***
Тсунаеши нервно перебирает браслеты на руках и смотрит на время. Он чертовски перепугался, встретившись с сероглазым демоном. Снова стереть. Причина так проста, что от этого болезненно сжимается сердце и не хватает воздуха. Тсунаёши солгал. Нет нужды ждать, когда имя появится полностью.***
Второй визит, и Хибари уже готов оплатить горничную, лишь бы тут навели порядок. Парнишка беспечно ходит среди хлама и каким-то образом умудряется ориентироваться среди груды коробок и бумаг. Хотя иногда, когда Хибари наблюдает за этим несуразным парнем, ему мерещится, что сейчас парень удивлённо моргнет и растерянно осмотрится по сторонам, словно не зная, где очутился. Будто пришёл с другого мира. Не бывает таких чистых людей. — Чай? Кофе? — любезно предлагает Десятый на правах гостеприимного хозяина. — Кофе. Шатен уходит в комнату, и слышится звон посуды, потом какие-то подозрительные звуки, словно шатен решил устроить концерт из кастрюль и подручных средств. Кёя уже готов к дерьмовому растворимому кофе, но аромат такой притягательный, что невозможно устоять. Татуировщик возвращается с двумя чашками и одну ставит на столик перед мужчиной. Хибари делает осторожный глоток и замирает, одобрительно мычит и пьёт дальше. Десятый прячет улыбку за кружкой и ждёт, когда суровый на вид мужчина насладится кофе. — Имя, — спустя время говорит Кёя. — Появилось полностью? — Нет, — недовольно отвечает Кёя. Его бесит ожидание. — Почему? — не сдержавшись, спрашивает кареглазый парень и тут же поспешно смотрит вниз, избегая встретить острый взгляд серых глаз. Хибари не нужно уточнять, так как на лице парня всё отчётливо видно. Его заинтересовывает не это, а то, что парень спрашивает не из чистого любопытства. — Зачем? — Любопытно. Ко мне часто приходят стереть имя, и вот стало интересно, зачем такому человеку, как вы… избавляться от своего избранника. — Не заинтересован. У Хибари своя жизнь, он работает, занят и совершенно нет ни времени, ни желания заводить себе кого-то. Для удовлетворения ему хватает мимолётных ничего не значащих связей, хотя даже они бывают крайне обременительны. А связать свою жизнь с одним из таких он этого не хочет. — Как грустно. А если он ждёт? Общеизвестно, что имя сначала появляется у доминанта в паре, а потом уже и ожидающей половинки. Хибари ничего не говорит, но видно, что его это совершенно не волнует. Татуировщик резко грустнеет: плечи поникли, и весь он как-то сдулся, будто все силы покинули хрупкое тельце. Кёя сидит пару минут и уходит. Он приходит на следующий день, наблюдает за суетливым парнем и людьми, которые приходят к нему. Чаще всего это женщины, которые разочаровались в своём избраннике, парни, которые хотели избавиться от доказательств своей ненормальности того, что они другие. Это было так забавно. Только из-за страха перед обществом, страха их осуждения они сдавались, собственноручно уничтожая свою судьбу. Хибари развлекался, попивая божественный кофе. Бардак, который царил в доме, перестал его так сильно раздражать. Он просто нанял уборщицу. Появилась вторая буква. Изредка вспыхивали искорки интереса над тем, кто же мог быть его судьбой, но тут же потухали. Кусакабе звонил, но ничего вразумительного сказать не мог. Дом куплен на другого человека, как и сертификат, и вообще, по идее, парня уже давно должны были засадить за решётку, но у него были хорошие связи с кем-то из верхов. Так что никакой зацепки. Был лишь один человек, который мог это узнать, но сама мысль обращаться за помощью вызывала дикую головную боль и желание утопиться в ближайшей луже, а лучше – избить парочку сотен людей. Через неделю Хибари уже освоился и чувствовал себя владельцем если не салона, то территории. Татуировщик оказался очаровательно-несуразным, по-детски наивным и соблазнительным змеем искусителем, нерасторопным, ужасно неловким и грациозно притягательным. А ещё слишком очаровательно краснел. Хибари нравилось дразнить и смущать парня. Он хотел побыстрее стереть имя и поверх набить совершенно другое. Осталось только узнать, как же зовут этого несуразыша с медовыми глазами и тёплой улыбкой. Буквы складывались в простое имя. Наконец-то полностью появилось, но что-то внутри воспротивилось, не хотело избавляться от восьми букв, намертво вжившихся в кожу.***
Тсунаеши хочет заплакать, внутри зияющая дыра, а пальцы тянутся к браслету на правой руке. Общеизвестно, что имя появляется у доминанта в паре. Общеизвестно, что бывают исключения.***
Кёя внимательно смотрит на имя, которое полностью появилось на его запястье, внутри бушуют необъяснимые эмоции; среди этого вихря чувств он ясно понимает одно – он не может от него избавиться. — Имя. Десятый вздрагивает, поднимает голову и вопросительно смотрит. Хотя по глазам видно, что он всё понимает. Кёя усмехается. Неужели он был так слеп? — Имя. — А? У вас уже появилось имя? Как быстро. Тогда сейчас я подготовлю оборудование. — Вскакивает с места, роняет бумаги и разливает чай. — Ой, какой я неуклюжий. — Его голос дрожит, как и руки, когда он подбирает мятые листы. — Имя. — Сейчас, я уберусь и всё сделаю. — Шатен не поднимает голову. — Боишься? — возвращает сказанные когда-то слова. Десятый замирает, так и не дотянувшись до последнего листа бумаги. — Нет, что вы. Чего мне бояться? — наигранная бравада, не смотрит в глаза и уходит. Хибари чувствует лёгкое замешательство. Он не мог ошибиться. Пальцы набирают номер, который хотелось бы избежать, а лучше вообще стереть. — Досье на татуировщика. — Как мило с твоей стороны мне позвонить. Я так соскучился по нашим разговорам. — Не беси. Имя. — И снова так холоден. С тебя причитается. Хибари закатывает глаза и, получив нужную информацию, сбрасывает звонок. Хибари проходит в комнату, в отличие от остальных в ней чисто; кресло стоит посередине, а рядом всё нужное оборудование, стены обклеены рисунками всевозможных татуировок. — Нужно продезинфицировать… — голос парня звучит глухо, на нём маска, руки в перчатках, а на голове глупая шапочка. Кёю это чертовски бесит. — Тсунаеши. Парень сдаёт себя с потрохами, поднимает голову и испуганно распахивает глаза. Хибари решает немного подразнить его. — Убрать. Юноша бледнеет, отводит взгляд. — Д-да, сейчас. Я… мне… нужно время. — Тсунаеши. — Я… — Тсунаеши. — Прекратите! Хибари подходит, сдирает с парня маску, идиотскую шапочку и обхватывает ладонями лицо, смотря в медовые глаза. — Ты знал. Тсунаеши болезненно морщится и с трудом сдерживается, чтобы не заплакать. — Знал. — Давно. — Не скажу, — обиженно говорит Тсуна, чувствуя горячее дыхание на губах. А потом признаётся: — Я ждал. Кёя никогда не просил прощения, но впервые он готов, он хочет сказать это. — Я… задержался, — в итоге произносит. На большее не хватает, и он немного ворчливо добавляет: — «Лучше поздно, чем никогда». Тсунаеши заливисто смеётся, смущённо целуя в уголок рта, принимая такое своеобразное извинение. Он снимает браслет и, счастливо улыбаясь, показывает Хибари. Кёя знает, что там увидит, но не может сдержать лёгкого трепета, когда вчитывается в такие простые буквы. Которые образуют его имя. Хибари поднимает своё запястье, ждёт, когда Тсунаеши прочитает полностью, и медленно подносит к губам, касаясь губами имени своего избранника. Тсунаеши вспыхивает, смущённо бормочет что-то невнятное, а потом озорно улыбается и повторяет действия Хибари, только вместо поцелуя медленно проводит языком по буквам. Кёя ухмыляется. Сдаётся первым и притягивает к себе парня, целуя уже по - настоящему.