Jeux de Enfants

Кирк не шевелился, даже почти не дышал — только стоял, натянутый, как струна, неспособный поверить в происходящее. На периферии зрения маячили гости, опоздавшие к началу церемонии. Пахло свежими цветами и шампанским — уже наливали аперитив. Дэйв стоял напротив и улыбался так самодовольно, так широко... Хамстера занимала только одна мысль — как он вообще мог на это согласиться? Подобающий случаю антураж: ленты, огромные окна, светлый от них зал, неразношенный костюм из скрипучей ткани, — всё трепетало от органного проигрыша. Мендельсон вопил в каждом ухе; его марш ощущался длинной лестницей, на которой каждый четвёртый такт — ступень, и о каждую такую ступень Кирк будто бился лицом, скатываясь по этой самой лестнице к неизбежному. Дэйв подошёл к нему и положил руку ему на плечо. В руках покалывало, пальцы заминали кончик галстука, волнение прошибало виски... Пришло время — громче залился орган, расселись по своим местам гости, и стоять остались только они со священником. Оба подошли к алтарю; рыжий держал руку за спиной и почти кокетливо улыбался, пока Хэмметт переминался с ноги на ногу, желая провалиться на месте. Все взгляды были обращены на него — косо поглядывали, перешёптываясь, гости, с укоризной смерял взглядом мужчина в робе. Кирку было неуютно, но он, конечно, знал, что переживёт. Священник что-то прочёл — не хотел Хамстер его слушать, потому не знал, что — и подал сигнал рукой. Дэйв тут же достал из кармана коробочку с кольцом. Кирк, преодолевая дрожь в руках, уподобился ему, раскрыв коробочку и расположив в ладони протянутой руки. Жених и невеста забрали у них кольца, стараясь не ухмыляться — это было видно по их лицам, таким до приторного учтивым. Впрочем, Хэмметт им был отчасти благодарен — тот же самый священник не преминул посмеяться над юношей, чьё нижнее бельё было надето поверх брюк. Да, Мастейн оказался человеком изобретательным, обладающим безгранично больным воображением, иначе подобная несуразица ему в голову бы не пришла. Теперь Кирк признавал, что Дэйв не так уж плох. Он на него даже не обижался — напротив, теперь игра сулила стать интереснее. Жених и невеста обменялись кольцами. Неординарный вид Хамстера их особо не смущал — как-то рыжий их уговорил, и как-то они на всё согласились. Про свадьбу Дэйв узнал ещё неделю тому назад от своего отчима, Ламберта Бонне; Жан-Клод Рюссель, местный чиновник, и Пэти Дюпон, коллега Ламберта в сфере юридических услуг, отмечали своё бракосочетание с одиннадцати вечера. Мастейн ещё тогда вызвался помочь в организации праздника, и потому ему, наверное, дали поблажку... этой самой поблажкой стал Кирк в отглаженных брюках, поверх которых синела полоска мягкой ткани, демонстрирующая присутствующим глазастые чудеса авиатехники. Дэйв снова положил руку ему на плечо и несильно его сжал. — Ну, как тебе? — он копировал его тон, за что тут же получил слабую пощёчину. — Слабо, Хамстер? — Не слабо.

***

Праздник был в самом разгаре. Юноши сидели за столом, правда, с краю — садиться рядом с молодожёнами Хэмметт по понятным причинам не захотел. Он краснел и бурчал про себя, пока Дэйв упоённо беседовал с гостями, отрезая уже чёрт знает какой по счёту кусок торта, — его он на блюдце подвинул Хамстеру. Таких блюдец у последнего было уже пять штук, и рыжий очень настаивал, чтобы на свадьбе он хотя бы поел. Пришлось жевать горький марципан, запивая его не менее горьким кофе, и вместе с ними глотать горечь от ужасного чувства собственной неуместности. В какой-то мере Хэмметт был даже рад, что хотя бы Дэйву здесь хорошо... Впрочем, даже слишком хорошо: рядом с ним пару минут назад приземлилась некая Пэм, как выяснилось позже — дочь Рюсселя от первого брака. Они явно были знакомы, но Дэйв с ней рядом держался особняком и даже не шутил, не подавая тем самым повода заболтать себя до смерти, но блаженно лыбился, оглядывая хрупкую фигуру её в кремовом платье. Она смотрела на Мастейна нежным, почти томным лилейным взглядом; Кирк, так же не отводя от него взгляда, сейчас почему-то представлял себе, как собственноручно топит рыжего в очередном отрезанном куске торта. После застолья, как известно, начинается самая весёлая часть праздника; правда, лишь для некоторых. Кирк, мрачный, как туча, всё сидел за столом. Есть уже не хотелось, не прельщали сласти, которые Дэйв продолжал между делом перед ним вкладывать. Сам он сейчас танцевал с Пэм некое подобие вальса, медленно, будто нарочито растягивая движения. Они всё так же друг другу улыбались: быть точнее, улыбалась Памела, а он имитировал улыбку — к слову, весьма паршиво: он напрягал губы так, что у него было видно два ряда зубов сразу. Музыка наконец стихла. Дэйв, мигом отняв руки от талии партнёрши, рванул к нему, одарив его самой что ни на есть сострадательной ухмылкой. — Чего кислый такой? — и уселся рядом с ним. Что-то изменилось: теперь Кирку он именно улыбался. — Ты ещё спрашиваешь? — Хамстер скинул его руку с плеча. Не то чтобы он был обижен, но... — Да ладно тебе. Ты на свадьбе, сидишь в зале торжеств, у тебя трусы над брюками... Ты же прямо настоящий бунтарь! — рыжий явно смеялся: и над ситуацией в целом, и над тем, что Кирк считал «собственным мировоззрением». — Дэйви, ты не понимаешь. Это — свобода в глазах общества, а я свободен перед самим собой. Абсолютно разные вещи. — Что ты, друг, прекрасно понимаю. Тебе ещё чего-нибудь отрезать? Рулет, пирог? Могу налить шампанского, — он старался о нём позаботиться, и это было даже отчасти приятно, но Хэмметту пользы от этого было мало. — Ладно тебе. Дава-ай, повеселись хоть немного. Взгляд Кирка затерялся в толпе, отслеживая девушку в кремовом платье-футляре. Пэм возле столика болтала с подругами, то и дело умилительно взвизгивая; между тем она неотрывно смотрела на Дэйва, пару раз послав ему воздушный поцелуй. Она не могла отвести от них взгляда, и Кирк под горлом, даже под рёбрами ощутил, ощутил не физически — на каком-то ином уровне своего существа, что должен, нет — просто обязан воспользоваться ситуацией. Да, он уподобится Дэйву. Он не знает, что с ним станет после этого желания, но как-нибудь со всем разберётся. Это всё — потом, а сейчас... — Сейчас и повеселюсь. Поцелуй меня, — говорил Кирк тихо, но весьма уверенно. Звучало это так требовательно, что Дэйв навряд ли бы отказал. — Чего? — рыжий изогнул бровь; он так удивился услышанному, что чуть было не впал в ступор. — Это — задание, Дэйв. Поцелуй меня. Дэйв обхватил его лицо ладонью, провёл по щеке — так в фильмах часто делают, и ему этот жест всегда казался весьма трогательным. С шутливым напором он вжался Кирку в губы, поначалу не раскрывая рта, позже явно решив углубить поцелуй. И Хамстер ответил. Поцелуй можно было назвать французским; целовались они глубоко, Дэйв даже шевелил языком у него во рту, но делал это как-то слишком осторожно. Они успели даже стукнуться зубами — так рьяно напирал рыжий, и Кирк не оставался безучастным — втягивал губы, щекоча языком его нёбо. Со стороны, должно быть, смотрелось нелепо — оба целоваться как следует не сказать что умели. Впрочем, даже этого было достаточно, чтобы вызвать у Пэм истерику. Дэйв прервал поцелуй. Она продолжала смотреть на них пустым взглядом и кусать губы. Мастейн этого не увидел, так что абсолютно спокойно нагнулся, приблизившись к уху Кирка, и выпалил: — Не слабо. Девушка насторожилась, подбежала к нему, цокая каблуками по паркету, схватила за руку. Она мигом утащила Дэйва на веранду, и разговор им, очевидно, предстоял не самый приятный. Кирк остался в зале. Ему было тошно среди незнакомцев — на него все озирались, но, благо, Дэйв его представить никому не успел. Они все были какие-то странные, чопорные; Кирку казалось, что живые люди между собой себя так не ведут, но эти... эти были бизнесмены до мозга костей — даже тосты здесь звучали за процветание компании, а не за будущее счастье молодожёнов, и это почему-то удручало. Хамстер облокотился спиной о дверь, ведущую к веранде. Он не хотел лезть в дела Дэйва — ну, может, что и самую малость хотел, но целью своей это не ставил, — однако его недавний каприз явно нёс в себе что-то такое... личное, и воспринять его Мастейн мог не как нечто аналогичное собственному поступку, а как... да много как, один чёрт знает, что он мог подумать. Боком Кирк вдавил в дверь, и та, никем не запертая, легко скользнула в сторону. Он решился войти.