***
Сильвия, кутаясь в плащ, вглядывалась в затянутую серой пеленой дорогу в надежде увидеть стремительно приближающуюся пару огней. Её собственный автомобиль заглох: Джереми ещё неделю назад предупреждал, что у неё проблемы с бортовым компьютером, и пора вызывать наладчика, но она надеялась дотянуть до зарплаты. Не дотянула каких-то пару дней. Особенно неприятно было представлять расстроенное лицо Джереми, помощь которого она отказалась принять. Дождь усиливался. Плащ уже не спасал, и Сильвия, обхватив себя руками за плечи, старалась не думать, какую из любимых песен её прабабушки сейчас выстукивают её зубы. Неужели вечером пятницы по этой дороге совсем никто не ездит? Она уже жалела, что не осталась на работе до утра: Карла, охранница, работавшая в ночную смену и ездившая тем же маршрутом, наверняка подвезла бы её до дома. Резкий скрип тормозов вывел её из задумчивости: она и не заметила, как перестала смотреть на дорогу. — Забирайся скорее, пока весь салон не залило! — крикнул Джереми, распахнув дверь своего недавно купленного авто. — Как ты здесь оказался? — не удержалась от вопроса Сильвия, забравшись внутрь и с виноватым видом вжавшись в сиденье: вода с неё текла ручьями, заливая всё вокруг. Насколько она помнила, Джереми жил на восточной окраине, за рекой, случайно оказаться на этой дороге он не мог, если, конечно, у него не было никаких дел в южной части города. — Надир сказал, что у тебя машина сломалась, — ответил Джереми, прокладывая автопилоту новый маршрут. — Дал координаты, где тебя забрать. Я ему сначала не поверил, но потом решил съездить, убедиться, что у нашего подопечного всё в порядке с чувством юмора. Теперь уж и не знаю, с чем у него всё в порядке. С шестым чувством, наверное. «С седьмым», — чуть не ляпнула Сильвия, вспомнив название группы, которую Надир последнее время слушал. Но откуда? Бортовой компьютер дал сбой, и она не смогла даже отправить сигнал бедствия, так откуда Надир узнал о том, где и в какой момент сломалась её машина? — Отвезу тебя домой, — продолжил Джереми, — у тебя уже и так зуб на зуб не попадает, а потом съезжу за Надиром. Он сказал, что знает, в чём проблема, и сможет починить. И сейчас я ему уже верю. — Это… — Сильвия чуть не потеряла дар речи. — Это же запрещено! — Скоро Рождество, — напомнил её коллега. — Все уже расслабились, особенно Карла, которая сутками напролёт вышивает подушку с рождественским эльфом. Я смогу вывести его под видом андроида-наладчика из электромонтажной службы и завести обратно. Никто и не узнает. Или ты хочешь, чтобы парни из сервиса забрали твой автомобиль на тестирование? Сильвия поёжилась, не столько от холода, сколько от суммы, в которую ей обошлись бы услуги сервиса. — Вот видишь, — широко улыбнулся Джереми. — Сделаем всё в лучшем виде, не сомневайся. Джереми довёз её до дома и растворился в непроглядной серой пелене. Сильвия, приняв душ и переодевшись, вышла с чашкой кофе на застеклённый балкон, кутаясь в подаренную на прошлое Рождество её другом белую шаль. Дождь лил с прежней силой, превращая дома напротив в размытые тёмные прямоугольники, словно кто-то задёрнул перед её лицом штору, за которую ей мучительно хотелось заглянуть. Она уже жалела, что дала Джереми согласие на эту авантюру, но звонить было поздно: вдруг в этот самый момент он пытается провести Надира через пост охраны. Дождь… Точно такой же дождь лил, когда она впервые познакомилась с Джереми. Даже месяц и день были те же самые. Она стояла тогда в наушниках на остановке — у недавно выпустившейся из университета сотрудницы «Android Corporation» не было возможности купить собственный автомобиль — и слушала по десятому кругу одну и ту же песню. Кто-то раскрыл над ней зонт, но она не заметила: все её мысли, чувства, дыхание и жизнь принадлежали сейчас этой песне. По её щекам бежали слёзы, смешиваясь со стекавшими с её волос каплями дождя, и она была благодарна природе за то, что сейчас её мокрое лицо не привлекает внимание прохожих. — Вы какой автобус ждёте? — спросил человек, державший над ней зонт. — Все маршруты, что здесь ходят, прошли уже по два раза, но вы ни на один не сели. Остался последний, и если вы пропустите и его, вам придётся ждать до утра. Она вздрогнула и обернулась, вытащив наушники. Молодой человек, немногим старше её, показал глазами на остановочное табло. На нём значился только один рейс, последний на этот день. На остановке они были одни: все прочие ожидавшие транспорт люди уже разъехались. — Вы… вы здесь всё это время из-за меня? — растерянно пробормотала Сильвия. — Вы одна здесь были без зонта. Я решил, что посажу вас на автобус и тогда уже уеду сам. Но вы пропустили их все. — Но вы… почему вы сами не уехали? — В какой-то момент мне стало интересно, какого же автобуса вы ждёте, — молодой человек протянул руку, убедился, что дождь закончился, и закрыл зонт. — А потом я понял, что вы ушли в себя, и если я вас оттуда не извлеку, вы останетесь здесь до Рождества. Подростком я ночевал несколько раз на улице, поверьте, в декабре не стоит этого делать. Сильвия в отчаянии воззрилась на табло. Только сейчас до неё дошло, что последний автобус шёл совсем в другом направлении. — Я не знаю, куда вам надо, — пролепетала она, — но если этот автобус вам подходит, уезжайте. Мне… мне придётся идти домой пешком. — Если это недалеко, я вас провожу, — решительно сказал молодой человек. — Если далеко, то предлагаю пройти два квартала, мы выйдем на центральную магистраль, там автобусы ещё ходят. — Мне недалеко. Правда, — Сильвия стиснула в руках наушники. — Проще дойти. — Я вас провожу. Вы без зонта, кто знает, — молодой человек поднял голову к затянутому тучами небу, — быть может, скоро снова пойдёт дождь. Сильвия кивнула в знак согласия, и они двинулись вдоль улицы, расцвеченной огнями реклам и рождественских гирлянд. — Любите старую музыку? — спросил через некоторое время её спутник, и тут только до Сильвии дошло, что она так и не отключила в наушниках звук. — Этой песне всего два года. Живой голос, поэтому вы и подумали, что она старая, да? Это мой парень… Говорил, что поющие машины убивают музыку. Нашёл какого-то деда с архаическим оборудованием и записал голос вживую. Другой дед — друг первого — сыграл аккомпанемент на гитаре, и они его тоже записали. На настоящей гитаре, представляете? — Вы позволите? — её спутник взял наушники и вставил себе в уши. Пока они добирались до её квартала, он прослушал весь альбом, после чего вернул ей наушники, и ещё несколько минут они шли в молчании. Уже у самых дверей, он произнёс: — Ваш друг был прав. Этот голос… Ни одна машина не сможет вложить столько чувств в звуки, которые она производит. Скажите вашему другу, что он должен записать так много песен, сколько только сможет. Сильвия опустила голову, не ответив. — Вы, верно, устали, — молодой человек по-своему истолковал её молчание, — а я задерживаю вас подобными глупостями. Доброй ночи. Если вдруг захотите поговорить о музыке, или вам нужен будет человек, чтобы подержать над вами зонт, найдите меня. Он вложил ей в руку визитку и, не дожидаясь ответа, бодро зашагал в обратном направлении. Сильвия, как в сомнамбулическом сне, отключила наушники, поднялась на свой этаж, зашла в маленькую квартирку, которую сняла для себя, как устроилась на работу, и коснулась рукой экрана. «Я. Тебя. Люблю», — высветилось на нём. Последние слова, которые отправил ей её парень, умерший два дня назад в дорогой европейской клинике.***
— Всё готово, — Надир, похожий на привидение в белом полупрозрачном дождевике, вынырнул из-под капота с отвёрткой в руке.— Задай автопилоту координаты, и машина дойдёт до дома Сильвии сама. — Если опять сломается по дороге, где мы будем её искать? — недоверчиво переспросил Джереми. — Спросишь у меня, — пожал плечами андроид. Этот дурацкий жест он перенял у Карлы, заходившей иногда перед сменой полюбоваться на «чудо техники», как она его называла. — Ты у нас спец по автомобилям, как я мог забыть, — съязвил техник. Он начал догадываться, почему исчезли платы и ретрансляторы. Только теперь он вспомнил, что исчезли они в тот самый день, когда Сильвия оставляла у него модуль управления бортовым компьютером. — Ага, — подтвердил Надир, сияя светодиодами, и Джереми в какой-то момент показалось, что не только в голосе, но и в его пластмассовом лице промелькнул намёк на эмоцию. Что это было? Ёрничество? Самодовольство? То и другое вместе? Джереми отогнал эти мысли. Что только не покажется из-за дождя и усталости. — Пора возвращаться, — объявил техник, запрограммировав автомобиль Сильвии и дождавшись, пока тот плавно тронется с места и скроется за поворотом. Вместо ответа Надир вытянул руку, наблюдая за тем, как крупные капли отскакивают от его пластмассовой ладони. — Слёзы неба, — произнёс андроид. — Сильвия говорила, что так плачет небо. — Это атмосферное явление, — поправил его Джереми. — Сильвия иногда подбирает неудачные объяснения. Мы должны вернуться, пока не закончилась смена Карлы, иначе у всех будут проблемы. Надир опустил руки, всем свои видом показывая готовность подчиниться.***
Когда они возращались обратно, Надир, с которого ручьями стекала вода, подскользнулся около поста охраны в натёкшей с него луже и с грохотом растянулся. Джереми и Карла, чертыхаясь, помогли ему подняться и с ужасом осмотрели, но видимых повреждений у робота не было. — Все системы функционируют, — доложил андроид, повращав конечностями и головой. Охранница и техник облегчённо выдохнули. Джереми отвёл его в бокс, в котором они с Сильвией обычно оставляли NDR-228 на ночь, и поехал домой, размышляя над произошедшим за день. Но на полпути поддался внезапному импульсу и проложил новый маршрут.***
— Я знала, что ты сегодня приедешь, — Сильвия встретила его на пороге с двумя бокалами вина в руках. — Спасибо за машину, вернулась в целости и сохранности. — Сегодня восемь лет, как мы знакомы, — Джереми взял один бокал и протянул ей букет ярко-красных роз. — А за машину надо благодарить Надира, это его работа. Вручив девушке цветы, техник сунул руку в карман за кольцом и понял, что исчезли наушники-вкладыши, которые он носил с собой. «Потом разберусь», — подумал он, доставая заветную коробочку. Он восемь лет ждал подходящего случая, и дальше откладывать уже не имело смысла.***
Несмотря на дождь, голографический проектор расцветил небо над городом первыми рождественскими огнями. Надир стоял на площади, подставив руку под падающие с неба капли. В украденных у Джереми наушниках играла песня, которую он помнил наизусть и мог воспроизвести. Это было бы легко: NDR-228 был создан для того, чтобы выступать на сцене: робот с диапазоном в шесть октав, способный воспроизвести малейшие оттенки человеческих чувств и эмоций, расставляя акценты в процессе анализа текста и мелодии исполняемого произведения. Но он не собирался этого делать. Голос из далёкого прошлого, когда людей ещё было больше, чем машин, звучал у него в голове, заставляя его начинённое электроникой сердце биться быстрее. Люди хотят копировать и держать под контролем всё, что попадает в зону их досягаемости, но забывают об одном: душа певца не должна становиться ширпотребом. Засунув руки в карманы украденной из лаборатории униформы уборщика, Надир двинулся по улице. Слёзы неба текли по его пластмассовому лицу, но он не имел ничего против. Наделив своё детище способностью испытывать эмоции, разработчики забыли об одном: машины не умеют плакать. 僕の存在を消したい... *