Море передает привет

Обнимаю тебя в своих снах. Спасибо, что ты есть хотя бы там.

- Люблю.. Я люблю тебя, - шепчет Исин, стоя совсем рядом с ним, он так близко, что дыхание его касалось родных губ, и кажется, что Чонин не настоящий - он улыбается так ярко и так искренне, что, казалось бы, ничего не произошло. И остановить бы этот момент, и оставить бы его в памяти более светлым, чем он есть на самом деле. Словно ничего и не произошло. Сквозь прикрытые веки Исина слепит; солнечный свет окрашен чернотой последствий. В голове - взорвавшийся динамит из отрицаний собственного душевного затворничества. Исин не учел тот факт, что утром будет хреново. А внутри резали мякоть острые бритвы, и он по-прежнему не понимал, в какую сторону делать первый шаг. Солнечная темнота заползает в приоткрытый рот; Исин ее жадно глотает - глотку дерет, а забыться в горьком привкусе не получается. В голове опять ворох из мыслей, и если бы не досаждала жажда, можно было бы еще поспать. Но Исину даже думать было тяжело о том, что нужно встать, пойти на кухню, налить воду в стакан.. - Чон! - хрипло выкрикивает, зовя, но внутри режет больнее - все не так. Исин поворачивается на бок. На тот, который был спасительным от слепящего солнца, и совершенно не желает просыпаться - сон - его единственное спасение, и хотелось продлить бы те мгновения, лишь бы побыть рядом. А с чего все начиналось? Исин любил мусолить эту тему, и даже сейчас готов сделать это снова. Исин помнил тот день, когда впервые встретил Чонина. Такой светлый, как ему показалось тогда, он улыбался так, что за его улыбку хотелось умереть, и как же горько было от того, что стоял он в компании каких-то пресловутых девчонок, взявших моду быть похожими друг на друга во всем. У Исина с ними конкретно не клеилось, потому и подходить не решался. Позже Чонина он увидел в кафетерии неподалеку от первой встречи - вернее сказать, Исин проходил мимо, но, завидев необычного парня, решил принять конкретный поворот. Чонин сидел у большого окна без деревянных вставок в середине, от того его и лучше было видно, а Исину оставалось только занять столик на улице, прямо напротив этого окна, и тогда ему ничто не мешало изучать интересующего его паренька. Исин понимал - это не нормально, ведь он парень, и с чего бы ему цепляться за какого-то парня. Но простой человеческий интерес, разгоревшийся у него внутри, просто не давал ему пройти мимо. Чонин будто бы цеплял чем-то. Он даже выглядел необычно - черные короткие волосы, уложенные прядь к пряди, уже привлекают внимание. Разве парни так ухаживают за собой? Исин не может отвести взгляда, когда Чонин замечает его через стекло и смотрит прямо на него. Глубокий взгляд карих глаз - Исин не видел такого взгляда ни у одной девушки, с которой пытался встречаться. Ключевое слово - пытался. Чонин заметно хмурится, и через секунду подзывает официанта, что-то говоря ему. Быстрый взгляд на Исина от обоих - Чонин тут же собирает свои вещи и уходит куда-то вглубь заведения, а официант, весь в белом, но с черным фартуком, молодой парень, направляется куда-то. Догадаться нетрудно - он идет к Исину, вот только Исин не желает каких-то разборок из-за собственной глупости, потому и ретируется быстро из этого места. Но он запомнит его. В следующий раз Исин видит Чонина на том же месте, за тем же окном, за тем же столом. Чонин не замечает Исина, потому что что-то читает на смартфоне, что было прекрасно для Исина, однако.. Быстрое решение - мысль, промелькнувшая в голове, Исин даже не понимает, что заставило его это сделать. И он заходит внутрь - его резко обдает приятным запахом кофе с молоком и свежевыпеченных булочек - общепринятая своеобразная визитка подобных заведений. Исин не знает, но почему-то без страха подходит к тому самому столику, становится совсем рядом, заставляя Чонина оторваться от чтива на смартфоне, поднять и одарить Исина таким глубоким взглядом карих глаз, чтобы слова молодого китайца застряли поперек горла. Чонин явно не понимает всей ситуации, потому смотрит на Исина так, словно тот - чокнутый парень, который пытается подкатить к неприступной девушке. В принципе, так и было. - З-здравствуй, - заикаясь, неловко произносит Исин, на что Чонин повел бровью - разве они знакомы? - Че надо? - грубо отзывается Чонин, и мир неожиданно рушится вокруг, трещинами разрываясь, а потом опадая на пол по кусочкам, будто бы Исин в мультфильме "Каролина в стране кошмаров", когда девочка находила душу ребенка. Все вокруг побелело, потрескалось, и Чонин начал быстро-быстро отдаляться от него, словно его оттягивали назад, а вокруг Исина все белело, и он побежал. Он бежал так быстро, как только мог, лишь бы дотянуться до того столика, за которым сидел Чонин, схватиться за пеструю красно-белую скатерть, чтобы почувствовать то непередаваемое чувство и трепетание внутри, когда Чонин смотрел на него, даже с непониманием, и все же. Исин неожиданно распахивает глаза и резко садится на кровати. Сдавленный стон - отдушина сна, не дающего покоя сердцу. Дыши, Исин, как можно дольше. Не сдавайся. Осознание того, что это просто сон, только больнее режет внутри, заставляя подтянуть к себе ноги, упершись грудной клеткой в колени, и закрыть лицо руками в попытках успокоиться. Исин медленно делает глубокий вдох - руки трясутся, но это нормально, он привык. Но, боже, как же больно. Так больно, что хочется престать дышать, хочется отдать свою жизнь за него, чтобы он был рядом, был рядом всегда. Медленный выдох - хочется закурить, но тут вспоминает - бросил. Состояние постоянного сна - как хорошо, что живет он один, потому что сейчас бы не откликнулся. В голове мелькает так много мыслей, но только одна единственная не дает ему покоя - а, может, умереть? Вскрыть себе вены, отправиться туда, в Нирвану, и искать его там, чтобы хоть где-то быть рядом, вместе, чтобы не было так больно каждое утро и каждый гребанный день, чтобы внутри сердце не замирало от новых сообщений и звонков, от каждого стука в дверь или скрипа шин по гравию рядом с домом. Исин с трудом заставляет себя подняться на ноги и осматривает собственную комнату, что всего за несколько дней его же легкой рукой превратилась в непроходимый лабиринт шириной в миллиметры. Боже мой, как же больно. Как все болит внутри, и хочется умереть, умереть. Исин, пошатываясь, направляется в ванную. Там упирается руками в раковину и молча смотрит на свое отражение в зеркале - как же он хреново выглядит. И кое-где полезли неаккуратные волоски. Щетина? - Ладно, плевать, - хрипло решает Исин, порядком не проснувшись. А он бы прибежал. Он бы нашел в себе силы, он бы вывернулся наизнанку, но добежал бы до того самого столика, чтобы посмотреть Чонину в глаза, но.. Увы, это сон. Всего лишь сон. И порой так не хочется разделять границы реальности и забвения. Но это не поможет. Жаль, что не поможет.. - Так, давай.. Умоемся, давай, давай. Пытаясь ободрить себя хоть как-то, он открывает кран на всю, набирает полные ладони воды и плещет себе в лицо, но стоит ему закрыть глаза, как.. - Меня зовут Исин. Чжан Исин, - уверенно произносит он, пытаясь так показать свои твердые намерения подружиться, однако, этого определенно не оценили, отдавая ответ смешком и цоканьем языка. - Мне плевать, как тебя зовут, - Чонин, порядком обнаглевший, качает головой, засовывая руки в карманы растянутых спортивных брюк, - Просто сгоняй мне за едой, понял? Затраты на тебе, Дон Жуан, считай, что ты мне делаешь подарок. Дело было на лестничном пролете, где Чонин, со своими прихвостнями - Сехуном, у которого лицо, как всегда, кирпичом, и Чанёлем, лопоухим идиотом, пытался, опять же, как всегда, докопаться до Исина. Безотказного Исина, студента третьего, выпускного, курса, который недавно поступил очень глупо. Так глупо, но самому не стыдно - он был честен со всеми вокруг, но не понимал, что его честность и борьба за правду не принесут ему ничего хорошего. Исин молчал, слушая Чонина, пока Чанёль не толкает его в плечо, заставляя пошатнуться. Чонин и эти двое тоже учились в выпускном классе, но на другой параллели. И слава богу. - Сгоняй, - требовательно произносит Чонин, ухмыляясь под конец, от чего Пак, Пак Чанёль, заходится тупым ржачем. Исину ничего не остается делать, как коротко кивнуть и, аккуратно обойдя Сехуна, который на это только хмыкает, начать путь к кафетерию на первом этаже их универа. А как же хорошо все начиналось - Исин, наконец, узнает имя Чонина, но никак не понимает почему его так тянет к этому грубоватому пареньку, который так и не представился тогда, в кафешке. Может быть, из-за внешности? Да, Чонин, определенно, был удивительным. Особенно его взгляд. Исин буквально влюбился в глубину карих глаз, увидев тогда, но, спустя какое-то время понимает - все свободное время, которое есть у него, он думает о Чонине. Он ищет его глазами среди других студентов, пока пытается прогуляться, словно невзначай ища встречи с ним. И какого было удивление Исина, когда он, от друзей, узнает все о Чонине. Что тот настоящий хулиган, вымогающий деньги у первокурсников, и ему за это ничего не могут сделать, потому что у него есть что-то особенное, из-за чего его не могут выгнать отсюда. А его дружки, его прихвостни, только пользуются этим, за что и попадают в зону действия. Когда Исина приглашают на вечеринку по случаю дня рождения какого-то там друга через третье колено, а друзья понимают, что Исин выглядит хреновее обычного, то сначала он не соглашается, но стоило упомянуть ему о том, что там будет Чонин, так он уже собрался и готов в путь. Там-то он и выдал все, что накопилось у него в душе, заставляя народ замолкнуть, а Чонина буквально побелеть на глазах, узнав такое. - Я не педик! - истерично выкрикивает Чонин, смотря на молодого китайца, как на врага народа, - Да что ты о себе возомнил?! Чонин быстро смотрит на остальных, которые уставились на него, как на чумного, в прочем, на Исина точно также, только вот ему было плевать как на него будут смотреть остальные. Ему важно то, как смотрит на него Чонин. Нет. Не так. Он знает, что добьется его, он словно предчувствует это фибрами души. Исин точно не помнил как он выбрался оттуда - Чонин рвался в бой, чтобы возвратить свою репутацию перед народом, но что-то закрутилось, и вот, Исина уже вытягивают из этой передряги за локоть, выводя из комнаты. Ему что-то говорят, но он словно не слышит. - Ты что, совсем обезумел?! Но Исину просто плевать на это. Своего он добился и рад. Ведь Чонин теперь знает то, что у него на душе, и это оказалось главным. Исин не замечает за своими мыслями, как спускается вниз, и уже стоит в очереди, хотя сейчас и идет пара. Он покупает еду на троих - себе не берет ничего, знает, что отберут. Остается только подняться наверх, обратно. Это занимает несколько минут. - Слишком долго! - слышит он знакомый голос, полный недовольства. Из рук вырывают злосчастный пакет с булочками и банановым молоком, но на все это Исин реагирует довольно меланхолично, а потом добавляет: - Я могу чем-то еще помочь? Дурак. Исин выдыхает, вытирая лицо жестким полотенцем, и снова смотрит на себя в зеркало. Просто ужасен. Синева и мешки под глазами, щетина, чуть исхудавшее лицо. Что ж, сойдет и так, ведь он никуда и не собирается. И странно, что сейчас не промелькнула мысль о самоубийстве - ведь рядом, в шкафчике, лежали лезвия для бритвы. Две секунды, два рывка, и Исин бы отправлялся куда подальше, куда желал, но почему-то он сейчас идет на кухню и ставит греться электрический чайник, пока сам ищет кружку и заварку. Лесные ягоды. Чонин любил этот вкус, что ж, полюбил и Исин, ненавидящий чай всеми фибрами души, но он все равно заставлял себя делать небольшие глотки. Чай без сахара - лучшее, что может произойти с человечеством. Так говорил Чонин, кидая в чашку третий кубик рафината. Какой забавный. Исин усмехается этому, ставя кружку на стол перед собой - ждем только чайник. Он отворачивается, облокачиваясь копчиком, скрещивает руки на груди и прикрывает глаза. А ведь Чонин его еще как задирал. Отправлял за едой, приходил в комнату в общежитие, заставляя делать домашку или писать огромные рефераты от руки, потому что ему самому, как он выражался "было влом". А Исин и не отказывался. С того момента, как он признался, он продолжал ждать Чонина, а тот был только рад получить такую собачку. - Ты на чумного похож, ей-богу! - Эй! Почему ты еще не сделал за меня экономику?! Совсем охренел?! Пинков за день Исин получал столько, что сбивался со счета, а потом и вовсе переставал считать, привыкая, сравнивая с нормой. А что ему оставалось делать? Он хоть так был с Чонином. Да, больно, да, тяжело, но он был готов пойти на такие жертвы, забить на свою учебу, предпочитая учебу Чонина важнее остальных своих дел. И ему не было так больно, когда он думал об этом под таким "углом обзора". Но однажды все переменилось. - Где тебя носит?! - недовольный возглас на корейском, удар по затылку, из-за чего Исин спотыкается. - Что-то не так? Он выглядит наивно, по сравнению с Чонином, который непонятно с чего закипал от злости. - Это ты во всем виноват! - Чонин хватает Исина за грудки рубашки, притягивая к себе, - Ты, сука, виноват во всем! Исин не понимает, и но через секунду его толкают, он с силой ударяется спиной о шкаф, стоящий позади, не понимает, ползает вниз, но Чонин был резвее. Он больно бьет ногой под ребра, заставляя скорчиться от боли, потом переступает через и бьет по почкам, по спине. Он что-то кричит, обходит, бьет куда сильнее, а Исин только закрывает лицо, горбясь от боли, но молчит. Он не издал ни единого звука, ни единого стона, хотя на глаза наступили слезы, потому что было нереально больно, но, черт побери, он терпел! Он не помнил что было дальше - кажется, кто-то оттащил Чонина от него, а самого Исина, который не мог даже разогнуться из своей позы, дотащили до медпункта, а там уже вызвали скорую. Дальше по цепочке: больница, рентген, палата. Сломано два ребра, вот от чего он ощущал такую дикую боль на уровне повыше пупка, вот почему он просто не мог разогнуться! Не считая ребер, гематом, синяков и прочего списка "мелких" несчастий, в целом, Исин чувствовал себя достаточно хорошо. Не считая того, что было гадко на душе, и его словно схватило. Слезы начали поступать на глазах, стоило ему остаться одному в палате, и стало так трудно дышать. Исин уже замечает, как шмыгает громко носом, закрывая лицо трясущимися руками, и вдруг слышит всхлип. И внутри словно холодом обливает. Он начинает плакать тише, всхлипывая, растирая слезы по щекам пальцами, и становится так больно, что нельзя передать словами. - За что? За что? - скрывается всхлипами с его губ. Больно. Тогда он засыпает только под утро, наплакавшись сполна. И когда ему приходится разлепить глаза, порядком опухшие от слез, ему говорят, что он выглядит хреново. Друг, пришедший его навестить, сосед по комнате, которого не было на момент драки там, искренне поливал Чонина грязью и всеми бранными словами, пока мозг Исина, как и все остальное, и даже он сам, пытались прийти в себя и осознать, что случилось. Драка, ребра, слезы. Да, точно. Он плакал. Исин попытался сесть на кровати, что отдалось резкой и неожиданной болью в ребрах и в голове, заставляя лечь обратно. - Воу, воу, лежи на месте, Джеки Чан! - вскрикивает друг, помогая лечь обратно, - Тебе и так вчера досталось. Если бы я был рядом, ох, я бы ему дал жару! Иногда кого-то заносит в огромное самомнение, чего Исин не мог не отметить, и все же не был против слов - они словно спасали в неловких ситуациях, где хотелось просто напросто умереть. - Что с Чонином? - негромко и даже как-то сухо интересуется молодой китаец, переводя взгляд с одеяла, которое заботливо поправил друг, на самого друга, который отреагировал достаточно неоднозначно на этот счет. - Зачем ты спрашиваешь? - удивляется он, присаживаясь обратно на свой стул, и все же его излишняя болтливость не может удержаться внутри, - Ну что-что? - хмыкает друг, - Вызвали в деканат, но дали только неделю общественных работ. Полицию вызывать не стали, но и не отчислят. Представляешь?! Этого гада не отчислят! Исин только слабо хмыкает на это, где-то в глубине души расслабленно выдыхая. И почему ему стало так легко? - Задолбал всех колотить! Этот Чонин, хоть бы.. - Прошу, прекрати, - вмешивается Исин, и от холодности в его голосе друг тут же затыкается, удивляясь, но, видимо, до него доходит только сейчас. - Ты что? Серьезно? - Серьезно что? - не понимает Исин, хотя, больше придуривается, прекрасно осознавая к чему ведет сосед по комнате. - Ты что.. - неловкая пауза, от которой холодеет внутри, - Действительно влюблен в этого недоноска? Сердце на секунду замирает, но вдруг оживает, заходясь в два раза быстрее. - И что с того? - в голосе сталь, а во взгляде упрямство. Другу тогда было неловко. Исину тоже. Но это оказалось необходимым - даже после всего Исин понимал, что переживает за Чонина. А это один из показателей любви, верно? Спустя неделю Исин появляется в кампусе универа, студенты «незаметно» шептались и смотрели на него, как на раненного хомячка, и тогда Исин понял, что реально выглядит дерьмово. Чонина он, кстати говоря, больше и не видел. Он знал, что он учится, что еще живет здесь, в общежитии, но больше к Исину никто не приходил с домашкой, с рефератами, и никто его больше не пинал. На шкаф было смотреть больно - в голове всплывала та слабость в больнице, когда Исин рыдал, как ребенок, у которого отобрали конфетку или игрушку. Но воспоминания о драке Исин будто бы забыл. Или просто решал на них не зацикливаться - кто его знает. Однажды, когда пары закончились, а Исин решил помочь учителю, который должен был донести много тяжелых бумаг из кабинета в учительскую, Исин заметил Чонина. На том, словно лица не было, и это при том, что он не видел китайца, и, кажись, даже не обратил на него внимание. Решая побыстрее помочь преподавателю и выслушав похвалу, Исин быстро возвращается в коридор, в конце которого увидел Чонина, чтобы хоть немного, но побыть с ним еще рядом, пускай и на расстоянии, но Чонина не было там. Поэтому Исин пошел в самый конец, и чуть было не спустился по другой лестнице, как вдруг услышал вскрик и остановился, заглядывая за угол пролета - Чонин стоял с одной стороны. С другой были Сехун, Чанёль и еще какой-то парень. Исин решил пока не вмешиваться, а посмотреть, но чуть что - он тут же ринется на помощь. - Ты совсем обалдел?! - шипит Чанёль, ругаясь на Чонина, который выглядел помято - он будто бы не спал несколько дней, одежда заправлена неопрятно. Он будто бы выпал на несколько дней, словно у него что-то произошло. - Мне откуда уже денег взять? А?! - кричит Чонин в ответ грозно, не давая себя в обиду. - Тогда зачем ты нам нужен, раз у тебя нет бабла?! - вступает в борьбу Сехун. Исин совершенно не понимает ситуации, парни внизу переругиваются снова, какие-то деньги, кто-то кому-то должен. И тут незнакомый парень резко кидается на Чонина, хватает его за грудки и прижимает к стене, а Исин дергается в сторону лестничного пролета, готовый вылететь и защитить.. Защитить его. Язык тогда еще не поворачивался называть Чонина возлюбленным, и глупо. - Нет денег - нет банды, братишка, - на ломаном корейском говорит парень, крепко прижимая Чонина к стене, а тот даже не предпринимает попыток вырваться и просто слушает, но взгляд у него упрямый, гордый, - Зачем нам нужен такой, как ты? То, что с тобой случилось - твои проблемы, не наши. Сам их и решай, олух ебучий, а про нас забудь. Что? - Ты меня понял? - Чонина вдруг тряхнуло, а потом снова прижало к стене, - Ты меня понял, недоносок?! Стоило только парню отступить, как он вдруг замахивается и ударяет Чонину прямо по лицу, заставляя Исина в конец выйти из своего укрытия. - Валите отсюда, дебилы! - кричит он, обращая на себя внимание, и вдруг видит, как нос Чонина поплыл, а он, злобно смотрит на Исина, пережимая нос руками. - Какого хрена? - удивляется незнакомый парень, а Сехун с Чанёлем заливаются тупым хохотом. - Раненый хомячок! - ржут они напару, - Не хило тебя Чонин тогда отделал, да? Кажись, и незнакомец все понял. - Тот самый Исин? - кивает он парням, на что получает ответ, - Так это ты ему в любви признался? Исин не сразу замечет, как парень тычет пальцем на Чонина, который уже опустил взгляд в пол, бледнея на глазах от неприятных воспоминаний. - Мда-а-а, - парни хохочат уже в голос, как тут.. - Паршивцы! Исину приходится спуститься ниже на несколько ступенек, чтобы увидеть, что за ними наблюдают. Учитель Ом. Он славится своей строгостью и нереально жестокими наказаниями за провинностями, и, поверьте, уж лучше такому не попадаться на глаза. - А ну идите сюда! - парни вдруг срываются с места к Исину и пробегают мимо, толкаясь так, что Исин чуть не упал с лестницы, - Я вас запомнил! Я вас найду! Исин, еле устояв на ногах, первым делом быстро спускается к Чонину, который до сих пор стоял у стены, вытирая кровь из носа руками, размазывая, казалось, еще больше. - Вы! - выкрикивает учитель Ом, быстро поднимаясь на их пролет. Он хватает Исина за рукав, дергая на себя, - Ты! - Учитель Ом, ему нос, кажись, сломали, что вы ко мне прицепились?! - наезжает в ответ Исин, ставя преподавателя в ступор, но тот быстро очухивается и смотрит на Чонина, потом снова на Исина, - Завтра чтобы были у меня. И мне плевать, кто что первый начал. А ты! - он тычет пальцем на Чонина, который был и так бледнее мела для доски, - Ты уже попадался, поганец, недавно! Так легко тебе с рук не сойдет это наказание! Парням ничего не остается, как поклониться в уважении, когда учитель уходил обратно, откуда пришел, и только тогда Исин повернулся к Чонину, но вот слов у себя не нашел. Он подошел ближе, еще ближе. Еще шаг. Он стоял так близко, что, казалось, ощущал тепло Чонина, который опять же тупил взгляд в пол, вероятно, тоже не зная что сказать в этой ситуации. Исин поднимает руку.. Он неловко тянется и аккуратно кладет ее на плечо Чонина, и тот дергается, словно только замечая. - Пошел вон! - гундосо шипит он, сдергивая свободной рукой руку Исина, - Какого хрена ты приперся?! Кто тебя просил?! - Прости, - тут же отзывается Исин искренне, ставя Чонина в секундный ступор, но, стоит Исину положить руку обратно, как вдруг щеку обжигает, а голову резко поворачивает в сторону. - Я сказал.. Пошел. Вон, - шипит Чонин, озлобленно смотря на Исина, переводящего непонимающий взгляд на парня напротив, и понимая, что его щека сейчас окрашена чужой кровью, а сам Чонин, ощутив на губах привкус крови, снова пережимает нос. Он вырывается и, подхватив свой потертый рюкзак, быстро спускается по лестнице вниз, не давая даже пойти за собой, оставляя Исина так и стоять на лестничном пролете и одиноко смотреть ему вслед. - Ебанный придурок! - вдруг дверь в комнату неожиданно распахивается, заставляя Исина, сидящего на кровати с ноутбуком, резко обернуться на знакомый голос, - А ну сделал мне реферат! На кровать падает скомканная бумажка, вероятно, с темой, пульнутая с такой силой, и как же хорошо, что она не попала в Исина, иначе было бы больнее. Рядом стоял Чонин во "всей своей красе" - чернота под правым глазом, чуть скошенная вбок переносица, неаккуратно переклеенная пластырем, а руки, вернее, костяшки на одной из рук были покрасневшими. - Дрался? - Исин выгибает бровь, не понимая что ему делать - помочь или приняться за чужую работу. - Не твое собачье дело! - огрызаются тут же, заставляя Исина шумно выдохнуть через нос и слабо покачать головой. Он снова посмотрел на Чонина. А тот.. Тот словно места сейчас себе не находил. Он стоял рядом с кроватью Исина, не зная сесть ему или стоять, и вообще что делать, и очень неловко было ему смотреть на Исина из-за всего произошедшего между ними. И просто ужасно. - Присаживайся, - предлагает Исин, хлопая ладонью по свободному месту на кровати, на что Чонин только гордо фыркает. - Пошел вон! - огрызается он, а Исин только пожимает плечами. Он берет бумажку и расправляет ее, чтобы потом разобрать корявый почерк Чонина и пробить несколько рефератов по этой теме - Исин всегда так делал. Брал несколько и склеивал в один, один неповторимый реферат, такой же неповторимый, как и сам Чонин, наверное. И все равно было как-то неловко, плюс Чонин продолжал стоять над душой, что определенно мешало процессу работы. - Будешь ждать? - уточняет Исин, на что получает резкий ответ: - А что, ты против? Ну вот и славно, буду ждать! "Хорошо", - решает Исин в мыслях, - "Как скажешь." Но этого вслух не говорит. Но Чонин действительно ему мешал. И тогда Исин задал такой простой, но такой необходимый вопрос, который, кажется, сблизил их тогда: - Кушать будешь? Чонин вдруг остолбенел, потому что это последнее, что можно было спросить у парня, который тебя постоянно унижает и даже бьет, однако.. - Буду, - соглашается он погодя. Тогда-то все и закрутилось в хорошую сторону. Свист чайника заставляет Исина открыть глаза и быстро среагировать - заварка в кружку, вода туда же. И почему-то уже не хотелось. И на лицо легла легкая улыбка воспоминаний. Наверное, оно было одним из тех самых счастливых моментов, которые обожал вспоминать Исин. А что было дальше - просто обхохочешься, а ведь радости было действительно немерено. Захватив с собой кружку с горячим чаем, Исин садится за стол, продолжая мусолить тему воспоминаний. А ведь дальше было веселее! Чонин продолжал приходить к Исину, и, казалось, заходил все чаще и чаще. И тогда Исин и сам не заметил, что, с отчислением соседа по комнате, Чонин иногда стал оставаться на ночь, только на утро уходил, обязательно разгромив холодильник. Да, в его стиле. Исин тогда прощал, улыбался, и был искренне счастлив тому, что между ними, кажись, все наладилось. И он даже не задумывался над тем, кто они друг другу, до одного рокового вечера. Тогда у какого-то там друга, опять же через третье колено, однако, друга не Исина, а Чонина, был день рождения, и этот самый друг устраивал грандиозную вечеринку, которая и изменила жизнь Исина куда в лучшую сторону. Исин помнил, что Чонин позвал его, а он жутко удивился тому, что Чонин позвал его нормально, без мата и прочего, что было довольно нетипично для него. Но почему-то тогда согласился, пошел с ним. Только вот на вечеринке Чонин куда-то отошел, а Исин, соответственно, потерялся в толпе танцующих. Исину стоило прикрыть глаза, как он отдался музыке и начал танцевать. - Боже мой! - слышит он погодя рядом с собой, хотя трудно было расслышать из-за громкой музыки, - Что за очаровательный юноша? Только тогда Исин словно выпадает обратно, замечая рядом с собой паренька, казалось, куда младше него. Но трудно было особо разглядеть его черты - людей вокруг много, да и темно. Увидев замешательство своего избранника, мальчишка подхватил не сопротивляющегося Исина под локоть и повел за собой. Приволок мальчишка Исина на улицу, во внутренний двор, где уже нормально можно было поговорить. - И кто это у нас такой? - парень оборачивается к Исину, и его губы растягиваются в хитрой улыбке. И только тогда Исин присматривается - копна рыжих волос на голове, не так уложенных, как у Чонина. Глаза, чуть прищуренные, смотрящие на тебя так, словно видят тебя насквозь, даже, наверное, голого. Стоп, где Чонин? - Меня зовут Чжан Исин, - представляется Исин тогда, - А тебя? Никак не мог обращаться к тому мальчишке на вы, ведь выглядел в разы моложе самого Исина. - Ким Минсок, учусь на четвертом курсе. - На четвертом?! - удивляется Исин, - Да ладно?! Прости, хён, я не знал. От уважительного обращения Минсок заливается хохотом, но его смех не был похож на те гадкие смешки Сехуна или Чанёля, которых слушать было просто невозможно. Но вдруг Минсок прерывается, смотря куда-то за спину Исина, и китаец не успевает обернуться, как что-то мимо него быстро промелькнуло, а Минсок тут же падает на землю. Да, Исин слышал этот глухой звук. - Охуел?! - громко ругается матом Чонин, подлетевший к Минсоку, - Вообще охуел, малой?! Чтобы я тебя рядом не видел, недоносок, иначе я тебя так отпизжу, что мать родная не увидит, ты понял меня?! Все вокруг смотрели на эту троицу, а до Исина по-прежнему медленно доходит. Он стоит, словно шокированный, и не знает что предпринять. А Чонин не успокаивался ну никак. - Какого черта?! - ругается Минсок, пытаясь подняться, и тогда то ему прямо под ребра приходится сильнейший удар ногой, и тут-то Исин хватает Чонина поперек груди, оттаскивая от Минсока, который, скрючившись от боли, стонал от боли, а Чонин все орал: - Так тебе, сука, и надо! Чтобы я тебя рядом не видел, выблядок! - Чонин, пожалуйста, успокойся! - пытается успокоить его Исин, но, кажется, кто-то не собирался остужать свой пыл. - Что, потрахаться с ним захотел, да, сука?! Нет, ну это тогда было вообще ни в какие ворота. Чонин вырывался так сильно, что Исин не смог его удержать на месте, и вдруг щеки обжигает резко. Все смотрят на них, Исин снова замечает это, и молчат. И словно мир сейчас рухнул, ужасно. Чонин, который буквально трясся от негодования, стиснул пальцы в кулаки, но он не хотел бить Исина. - Ты.. Ты чего? - не понимает Исин, потирая больную щеку, как очередная пощечина приходится на другую, и тогда приходится замолчать, чтобы Чонин успокоился. И только тогда, взглянув Чонину в глаза, Исин заметил чуть проступившие слезы злости. Он ничего не сказал, но по нему было видно, что он заметил чужую слабость. Чонин вдруг побледнел и, вновь выругавшись матом, вдруг побежал обратно в дом, толкнув Исина с силой. Все вокруг начали перешептываться - пускай и не было слышно из-за музыки, но Исин предполагал на какую тему разговор. Тогда он помог подняться Минсоку, а потом увел его из этого дома, проводил до остановки - оказалось, что Минсок вообще не из их универа, в принципе, было и не важно, Исин и не хотел больше встречаться с ним, но вот поведение Чонина застало его врасплох. - Ревнивый у тебя дружок, - не зло смеется Минсок, когда они оказываются у остановки, - Будь с ним аккуратнее, ладно? Тут, словно по заказу, подъезжает автобус, и Минсок запрыгивает внутрь, помахав Исину напоследок, оставляя китайца на остановке совершенно одного, чтобы обдумать все то, что произошло. В общежитие Исин вернулся далеко заполночь. Он все ходил у крыльца, то не хотел заходить, но когда его заметила охрана, то войти пришлось. В комнате, к облегчению, никого не оказалось. Но стало так одиноко без Чонина, и так неловко.. Почему Чонин себя так вел? Исин прокрутился на кровати все время, даже встретил восход солнца, прозвенел будильник, но он никуда не собирался тогда идти - выходной, плюс ко всему, только после этого захотелось спать неимоверно, потому что глаза чуть опухли, Исина клонило в сон, и он отвернулся к стене, крепко засыпая. И тогда он не знал, что через пару минут дверь в комнату тихонечко открылась, потому что Чонин не находил себе места и решил проверить в комнате ли Исин. Тогда Исин проснулся только ближе к вечеру, и на душе почему-то было неспокойно и тревожно, и тогда он не понимал, почему сердце колотится, словно ненормальное, пока не раздался стук в дверь, и в комнату не вошел Чонин. У Исина тогда словно дар речи отняли - перед ним стоял Чонин, похожий больше на обиженного ребенка, и, казалось, его опять чуть трясло от злости. Он смотрел на Исина обиженным, и в тоже время злобным, взглядом и молчал. Исин тогда молчал тоже. И от молчания между ними становилось неловко, как тут: - Ты.. Ты ебучий педик! - ругается Чонин на всю комнату, ставя Исина в еще больший ступор, - Господи, как же я тебя ненавижу! Ты мне всю жизнь сломал! Стоило Исину открыть рот, как Чонин орет еще громче: - Не смей даже рта открывать, ебарь недоделанный, потому что я тебя сейчас пиздану, ты понял меня?! Исин робко кивает. - Слушай сюда, - грозно проговаривает Чонин, приближаясь к Исину, и вдруг хватает его за футболку, притягивая к себе, - Если тебе хочется ебаться налево и направо, то ебись, но не смей мне морочить мозги, понятно блять?! В том то и дело, что Исину было не понятно, и он тупым и непонимающим взглядом тогда смотрел на Чонина, и немой вопрос застыл в его взгляде. - Сдохни, - Чонин толкает, отпуская, - Либо мы вместе, либо нет, так положено, ты меня понял?! И тут-то до Исина доходит. - А мы разве встречаемся? - по-наивному детский вопрос, заставивший Чонина чуть ли не измениться в лице. - Заткнись! - заорал тот еще громче, - Не произноси этого слова! Ты сломал мне жизнь, ты забрал моих друзей, ты - вина всех моих проблем, и только не говори, что после того, что ты натворил, ты меня кинешь, блядский выблядок, иначе я тебе шею сверну! Исин усмехается, берет кружку в руки и делает несколько небольших глотков, порядком остывшего, чая. Да, это было забавно. Даже слишком. Исин тогда ничего не ответил - Чонин тоже. Никто не понимал кто они друг другу, Исин продолжал делать домашку, а Чонину было неловко, хотя он этого и не показывал, оставаться на ночь в комнате Исина. И все за спинами их шептались, что они геи, хотя, наверное, так и было. Исин тогда не задумывался на этот счет, Чонин же воздерживался от подобных заявлений. Исину тогда было хорошо. Было так хорошо, когда Чонин изредка угощал его в кафе ужином, потому что готовить не умел, и он почти что переселился в комнату Исина, и переселился бы, если бы не то, что учебный год быстро пролетел, и им пришлось обоим уйти с головой в дипломные работы, чтобы выпуститься с хорошими оценками из университета. А так и было. И когда они выпустились, первым вопросом, который задал Чонин, был: - А ты уже выбрал квартиру? Тогда Исину, который даже и не думал о собственном будущем, стало на душе невероятно тепло за себя и за то, что в жизни, наконец-то, все сложилось. И стало хорошо. Небольшая, малоуютная квартирка на краю того же города, где и был их универ, стала их новым домом. Чонин долго возился и не предоставлял возможности помочь расставить вещи, говоря, что Исин ничего не понимает в этом, и создавал уют вокруг, мельтеша, словно он вил гнездо. Исин был простым наблюдателем, и замечал как Чонин меняется на глазах - ему было приятно видеть, как Чонин улыбается. Чонин был тем парнем, за редкую улыбку которых хотелось умереть. И Исин готов был умереть. Умереть ради него. Чонин действительно менялся. И тогда все было очень странно, сейчас Исин вспоминает это с улыбкой на лице. Когда все вещи были расставлены по своим местам, было неловко - они пара или нет? И как они будут спать, и что делать, и как вообще все происходит? Исин никогда не задумывался о женитьбе и подобном, не представлял рядом с собой кого-то, кто жил бы рядом, и поэтому очень сильно ступорился по этому поводу, но с Чонином было проще - с наступлением ночи он просто ложился в кровать, укрываясь их общим одеялом, и не был против того, что Исин ложился рядом, спиной к нему. И обоим было невероятно неловко, потому что они даже не целовались, и никто из них не представлял какого это спать друг с другом, в плане секса, но пока они не достигли этой точки. Исин все думал о сексе, точнее о том, как мужчины друг с другом занимаются сексом, и он не заметил, как уснул, и снились ему странные сцены, о которых даже сейчас он вспоминает со смущением, но после этого сна такой вопрос навсегда отпал из его головы. Как оказалось - Чонин любил готовить. И это показалось Исину невероятно милым, когда, наконец, пройдя собеседование в компанию, о которой буквально грезил, Исин распахивает дверь их общей квартиры, и в нос ему резко вдает прекрасный запах свежей выпечки, такой сдобный и даже приторно-сладкий, от чего пришлось недовольно сглотнуть накопившуюся слюну. - Привет, - негромко слышится рядом, и Чонин выходит в прихожую. На нем милый розовый фартук с какими-то цветочками, из-за которому ему было неловко, потому что он выглядел достаточно смущенным, на что Исин только посмеялся, и тогда.. Тогда Исину захотелось его поцеловать. Все произошло быстро и неловко. Исин сделал несколько шагов вперед, подходя ближе, Чонин поднял голову к нему, не понимая что происходит, и тут рука Исина ложится на затылок Чонина, а сухие губы неловко касаются губ Чонина, более мягких, и от собственной неумелости хотелось просто умереть, когда, приоткрыв глаза и отстранившись, Исин замечает, что у Чонина порозовели щеки, и он не знает что сказать. Их первый поцелуй. Тогда обоим было неловко, и за ужином они молчали. И также молча легли спать. И на утро Чонину было стыдно смотреть в глаза Исину, только вот Исин не понимал почему у него был стыд. - Я сделал что-то не так? - неловко интересуется Исин за завтраком перед работой, на что Чонин мотает головой, но Исину определенного этого не достаточно. - Просто... Просто неловко, ясно? Чонин стоит спиной к Исину, опять же в фартуке, чем-то смахивая на женушку. Хорошо, что он не ругается матом, как прежде, хотя иногда такое проскакивает. И Исину тоже было неловко. И он не целовал Чонина, не зная как ему поступить, но стал замечать за собой, что иногда приобнимает Чонина за плечи, что, когда помогает ему с ужином, возвращаясь с работы пораньше, касается Чонина чаще положенного. И смотрит он на Чонина иначе, не так, когда они учились в университете. Однажды, за тем редким моментом, когда Исину удалось вырваться с работы домой пораньше, Чонин готовил пирог и напрочь забыл о том, что Исин должен вернуться с работы пораньше. И тогда-то Исин заметил кое-что странное, увидев то, что скрывал Чонин под длинными и плотными рукавами водолазок, что носил дома, ссылаясь на холод. Синяки. Сначала Исин не придавал этому внимания, но позже, когда ему вновь удалось посмотреть на руки Чонина, то увидел еще больше синяков. Исин заметил, что его кожа более фиолетовая, синяя и желто-зеленая, чем надо. - С тобой все хорошо? - спрашивает неловко он у Чонина, когда тот, переодевшись в футболку, потому что облился пивом, когда они смотрели телевизор, возвращается обратно. На что Чонин одаривает его непонимающим взглядом, однако, увидев, куда смотрит Исин, пожимает плечами. - Мне нужно быть более аккуратным на работе, вот и все. Исину хочется, чтобы так и было, и он даже успокаивается, но не совсем. В душе все равно была тревога, потому что это все неспроста, и могло случиться что угодно. Спустя несколько недель, Исин замечает, что состояние Чонина оставалось без изменений, даже если и появилось несколько новых синяков. Вскоре у него начала постоянно течь носом кровь. Сначала Чонин забивал на это, но потом начали кровить еще и десны. Но все равно он не предпринимал ничего. Об этом Исин узнал тогда, когда его никто не вышел встречать, когда он пришел домой, а, осмотрев квартиру, обнаружил Чонина в ванной, пытающегося остановить кровь. - Хэй! - зовет Исин, бросает кожаный портфель для документов на пол, подбегает к Чонину, заставляя его чуть запрокинуть голову, - Ч-что?! Что случилось, Чонин-ни? Что такое? - В-все хорошо, - заикаясь, произносит Чонин, - Все прекрасно. Все.. Все хорошо. Не переживай. Исина так и не отпустило, и весь оставшийся вечер он опекал Чонина, как мог. Им удалось остановить кровь из носа, и, когда настало время ужина, Исин сам все разогревал, не давая Чонину и пальцем пошевелить в сторону плиты. Но стоило ему попробовать еду, как он тихо выдыхает, а Исин, словно на иголках, дергается в его сторону. - Что такое? - настороженно спрашивает он, - Чонин? Все хорошо? Вместо ответа Чонин кладет палец в рот и проводит по верхней десне, и Исин резко бледнеет, когда видит на высунутом пальце размазанную кровь. Дальше становится только хуже. Чонин отказывается от ужина и от завтрака, и Исина совсем не отпускает. - Поехали в больницу? - предлагает он, - Я отпрошусь с работы и свожу тебя в больницу, давай? Чонин только качает головой, собирая своего парня на работу. - Иди уже, - криво улыбается он, и эта улыбка больше похожа на усталую, - Давай. Я сам возьму машину и доеду, а, - Исин хотел было добавить, но Чонин его опережает, - А потом отзвонюсь тебе, идет? Исин, конечно, был не восторге от этого, но ему ничего не остается, как согласиться. - Идет. И уезжает на работу. Чонин тогда честно собрался и поехал в больницу, взял талон к терапевту и, наконец, отсидел свою очередь. Выслушав его проблему, врач отправил его на тесты. Ждал он еще полчаса, потом беготня туда-сюда, туда-сюда. Но, узнав в какому врачу его направляют теперь, Чонин побледнел. Он на ватных ногах вышел из кабинета с мед.карточкой в руках, понимая, что все.. Визит к врачу остался в его памяти размытым пятном, как и тесты, которые над ним проводили после. Фактически, если бы его попросили оглянуться назад, он вообще ничего не смог бы вспомнить, начиная с выхода из кабинета терапевта, только невероятный страх. Поскольку он не знал, что с ним происходило и сколько времени ему осталось, но он не знал, что все очень плохо. И когда он узнал правду, все оказалось хуже, чем он мог вообще вообразить. Слова эхом отзывались в его голове, и, по правде говоря, он не мог принять слова доктора. Он слышал только обрывки фраз: «… острая лимфообластная лейкемия…», «… может умереть в течение месяца, если ничего не сделать…», «химиотерапия», - и только белый шум, пока он наблюдал за движениями губ доктора, пытающимся что-то ему сказать. Следующее, что Чонин запомнил, это то, что он сидит на стоянке в машине и звонит Исину. Разговор с доктором не выходит у него из головы: - Вам нужно пройти химиотерапию, у вас есть шанс! - убеждал его доктор, но Чонин, словно завороженный, отказывался и совершенно не верил в свой диагноз, - Вы можете умереть через несколько недель! Чонин только качал головой, не понимая, что делает. Нет, это неправда. Это все не по-настоящему. И он не болен. Его анализы просто перепутали с чужими, врачебная ошибка, такое бывает. Из мыслей Чонина выводит голос в трубке: - Алло? - отвечает Исин, - Чонин-ни, милый, что тебе сказал врач? У Чонина ком в горле застревает, и хочется плакать, но он просто не может. Сердце колотится, словно бешенное, и это никак не прекратить. - Я.. Я, - запинается он, - Все хорошо. - Что? - не понимает Исин, - Что сказал тебе доктор? - У меня просто что-то не так с.. с сосудами, вот и все, - врет Чонин, вспомнив болезнь своей бабушки, - Просто давление, понимаешь, п-погода меняется, вот и скачет, а у меня кровь носом, да и из десен. Сердце колотится уже от страха того, что Исин может все узнать, что не поверит, но спустя секунду слышится облегченный выдох в трубку: - Я надеюсь, что это так, и что ты поправишься, Чонин-ни, - Чонин был готов поклясться, что Исин сейчас улыбается, и он улыбается тоже, и неожиданная слеза катится у него по щеке, а он не в силах сказать что-то еще, дрожит. - Ладно, тогда я пойду работать, ладно? Сегодня вечером посмотрим фильм? Чонин просто не в состоянии сказать что-либо, сбрасывает звонок, ставя Исина в неловкое положение, о котором он вспомнит позже. Дрожащими руками Чонин кладет телефон на свободное сидение рядом, а из глаз его текут слезы, не переставая, и плечи уже дрожат в немом рыдании, пока он не всхлипывает громко. Он закрывает лицо руками и тогда-то начинает рыдать навзрыд. Рыдать так, что воздуха становилось катастрофически мало для того, чтобы жить, он бил по рулю, не зная куда выместить свою боль. И ему так хотелось просто проигнорировать проблему, пока она сама не рассосется, но Чонин знал, что в этом случае все станет только хуже. Он просто умрет быстрее. И он осознавал, что скоро умрет. Вечером Чонин отказался от еды и никак не мог придумать себе отговорку, отделавшись тем, что может поранить десну, с чем Исин согласился. Чонину было так страшно, но больше из-за того, что Исин может узнать об этом. Если бы Чонин согласился на химиотерапию, то он бы облысел, и тогда бы Исин просто бросил его. А этого Чонин хотел меньше всего. Он просто не хотел остаться один на один со страшной болезнью. Чонин знал, что он умирает. Он словно ощущал это каждой клеточкой своей души. В тот вечер Чонин не заметил, как, быстро устав, вырубился прямо за просмотром фильма, и он не знал, что Исин поднял его на руки и отнес на кровать, как раздевал, как отгонял от себя мысли о том, что о пошлостях сейчас не время думать. И Чонин не ощутил того, что, ложась спать, Исин прижал его к себе впервые, обнимая. - Все будет хорошо,- прошептал Исин Чонину прежде, чем уснуть. Утро встретило Чонина неприятно - Исин заставлял его есть, потому что вчера Чонин пропустил ужин, и стоило Исину уйти на работу, как еда полезла обратно. Спустя неделю Чонин стал чувствовать себя еще хуже. Он двигался меньше, больше лежал, но, стоило Исину оказаться дома, как Чонин тут же подхватывался, не давая Исину понять, что с ним что-то не так. И этого Чжан не замечал, но однажды он забыл ключи от машины, ему пришлось пойти домой, и там он увидел.. Увидел Чонина во всей его красе. Это не было похоже на грипп, который пройдет к понедельнику. Нет, Чонин был похож на живой труп. Его кожа стала бледнее с того времени, когда Исин шутил над ее белизной. Он дрожал, едва заметно, но достаточно, чтобы Исин это увидел, и когда Чонин повернулся, чтобы посмотреть на парня, Исину захотелось плакать. Чонин не был похож на самого себя. Его губы потрескались и побледнели, его руки дрожали так, что едва держались за бортик унитаза. Скулы настолько выпирали из-под тонкой кожи, что Исин не мог не удивиться, как же он не заметил, что Чонин настолько похудел. Как он мог так многое не заметить в любимом парне?! Но самым страшным были его глаза. Они всегда были большими, и ты обращаешь внимания именно на них, когда общаешься с Чонином, но сейчас они стали просто огромными. Настолько, что, казалось, занимали половину лица. Огромные, печальные и очень усталые. И почему-то бесконечно старые, словно принадлежали вековому старику, а не двадцатилетнему парню. - Чонин-ни? - Исин не мог взять себя в руки, на глаза проступили слезы, но Чонин молчал, не зная что ему сказать. Внутри Исина все затрепетало от того, что он может сейчас услышать что-то страшное, и где-то Исин сослался в своей голове на то, что продукты были не свежими, поэтому Чонину сейчас плохо, и плевать, что он ел тоже самое. Исин тогда не пошел на работу, а провел рядом с Чонином весь день, пока тот отлежился и никак не хотел принимать пищу, потому что его еще тошнило. Исину было страшно покидать квартиру на завтрашний день, но Чонин уверяет его, что все будет хорошо, и что он будет чувствовать себя куда лучше, когда на следующей неделе Исину дадут отпуск. - Мы сможем поехать на море? - вдруг задает Чонин у порога, пока Исин не ушел, и на вопросительный взгляд он продолжает, - Ну, к твоей бабушке. Ты говорил, что она живет рядом с морем. - Да, конечно, - Исин мягко улыбается и делает шаг к Чонину. И позволяет себе еще одну слабость. Он чувствовал, что это было необходимо - его губы касаются лба Чонина очень мягко и аккуратно, и Исин ощущает, что парень холодный, как ледышка. - Тебе лучше отдохнуть сегодня, хорошо? Позвони на работу и попроси больничный. - Конечно, - соглашается Чонин и провожает Исина. И он никогда не скажет, что с работы он уволился ровно тогда, когда узнал о том, что ему становится только хуже, и что он зря тогда наорал на врача, когда тот поставил диагноз. До следующей недели Чонин думает, что не доживет. Он ощущал, как каждой клеточкой души и тела, он умирает. И ему было так больно от всего этого, неимоверный страх сковывал его так сильно, что рыдания никак было не сдержать, но перед Исином Чонин держался мужественно и даже улыбался, хотя Исин и видел, что Чонину не лучше. И где-то в глубине души он еще боялся того, что почувствует тоже, что и чувствовал, когда нашел Чонина в ванной - он боится, что с Чонином случится что-то ужасное. И что это не обычный грипп. Чонину очень сложно продержаться, но он был рад тому, что собирает чемодан для того, чтобы поехать на море. Море - там, где Чонин никогда не был. Такое спокойное, море дарит умиротворение. И Чонин знает, что обратно он не вернется. Сбор чемоданов дается ему очень тяжело - поездка еще тяжелее. У порога их встречает милая старушка в забавном фартуке, она была так чем-то похожа на Чонина, когда он еще мог готовить. Конечно же, никто не знал, что Чонин и Исин - пара. Старушка наивно думала о том, что Исин привез своего друга к ней погостить, потому что тот просто напросто не видел моря, однако, этим днем им не удалось выйти на улицу - Чонину было плохо, его рвало, и Исин не мог ему никак помочь. Он гладит парня по спине, шепча какие-то успокаивающие слова, которые сейчас напрочь вылетели из его головы, и на глаза тогда наворачивались слезы. Он был таким беспомощным, он не мог ничего сделать, и понять не мог что творилось с Чонином в последнее время. Проснувшись утром, Исин не замечает рядом Чонина, и в душе все обдает холодом. Он резко поднимается, и, натянув на себя только джинсы, бежит в ванную - пусто. Он вылетает из комнаты, начинает судорожно бегать по всему дому, и тут очередь доходит до кухни, откуда доносится радостный смех. - Ты такой хороший мальчик, Чонин! - добродушно смеется бабушка, пока Чонин стоит у плиты, в фартуке, и достает из печи внизу большой противень, на котором, в форме, красуется пирог. Чонин улыбается так счастливо, что Исин и совсем забыл, что чего-то перепугался, когда поднялся. - Спасибо, - тихой улыбкой отвечает Чонин и тут же замечает полуголого Исина в дверном проеме, и становится так неловко, потому что Чонин засмотрелся на подкаченное тело, что отводит взгляд в сторону, неловко откашливаясь. - Исин, мальчик мой! - бабуля идет к внуку и, неожиданной хваткой, обнимает его, - Твой друг такой хозяйственный мальчик! Он умеет готовить, ты знал? - Да.. Исин понимает, что сейчас он действительно счастлив и спокоен. Потому что, если Чонин готовит, то это уже хороший знак. Значит он переживал напрасно, и его дергания по каждому шороху были просто ненужными. И сейчас ему стало спокойнее, чем последние пару недель. - А ну бегом одеваться! - Чонин заходится смехом, когда слышит такое от бабули, а Исин, улыбаясь, отправляется обратно в комнату, чтобы одеться потеплее. Он возвращается на кухню спустя пару минут. Чонин разложил пирог по тарелкам. - Ну что, пойдем сегодня к морю? - осторожно спрашивает Исин у парня, пока тот, на удивление, завтракает. Ответом служит кивок и счастливая улыбка, пускай и усталая, но она такая искренняя, что Исин и правда верит, что Чонину лучше. Они проводят большую часть дня читая книги и разговаривая. Разговор не стихает ни на минуту. Чонин в течение дня понимает, как много он еще хочет сказать, но у него нет времени на это. Во время обеда он фактически заставляет Исина дважды засмеяться, и думает, что сегодня, возможно, лучший день в его жизни, и он рад. Он просто рад тому, что они есть сейчас в этом маленьком домике, в своей маленькой семье, и что они могут наслаждаться друг другом, напрочь забывая о той гнусной болезни. Под вечер они выходят к морю. Берут с собой плед, одеваются теплее обычного и, расположившись у моря, наблюдают за солнцем, которое начинало заходить за горизонт. - Я люблю тебя, - негромко говорит Чонин, обращая голову в сторону Исина, который мягко улыбается ему в ответ. - Я тоже люблю тебя. Чонин сидит между ног Исина, и в обнимку им так тепло и хорошо, что не хотелось разрывать объятия, и они не станут. - Исин, - вдруг зовет Чонин, разрывая молчание между ними, замечая, как волны начинают тихонько плескаться, прибиваясь о песок, - Милый. - Да? - словно вырванный из своих мыслей, Исин смотрит вниз, на Чонина, ожидая чего-то еще. Тревога внутри не отпускает его, - Скажи мне, как ты себя чувствуешь? - Лучше, - любимые губы растягиваются в улыбке, и по телу Исина разливается приятное тепло от того, что теперь у них все будет хорошо. - Мне нравится это место, - признается Чонин тихо-тихо, прикрывая глаза и облокачиваясь на Исина полностью, расслабившись, - Вот бы всегда сюда приезжать. - Мы будем всегда сюда приезжать, - шепчет Исин мягко, улыбаясь и смотря, как красиво лучи заходящего солнца бликами ложатся на плещущиеся волны. - Я люблю тебя больше жизни, - бормочет Чонин, достаточно громко, чтобы Исин услышал. А тот тихо смеется и мягко гладит парня по волосам. И Чонин чувствует себя настолько прекрасно, что просто медленно проваливается в сон. Сердце Чонина продолжает размеренно биться, и Исин, забывшись в прекрасном дне, смотрит на волны. - Я сойду с ума, если с тобой что-то случится, - признается Исин в шутку, но, решая, что Чонин уснул, продолжает смотреть на волны, - Я так люблю тебя, Чонин-ни.. Господи, как же я тебя люблю. И все у нас будет хорошо, малыш, мы будем приезжать к морю хоть каждый день, только поправляйся скорее, прошу тебя. Он целует Чонина в макушку. - Чонин? Тишина ударяет обухом по голове, и он резко оборачивается к Чонину. Это подсказало, что что-то не так. Тело Чонина – все что осталось, с его рукой, слабо держащей руку Исина, и робкой улыбкой на лице. Он выглядит спокойным, более мирным, чем все прошедшие месяцы. Внутри Исина все замирает и вдруг резко все обрывается, как будто бы кто-то разрезал невидимые натянутые нити, державшие его сердце, резко и быстро. - Малыш? Чонин молчит и никак не реагирует, а внутри Исина вдруг холодом обливает. Он хватает тело Чонина и прижимает к себе, но тот никак не реагирует. - Чонин-ни? Исин, трясущейся рукой, проверяет дышит ли Чонин, но.. - Малыш.. - Исин слабо трухнул Чонина, но тот никак не отреагировал на это, - Чонин! Нет, нет, малыш, пожалуйста, очнись, Чонин, любимый! Кто-нибудь! Пожалуйста, кто-нибудь, помогите, пожалуйста, Чонин! Его руки сжались так, что побелели суставы. Исин плачет навзрыд и в голос, утыкаясь в макушку любимого, не понимая что произошло, и ему теперь не скрыть ту дыру внутри, образовавшуюся после смерти Чонина. Похороны провели всего несколько дней спустя. Пришло намного больше людей, чем ожидал бы Чонин. И кажется, процесс тянется несколько часов, но вот гроб опускают в землю и первая земля падает на деревянную поверхность. Надгробный камень – серый гранит. На нем только его имя и дата его рождения и смерти. Самое страшное - это Исин. На нем не было лица, когда хоронили Чонина. Он тихо пускал слезы рядом, но когда гроб опускали, он закричал во весь голос: - Нет, пожалуйста, не надо, нет, нет, умоляю, нет, пожалуйста, не делайте этого! Кто-то удержал его на месте, не давая кинуться следом, Исину было так больно, что он хотел умереть там, на месте. Внизу, на граните, под именем и прочим, написано кое-что действительно важное. "Море передает привет. Исин " Никто не может долго смотреть на гранитный камень и засыпанную свежей землей могилу, видимую даже через море цветов. В итоге на кладбище остается только Исин, в голос рыдающий, лежащий на могиле умершего любимого, и его родные, которые ничем не могли заглушить горе единственного сына. Исин сидит тихо на стуле, боясь даже вдохнуть, а по его щекам текут слезы, и он ничего не может с этим поделать. Рана так свежа, он никогда не забудет того, кого любил больше жизни. И он решается на отчаянный шаг. Он больше не может без него. Прошел всего месяц, а никак не забывается то, что произошло. И, даже если бы Исин знал, что его ожидает, когда он познакомился с Чонином, он бы все равно познакомился с ним, чтобы любить его так сильно, как он только может. Исин поднимается с места, оставляя кружку на столе, и идет на балкон, понимая, что теперь ему действительно спокойно. Он идет к двери, ведущей на не крытый балкон, и прикрывает ее за собой. Исин в последний раз оглядывает утренний город, улыбаясь уже легко, не затравленно и не болезненно. А перед глазами встает его образ. Образ Чонина. Его улыбка, глубокий взгляд его карих глаз. Исин помнит вкус его мягких губ, их нежные поцелуи, после которых было неловко. Исин помнит все прикосновения, все пироги, все даты. Исин просто не может переживать все те воспоминания снова и снова, каждое утро коря себя за то, что не помог тогда, что не спохватился раньше, он не может больше чувствовать ту боль, ту тупую боль, режущую его сердце каждый день. Исин поворачивается лицом к двери. По его щекам все еще катятся слезы, но он не в силах сдержать счастливой улыбки. Ему не страшно. Шаг назад. Еще один. Еще. Еще. Еще. И… он летит вниз, нет, он летит к нему. Теперь они навсегда будут вместе…