Ангел на крыше

Ангел, устав от забот, сел на крышу небольшого строения, которое можно было бы назвать домом, если бы в нём кто-то жил. Бабушка, которой принадлежал этот дом, умерла три года назад, её внуков не интересовала эта двухэтажная развалюха, и, похоронив старую женщину, они более сюда не приезжали. В вечерних сумерках один за другим начали вспыхивать огни большого города; дом умершей старухи стоял на заброшенном пустыре на самой-самой окраине, и мегаполис отсюда казался рекой огней, текущей параллельно линии горизонта. Город… Дел там всегда было невпроворот, но ангела это никогда не пугало. Едва закончив с одним, он тут же брался за другое. Ёлка к Рождеству для детей-сирот или цветы для одинокой девушки были самыми простыми. Жизнь для молодой семьи, попавшей в аварию, или луч надежды для человека, привязывающего верёвку к крюку в потолке, — такие задачи были куда сложнее, но он справлялся и с ними. Забота о потерявшейся собаке или выпавшем из гнезда птенце тоже входила в круг его обязанностей, хотя те, кто отправил его в этот город, считали, что его задача — спасать и оберегать людей. И он спасал и оберегал — насколько хватало его ангельских, но всё же не бесконечных сил. Йорик, которого он выдернул из-под колёс автомобиля, сейчас спал в ногах маленькой девочки, на днях победившей очень тяжёлую и считавшуюся неизлечимой болезнь. Котёнок, который едва не утонул в затопленном прорвавшейся канализацией подвале, играл сейчас с клубком увлечённой вязанием старушки, которую забрали из дома престарелых неожиданно нашедшиеся родственники. Люди назовут это чудом. Может быть, для них это и было чудо. Но для него это была работа. Обычная работа, как и у многих тысяч, сотен тысяч горожан, встающих со звонком будильника по утрам и заполняющих залитые рекламными огнями улицы мегаполиса. Просто его работа была немного иной. Работой, за которую ему никто никогда не платил — впрочем, ему это и не было нужно — и за которую его никто никогда не благодарил. Спасённые им люди не знали, кому обязаны своим счастьем, здоровьем, а иногда и жизнью; одни из них благодарили Бога — каждый своего, другие — судьбу, третьи и вовсе были убеждены, что справились со всем самостоятельно. Только животные ласково тёрлись о невидимые руки, но и они забывали о нём, оказавшись в месте, где их ждали нежные объятья, тёплые колени и миска с вкусной едой. У него никогда не было друзей, и никогда никто не признавался ему в любви. Фантазия зачастую рисовала ему сцены, в которых он не был ангелом, а был самым обычным человеком, одним из тех, кого он каждый день встречал на улицах города, человеком, у которого есть семья, друзья, знакомые, коллеги по работе и любимая девушка. Хотя он и знал, что ничего подобного в его жизни никогда не будет, ему нравилось представлять, как он возвращается вечером домой, треплет по волосам младшего брата, восхищается новым платьем сестры, ест горячий вкусно пахнущий ужин, который приготовила его мать, и набирает заученный на память номер телефона, чтобы услышать самый дорогой в мире голос. Целый день или вечер — да что там! — целая жизнь рядом с теми, для кого ты по-настоящему дорог. Человеческое счастье, самое обычное, ничем не примечательное счастье, которое многие из тех, что зажигают сейчас огни в уходящих в бесконечно высокое небо домах, даже не замечают. Шорох листьев под ногами, звонкий стук капель дождя, весёлая перекличка птиц по весне, радостный лай выбегающего тебе навстречу щенка и объятия любимых — всё это так привычно и просто! Щенок и птицы, и весна, и дождь, и листья, и даже любимые — они сами приходят в твою жизнь, ведь так и только так устроен этот мир, по иному и быть не может, и люди принимают это как данность. Это для него, ангела, создать всё это для одного единственного человека — каждого в этом городе — круглосуточный и очень тяжёлый труд. Ювелирная, требующая большого внимания и точности, работа, ведь не должно быть никаких помарок, никаких сбоев, никаких ломающих реальность нестыковок. — Я хотел бы быть одним из вас, — когда весь город вспыхнул огнями, осветив небосклон, ангел поднялся, потирая ноющую от усталости спину и разминая затёкшие крылья, — но если бы я был человеком, то многие из вас сейчас были бы несчастливы, и я вместе с вами; пусть вы меня не видите и никогда не скажете мне слов благодарности, но каждый раз, когда ваши руки обнимают кого-то любимого, вы обнимаете и меня, потому что это — моя работа.