О слёзах, снах и флэшпоинте

ST: Tool — Sober

      I am just a worthless liar. I am just an imbecile. I will only complicate you. Trust in me and fall as well.

День не задается с самого начала. Вечно опаздывающий Барри, новое дело и улики, с которыми Джулиан неохотно возится самостоятельно. Аллена бы он все равно к ним не подпустил, но возиться самому с трупом не хочется. Но даже с приходом вечно опаздывающего ничего не меняется, он занимается какой-то ерундой, то и дело куда-то убегая. Куда он бегает, Джулиан узнает уже во второй половине дня, когда коридор наполняют звуки раздраженного разговора Барри и надоедливой журналистки. «В очередной раз» — с раздражением думает Джулиан, окончательно понимая, что от такого, как Аллен, не будет пользы. Айрис и Барри редко ругаются громко, но то, что это происходит часто, почти каждый день, известно всем в участке. И Джулиану особенно, потому что Барри после таких ссор ходит мрачный, как ночь, и особенно злобно реагирует на колкости. Именно поэтому Джулиан не лишает себя удовольствия задеть того за живое. Но только в этот раз все иначе. Айрис кричит на Барри и обзывает эгоистичным мудаком, которому плевать на всех. Сквозь тонкую стену Джулиан это прекрасно слышит и ощущает себя неловко: он терпеть не может семейных ссор с самого детства. И впервые за те полгода, что они работают вместе, Джулиан по-настоящему сочувствует Аллену. Эта ЧСВшная стерва, в которую влюблен Аллен, бесит даже больше, чем безрассудный коллега, что ненавидит его. И потому он без предупреждения входит в коридор и кричит на них обоих: — Вы находитесь в полицейском участке! Ведите себя подобающе, черт возьми! Мешаете работать! — те сразу отпрянули друг от друга и ошеломленно посмотрели на разгневаного Джулиана, и тот, снизив тон, продолжил, — Аллен, ты вообще-то на работе, будь добр вернись к отчету. Сейчас же! Парень прожигает его ненавидящим взглядом и морщится, но уходит, Айрис, некоторое время похлопав ресницами, тоже исчезает, и Джулиан остается один в коридоре. Мужчина устало потирает виски, а затем поправляет манжеты рубашки, сетуя, что выбрал ее в этот день с длинным рукавом, и к концу дня порядком запарился. Зум, армии мета-людей, нападения на участок уже давно сводят его с ума, слава богу, что Барри вечно пропадает непонятно где и почти никогда не попадает в эпицентр событий. Иначе с его удачливостью он бы наверняка погиб, а тогда Альберту бы влетело. Он должен хоть как-то присматривать за своим коллегой, который не особо опытен. Именно поэтому он и остановил ссору — убеждает он сам себя, а не потому, что ему дико не нравится то, как Барри смотрит на Айрис. Нет. Это совсем не поэтому. Пожалуй, ему придется прочитать Аллену длинную занудную лекцию, порекомендовать подучить манеры и заставить заняться делом. Спустя пятнадцать минут Джулиан возвращается в кабинет с чашкой зеленого чая и застает не в меру печального Барри за микроскопом. Ему почему-то становится жаль несносного коллегу и он, ожидая благодарности, не бьет по больному месту и даже не делает замечаний по его работе. Пока. Не после того, что он видел. Возможно, он впервые за все время их знакомства ведет себя правильно, не лицемерно, но чувствует себя не в своей тарелке. — Ну что там у тебя? — небрежно интересуется Джулиан спустя некоторое время, когда Барри заканчивает. — Образцы никуда не годятся. Ничего невозможно различить, — жалуется устало Аллен, — можешь сам посмотреть, если не веришь. — Посмотрю, не сомневайся. Но позже. Сначала ты мне наглядно объяснишь, когда все это прекратится. Ты взрослый мужчина и не способен усмирить надоедливую подружку, позволяешь ей вертеть собой как хочешь, манипулировать, — Альберт морщится, видя как округляются глаза Барри. — Ты… — выдавливает Аллен из себя несвязно. Уголки губ Джулиана растягиваются в странной улыбке, ему приятно видеть Барри таким, — не лезь не в свое дело, Джулиан. Не тебе давать мне советы, знаешь ли. «Мудак» — бормочет он уже себе под нос, видимо, надеясь, что Альберт не услышит. — Тряпка! — не остается в долгу Джулиан, — тобой только пол да ноги вытирать. И за что мне достался такой напарник? — он насмешливо хмыкает и осторожно прихлебывает горячий напиток, — прошу тебя, избавь меня от сентиментальных подробностей твоей личной жизни в любом виде. Нам надо Зума ловить, а не страдать от неразделенных чувств, тебе ничего не светит с такой, как Айрис. Прости, но она пустышка и совсем тебе не подходит. Это видят все, кроме самого тебя, Аллен, — он подходит к микроскопу и заглядывает в объектив, а затем сухо добивает, — спасибо за испорченный образец, мистер Аккуратность. Барри резко встает, нависая над склонившимся Джулианом. Мужчина не видит, но твердо знает, что в глазах у него блестит ярость. — Не лезь не в свое дело, мистер Зануда. И этот образец испортил не я, он таким и был. Ты его принес, так что не пытайся меня унизить. И раз уж на то пошло, еще раз скажешь об Айрис что-то в этом роде, и я врежу тебе в челюсть. Не смей на меня давить, понял? Ненавижу тебя, — почти плаксиво выдает последнюю фразу он. Некоторое время Джулиан думает над образцом, трепетно над ним колдуя, надеясь, что Аллен уйдет и не будет дышать на ухо. У него почти получается восстановить фрагментарную структуру и засветить изображение. Но ничего не выходит и тогда вместо обычного: «Я знаю, взаимно», он легко отталкивает Аллена левее — в сторону стола, и вздыхает. — Ты мешаешь, глупый… Глупый-глупый Барри, очень глупый и наивный Барри, — издевается он, выпуская наружу истинные эмоции, — как же ты меня заебал со своим нытьем и выкидонами! Можешь делать, что угодно и тебе за это ничего не бывает. Хорошо устроился, однако! И мало того еще, что бегаешь, как придурок, за дочкой приемного-отца-детектива-покровителя Джо, так еще и не работаешь толком, из-за тебя люди гибнут! А тебя волнует только гребаная семья! Ты очень глупый и наивный. Глу-пец! — шипит он с наслаждением. Кажется, пара десятков листов бумаги падает на пол, а сам стол издает противный звук скрежета, но Джулиану плевать: он смотрит на лицо Барри, изучая приподнятые брови, округленную линию губ и горящие от злости синие глаза, что встречаются с его взглядом и, словно гипнотизируют, на каком-то моменте Аллен делает шаг вперед и жадно целует сухие губы Джулиана. Если бы Джулиан ожидал чего-то подобного со стороны, он бы ни за что не ответил на этот поцелуй и не позволил чужой ладони зарыться в неровные пряди его волос, но все это было чертовски неожиданно. Мужчина не успел и моргнуть, как сам оказался прижатым к тому же столу, удерживая равновесие только на подрагивающих руках. Какого черта происходило сейчас, он так и не понял в тот момент. Осознание пришло намного позже. Сейчас же он непроизвольно отвечал на напор чужих губ и не соображал вообще ничего. — И это меня ты назвал глупым? — с прежней злостью шепчет Барри, отстраняясь. Но Джулиан и сам охотно разрывает расстояние, понимая, что походу сошел с ума и то, что Барри в наглую отплатил ему за все насмешки, потому что об этом моменте он вряд ли сумеет забыть. Раньше только Барри Аллен ненавидел Джулиана, а этот момент превращает их ненависть во взаимную. — Вот видишь, что с тобой творят эти сентиментальные чувства? А я ведь просто тебя поцеловал… Ты не такой уж и сухарь, каким кажешься, Джулиан, ты просто инфантильный придурок, который даже не умеет целоваться, но при этом рассуждает о чужой личной жизни. Знаешь, ты просто завидуешь мне в том, что у меня есть человек, которого я люблю, а у тебя нет, так что катись нахуй, понял? Барри произносит это так быстро, что лишает его возможности вставить хоть слово, а затем так же быстро исчезает, прихватив куртку и оставляя Альберта одного. — Что это было? — задает он сам себе вопрос и устало закрывает глаза, плюхаясь на стул. Так с ним еще никто не поступал, не издевался над ним столь изощренно. Его губы еще немного печет от горьковатого поцелуя, хоть и прошла уже пара минут. Барри нравится Айрис, Барри ненавидит Джулиана, — привычная за полгода мантра рушится. Нельзя так целовать того, кого ненавидишь, даже если хочешь проучить! Хотя этот поцелуй не изменит ровным счетом ничего кроме одного маленького факта — с каждым днем холодные стены расчетливости и разума начнут рушиться, и Джулиан влюбится в того, кто по-прежнему будет его раздражать. А потому ему хочется разреветься, как девчонка, потому что он осознает, что мало того впервые проигрывает Барри Аллену, как и то, что он ничего не сможет изменить в своей жизни и ему грозит то, что сможет свести с ума любого — жизнь в одиночестве. И если раньше он этого не замечал, то теперь Барри, сам того не ведая, открыл ему глаза на свою жизнь. Но он, конечно же, не заплачет. И никому не расскажет о том, что творится в его душе. А Барри сочтет его безнадежным и забудет о том дне, продолжив бегать за Айрис, как щенок. И этого Джулиан ему уже не простит.