Burlesque

— Так, господа, это было наше последнее совещание в этом году и следующая наша встреча, как партнёров, состоится только в конце марта. А как VIP клиентам, я и моё заведение всегда Вам рады. — Хватит так церемониться, Реборн. Хоть мы твои инвесторы и защитники, а так же являемся и VIP клиентами, мы знакомы слишком давно, что бы обращаться друг к другу на «Вы». — Дон Джессо, я бы сказал, что Вы не VIP клиенты, а завсегдатаи моего борделя, — Реборн усмехнулся и прикрыл глаза полями шляпы. — Кстати, Джессо, твоему сыну через 2 недели исполняется 21 год, верно? — Да, Ямамото, мой птенчик вырос. Скажите, это забавно – наши сыновья общаются и дружат. Прямо как и мы в их возрасте. — Ты прав, — Ямамото улыбнулся, вспомнив воодушевлённого Такеши, рассказывавшего про своих друзей-сокурсников. — То, что они сдружились – действительно чудо. Особенно если подумать, какие они, когда серьезные. — Тимотео, зачем сейчас о грустном? Надо подумать, что бы подарить Бьякурану на День Рождения и нашим мальчикам на Рождество, — все посмотрели на четвертого друга, Хибари-сана. Обычно он молчалив, а говорить начинает, только если дело и впрямь важное. — Знаете, а у меня есть идея. – Слова Реборна всех заинтриговали. – Если я правильно понимаю, то у Ваших сыновей девушек еще нет, я прав? — Ну, — подал голос квартет. — Я имею ввиду не шлюшек на одну ночь – когда они сюда приходят всей братвой каждый вечер, то всегда уходят наверх с какой-нибудь из моих девушек. И всегда они разные: не только по внешности, но и по характеру. Парни ищут, ищут ту девушку, с которой можно было бы не только трахнуться ночью, но и открыться, довериться ей. — Но ведь здесь они их не найдут. — Тимотео, ты, безусловно, прав, но ни ты, ни я не сможем объяснить это им. А это значит, что надо сюда привести этих девушек. — Ха-ха, и где ты их найдешь – это 1? Откуда ты знаешь, кто подойдет нашим сыновьям – это 2? И как ты уговоришь нормальных девушек покинуть свой дом и поселиться в БОРДЕЛЕ – это 3? — Дон Джессо, когда это я не выполнял того, что задумал или пообещал? – Реборн выглянул из-за полей шляпы и хлестнул присутствующих холодным взглядом. — Хорошо, хорошо, Реборн. Не злись. Просто мы хотим нашим детям только хорошего, — Ямамото примиряющее улыбнулся. — Приходите сюда на Рождество. Увидите тех девушек, которых я им подберу и «подарю», а утром посмотрим на их лица. Если они покажут свой истинный характер, то что-то случиться. Если их «Я» вылезет наружу – значит, они снимут перед девушками свои маски и процесс пойдет. — Значит, быть по сему, — Хибари опять озвучил свой вердикт. – Хорошо, Реборн-сан, посмотрим, что принесет нам новый год. — Я не знаю, что мне делать! Я не знаю, что мне делать… После того, как посетители ушли, Реборн поднялся в свою квартиру и начал думать, где взять «подарки». Ответ не приходил час за часом. Он начал шагать из угла в угол, а потом просто сел в кресло, закрыл глаза и повторял, как мантру: «Я не знаю, что мне делать». — Эй, Реборн, ну я как чувствовал, что нужен тебе и пошел сюда, а не домой. Мужчина повернул голову к двери и увидел своего восемнадцатилетнего любовника. — Ламбо, как я тебе сейчас рад – ты даже не представляешь. Поможешь мне? — Ой-ёй, что же такого случилось, что ты ТАК просишь о помощи? Парень подошел к мужчине, снял с него шляпу и поцеловал в висок. — Тупая корова, мне сейчас не до секса! — А кто тебе его предлагает?! Я тебе массаж свой фирменный сделать хочу и помочь с с твоей проблемой, — фыркнул в ответ парень, продолжая снимать с Реборна пиджак и рубашку с галстуком. — Спасибо, — в такие моменты Реборн любил парня еще больше. Только Ламбо мог успокоить, расслабить, помочь хозяину борделя в такие минуты… Окружить заботой, пониманием и любовью. — Давай, ложись на кровать, приготовься излагать суть своей проблемы, а я пойду за маслом, — с наигранным пафосом отозвался Ламбо. — А ну иди сюда, — Реборн за руки привлек парня и впился в его губы страстным поцелуем. Ламбо в ответ провел языком по его губам, освободил руки и сомкнул их на шее своего любовника, перед этим проведя ими по прессу, груди и соскам. Реборн тоже времени не терял – он снял школьный свитер, развязал галстук и сорвал напрочь рубашку с Ламбо, не обращая внимания на покатившиеся по деревянному паркету пуговицы. — А кто-то сказал, что ему не до секса, — сквозь поцелуй улыбнулся Ламбо, запуская пальцы в черную шевелюру любимого человека. — Сначала ты, а потом – все остальные, — руки Реборна легли на упругие полушария и нежно сжали их. — Мммм, Реборн, — Ламбо застонал и прижался к мужчине ближе, трясь пахом о его стояк. — Да-да, я – коварный Реборн-сан, соблазняющий тебя, — он усмехнулся и толкнул Ламбо на кровать. Сейчас он был таким милым – глаза из зеленых стали темно-малохитовыми и были затуманены дымкой желания, губы слегка опухли покраснели. Про тело можно было и не говорить – загорелое, подкачанное, покрывшееся легкой испариной. — Ваай, малыш, хочу тебя – всего и сейчас. Ламбо улыбнулся, сел в кровати и принялся стягивать с Реборна ненужные вещи. Но и сам мужчина был не промах. Когда брюки, нижнее белье и обувь валялись на полу у кровати, Ламбо млел на подушках, а любовник покрывал нежными поцелуями его грудь. Казалось бы, ни один сантиметр кожи не остался без внимания: «адамово яблоко», впадинка у ключиц, две родинки на левом плече, бусинки сосков, кубики пресса, ямка у пупка. Но Реборн двигался дальше. Легкими поглаживаниями внутренней поверхности бедра он безмолвно просил Бовино раздвинуть их шире. Когда зеленоглазый исполнил его просьбу, Реборн наклонился к его возбужденному члену, одновременно протягивая к губам парня три пальца. Ламбо и в этот раз понял любовника без слов. Он притянул ладонь мужчины и начал аккуратно и нежно покусывать и посасывать его пальцы. Реакцию Реборна он почувствовал – его член взяли глубоко, до основания и прошлись языком по каждой венке. — Реборн… хватит… я же… сейчас… кончу, — парень продолжал бы облизывать пальцы Реборна и упиваться ощущениями, но вдруг его «конфетка» отстранилась. Обладатель темных глаз приблизился к Ламбо и глубоко его поцеловал, одновременно вводя в него первый палец. Бовино изогнулся дугой и прикрыл глаза от приятных ощущений, так как Реборн сразу нашел простату и начал массажировать ее. К первому пальцу присоединились второй и третий, во всю хозяйничая в упругой попке теленка. — Реборн… еще… больше, — Реборн слышал все это и распалялся до невозможности. — Хорошо, малыш, твое желание – закон. Не успел Ламбо открыть глаза, как его ноги раздвинули еще шире и горячая головка уперлась в тугое колечко мышц. — Чиби, впусти меня, — тихо и сладко прошептал Реборн своему милому любовнику на ушко, одновременно гладя его под коленками. Это было самое «слабое» место Ламбо. — Ре… борн… — прошептал в ответ парень, зарываясь носом в черные волосы и скрещивая ноги на пояснице. — Я тебя понял, — черноволосый вновь поцеловал паренька и сразу вошел на всю длину, немилосердно давя и задевая простату. Глаза и рот Ламбо раскрылись и он издал сдавленное «ах». Мужчина начал двигаться сразу размашистыми, несколько быстрыми толчками – долго «играть» в их игру не было терпения, но и быстро все заканчивать тоже не хотелось. Чувствуя, что разрядка неумолимо приближается, мужчина накрыл рукой трущийся о его живот член, который уже был переполнен смазкой. Парню хватило и пару минут, что бы кончить от умелого обращения, чувствуя, что внутри него тоже становится приятно горячо. — Какие мы сегодня не терпеливые, — Реборн рухнул на живот слева от парнишки и улыбнулся – ему сейчас было так хорошо, спокойно и тепло рядом с этим человечком, что абсолютно ничего не хотелось, а думать о ком-то, кроме его и Ламбо – тем более. — Чья бы корова мычала, — как только Ламбо ответил – 10 секунд тишины и смех удовлетворенных любовников. — Так, ладно. Я тебе обещал супер-массаж, а ты – делишься проблемами, так ведь. — Хорошо, только без масла – не хочу тебя сейчас от себя отпускать. — Какие мы нежные, — Ламбо улыбнулся, поцеловав мужчину в кончик носа. – Хорошо, я так и сделаю. Не вылезая из-под одеяла, Ламбо уселся на пятую точку Реборна и начал водить руками по спине, периодически зарываясь в волосы мужчины лицом и руками. — Ну, я весь во внимании. — Хорошо. Ты знаешь моих инвесторов? — Да: Дон Джессо, Дон Тимотео, Хибари-сан и Ямамото-сан. — Правильно. А что про их сыновей? Мррр, обожаю твои руки. — Они тебя тоже обожают, — шепнул на ушко Ламбо. – Так, сыновья… Если не ошибаюсь, то Джессо Бьякуран, Тимотео Занзас, Хибари Кея и Ямамото Такеши. Всем по 20 лет, только Бьякурану через 2 недели должен исполниться 21 год. Учатся здесь, в Токийском Университете, друзья не один год и, кстати, завсегдатаи твоего борделя, — парень куснул Реборна за шею. Реборн не выдержал и перевернулся на спину, усаживая Ламбо на свой вновь затвердевший член. — Ой, а как я буду продолжать делать тебе массаж? — А ты делай – я же не двигаюсь, — Реборн погладил того по бедрам и по попке. — Хорошо, так на чем я остановился? Ах да! Они перепробовали всех твоих девушек. Ладно, что более важно – это они сами. Все они мастерски владеют каким-то оружием: Кея – стально-титановые тонфа. Пробивают стены. Жуть. У Занзаса – 2 черных пистолета. Знать даже не хочу, из чего они сделаны, но сила удара убойная, как и сама отдача. Как он руки себе не поломал этими штуками – загадка. Ямамото-сан обучил Такеши не только кендо, но и стилю какому-то. Шигу со нэрю, нет. Шигу, шигу, шигу. А, точно! Шигуэ соэн рю! Но Такеши его усовершенствовал, добавив туда еще несколько элементов. В общем, его оружие – катана, усовершенствованная лично им. Так, а у Бьякурана – стальные кинжалы, инкустрированые аметистами и александритами, как и его глаза. Грозное оружие в руках грозного человека. Как будущие главы мафии, уже проливали кровь и отбирали жизни. Из-за этого стали грубее, более жестокими, но их характер, их истинное «Я» все еще у них внутри. За ними всегда бегали девушки и они этим пользовались. Если судить по разговорам твоих шлюшек, то в постели они очень хороши, только с одним скучающим выражением на лице. Никаких эмоций, сплошная маска. — Да ты ходячая энциклопедия, теленочек ты мой, — Реборн прижал парня к себе и положил подбородок на мягкие волосы на макушке, пахнувшие ванилью. — Проблема в том, что я пообещал их папочкам найти их сыновьям «подарки», которые бы им подходили как внутренне, так и внешне. И что бы были им интересны. Ламбо лежал минут десять не шевелясь и без движения, вслушиваясь в мелодию сердца любимого человека. — А какие, например? — Ну, Кее какую-нибудь добрую, милую девушку, которая принесет этому хмурому парню гармонию и покой в душу. Занзасу ту, что не сломается перед ним, устоит перед его грубостью и яростью и с гордо поднятой головой будет его уму-разуму учить. Ямамото нуждается в живой, бойкой, взрывной девчонке, которая бы вывела его из оцепенения и заставила снова улыбаться в 32 зуба 24 часа в сутки, а не только в пьяном угаре. А Бьякурану, в принципе как и Занзасу, нужна «неломающаяся» девушка, но ее козырем должна быть не гордость, я дерзость. Если подумать, то они либо полюбят друг друга, либо сломают этих девушек и «убьют» свои «Я» и сердца. По мере того, как Реборн говорил, Ламбо всматривался в его глаза о поражался тому, что слышал. Как раз такие девушки были в его классе! — Реборн, теперь зови меня не «Тупая Корова», а «Умная Корова». Такие девушки есть, и ближе, чем ты думаешь. — Где? — Реборн легко потеребил парня по волосам, пропуская мягкие пряди сквозь пальцы. — У меня в классе есть девушки точь-в-точь подходящие под ходящие под твое описание. — Ну, удиви меня. — Кее подойдет Савада Тсунаеши – слегка миниатюрная шатенка с карамельными глазами и милой улыбкой. Добрая, обаятельная, немного неуклюжая, но это от застенчивости. Когда она улыбается, то и впрямь несет какую-то гармонию в мир. Для Такеши самой лучшей будет Гокудера Хаято – пепельноволосая взрывная дамочка, у которой бледная кожа и зеленые глаза как у кошки – то есть очень умные и мудрые. Иногда дымит как паровоз и действительно взрывоопасна – только посмотри, или скажи что-нибудь не то про нее или ее друзей. Затем Супербия Скуало – воистину идеальна для Занзаса. Гордая и несгибаемая. Вся школа знает ее по ее коронному «ВРОООЙ!!!». Ты как-то раз спросил, почему у нас такие прочные стекла – вот тебе и ответ. Так, я отклонился, кто еще остался. — Ты еще ничего не сказал про девушку для Чиби-Джессо. — А, точно! Так вот – она, Рокудо Мукуро, самая необычная. Начиная с ее прически «а-ля ананас», правда, волосы ее до поясницы, но они ЕСТЕСТВЕННОГО СИНЕГО ЦВЕТА. И это еще не все: один ее глаз темно синего цвета, а другой – красного. — Линза. — В том-то и дело, что нет, — тихо отозвался Ламбо. — А как тогда… Эй, малыш, что с тобой? – Реборн повернул его голову к себе и увидел боль в глазах парня. – Ламбо, что такое? — Как такое с ней случилось, я тебе чуть позже расскажу, а сейчас продолжу про Мукуро. Она хитроватая, дерзкая и к тому же авантюристка. За подруг стоит горой. К тому же, все они очень хорошо поют и я думаю, что они смогут неплохо выступить на Рождество на той новом сцене, которую ты должен завтра закончить вместе с залом и открыть 24 декабря. — Это все хорошо, но как они сюда попадут? Их родители… — У них нет родителей. Они сироты. — А, это хорошо. — Нет, я еще не все рассказал. — А что еще? – Реборна насторожил холод в голосе и боль в глазах любовника. — Сейчас они в другом приюте, но до этого были в «Вендиче». — Где? — Это ужасное место, Реборн. Я тебе сейчас кое-что скажу. Вообще-то они дружат только друг с другом, иногда подпускают к себе других одноклассниц, а про парней вообще молчу. — А по… — Сейчас-сейчас. Неделю назад они пели в школе допоздна, и вдруг погода изменилась очень сильно – пошел снег. Я тоже задержался в школе, и хотел было ехать домой, но увидел их и предложил заночевать у меня. В начале, они хотели меня прибить, но узнав, что я гей, успокоились. Сидя у меня, что бы девчонки не околели, я скормил им 2 бутылки твоего виски. Я не пил – хотелось узнать о них побольше. В итоге все свалились, кроме Мукуро. Разговор у нас был долгий. То, что я узнал, заставило меня посмотреть на них по-другому. — И что же ты узнал? – Реборн не на шутку заинтересовался этими девчонками, которых даже не видел. Он отстранился от Ламбо, встал с кровати, пошел к ванне и включил теплую воду. Он чувствовал напряжение своего любимого и хотел помочь ему расслабиться. Когда ванна была почти готова, Реборн плеснул в нее пены с запахом ванили. «Прямо, как Ламбо», — улыбнулся про себя мужчина. Высунувшись из ванны, он позвал Ламбо. Парень прошел мимо него сразу к ванне. Забравшись в нее и выключив воду, он придвинулся у бортику, давая Реборну место, что бы он залез. Когда теленок почувствовал за спиной движение воды и чужие ноги по обе стороны от себя, то откинулся на теплую грудь Реборна, в момент оказавшись в плену столь любимых и надежных рук. Черноглазый чувствовал, как любовника покидает напряжение, поэтому стал легонько водить пальцами по его рукам, плечам и ключицам, что бы оно окончательно ушло. — Когда они были в «Вендиче» за ними четырьмя был назначен какой-то смотритель. Не помню, как его звали. Хоть девочки и были сиротами, но они дружили друг с дружкой и были, как выразилась Мукуро «слишком добрыми для этого места». Вот их смотритель и решил их слегка изменить… Первую он изнасиловал Тсуну. А им всем было по 14 только лет. Как им позже сама рассказала Тсуна, он приковал ее наручниками, ни сказал ни слова, но бил по лицу нещадно, если она начинала плакать. Так он насиловал ее всю ночь. А в конце, перед тем, как отвести девочку «в комнату для провинившихся», что бы она не предупредила Хаято, Скуало и Мукуро, он, держа ее за волосы, на живую вырезал на ее спине одно и тоже слово огромное количество раз. Этим словом было «ШЛЮХА». Пока он это делал, то продолжал ее так называть. Потом такое же случилось и Гокудерой, и с Супербия, и с Рокудо: первую бил, когда та пыталась дерзить, вторую – если начинала показывать свою гордость и делать лицо «а-ля Жанна Д’арк», а третью – за язвительность. Ты интересовался, что с ее глазом … А вот что… Когда смотритель собрался уже и на ее спине вырезать «шлюх», она попыталась вырваться, но изнасилование и возраст дали о себе знать. Он заехал ей в глаз острием ножа, чудо не выколов. Но произошло кровоизлияние роговицы и с того вечера он стал красным. По счастливому стечению обстоятельств они попали к врачу, который ради женщин был готов на все. Он за них похлопотал и их перевели в другой приют. С тех пор они стали замкнутыми, никого к себе не принимали, а парней сторонились как чумы. Только пол года назад Тсуна начала опять улыбаться, Хаято курить и дерзить, Скуало издавать свое коронное «ВРОООЙ!!!», а Мукуро «ку-фу-фу-кать». И я не знаю, сможешь ли ты их привести сюда и «подарить» так ненавистным им парням. Реборн за все это время не проронил ни слова. Он был откровенно поражен. Теперь он и сам не знал, удастся ли задуманное. От размышлений его отвлек Ламбо, который, усевшись на его бедра и обняв за шею, уткнул свое лицо в плечо и заплакал. Мужчина растерялся. The Flashback Один-единственный раз его любимый плакал во время их первого секса 2 года назад – Ламбо не сказал, что девственник, а Реборн перебрал. По сути, он его изнасиловал – Ламбо плакал, просил мужчину остановиться, но Реборн, будучи пьяным, ничего не слышал. В придачу, в этот вечер его бросил парень сославшись на то, что Реборн «в постели холоден и не эмоционален». Вот он и решил доказать самому себе, что очень даже энергичен во время секса. В придачу он изливал на парня всю ярость и злобу от того, что его бросили. Тогда Реборн, кончив, просто свалился на парня и заснул. А Ламбо погрузился в сон лишь под утро, весь в слезах. Пробуждение хозяина борделя тогда было кошмарным: чудовищное похмелье и заплаканный парень, смотревший на него со страхом. Сперва черноглазый даже не понял, что малец тут забыл, но вдруг он взглянул в эти красные от пролитых слез зеленые глаза и в памяти что-то зашевелилось. Перед глазами Реборна промелькнул отрезок прошедшей ночи: этот мальчик плачет и просит его остановиться. Мужчину как будто окатили ледяной водой – он приподнялся и хотел протянуть руку к незнакомцу, но тот в панике попытался отодвинуться. Реборн потянулся к парню и нечаянно сдернул с него одеяло – бедра и его половина постели были в крови. Глаза черноглазого расширились, он вскочил с кровати и кинулся в туалет набирать ванну. Когда с эти было покончено, он вернулся к кровати, поднял слабобрыкающегося парня и понес в ванную. Реборн изловчился и сел в теплую воду со своей ношей. — Как тебя зовут? – Реборн взял гель с запахом ванили и начал аккуратно намыливать руки мальчишки. — Ламбо Бовино. – ответил зеленоглазый, приятно про себя отмечая, что в горячей воде порванная попа болит меньше. — Почему ты не сказал, что девственник? Подыми ногу, пожалуйста, — Реборн внимательно вслушивался в тишину, что бы услышать ответ на такой важный вопрос, одновременно намыливая правое колено, двигаясь дальше по внутренней поверхности бедра. — А кто бы в таком признался? Особенно, если только неделю назад понял, что гей? Да и ты не был больно нежен, — Ламбо немного поморщился, когда мужчина начал аккуратно смывать засохшую кровь. Реборн ничего не сказал, молча проглотив заслуженный упрек. Когда с мытьем было покончено, и держать мальчишку в своих руках было не зачем, он сдался – слишком сильные чувства вызывал этот Ламбо. — Прости, — Реборн уткнулся лбом в еще немного нескладное плече парня, заключив того в своих объятьях. – Прости, я не хотел, что бы тебе было больно. — Эй, не плач. Плакать – это моя прерогатива, — Ламбо поцеловал его в лоб и откинулся на грудь. – Если бы ты не был пьян, а я расслабился и не паниковал, то все было бы отлично, в тебе я не сомневаюсь. Ламбо взял большие руки в свои и переплел свои пальцы с чужими. Слушай, а как тебя зовут? – парень прижался левым ухом и вслушивался в частые удары сердца. — Реборн. — Реборн, понятно. Реборн, я сейчас посплю, хорошо – спать так хочется. — Эй, Ламбо, — Реборн теребил парня, но тот уже заснул. Ламбо и правда заснул. Мужчина бережно вытер его пушистым полотенцем, завернул в свой халат и уложил в кровать, поменяв перед этим постельное белье. Но нужно было еще кое-что сделать – смазать Ламбо внутри. Реборн смазал пальцы в прохладной субстанции и аккуратно ввел один палец. Вынул, потом другой. Третьим смазал снаружи. Затем он просто прилег рядом с парнем. Ламбо сразу повернулся к источнику человеческого тепла, обнял Реборна за шею и уткнулся лицом в его плече. В тот день Реборн, засыпая, пообещал себе, что сделает все для этого мальчишки, что бы он больше никогда не плакал. End of The Flashback — Эй, Ламбо, ты чего? — Прости, просто я вспомнил те шрамы – Рокудо мне их показала. Реборн, это был просто ужас – ее спина была испещрена этим чертовым словом. А у Тсунаеши и от наручников остались шрамы, по этому она всегда их чем-то замазывает и вешает на запястья браслеты и фенечки. — Все, успокойся, успокойся, — Реборн гладил заплаканного мальчишку по волосам. — Реборн, подожди. Я еще не все про них рассказал, — парень начал приходить в себя, шмыгая носом и вытирая тыльной стороной ладони глаза, и усмехнулся. – Вот такого ты от них точно не ожидаешь. Реборн выжидающе смотрел на своего теленка, заметив шаловливые искорки в повеселевших глазах. — И что же? — После того случая они научились постоять за себя. И все их оружие соответствует им: оружие Скуало всем кричит о ее гордости – это меч. Не катана, а настоящий стальной меч. Управляется им на уровне Такеши, если не лучше. Хаято с ее взрывоопасностью очень подходят динамиты, взрывчатки и дымовые шашки. Самое смешное то, что она не менее 10 штук таскает в школу каждый день, а никто не замечает. Потом Мукуро. Знаешь, ее, вообще-то, в нашей школе зовут иллюзионисткой, так как она такие фокусы и номера, что даже у тебя глаза на лоб полезли бы. Так она где-то раздобыла настоящий боевой трезубец и с его помощью может не только защищаться, но и гипнотизировать. — А что же Тсуна? — А у нее нет оружия, но ей и без него хорошо. Ее конек – чистая сила. Ну знаешь, когда каратист хочет укрепить кость ноги, то он много раз бьет ею в одно и тоже место, создавая микротрещины в кости. А когда они заживают, то кость ноги становится прочнее в разы. Так вот – она себя так натренировала этим способом, что каждая ее косточка способна выдержать, в среднем, тонфу Хибари. — О, — у Реборна отвисла челюсть. – Тонфу Хибари?! Ты же сказал, что он ими стены пробивает! — Да, а Тсуна кулаками стены пробивает, надевая кожаные перчатки, что бы костяшки не ободрать. Знаешь, в такие вот моменты… она становится серьёзной и ее глаза становятся золотыми от адреналина. — А ты откуда это знаешь? – эти девчонки удивляли Реборна все больше и больше, равно как и познания его любовника. — Я с ними подружился. И вчера ходил к ним на работу: они поют в каком-то занюханом клубе. Когда мы ночью возвращались в приют, к ним начали приставать какие-то хмыри. Очень много и очень настойчиво. В начале Хаято бросила в них самонаводящиеся дымовые шашки. Потом Тсуна и Скуало отделали около 10 парней меньше, чем за минуту. Я смотрел с открытым ртом. Ну ты только представь – хрупкая девушка отправляет в нок-аут 2х метрового верзилу метров на 5, изящную блондинку, управляющую 50 килограммовым мечом, как веточкой дерева и Мукуро, которая начала их гипнотизировать, вертя трезубец, весящий под 30 кило, в руках как шест так быстро, что просто капец. — Она их загипнотизировала? — Да. Ну, типа: «Вы никого не видели, вас кто-то побил». Знаешь, им можно предложить у тебя постоянную работу, в качестве певиц. Но так же танцевальные номера. А если к ним начнут лезть, то дать им добро на самозащиту. Мужчина посмотрел на Ламбо и усмехнулся – так подогнать полученную информацию в пользу Реборна и девушек мог только он. — Ламбо, ты гений, — он вышел из ванной, обернул полотенце вокруг бедер, взял халат и подошел к парню. – Иди сюда, теленок. — Иду-иду, Мясоед, — Ламбо завернулся в зеленый халат, который Реборн купил специально для парня, если он у него оставался. – Ну так что? Что будешь делать с полученной информацией? Ламбо уселся на бедра Реборна, лежавшего с видом «а я морская звезда». — Завтра пятница, предложи им, пожалуйста, работу у меня, как танцующих певиц. Жить могут либо здесь, либо в приюте. Предупреди их о съеме шлюх и стриптизерш, но так же заверь, что мне они нужны только в качестве певиц. И если к ним кто-то полезет, то они могут смело вбивать их мордой в асфальт. Зарплата стабильная, согласованная со мной. Обязательно их предупреди, что я гей, и что я твой, и на них я не посмотрю, даже если буду в невменяемом состоянии, — пошутил мужчина, забираясь проворными пальчиками за полы халата. – В такие моменты я к тебе полезу с настойчивыми приставаниями. — Реборн, ммм, придурок! 2 часа ночи! Я спать хочу… ах, — Ламбо выгнулся по умелыми ласками. — Да, ты прав, но от кое-чего ты не откажешься, — Реборн взял в правую руку свой член, а в левую – член Ламбо и начал тереть их вместе. — Тупой Мясоед… — Ламбо побеждено улыбнулся и медленно насадился на чужой член. Эта медлительность сводила его любовника с ума. Но… кое-чей зевок нарушил интимную атмосферу. Ламбо хихикнул. — Черт, ты прав – я тоже хочу спать. Ладно, но утром с тебя причитается, — Реборн вышел из парня, уложил его голову себе на грудь и прикрыл их обоих одеялом. — Угу, только ты забыл сделать 2 вещи. – парень рукой пошарил на прикроватной тумбочке и нашел то, что искал. – Если ты хочешь устроить завтра матч-реванш, то побудку нужно ставить не на 7, а на 6 утра. А второе – я тебя не чувствую. С этими словами Ламбо, сдернув с Реборна желтое полотенце и халат с себя, кинул их куда-то под кровать. — Как мило, — черноглазый прижался грудью к любимой спине, обнял за талию и уткнулся носом в ванильные волосы. — Люблю…— пальцы Ламбо переплетаются с чужими. — Люблю…— ноги Реборна сплетаются с чужими.