Жеводанская роза
12 марта 2017 г. в 16:04
Клаус не был уверен, что бесило его больше с момента возвращения в Мистик-Фоллс — то, что округу этого небольшого тихого, но до невозможного пропитанного сверхъестественным городка то и дело сотрясали жестокие убийства, случающиеся каждое полнолуние, и он не был причастен к этому, но его подозревали все и вся, а первородный никак не мог поймать неуловимого зверя, чтобы восстановить свою чудовищную справедливость, сохраняя за собой звание «самого страшного монстра здешних мест», или же отношение жителей к происходящему, ведь они отчего-то вздумали, что у них выйдет задобрить разбушевавшегося Майклсона, и присылали ему в дар жертв, считая, что это как-то повлияет на кровавую статистику нераскрытых преступлений.
И вот сегодня на пороге особняка его ждала одна из них, робко постучав в дверь, и со слезами на глазах прощаясь с матерью, являющейся шерифом. Клаус ненавидел подобные сцены, поэтому с презрительным равнодушием наблюдал за одной из них, едва сдерживаясь, чтобы не выругаться и закричать, что хватит уже сантиментов и горечи обреченности, ведь, в конце-то концов, он даже не настаивал на подобном ежемесячном ритуале заклания, сам пытаясь разобраться в загадочной череде смертей. Но, чего таить, первородного устраивали подобные подарки судьбы, и он не противился, принимая очередную юную особу в дар, пользуясь подвернувшимся случаем.
К слову, в этот раз на ужин ему досталась прехорошенькая Кэролайн Форбс. Белокурое нежнейшее создание, вызывавшее у Майклсона довольно противоречивые чувства, ведь он и правда не раз представлял, как вонзит клыки в ее тонкую шейку, наслаждаясь теплой кровью. Но в то же время первородный страдал от желания поиграть с ней, возможно, соблазнив перед этим, ведь Клаус с аппетитом любил не только перекусить, а эта милашка заставляла его мысли двигаться в достаточно неприличном направлении, что для него, конечно, было не ново, вот только подобного контраста Майклсон еще не встречал. Слишком много желаний в адрес всего одной блондинки. Непривычно и странно. И это бесило его, пожалуй, еще больше, чем вся путаница с разбушевавшимся безызвестным монстром.
— Как прозаично и банально, — цокнул он языком, наблюдая за девушкой, снимающей в прихожей алое пальтишко. — Что-то я не вижу корзинки с пирогами.
— Я ужинала яблочным, — совсем не робко ответила ему девица, враз утратив свое нежное очарование, показав зубки, превратившись в еще более занятный объект для его интересов.
— А я поужинаю тобой, — Клаусу почему-то захотелось напомнить ей, кто здесь хозяин, чтобы Кэролайн не забывала о своем статусе «жертвы».
— Так приступай, — она уж было потянулась к пшеничным локонам, чтобы откинуть их назад, открывая доступ к шейке, при этом ненароком поглядывая на часы, будто и не боясь вовсе, но это озадачило первородного настолько, что он остановил ее.
— Дорогуша, я предпочитаю более цивилизованные трапезы.
— Уложишь меня на стол и будешь сцеживать кровь в хрустальный бокал, после грея его в ладони, чтобы аромат не исчезал со снижающейся температурой? — невозмутимо вздернув носик, блондинка без приглашения направилась в гостиную, и как только очутилась там — сразу же уставилась в окно, будто выискивая что-то за стеклом.
— Кого-то ждешь? Небось, охотника? Увы, я еще не перекусил бабулей, чтобы история соответствовала старой-старой сказке, — ухмыльнулся Клаус, внутренне негодуя от подобного поведения. Где это видана такая наглость? Предыдущие девушки боялись, лебезили перед ним, тряслись. Елена Гилберт даже потеряла сознание, и Майклсону пришлось ее экстренно приводить в чувство, ведь он не привык питаться обездвиженными колодами. А эта нахалка являлась полной противоположностью им.
— Нет. Прости, — потупив взгляд васильковых глаз, Кэролайн попыталась на мгновение изобразить покорность, и это зацепило первородного. Чего таить, он являлся творческим человеком, предпочитая выражать свои эмоции мазками краски на холсте, и теперь в приливе вдохновения Клаус загорелся идеей нарисовать белокурую девицу перед ее смертью, сохранив на полотне этот миг фальшивого притворства. И, да, сейчас Майклсон был согласен с тем, что, в некоем роде, обладание талантом — безумство. Ну казалось бы, чего тянуть? Выпил крови, коснувшись губами заветной шейки и все, рисуй себе, сколько влезет, но нет. Ему был необходим именно миг перед концом.
Конечно, подобное предложение не обошлось без очередного ехидства от Кэролайн, и Клаус снова и снова ругал себя мысленно за подобное поведение, ведь слабина среди черт его характера раньше не значилась, но разве он мог отказать себе? Нет.
Приняв горделивую позу, восседая на подколотнике кресла, блондинка то и дело косилась в окно. К счастью, Майклсону нужен был именно такой ее разворот для лучшего профиля, поэтому все остались довольны на пару мгновений, давая первородному желанную тишину, чтобы сосредоточиться на единстве со своей будущей картиной. Клаус старался не думать, что лучшего единства он бы достиг в близости с этой девицей, поэтому деловито подбирал кисть, почти упустив момент, когда Кэролайн одернула руку от сияния лунного света, пробившегося из-за неплотно задернутых штор.
И все бы ничего, но внимательный взгляд мастера зацепился за некоторые пугающие изменения, и он незамедлительно ринулся к девушке, чтобы подтвердить свою ужасающую догадку. Белокурая особа успела завести руку за спину, и ему пришлось побороться с ней, прежде чем Майклсон увидел покрытые серовато-белой шерстью пальцы, с удлинившимися ногтями, превратившимися в звериные когти, которыми так легко разрывать добычу подобно беззащитному кролику.
Мгновение спустя он стянул пшеничные шелковистые кудри в кулак, заставляя Кэролайн запрокинуть голову, дабы он мог взглянуть на ее метку, красовавшуюся под волосами за ухом.
— Жеводанская роза! — взревел Майклсон, срываясь на рык. И как он мог забыть об этой легенде? Род прелестниц, за коим тянулась мрачная тайна, уходящая корнями в историю Жеводана, где все началось давным-давно, и видимо сохранилось до сих пор, раз одна из его представительниц сейчас пребывала рядом с ним. Это проклятие передавалось лишь особам женского пола, и исцеления от него не было, ведь требовалось особое оружие, чтобы убить бессмертную и хладнокровную волчицу, способную посоревноваться в силе с самим первородным.
Кэролайн, не долго думая, вновь протянула руку к лунному свету, намереваясь закончить обращение, а после, не дожидаясь этого, отшвырнула от себя Майклсона, и бросилась следом, налетев на него и вцепившись ему в шею, точь-в-точь так, как он представлял себе, только на месте жертвы в его фантазиях была она. Теперь же Клаус буквально поменялся с ней ролями.
Черт возьми, вот это вызов судьбы! Или какой же подвох от Совета Основателей Мистик-Фоллс. Скорее всего, шериф не была в курсе особенной сущности своей дочери. Либо тщательно скрывала ее за «искренними» слезами прощания, намеренно отправив Кэролайн к Клаусу. Впрочем, у него сейчас совершенно не имелось времени на размышления, ведь через пару мгновений он мог оказаться растерзан, не убит насовсем, конечно, негодующей волчицей, вознамерившейся еще и разнести весь его дом, превратив антикварную мебель в щепки, а сам особняк — в руины.
— Вот и поужинал, — присвистнул Майклсон, глядя, как Кэролайн облизнула окровавленные губы, явно смакуя его кровью.
Ему не оставалось ничего другого, кроме как так же напасть на нее, усмиряя разбушевавшуюся девицу. Наградив ее парой укусов, про себя отметив, что вкус-то у блондинки именно такой, каким Клаус его себе и представлял, он отшвырнул от себя Кэролайн, переводя дух.
— Угомонилась? — буркнул первородный, гадая, наскочит ли волчица на него снова.
— Это ненадолго, — хрипло ответила она, даже не собираясь прятать клыки, явно опять примеряясь к шее Майклсона.
— Проклятие проявилось недавно? — Клаус точно не знал, что требовалось, чтобы оно активировалось, возможно, эта особенность была подобна обращению носителей гена оборотня, но сейчас оказался совсем неподходящий момент для выяснения всех тонкостей и подробностей истории живой представительницы мрачной легенды.
— Я едва могу себя контролировать, только-только научилась этому, — призналась Кэролайн, враз став непривычно честной для сегодняшнего вечера.
— Я помогу тебе. Для этого нужно лишь насытиться. Ведь ты голодна?
— Безумно, — выдохнула блондинка.
— Тогда позволь мне пригласить тебя на ужин, дорогуша.
Теперь же Клаус не бесился. План родился у него мгновенно. Если обернуть голод Кэролайн на горожан, возможно, это восстановит справедливость по отношению к нему, ведь Майклсон собирался разделить с ней трапезу, пусть теперь белокурая особа была не в числе его блюд. Зато Майклсон уже предвкушал момент кончины членов Совета Основателей, вдруг вздумавших оживить в современном мире дикие законы прошлого. Ну в самом-то деле, с чего Клаусу поставлять жертв, если из-за них он в конец разленился, привыкнув получать еду у кормушки? Сегодня первородный собирался преподать зарвавшимся людишкам урок. Возможно, отныне он и не был самым страшным монстром здешних мест, разделяя почести этого титула с прехорошенькой блондинкой, но его уязвленное самолюбие вполне могло отступить под натиском предвкушения кровавого развлечения, ведь пир намечался знатный.