожимают плечами и мямлят что-то о горах дел, которые нельзя откладывать. Это выглядит невыносимо наигранно, но кто рискнет уличить их в сговоре? — Судя по всему, выбора не остается, — с нереалистичной печалью хмыкает Ураган. — Деймон? Думаю, тебе пора увидеть, как ведутся дела Альянса снаружи. Иллюзионист, практически не слушающий, что ему говорят, резко вздрагивает. В Сицилию? С Первым Вонголой? Вдвоем? Нет-нет-нет-нет-нет! — Я не… — Это отличная идея! — перебивает его Елена, широко улыбаясь. — Все остальные уже работали телохранителями босса, поэтому пора и тебе пройти это «посвящение». — Вы уверены, что… — Она права, Деймон, — присоединяется Кнакл. — Это обязательная работа Хранителя. К тому же, именно она помогает наладить доверие между семьей. И разрешает некоторые конфликты, думает он, но вслух не говорит. Пусть сами догадываются. В конце концов, они неглупы и вскоре раскусывают их замысел. Но, судя по тому, что Джотто не пытается отвертеться от этого, он не против. Мнение Спейда тут не так важно.Конечно, в «гениальном» плане друзей было множество недостатков, но отказываться от такого удобного расклада было бы невыгодно. Нам, действительно, стоило поговорить, а в окружении дома, где все напоминает об обязанностях и табу, это бы ничем хорошим не закончилось. Путешествие было идеальным вариантом. Стоит ли говорить, что он сработал на все сто процентов?
***
— Удачи, — обнимает на прощание Елена, когда они готовятся к отбытию. Поездка будет недолгой, большинство друзей вообще не придали ей значения, но возлюбленная не могла не проводить их так далеко, как могла. Деймон крепко сжимает её в своих руках, утыкаясь ноcом во вкусно пахнущие светлые волосы. Он не хочет уезжать. Эта затея его пугает. — Я не знаю, чем это закончится, — почти бесшумно признается он, всё ещё не отпуская её. — Не бойся, — шепчет девушка и нежно поглаживает его по спине. — Поговори с ним. Вам давно пора это сделать. Я не могу смотреть, как два главных мужчины в моей жизни страдают из-за попыток уберечь всех вокруг. — Елена отстраняется, ловя лицо иллюзиониста в свои ладони и соединяя их лбы. — Не важно, чем это закончится. Сделай хотя бы раз что-то для себя. Она не дает ничего ответить, запечатлевая мягкий поцелуй на его губах, после чего обрывает всё и, обняв напоследок Примо, залезает в свой экипаж, который должен увезти её обратно в особняк. Спейд машет ей вслед, стараясь избежать неловкого молчания. Когда повозка скрывается вдали, выбора не остается. Какое-то мгновенье они просто встречаются взглядами и смотрят друг на друга. Боже, почему это должно быть так сложно? Разве соулмейты не должны работать проще? — Они специально всё подстроили, — слабо усмехается Джотто, пожимая плечами. — Это было непродуманно с их стороны, но цель благородная. Думаю, они были правы. Хранитель Тумана важен для семьи, и мы не можем продолжать бегать друг от друга. — Семья расцветает вне зависимости от наших взаимоотношений, — фыркает Деймон, хотя он согласен со всем. — Да, но мы соулмейты, это больше, чем выгода для семьи. Он прав. Он так чертовски прав. Он прав во всем, и это еще одна причина, по которой он рожден для роли босса. Спейд проглатывает гору сомнений. В конце концов, Елена сама попросила быть честным и открытым, а он не может её подвести. — Я всегда мечтал узнать, какого это – найти родственную душу, — признает, сдаваясь, иллюзионист. Джотто расплывается в яркой улыбке, которая еще никогда не была направлена лично Деймону.Всё менялось так быстро, что за процессом невозможно было уследить. Но изменения радовали. Радовали и пугали одновременно.
— У нас есть шанс это выяснить.***
Стоит отметить, что в наше время внешняя политика Вонголы была настолько лояльной, насколько возможно, и именно это стало фатальной ошибкой. Изначально альтруистическая цель создания семьи извратилась всего за несколько лет, привлекая корыстных людей к новому источнику наживы. Мои стремления были им не понятны. А потому стоило ожидать, что с того момента, как мы ступили на землю Сицилии, над нами повис Дамоклов меч. Это было вопросом времени.
— Альянс не готов поддержать ваши цели, прошу прощения, — выносит свой вердикт Джотто, уверенно смотря в глаза непутевому боссу очередной небольшой, но амбициозной семьи. Они были бы такими сильными и полезными в Альянсе, но их методы неприемлемы, а отказываться от них они не будут. Деймон согласен с решением босса – им не место рядом с Вонголой. Но оба понимают, что после отказа их отсюда могут и не отпустить. Живыми, по крайней мере.Конечно, мы были правы. Это было очевидно даже без многолетнего опыта – они слишком импульсивны и легко раздражительны, чтобы смириться с таким поворотом. Без боя тогда не обошлось.
Пальцы скользят по влажному от крови предплечью, пытаясь нащупать дырку от пули. Рваные края раны выглядят ужасающе, и Спейд давит зарождающийся обреченный рык, когда Примо шипит от боли. Это полностью вина иллюзиониста. Вынимать инородный объект неудобно и невыгодно, поэтому он рвет край белоснежной рубашки на лоскуты и, как можно осторожнее, перематывает кровоточащую руку. Без неудачных движений не обходится, и Джотто то и дело морщится. — Спасибо. Если бы он не избегал тренировок, то мог бы защитить босса в такой ситуации. — Абсолютно не за что. Из-за меня мы застряли тут, — так же тихо шепчет Хранитель, чуть отклоняясь на дальнюю стену какой-то кладовки. — Тебе стоило взять с собой Джи.Деймон считал Вонголу самым потрясающим в мире местом, любил мафию, и это событие сильно подкосило его веру. Тогда он впервые столкнулся с боями пламенем, а отсутствие опыта сделало свое черное дело. Он винил себя так сильно.
Удивительно, как их не заметили сразу, когда они выбрались из своего временного убежища. Если честно, даже это было невероятным чудом, поэтому момент, когда их поймали, не стал чем-то странным. Всего три противника – не так уж и много? Спейд кидает нервный взгляд в сторону раненного босса. Тот кажется уверенным, но легко догадаться, что он в ужасе, пусть и готов к бою. Ярко-оранжевое пламя – такое же, как когда-то было в кулоне Деймона – угрожающе вспыхивает, слегка припугивая противников. Но сами они знают, что это бесполезно. Пламя Неба не вредит никому, а пламя Тумана слишком слабое для этого.Я до сих пор не уверен, кто из нас первым решил это сделать.
Чужая ладонь в собственной лежит идеально удобно. Пламя на перчатках Первого не вредит, а скорее согревает, чего не сказать о темно-синей дымке Тумана. И всё же, это не создает неудобств. Противники даже не атакуют, просто наблюдая за невероятным процессом слияния пламени соулмейтов. Ни один из присутствующих, конечно, не ожидает, что подобная комбинация будет настолько мощной — способной изрядно подпортить дворец этой семьи, как и их лица, а после обеспечить безопасное возвращение домой.Это был первый раз использования смешенного пламени из зафиксированных где-либо, но, в отличие от классификации атрибутов, это достижение не было записано на наш счет по собственному желанию.
***
Весь путь до дома не пересекаться было невозможно, но мы итак не пытались это делать. Полуночные разговоры обо всем подряд удивительно быстро стали приятной привычкой, от которой не хотелось избавляться. Не хотелось, но уже на пороге особняка нас встречали некоторые Хранители и Елена. Стоило ожидать, что Деймон снова уйдет в отрицание, когда мы вернемся, но всё равно, стоило этому произойти, душа неприятно заныла. Хотя, судя по последнему взгляду друг на друга, ему тоже не особо хотелось разделяться… Или же я принимаю желаемое за действительное?
***
Елена пыталась сделать вид, что не заметила этого. Она, честно, пыталась удерживать серьезное выражение лица, когда, во время отчета, Первый упомянул начало личных тренировок пламени с Хранителем Тумана, но когда последний просиял в ответ, не смогла не заулыбаться так, что скулы заболели. План сработал. А когда счастливы близкие люди, то счастлива и она – всё просто.***
Тренировки пламени должны были стать не просто поводом встретиться тет-а-тет, а еще и неплохими перспективами для развития семьи. Мощь этой способности поражала, а ведь это была первая попытка! Страшно было представить, что из этого могло выйти со временем.
После посвящения в Хранители Деймон ни разу не был в кабинете Вонгола Примо. Сначала потому что избегал его, после – потому что не было повода зайти, а просто так было бы глупо и слишком очевидно. Теперь у него было и желание, и повод. Единственное, чего ему не хватало – оправдания. Оправдания перед Еленой, Хранителями, всем миром и самим собой. Оправдания за то, что хочет быть здесь, за то, что ему нравится быть здесь, за то, что он… О, нет. Он же не мог?.. нет-нет, это невозможно! — Попробуем еще раз? — мягко интересуется Джотто, протягивая руку, облаченную в перчатку. Он явно не так сильно обвиняет себя за происходящее. Он верит людям; если ему говорят «вперед, мы поддерживаем», он верит, что они одобряют. Спейд убирает мешающиеся волосы за уши и уверенно сжимает поданную ладонь. — Да, давай еще.Мы делали это раз за разом. Иногда пламя уже не хотело зажигаться, и мы выжимали из него всё возможное, доводя себя до истощения. Новое, смешанное пламя было невероятным по своей природе. На тот момент ему не было равных нигде. Оно было густым, ярким и обжигающим; разрушительным. Оно завораживало, не давало отвести взгляд… Оно было ужасающим в своей идеальности. Мы искали других соулмейтов из Альянса и давали им попробовать эту технику. Их пламя сливалось в одно, гораздо более сильное, но мы так и не обнаружили такое, какое могло бы сравниться с нашим.
— Никто не должен владеть подобной силой, — внезапно разорвал мертвую тишину Деймон. Они уже битый час пялились на прожженную дыру в кожаном диване, которую оставила искра от основного шара пламени, и пытались переварить то, что увидели. Осознать, чего они добились. Каждый раз, когда у них получалось признать, это вводило в такой ужас, что становилось трудно вдохнуть. Их семья не нуждалась в подобной силе, лишь в защите, но теперь, когда они знают, на что способны, это не может выйти из головы. Ты можешь быть бесконечным пацифистом, когда находишься на одном уровне с окружающими, но едва у тебя появляется что-то, что уводит далеко вперед по эволюционной цепочке, тебе приходится постоянно контролировать себя. Этой силой нельзя пользоваться, но если она у тебя есть, тебе трудно не поддаться соблазну. — Было бы неплохо, если бы мы могли уничтожить то, что породили, — соглашается Примо, сдвигаясь левее, так, чтобы касаться плечом плеча соулмейта. Тот даже не вздрагивает от смены положения. Просто продолжает смотреть куда-то вперед, задумываясь о своём. Он отвечает автоматически: — Мы можем «уничтожить» его, если никогда не будем подходить друг к другу на расстояние вытянутой руки. Осознание того, что он произнес, доходит до Спейда поразительно быстро, ведь, казалось, он совсем потерял связь с реальностью. А нет – глупо моргает, осмысливая, и как-то загнанно давиться очередным глотком воздуха. «…никогда не будем подходить друг к другу…» Он даже не способен понять, что именно в этой фразе пугает его больше всего, но это именно страх.У нас были причины, по которым нельзя было допускать подобного. Причин было немало, и многие из них предотвращали фатальные события, защищали Вонголу и наших близких, которых нельзя подвергать опасности из-за какого-то эгоизма. Правильным решением было избегать какой-либо привязанности, избегать чувств. Но если соблазну использовать деструктивное пламя можно было сопротивляться, то тому, что было заложено внутри задолго до нашего рождения, – никак нет.
Это так странно. Последние недели они часто нарушали личное пространство, увлекаясь изучением нового пламени или просто помогая друг другу на тренировках; часто лежали на полу кабинета, держались за руки или – было всего раз, но зато какой! – обнимаясь. Это не должно быть чем-то будоражащим, чем-то новым, но это так. Не стоило поворачивать голову, зная, что босс сидит так близко. Не стоило поворачивать голову, зная, что босс смотрит на него. Это просто генетика, просто соулмейтовые фишки, это не могут быть настоящие… Джотто, наконец, выдыхает, и его дыхание тепло щекочет скулу иллюзиониста, заставляя судорожно вздрогнуть. Тягучая тишина снова перестала быть уютной, став наэлектризованной. Между ними вряд ли есть и пять сантиметров, и это должно произойти, но ни один не двигается, словно наслаждаясь этой взбудораженностью, напряжением. Предвкушение достигает апогея. Деймон шумно сглатывает, зная, что сорвется первым. И наилучшим исходом будет, если он сорвется, выбегая из этого кабинета.Было понятно, что, вне зависимости от произошедшего, Спейд будет уходить в отрицание и закрываться, виня себя за предательство Елены. Так же было очевидно, что она, умная девочка, легко объяснит ему, что к чему, и поможет выбраться из ямы, в которую он себя загонит, а мы все с радостью ей поможем. Только рациональное мышление помогало не ударить себя в тот момент. «Слишком много против, это не должно произойти» – «но почему нет? разве вы не сможете справиться со всем?..»
В гнетущей тишине грохот опрокидывающегося тела звучит в разы громче. Лопатки Деймона вспыхивают болью, но он тут же слышит встревоженное «прости» и не может не засмеяться от нелепости происходящего. — Эй, не смей смеяться, – в шутку возмущается Примо шепотом, радуясь, что в полутьме не видно его красноватых скул. Черт, не хватало еще, чтобы самый любящий подтрунивать Хранитель понял, что его босс неопытен в подобных делах. Деймон недолго думает, как ответить, чтобы разрядить обстановку, но после плюет на всё это.«Конечно, справимся».
Чужие губы на собственных ощущаются правильно. Робкое прикосновение, по невинности превосходящее детские поцелуи в щеку, оказывается далеко не таким плохим, как казалось. Сухие губы не создают пошлого чувства, желания вцепиться в волосы и пустить в ход язык; их даже сжимать слишком сильно страшно, словно можно причинить боль. Привкус невозможно распознать, а смешивающееся дыхание вызывает мелкую дрожь вдоль позвоночника. Это правильно. Это невероятно. Но как только Деймон понимает, что он делает и с кем, осознание ударяет в разы сильнее. Джотто. Соулмейт. Босс. Друг. Руки сами обхватывают шею мужчины, неудобно стягивая массивный плащ, но, кажется, и тому, и тому плевать на комфорт. Возлюбленный?***
Вернувшись в свою комнату этим вечером, Деймон бессильно ложится на кровать рядом с невестой и, как на духу, выпаливает всю правду. Елена печальна, но говорит она лишь одно. — Мне никогда не понять, какого это, потому что у меня нет родственной души, но я уверена, что ты должен думать о себе. Не беспокойся. Если вы счастливы, то со мной всё будет хорошо.***
На какое-то время всё стопорится. Вонгола погружается в ворох дел, которые, кажется, никогда не закончатся. Бесконечные задания, переговоры, отчеты и совещания. Противоречия раздирают семью изнутри, слишком большое количество подчиненных мешает следить за происходящим, и единственные, кому можно доверять безоговорочно, — шесть Хранителей и верная подруга. Мощная бессонница атакует меня именно тогда. Я всё чаще пишу Козарту, выкладывая всё, что думаю, и это ужасно рискованно – мало ли, кто может перехватить письма, но только такой же босс может понять сполна, насколько трудно видеть, как твоё детище превращается во что-то, противоречащее твоим убеждениям. Мы создавали это вместе, и мы мучаемся так, что не можем поворачиваться ни к кому спиной. В семье есть предатели. Я знаю это, но не представляю, как их вычислить, мы итак сделали всё возможное. Через полгода обнаруживается, что самые большие «утечки» среди вооруженных сил, ведь там большая часть новобранцев. Стресс сказывается на продуктивности. Я не придумываю ничего лучше, кроме как распустить этот отряд, несмотря на риск атаки со стороны. На следующий же день мне приходится покинуть особняк, забрав с собой некоторых Хранителей, и это становится самым плохим решением за всё моё правление на посту босса Вонголы.
***
Вокруг полыхает огонь. Повсюду. Дым проникает в легкие, убивая самым подлым образом. Языки пламени лижут кожу, огибая со всех сторон. Дорогая обстановка особняка погибает, как и все в нем, но большинству живых давно нет дела до собственной безопасности. Деймон осознает, что плачет, только тогда, когда зрение теряет фокус. Нет, нет, нет, нет, нет, нет… Ему трудно вдохнуть. Ему трудно сказать хоть что-то. Нет! Когда Джи пытается забрать бездыханное тело из его рук, он выворачивает ему запястье и издает какой-то нечленораздельный вопль. Этого не могло произойти. Не с ней. Не здесь. Нет, черт, нет! Его трясет так сильно, что это больше похоже на припадок. Господи, пожалуйста, пожалуйста… Он смаргивает слезы, безостановочно гладя испачканное в крови тело Елены по волосам, и снова содрогается в истерике, когда видит вечную улыбку, застывшую на её губах. Пожалуйста, открой глаза.***
Словами невозможно описать, насколько Вонгола скорбела по павшей в бою подруге, но больше всех это задело, конечно, Деймона. Я не мог вернуться быстро из-за далекого расстояния, но как только пришла весть о случившемся, мы сорвались обратно вместе с Козартом Шимон. По рассказам Хранителей, Туман Вонголы не покидал их с Еленой комнату ни на минуту все эти дни. Не ел, вряд ли спал и перестал взаимодействовать с кем-либо. Остальные не предпринимали ничего, пока я не вернусь, боясь навредить. Они возлагали все надежды на то, что с возвращением босса всё наладиться, но как же они ошибались.
***
— Ты ведь понимаешь, что её смерть полностью на твоей совести? Этим приветствует вернувшегося босса Деймон, едва тот открывает дверь в его комнату. Вот так просто, с порога. Ни одной эмоции в голосе, лишь констатация факта. Но произнесенный вслух факт ударяет гораздо больнее. — Да, и это не дает мне спать по ночам. Иллюзионист не поворачивается лицом, смотря в окно, но даже по его напряженной спине понятно, насколько трудно не поддаться инстинктам и не попросить о помощи у соулмейта. Это их обязанность – поддерживать друг друга, но если один принципиально отказывается, то второму нечего делать. — Мало, — твердо отрезает Спейд, как никогда прежде не делал. — Из-за тебя Вонгола ослабла, а последние решения привели к подобному исходу. Ты всё еще думаешь, что достоин быть боссом этой семьи? Бессонница – меньшее, чего ты заслуживаешь. — Я понимаю, что ты скорбишь по… — Заткнись. Ты не заслуживаешь произносить её имя. — Не думаю, что ты сейчас тоже воплощаешь из себя то, чего она хотела для тебя. Иллюзионист молчит какое-то время. Впервые за долгие месяцы находиться с ним в одной комнате неуютно, а мысль о том, чтобы подойти и обнять, отпугивает. — Нет, но я стану тем, кем она хотела меня видеть. И верну Вонголе былую силу.***
С каждым днем я все меньше узнавал свою Вонголу, все меньше узнавал Деймона. Не успел я и глазом моргнуть, как они стали тем, что прежде мы собирались уничтожить, и у меня не было достаточно сил, чтобы вернуть всё на место. Теперь, когда в семье раскол, мне больше всего была необходима поддержка соулмейта, но я получал от него лишь обвинения и редкую помощь, связанную с усилением Вонголы. Ни больше, ни меньше. Словно ничего никогда и не было, словно у нас на шеях болтаются не парные сосуды из-под пламени. Наверняка я бы смог что-нибудь сделать, если бы события чуть медленнее сменяли друг друга, но в тех обстоятельствах не всегда удавалось даже притронуться к еде, хотя бы раз в день, что уж говорить о налаживании доверия?.. Впрочем, долго скорбеть по упущенной возможности мне не пришлось. Все эти нападения привели к логичному результату – огромной, масштабной войне среди мафиозного мира.
***
Весть от Козарта приходит около полудня. Обстановка накалена до предела, и Джотто приказывает Алауди и Лампо собираться в путь, потому что просто не может оставаться в стороне в такой момент. Он должен помочь другу, насколько рискованно это бы ни было. Они практически выбегают из особняка, когда их перехватывает Спейд. — Джотто! — окликает он, и это первый раз за последний год, когда он зовет по имени, что заставляет шокировано обернуться. Иллюзионист выглядит встревожено, растрепанно и напугано. Примо не знает, что ему думать. — Что стряслось? — заторможено спрашивает он, чувствуя тепло в груди от хоть каких-то эмоций во взгляде Хранителя. Не важно, чем это вызвано. Если тот стабилизируется, то Небу становится лучше. — Ты можешь отказаться от этой затеи? — непривычно срывающимся голосом просит Деймон. — Козарту нужна помощь, — успокаивающе, медленно произносит Джотто. — Это будет быстро, я скоро вернусь. — Пожалуйста, я могу справиться за тебя! Не нужно делать этого.Тогда его слова звучали отчаянно, эмоционально. Впервые за долгое время он просил у меня чего-то, и с самого начала было ясно, что я не смогу отказать. Происходящее вызывало некие сомнения, но даже рациональное мышление не могло подавить вспыхивающие снова чувства.
— Почему ты не хочешь, чтобы я уезжал? Туман отводит взгляд в сторону, резко тушуясь и бледнея. Он выглядит каким-то загнанным из-за внимания окружающих и ответа, который он никогда не хотел бы произносить вслух. — Я не переживу, если потеряю еще и соул… тебя.Я был влюблен. Нет, более того, я любил и люблю до сих пор.
— Хорошо.Он всегда знал это, как и то, что может добиться от меня всего.
Холодные руки на плечах сжимают так крепко, что трудно дышать. Хранители делают вид, что ничего странного не происходит, когда их босс неосознанно прижимается ближе. И он, и они понимают, что это последний раз. Последний шанс почувствовать себя нормальным. — Спасибо, — вслух произносит иллюзионист, а после, слегка отстранившись, шепотом добавляет: — Прости, — и целует. Крепко, отчаянно. Так, как не делал никогда. Так, как никогда не сделает.***
Я понимал, что это уловка. Деймон знал, что я это понимаю. Как только он выехал из особняка, все остальные Хранители отправились следом, чтобы проконтролировать в случае чего. В тот день на них было много работы, и они отлично выполнили её. Шимон были спасены; Деймона так никто и не видел. Не без помощи Виндиче был заключен договор на вечный союз между Вонголой и Шимон, несмотря на то, что для всего мира мафии последние трагически погибли. В тот день я потерял и Хранителя Тумана, и хорошего друга-напарника. Война сбавила обороты, но это больше походило на затишье перед бурей. Альянс погрузился в траур по «погибшим» союзникам. Каждый новый день Вонгола ждала нового удара от бывшего друга.
***
Количество людей в небольшом особняке ужасало. Весь Альянс собрался по фальшивой просьбе Первого Вонголы, и тот не знал, что делать, хоть и догадывался, кто за этим стоит. — Если я не переживу этот день, позаботься о Вонголе, убереги их, — глухо шепчет Джотто, заставляя «правую руку» напрячься. — Пожалуйста, Джи. Я не могу доверить это кому-то другому. Ураган хочет воспротивиться, заявить, что всё будет хорошо, но, видя серьезность босса, просто кивает.Все были так напуганы, когда виновник всего появился. Они ждали нападения, попытки убить всех разом, масштабного геноцида, но лишь шестеро человек знали истинный план.
— Я требую перевыбора босса Вонголы.Спейд, который предстал перед нами тогда, не имел ничего общего с тем, кого я когда-то встретил на балу, кому я доверил свою жизнь и жизни своих людей.
— По последним событиям стало ясно, что Примо больше не справляется со своими обязанностями. Он не сможет привести семью к высокому положению в обществе.Он стал жестче, безумнее; его идеи полностью противоречили тому, за что мы боролись. Он внушал страх.
— И вы будете слушать предателя?! — вмешивается Лампо, презрительно смотря в сторону иллюзиониста. — Не успеете глазом моргнуть, как он воткнет вам в спину нож, повторяя ситуацию с тем, кому присягнул на верность! — Разве босс не доказывал раз за разом, что он достоин? Он создал эту семью, дал вам власть, чтобы помогать людям, всегда спасал при необходимости… — Но не Козарта Шимон, не так ли? — фыркает Деймон.Хранители старались сохранить спокойствие из последних сил, отстаивали мое имя теми словами, которые смущались сказать лично. Они были верны до конца.
Толпа гудит от противоречий. Спейд довольно ухмыляется. «Если даже соулмейт восстал против него, то как мы можем быть уверены?» доносится до слуха Джотто. Всё решено заочно.Альянс поддержал Деймона.
***
С того рокового вечера я ничего не слышал от него. Титул был отдан Рикардо, что едва не породило новый конфликт, ибо Хранители не могли смириться с тем, что у Второго Вонголы будет пламя ярости. В итоге мы обошлись тем, что они так же покинули семью в пользу мирной жизни. Последнее, что я успел сделать для работы всей своей жизни – разделить кольца Вонголы, запечатав наибольшую их силу.
***
Десять лет прошло с конца этой истории. Именно столько понадобилось мне, чтобы дать шанс своему роду, обзаведясь обычной семьей, чтобы закончить последние планы и цели. Две недели ушло на то, чтобы завершить этот текст. Предпоследнее дело окончено. Надеюсь, что тот, кто найдет это, будет мудро владеть истинной историей Вонголы, и никогда не повторит наших ошибок. У мафии еще есть шанс вернуть своё основное предназначение. Япония – поразительная страна, но я надеюсь, что мои потомки когда-нибудь вернутся в Италию. Забота о Вонголе теперь ваша обязанность. Моё время истекло.
Я возвращаюсь домой.
***
Старый особняк, многие годы заброшенный своими владельцами, встречает непривычной тишиной. Центральная дверь запрета, поэтому Джотто приходится воспользоваться той, что ведет через бальный зал. Заросшие тропинки и скрипучие половицы вызывают лишь снисходительную улыбку, которая становится печальной, стоит ему вспомнить. Внутри ничего не изменилось, лишь постарело, повторяя судьбу хозяина этого места. Ноги уже не так легко преодолевают широкие лестничные пролеты, а при попытке разглядеть искусный высокий потолок быстро начинает болеть шея. Прежней атмосферы давно нет, но только одна комната всегда будет казаться уютной, несмотря на заброшенность всего вокруг. Перед дверью своего старого кабинета Джотто на мгновенье замирает, касаясь двери с облупленной краской мозолистыми пальцами. Пустой сосуд на его шее, кажется, становится тяжелее в сотни раз. Он знает, что его ждет внутри. И потому входит без лишних сомнений. — Ты всё еще носишь его. Сидящий на потрепанном столе иллюзионист выглядит бодро и молодо для такого же зрелого мужчины. Его волосы стали длиннее, а одежда – вычурнее, но взгляд всё тот же, знакомый, близкий. Джотто жадно разглядывает соулмейта, словно пытаясь восполнить все пропущенные годы, и понимает, что не ошибся. Сейчас самое время. — Я никогда не снимал его и не стал бы сейчас, — дружелюбно тянет он. В уголках его глаз собираются морщинки от улыбки. Возраст берет своё. Вопреки ожиданиям, Спейд улыбается в ответ. Тепло, понимающе. — Даже если он связывает тебя с предателем? — Будь осторожен, потому что каждый, кто оскорбляет моего соулмейта, плохо заканчивает. Деймон впечатлен. Он считал экс-босса слишком мягким и, в попытках взять всё в свои руки, совсем забыл, как тот добился создания огромного Альянса. — Ты слишком добр к нему. Большинство правы, что он – тот еще ублюдок, — криво усмехается иллюзионист. Джотто пользуется заминкой, чтобы сделать несколько шагов навстречу. — Он считал, что делает благое дело. Я – тоже. Мы оба выбрали неправильные методы, но прощения заслужил каждый. Взгляды встречаются всего на мгновенье, но этого хватает, чтобы разглядеть в одном – сожаление, а в другом – смиренность. Они оба знают, зачем встретились в последний раз. Но ни один не может – не хочет – приступать. Деймон снова смотрит в сторону, чуть ежась от холода из разбитого окна. Примо шумно выдыхает сквозь приоткрытые губы. — Помнишь, ты говорил, что всегда мечтал узнать, какого это – найти родственную душу? — Иллюзионист обреченно кивает. — Теперь знаешь? Еще один кивок. Улыбка цветет на губах экс-босса, и он не задает логичного вопроса, зная ответ. Та связь, которая, казалось, совсем угасла после предательства, лишь окрепла спустя десятилетие, к последнему дню. Джотто слышит, как Спейд вынимает пистолет из кобуры. Раньше он не любил огнестрел, предпочитая грязной работе иллюзии, но ради такого события можно нарушить свои детские принципы. — Еще кое-что, — внезапно вспоминает Примо. Он бережно достает из старой сумки неприметный, толстый блокнот, исписанный от корки до корки, и окончательно сокращает расстояние, чтобы передать его экс-Хранителю. Тот непонятливо изгибает бровь. — Это история. Моя, твоя, Вонголы и Альянса. Нужно сохранить её в этом особняке, но только ты сможешь обеспечить ей полную безопасность. Пожалуйста, сделай это. Биография Первого Вонголы выглядит гармонично в руках Первого Тумана Вонголы. Так, как должно быть. — Я позабочусь о ней, — хрипло отвечает тот. По уверенности в его глазах ясно, что он искренен. — Спасибо, — улыбается Джотто с особой нежностью. — Правда, за всё. Если бы не ты, у Вонголы не было бы такого большого будущего, хоть она и отступила от изначальных целей. — Он тяжело вздыхает, кивая в сторону оружия, намекая без слов. — И прости, что не смог стать тем соулмейтом, какого ты заслуживаешь. В воцарившейся тишине всхлип звучит слишком громко. Джотто хрипит от приятного удушья, когда его стискивают в объятьях. Крепко, болезненно, эмоционально. Деймон пахнет старым виски и хвойным лесом, как раньше, и на глаза наворачиваются слезы, стоит только задуматься, через что им пришлось пройти, чтобы оказаться здесь. — Ты знаешь, я л… — Да. Я знаю. Щелчок предохранителя звучит у левого уха. Джотто вздрагивает. Дуло пистолета утыкается в его висок, обдавая холодом чувствительную кожу. Он задерживает дыхание, позволяя Деймону отстраниться, и, как только это происходит, смотрит в блестящие синие глаза. Он видит – ему трудно не отвернуться. Он видит – он не хочет быть убийцей собственного соулмейта. Он видит ту самую бесконечную нежность, о которой прежде мог только догадываться. Поэтому он сжимает пистолет поверх руки Деймона… …и улыбается, нажимая на спусковой крючок.***
Я возвращаюсь домой.
Ты дома.