Шагнуть в будущее ( от 18)

      Профессор их явно уже ждал, потому что открыл очень быстро и загнал внутрь резким приказом. Гермиона повиновалась сразу же, а Люциус весь вскинулся, непривычный к подобному обращению. Он открыл было рот, но прицельный удар острого локтя по ребрам вынудил его замолчать.       — Где Поттер? — недовольно спросил Снейп, кивая студентам на жесткий даже на вид диван.       — Он ушел с Дамблдором, — ответила Гермиона. — Вы догадываетесь, куда.       Люциус следил за лицом Снейпа, поэтому приметил и усилившуюся бледность, и волнение. Впрочем, мужчина больше ничем себя не выдал, и после короткой паузы сказал:       — Думаю, Дамблдор не будет подвергать его излишней опасности. Люциус, ты поговорил с директором?       — Да, Севе… профессор, поговорил. Мы сошлись на мнении, что мне нужно изменить имя и предоставить любопытным легенду о представителе французской ветви моего рода, который решил доучиться в Хогвартсе вместо… Дурмстранга, например.       — Нет, Дурмстранг исключается, — возразил Снейп. — Дамблдор не примет эту версию. Ты не знаешь, но у Темного Лорда в той школе есть свои сторонники, которые могут сообщить, что никакого…       — Люка Малфуа.       — Никакого Люка Малфуа у них не было.       Люциус задумчиво посмотрел на Снейпа:       — Все зашло настолько далеко? В моем времени мы только планировали расширить нашу организацию до пределов всей Европы.       — Я расскажу тебе более детально, когда у меня будет больше времени. Или поспрашивай Поттера и его компанию, они в курсе основных событий. Больших секретов они не откроют, но тебе просто необходимо знать, что происходит.       — Зачем вы меня звали, профессор? — язык Люциуса все еще цеплялся за подобное обращение к бывшему младшекурснику, но еще одно правило Малфоев гласило: приспосабливайся и выжидай.       — В те рождественские каникулы ты поручил мне сварить тебе пару зелий и выдал деньги на покупку ингредиентов. Зелье пришлось продать другому желающему, а твои деньги… — Снейп выудил из кармана потертый мешочек со смутно видимой буквой «М» на одной стороне. — Признаюсь, эти несколько галеонов меня… хорошо поддержали в свое время.       Снейп бросил мешочек, и Малфой ловко поймал его. Он опустил голову, перебирая пальцами потертый бархат. Для него это случилось всего несколько дней назад, а сейчас в его руке лежало свидетельство прошедшего времени. Эти годы вдруг навалились на Люциуса, пригибая к земле, и он судорожно втянул воздух, не желая проявлять слабость перед посторонними.       — Выпей, это умиротворяющее зелье, — тонко запахло мелиссой, и Люциус поспешил выпить сладковатое снадобье. — Лучше? Тебя нужно обследовать, проверить состояние здоровья. Я еще не слышал о путешествии во времени без помощи Маховиков.       — Я себя хорошо чувствую, — покачал головой Люциус. — Только дезориентирован.       — Я читала, что с помощью Маховиков Времени можно перемещаться только в прошлое, — заговорила молчавшая до этого момента Гермиона. — Ведь будущее — это то, что еще не случилось, чего еще нет. Как туда можно попасть?       — И тем не менее, я здесь, — снизошел до ответа Люциус, бросая неприязненный взгляд на девушку.       — Мы поищем разгадку позже, когда нашим жизням не будет угрожать опасность, — вмешался Снейп. — Но я не отдал тебе главный подарок. Правда, не уверен, что для тебя это важно.       Люциус осторожно развернул прямоугольный пакет и замер, заворожено глядя на колдографию матери. Катарина подняла голову от вышивки и мягко улыбнулась, склонив голову к плечу. Она была красивой и юной, счастье будущего материнства заставляло ее глаза сиять.       — Я нашел это в ящике твоей прикроватной тумбы, здесь, в спальнях Слизерина. Сам не знаю, почему хранил фото столько лет, — Снейп казался смущенным собственным поступком. — Возможно потому, что на тот момент ты был моим единственным другом. Вернее, я себе это придумал.       Люциусу стало некомфортно. Он-то хорошо знал, что привечал угрюмого полукровку только из-за его возможной полезности. И немного из чувства собственного превосходства. Ведь так приятно было вершить чью-то судьбу, снисходительно вмешиваясь в возню глупых подростков. А Снейп, оказывается…       А еще Люциусу вдруг стало стыдно — это фото он сам забросил поглубже в тумбочку, чтобы не видеть свою слабую мать, чтобы она не напоминала ему о его личной слабости, о его привязанности.       Кажется, он где-то сделал большую ошибку…       — Спасибо, — глухо поблагодарил Люциус, пряча колдографию в карман.       — Что же, с плюшками я закончил, сейчас начнутся оплеухи. Как декан твоего факультета, я должен проверить уровень твоих знаний. Кое-что в программе изменилось за двадцать лет, ты должен ознакомиться с новыми для себя понятиями и знаниями. Думаю, мисс Грейнджер охотно поделится с тобой своими старыми конспектами, ибо искать их у Поттера бесполезно.       — Не могу сказать, что охотно, но если вы просите, профессор…       Снейп мельком взглянул на девушку, а потом на невозмутимого Люциуса.       — Пока ты не определился, на какой стороне фронта предпочитаешь выступить, рекомендую быть сдержаннее в высказываниях. Многое изменилось с тех пор, как ты впервые услышал о Лорде Волдеморте. И в плане чистокровности тоже. Подумай над этим, почитай новую Историю Магии и Историю Хогвартса с дополнениями.       Северус еще что-то хотел сказать, но его лицо исказилось от внезапной боли, а ладонь машинально метнулась к другой руке.       — Вызывает? — Гермиона вскочила на ноги.       — Да, мне нужно идти, — Снейп подхватил мантию, лежащую на кресле.       — Будьте осторожны, сэр.       — Я всегда осторожен, мисс Грейнджер, — Снейп жестом указал им на выход. — Когда Поттер появится, отнесите мне сюда записку. Вы знаете, куда спрятать.       — Хорошо, — девушка кивнула и потянула Люциуса за руку. — Идем.       — Еще одно, мисс Грейнджер, — Снейп задержал их на самом пороге. — Люциус дал Непреложный обет Поттеру о неразглашении полученной информации, но вы все же не откровенничайте чрезмерно. Не обижайся, Люциус, это защитные меры — слишком много поставлено на карту, чтобы доверять нелояльному к нам человеку, даже находящемуся под обетом.       Снейп запер заклинанием дверь и быстрым шагом удалился в сторону выхода из подземелий. Гермиона же открыла портрет и шагнула на лестницу. Откуда-то послышались голоса, и Люциус решил, что сейчас не время показывать характер, и торопливо последовал за девушкой, прикрыв за собой портрет. Одно из многочисленных правил Малфоев предупреждало: не рискуй, если это не выгодно.       — Итак, ты из прошлого, — заговорила Гермиона, когда они начали подъем.       — Позволь сохранить мою частную жизнь в неприкосновенности, — холодно ответил Люциус.       — Как изволите, мистер Малфой, — ядовито произнесла Гермиона и молчала всю дорогу. — Посиди в комнате, я принесу свои конспекты и старые учебники.       Люциус не ожидал, что девушка выполнит просьбу Снейпа после того, как он резко отшил ее на лестнице, но очевидно, Гермиона была под стать Поттеру — непредсказуемой. Сам Люциус, если бы с ним так заговорили, ни за что бы не стал помогать. Мало того, отомстил бы в троекратном размере.       Поэтому он лишь коротко кивнул, милостиво позволяя оставить его в одиночестве, а потом устроился на кровати и достал колдографию.       — Мама…       Как он был неправ, отталкивая ее в последнее время. Почему слова отца стали для него непреложной истиной? Ведь мать не слабая. Она просто другая, просто не вписывалась в их семью. С кем-то другим, не Абраксасом, Катарина вполне была бы счастлива. Как счастлива она на этом фото, вышивая огненные цветы и прикрывая рукой выпуклый живот с ним, Люциусом, внутри. Но теперь ее нет. И нет уже двадцать долгих лет. Отец давно забыл о своем неудачном браке, женился на юной Блэк, вычеркнул из своей жизни и Катарину, и Люциуса.       Малфой аккуратно поставил колдографию на тумбочку, прислонив к какой-то коробке. Отец был холоден не только с женой. Люциус всегда искал в нем одобрение, поддержку, ждал похвалы и скупой ласки. Но была только муштра и вдалбливание кодекса Малфоев. А еще — постоянное повторение постулатов Лорда, в которые отец истово верил.       А сам Люциус верил отцу, ведь нужно было кому-то верить и на кого-то равняться. Прав ли он был, выбрав сторону отца? Впрочем, тогда это казалось верным выбором. Если этот выбор вообще у него был. Сопротивляться отцу — чревато неприятностями, это он усвоил очень быстро, после первого же наказания. Не физического, но довольно обидного и неприятного.       Не было ли подсознательной защитой отторжение матери? Вполне возможно, ведь Люциус усвоил правило приспосабливаемости к обстоятельствам в первую очередь.       Дверь распахнулась, вынудив Люциуса вздрогнуть. В комнату вошла Гермиона, левитирующая впереди себя большую коробку.       — Здесь мои учебники, конспекты, некоторые подборки газет и Новая История Хогвартса.       — Спасибо, — Люциус решил проявить вежливость.       — Просвещайся, — Гермиона с удобством устроилась в кресле и развернула какую-то книгу.       — Ты останешься? — удивился Малфой.       — Мне нужно дождаться Гарри. Он иногда приходит… не в лучшем состоянии, — не поднимая головы от книги, ответила девушка.       — Почему вы все с ним так носитесь? Такое ощущение, что весь мир вертится вокруг Гарри Поттера, — Люциус прекратил выкладывать на кровать кипы тетрадей и книг.       Гермиона громко захлопнула свой талмуд и подняла на Люциуса внимательный взгляд:       — Я могу рассказать тебе вкратце, потом почитаешь более детально.       Люциус сделал заинтересованное (в меру) лицо, хотя внутренне умирал от любопытства. Но не признаваться же в этом грязнокровке!       — Родителями Гарри были Джеймс и Лили Поттеры, которые активно участвовали в противостоянии Волдеморту и Пожирателям, когда те вышли из тени и начали активную деятельность. Сначала это была политическая борьба, потом в ход пошли грязные методы с помощью непростительных. Волдеморт пытался захватить власть, запугивая, уничтожая, подчиняя. Не знаю, возможно, изначально он хотел решить все миром, но потом обстоятельства изменились. Я не могу тебе о них рассказывать, скажу лишь одно — Волдеморт задействовал самую черную и страшную магию, которая сделала его бесчеловечным и совершенно сумасшедшим. Полилась кровь. Сначала маггловская, потом и магическая. Несогласных просто-напросто уничтожали… Никому нельзя было доверять, а черный знак над домом означал гибель всех его жителей. Это было страшное время, когда даже самый близкий человек мог предать, подчиняясь чужой воле, — Гермиона перевела дыхание. — Ты на тот момент уже исчез, поэтому не видел всего… Дамблдор создал Орден Феникса, который вполне успешно боролся с Пожирателями, но их силы таяли с каждым месяцем. Но однажды Волдеморту сказали, что должен родиться ребенок, который уничтожит его, прервет путь к власти. Ребенок, который родится на исходе седьмого месяца. Гарри родился 31 июля, а 31 октября следующего года друг семьи, которому доверили быть Хранителем Тайны, переметнулся к Волдеморту и выдал тайное убежище. Лили и Джеймс погибли от Авады, а от Гарри она отрикошетила в самого Лорда. Он исчез на долгие четырнадцать лет, пока не возродился в таком вот виде и еще более сумасшедший и кровожадный. Когда он исчез, весь магический мир вздохнул с облегчением, включая его соратников, которым не всегда нравились методы Лорда. Гарри еще в младенчестве получил небывалую славу, но его крестный долгое время ограждал его от нее, боясь, что это испортит крестнику жизнь. Волшебники считают Гарри символом надежды и борьбы. Одно только его существование дает многим желание и силу сражаться. Но это только вершина айсберга. Я не вправе рассказывать тебе более детально.       — Как он мог выжить после Авады? — Люциус заслушался Гермиону, как бывало в детстве — мамины сказки.       — Дамблдор сказал, что сработала материнская защита, ведь Лили отдала за Гарри свою жизнь, но так ли оно на самом деле — никто не знает, — Гермиона умолкла, задумчиво глядя в окно.       — Никто и никогда не выживал после Авады.       — Гарри вообще уникальный человек, — улыбнулась Гермиона. — Ты увидишь это, когда узнаешь его получше. У него и учителя-воспитатели были уникальные. Сириус Блэк забрал его к себе в дом и с раннего детства начал развивать его боевую магию. Представляешь, ребенок еще ни читать, ни писать не умеет, а уже вовсю машет палочкой. Сириус такой параноик, — девушка улыбнулась еще шире. — К ним в дом было невозможно войти, пока не пройдешь полосу препятствий и ловушек. В девять лет Гарри уже и читал, и писал, но был полным неучем в других вопросах. Однажды… Северус так и не сказал, зачем… Однажды Снейп пробрался в дом Блэка, миновав все ловушки и отбившись от всех проклятий. Они с Сириусом едва не разнесли дом, доказывая друг другу свою правоту. В общем, у Гарри вдруг появился еще один бешеный папаша. Нет, у Северуса с Сириусом ничего нет и не было — они на дух друг друга не переносят. Но Гарри стал точкой их пересечения. И если Блэк занимался с Гарри практикой боевой магии, трансфигурации и чар, то Северус напирал на зельеварение, арифмантику и нумерологию. Он вообще пытался приучить Гарри читать, но это не пошло на пользу, — Гермиона расхохоталась. — Гарри увлекся ментальной магией, нахватался обрывочных знаний, а потом попытался применить их к Северусу для проверки знаний. Снейп его тогда чуть не прикончил. Гарри жаловался, что синяки на заднице не сходили неделю. Но потом мы поняли, что наука все же дала результаты — на теперешний момент Гарри освоил и легиллименцию, и окклюменцию. И ему лучше не врать — он это чувствует. Он вообще странно чувствует людей. Иногда даже не поймешь, в чем причина его симпатии или антипатии.       Гермиона с намеком посмотрела на Люциуса, но тот сидел с отрешенным видом, пытаясь осмыслить услышанное. Неудивительно, что Поттер ненормальный — при такой-то жизни. Люциус сразу же попытался укротить собственное неуместное любопытство, зная за собой свойство увлекаться. В этом они с Поттером были похожи.       — А кот? Он еще и анимаг?       — Это Сириус его еще до Хогвартса научил. Дамблдор когда увидел, что за чудо пришло к нему в школу вместо ожидаемого кроткого ребенка, то поседел еще больше, — Гермиона нежно улыбнулась. — Я рада, что подружилась с Гарри на первом курсе — он втравил нас с Роном и Невиллом в такое множество приключений… Несколько раз мы едва не погибли. Ты еще услышишь эти истории, только не верь всему, что говорят или пишут. Лучше расспроси Гарри, он любит похвастаться своими подвигами, но никогда не привирает. Да не все и в правдивую историю верят, вот в чем прикол!       Люциус посмотрел на свою собеседницу и не удержался от вопроса:       — Почему ты мне все это так подробно рассказываешь? Ты уверена, что я не переметнусь в противоположный лагерь?       — Во-первых, я не рассказала тебе ничего из того, что не знает множество других людей. Об этом даже писали в «Пророке». Во-вторых, обет не даст тебе открыть рот. А в-третьих… ты почему-то понравился Гарри. Он тебе поверил.       Девушка умолкла, посчитав свои объяснения достаточными, и уткнулась в книгу.       Люциус вернулся к разбору своих бумаг, сортируя конспекты и учебники по курсам. Потом он зацепился за подшивку «Ежедневного Пророка», явно магически уменьшенную, потому что первая газета датировалась 1980 годом, а последняя — недельной давности. Впрочем, пресса была не за каждый день, а выборочно, что все же не сильно уменьшало общую кипу.       Люциус принялся читать с самого начала и быстро наткнулся на сообщение о рождении наследника Поттеров — Гарри Джеймса. Но рядом с таким радостным для Поттеров известием начиналась статья об очередных зверствах Пожирателей Смерти. И пусть даже журналисты во многом приврали, реальность вырисовывалась не самая оптимистичная.       Люциус дошел до срочного выпуска «Пророка» за 1 ноября 1981 года и даже мельком просмотрел захлебывающиеся восторгом статьи, возносящие Гарри Поттера до небес за то, что Лорд Волдеморт прекратил свое существование. Тут же была большая фотография Сириуса Блэка, сверкающего больными от горя глазами, который бережно прижимал к себе маленького мальчика с кровоточащим шрамом на лбу. Ребенок уже не плакал, но в его испуганные глаза было страшно смотреть.       Люциус закрыл газету, и в этот момент дверь в комнату распахнулась. Вместе с Поттером в помещение проник запах страха и боли, заставивший Люциуса шумно задышать носом.       — Гарри… — Гермиона помогла другу пройти до кресла. — Гарри?       — Все живы, Герми, — устало произнес Поттер, с силой растирая шрам на лбу. — Дамблдор у мадам Помфри, но я даже не знаю, как скоро он поправится.       — Он ранен? — испуганно спросила девушка.       — Можно и так сказать, — вздохнул Гарри. — Но сходили мы не зря. Потом все расскажу, когда отдохну.       Гермиона сверкнула взглядом на Люциуса, и тот почувствовал странную обиду, словно ребенок, которому намекнули на тайну, а потом отправили спать. Но выспрашивать — выше его достоинства. Малфой демонстративно перелистнул газетный лист.       — Есть новости? — спросил Гарри, снимая испачканную мантию.       — Северуса снова вызвали. Он просил сообщить запиской, вернулся ли ты.       — Надо отнести.       — Сиди уж, сама справлюсь, — девушка придержала друга. — Давай-ка в душ и спать.       Гермиона спешно выскочила из комнаты, а пошатывающийся Поттер направился в ванную. Люциус бросил быстрый взгляд на кровать, которая все еще была одна в помещении, но сразу же понял, что вторую ставить практически негде. Разве что в два яруса. Представив себе эту конструкцию, Малфой поморщился и оставил все, как есть.       Поттера такие вопросы вообще не волновали. Он вышел из ванной в одних трусах, забрался под одеяло и закуклился в него с головой. Люциусу показалось, что Гарри негромко застонал, но проверять не решился, убедив себя, что это не его дело.       С легким хлопком в комнате появился домовой эльф с подносом в руках.       — Ужин, мистер Малфой, мистер Поттер.       Люциус почувствовал, что действительно голоден, но Поттер даже не шевельнулся.       — Ты есть будешь? — Люциус снизошел до вопроса, хотя это было не его дело.       — Нет, не хочу, — глухо послышалось из-под одеяла. — Я заказывал эльфам ужин только для тебя, не знаю, зачем они столько еды натащили.       — Эльфы Хогвартса волнуются о Гарри Поттере. Гарри Поттер плохо ест, — залопотал молоденький домовик, расставляя приборы.       Люциус сглотнул голодную слюну вместе со странным чувством, которое не мог идентифицировать — он не ожидал, что Поттер, который явно вернулся с какой-то заварушки, не забыл, что в комнате сидит голодный «узник».       — Меня тошнит, я не хочу провоцировать, — пробурчал Поттер. — Утром поем.       Люциус не стал отказывать себе в еде, хотя тоже чувствовал некий дискомфорт, только не физический, а моральный.       И его просто распирало от любопытства, хотелось узнать, что происходит, куда и зачем ходил Поттер, почему вернулся такой измученный, как пострадал Дамблдор — волшебник, который был одним из самых сильных магов в последнее время.       Но Люциус понимал, что никто ему ничего рассказывать не будет — не доверяют. И правильно делают — правила Малфоев эту разумную осторожность тоже поддерживали. Не доверяй, но втирайся в доверие!       Люциус поел под негромкое бормотание удрученного эльфа, а потом решил ложиться, хотя было еще довольно рано. Хотелось дать передышку мозгу, да и Поттер сопел заразительно-сонно.       В ванной Люциус пробыл недолго, с радостью облачился в новенькую пижаму, старательно не обращая внимания на бешеную раскраску в красную и желтую клетку. Хотелось дополнительных преград между ним и Поттером… Да и гигиеничнее это!       Под одеяло Люциус забирался с преувеличенной осторожностью, не желая будить крепко спящего Поттера. Лежа в темноте, он чувствовал странное волнение и легкую щекотку в солнечном сплетении. Он никогда раньше не спал ни с кем в одной постели, хотя делил спальню с другими мальчиками-слизеринцами. Но там можно было отгородиться балдахином и создать интимное пространство, прикрытое заглушающими чарами. А тут…       Это было странно, это было… волнительно.       Люциус никогда не замечал за собой тяги к мужскому телу — он и к женскому-то был равнодушен. Но утренние провокации Поттера что-то сдвинули в нем, разбудили охлажденное до нуля либидо.       «А руки у Поттера хоть и наглые, но ласковые», — на грани сна подумалось Люциусу.       Пробуждение было резким и неприятным. Гарри заворочался рядом, вскрикнул, выгибаясь всем телом. Люциус вскинулся, встревоженный и с колотящимся сердцем.       — Нееет, — простонал Поттер, цепляясь за Малфоя слабыми руками. — Северус…       Люциус не знал, как поступить. Правила Малфоев требовали отойти в сторону, не лезть не в свое дело, но что-то в глубине души мешало это сделать. Ведь Поттер в свое время тоже пожалел его, послушался и поверил. Долги нужно отдавать на своих условиях, чтобы не потребовали в ответ слишком много — это тоже одно из правил.       Поэтому Люциус пересилил себя и протянул руку к дрожащему Поттеру:       — Проснись! Это только сон.       Поттер поймал его руку и прижался к плечу, негромко всхлипывая:       — Северус… Северус…       — Поттер! Гарри! — Люциус потряс парня сильнее, а потом нащупал свою палочку и произнес: — Энервейт!       Поттера встряхнуло, но кошмар не прекратился. Люциус встал с постели и заметался по комнате. Потом, решившись, вызвал замкового эльфа.       — Я не могу его разбудить, приведи медика, быстро.       Эльф кивнул и испарился, а Люциус метнулся к кровати и вовремя перехватил скорчившееся на самом краю тело Гарри. В дверь несколько раз стукнули, и послышался женский голос:       — Это мадам Помфри, откройте! Я медик школы, мистер Малфуа.       Люциус распахнул дверь, встав на пороге с палочкой в руке. Вид сердитой женщины в желтой медицинской мантии его успокоил. Еще больше его успокоило появление позади Помфри бледного, но решительного Снейпа. Профессор оттолкнул Люциуса с дороги и вошел, пропустив вперед медика.       Они захлопотали над Поттером, негромко переговариваясь. Потом Снейп вызвал эльфа и попросил того принести коробку с зельями из его лаборатории.       — Северус, — слабо простонал Поттер.       — Здесь я, не переживай, — проворчал Снейп, вытирая кровь, сочившуюся из шрама на лбу Гарри. — Что мне сделается?..       — Я видел… Окклюменция не помогает, — прошептал Поттер.       — Это был сон, я уже давно в школе. Рейд на Министерство провалился, Лорд был в бешенстве, — негромко рассказывал Снейп, отвлекая Гарри.       Появившийся в комнате эльф подсунул профессору коробку, и тот принялся вливать в Поттера какие-то зелья.       — Спи, уже ничего сниться не будет сегодня. А завтра придешь ко мне, поработаем с твоей ментальной защитой еще раз. Мне не нравятся эти приступы.       — Хорошо, — сонно проговорил Гарри, сжимая ладонь Снейпа. — Сириусу только не говори, а то прибежит и замучает всех своими нравоучениями.       Снейп хмыкнул и подтянул одеяло повыше. Проходя мимо Люциуса, он негромко сказал:       — Спасибо.