С другой стороны

За окном покоев принца Териона занимался рассвет, когда джинн, запустив щелчком пальцев небольшой вихрь, собрал под мрачным взглядом восьмилапого труженика художественно развешенную по комнате паутину и закинул ее на шкаф. Распахнувшиеся дверцы которого, а, точнее, его содержимое, произвело на Габриэля неизгладимое впечатление. Обиталище магически мутировавшей моли, встретившее парней немигающими взглядами уймы горящих голодных глаз, заставило поёжиться даже Териона, несмотря на то, что он был морально готов к увиденному. Что уж говорить про джинна, который замер перед шкафом с разинутым ртом, как рыцарь-драконоборец, впервые увидавший взрослого тридцатиметрового ящера и внезапно осознавший, что он далеко не всё знает об устройстве мира и о том, кто на самом деле замыкает пищевую цепочку. Совместными усилиями шкаф был надёжно закрыт и припёрт креслом потяжелее под пристальным взглядом сидевшего на люстре несостоявшегося дизайнера, шестым чувством определившего потенциальную добычу. Паук наметил цель и принялся потихонечку двигаться в сторону шкафа. Что он будет делать с пищей, которая ему ни в размерах, ни в характере явно не уступала, многолапого пока не волновало. Война план покажет. Тем временем внизу, под неспешно, по-партизански, ползущим по потолку пауком, парочка, накрыв поляну импровизированной скатертью-самобранкой, уже вовсю поглощала честно спёртые с кухни деликатесы. Териона, лопавшего обычно и так довольно быстро, подхлестывало ещё желание поскорее отправиться за противоядием для папочки. Впрочем, он был почему-то уверен, что пока с королём Кириан, тому ничто не угрожает. В любом случае кровь дракона нужно было добыть лишь к вечеру, когда Герон очнется от паралича. А значит, время как следует подкрепиться ещё было. Хотя и зря терять его тоже не стоило. Габриель ел культурно, повязав прихваченную Тером салфетку на шею. Молча и аккуратно, лишь изредка бросая осторожные взгляды на принца. Тер вообще поражался его выдержке — сам он уже сыпал бы вопросами, пытаясь прояснить ситуацию. В конце концов, принц не выдержал первым: — Габриэль, а не хочешь поведать, как ты в той картине очутился? И кто твой «любимый»? Если чё — я могила! — Тер провёл по горлу жестом, усвоенным у своих порой весьма маргинальных компаньонов по контрабандному ремеслу. Заметив, что собеседник не проникся особым доверием к своему освободителю, Терион сделал умильную физиономию, как у кота на известной иллюстрации к сказке про огра и принцессу и, похлопав ресницами для усиления эффекта, жалобно протянул: — Ну пожааалуйста! — и тут же, не сдержавшись, захихикал. Погрустневший было джинн улыбнулся. Улыбка у него была светлая и располагающая. И где-то её Тер явно уже видел. — Думаю, сейчас это уже не важно. Я, судя по всему, в этой картине не один день просидел. Какое сегодня число? От озвученной Тером даты красиво уложенные волосы на голове Габриэля встали дыбом: — Это почти пятьдесят лет? — джинн схватился руками за собственную шевелюру, окончательно разрушая остатки причёски. С разлохмаченными волосами и выражением жалобного недоумения на физиономии он выглядел сейчас куда моложе Териона. Почти подростком. И весьма напуганным. — Даа… как-то не очень у тебя удачно с живописью получилось, — сочувственно покивал Тер, откладывая обглоданную куриную ножку. — Слушай, давай твою историю, может, чем помочь смогу. Только покороче, тезисно, а то я немного тороплюсь. Габриэль кивнул и, нервно сглотнув, начал повествование: — Этот дворец был моим первым проектом после Академии магического строительства. Между прочим, я закончил в числе лучших! — Джинн подозрительно посмотрел на поперхнувшегося Териона. — Прости. Это вас там научили писсуары на потолке лепить и душевые в лифтах устраивать? Ничего не скажешь — сделано на отлично! — не удержался принц. — Боюсь даже предположить, что проектируют те, кто вашу Академию в числе последних закончил. Явно обиженный джинн огрызнулся: — Я ничего подобного не проектировал! Пока сидел в картине, могли всё и переделать. На каком этаже это соорудили? — Как будто есть варианты, — Тер пожал плечами. — Во дворце всего-то два этажа. — Должно было быть пять, — грустно сказал Габриэль. — Видимо, в моих чертежах не разобрались и потолок с полом перепутали. А теперь моей профессиональной репутации архитектора конец. Придётся, видимо, переквалифицироваться в исполнителя желаний… — Так тебя не за строительный беспредел в картину запихнули? — перебил затосковавшего джинна бесцеремонный Тер. — Хотя за наш дворец я, конечно бы, медаль «Строителю месяца» не выдал. Но пятьдесят лет заключения — явно перебор. Колись, Габриэль, что ты еще тут у нас натворил? Чувствую, настало время офигительных историй! Бегающие глазки испуганного джинна были видны даже за затемнёнными стёклами очков: — Терион, слушай, а король Герон жив? С ним всё в порядке? А главное, королева Элеонора — она здесь? — Габриэль нервно огляделся по сторонам, как будто подозревал, что любимая матушка принца может находиться где-то рядом, в этой весьма скудно обставленной комнате. Впрочем, зная её характер… Габриэль, по-видимому, знал. — С отцом всё в порядке. Нуу... почти. А мама… — Терион посмотрел на джинна, который, сдёрнув очки, вытирал салфеткой внезапно выступивший пот. — Стой! А я ведь тебя знаю! Одним из ярких детских воспоминаний молодого Териона было то, что папочка, поддавшись на уговоры, взял его с собой посмотреть на новый дворец, первые этажи которого были почти построены. После прогулки в компании отца и миловидного улыбчивого джинна в золотых очках принц был отправлен домой с гувернанткой. По пути пожилая матрона немного задержалась «испить чашку чая» с оголодавшими по женскому обществу джиннами-строителями. И, соблазнившись открывающимися перспективами внезапно появившейся личной жизни, совершенно позабыла про принца. Предоставленный самому себе, Тер моментально смылся дообследовать дворец и, в результате, натолкнулся на не полностью обставленную, но уже вполне функциональную спальню отца. Увиденное там удачно наложилось на рассказы не по годам развитых детей, с которыми Тер обычно проводил время. Отловленный в конце концов довольной гувернанткой, на ходу поправляющей сбившуюся во время бурного чаепития одежду и прическу, малолетний принц был доставлен пред светлые очи маменьки. И первое, что он спросил, было: — Мам, а мне скоро братика или сестричку ждать? — На удивлённый взгляд Элеоноры, которая на всякий случай жестом отправила слуг за дверь, Тер пояснил: — Я сегодня во дворце видел, как папа дяде джинну ребеночка делал! Дооолго! Прям в точности, как ребята рассказывали! Так когда? К удивлению Тера, королева не проявила никакой особенной радости и, задав лишь пару наводящих вопросов, на которые принц с удовольствием и подробно ответил, отправила его спать. А через неделю он уже вместе с матерью жил во дворце своего эльфийского деда. Причины столь неожиданного жизненного поворота мать объяснять отказалась. Папочка же остался в своем королевстве, награжденный, как поговаривали, весьма качественно выполненным и трудно снимаемым проклятием. Кусочки мозаики сложились в голове Териона. Похоже, настоящая причина развода короля Герона и королевы Элеоноры, над которой любопытный принц ломал голову уже давненько, нашлась. И сидела собственной персоной прямо перед принцем, нервно протирая очки салфеткой. В свете вновь открывшихся обстоятельств на вопрос "кто и зачем запихнул архитектора в картину", можно было дать совершенно однозначный ответ. Нынешняя Повелительница Демонов, а до этого супруга Герона, отличалась крутым нравом и была решительна, когда это требовалось. Как, например, и в случае со своим весьма скоропалительным вторым браком. В знакомстве матери Эленоры Эльфийской с её нынешним мужем Ариэлем эр Риэлем принц Терион сыграл весьма значительную, точнее, определяющую роль. Кроме него, в этом участвовали старшие двоюродные братья, приехавшие погостить к дедушке, найденный в библиотеке старинный гримуар и кот Владыки эльфов, который невзлюбил молодого Тера с самого первого дня его появления. Возможно, если бы очередная стычка с родственничками не закончилась потасовкой, а кот в тот же день не был застукан с поличным при попытке напрудить в оставленные без присмотра любимые сапожки принца, два любящих сердца из двух враждовавших на тот момент ярусов Пирамиды Миров никогда бы и не встретились. Но судьба частенько выкидывает странные трюки, и идея малолетнего Тера вызвать демона, чтобы поквитаться с обидчиками, несмотря на глупость самой затеи, оказалась здесь кстати. Магический гримуар был спорным с практической точки зрения, но принца это совершенно не смутило. В качестве рекомендованной для процесса вызывания демона-мстителя «невинной жертвы» был избран упомянутый кот Владыки — рыжее чудовище по кличке Левиафан. Если бы Тер чуть больше знал о том, что такое «невинность», то он, наверное, лишний раз подумал, прежде чем, вооружившись мотком магической самосвязывающей верёвки, приманивать кошака утиной ножкой, подвешенной на удочку. Кот, несмотря на своё весьма почтенное положение прародителя стаи рыжих котов бандитского нрава, терроризировавших эльфийскую столицу, на приманку повёлся. И обмотанный упомянутой веревкой, как веретено, от морды до хвоста, был оттащен пыхтящим, исцарапанным, но довольным Терионом на импровизированный алтарь, устроенный в одном из подвалов замка. Там Тер, высунув язык от усердия, начертил вокруг притихшего кота слегка кривоватую пентаграмму, поднял над животиной спёртый из кабинета деда демонический трофейный скимитар и, подсвечивая действо помимо расставленных по углам свечей ещё и подарком от родственников — здоровенным фонарём под глазом, немножко вразрез с инструкциями книги, но с глубоким чувством произнёс: «Ты в последний раз сегодня ссал в мои тапки!» и взмахнул импровизированным ритуальным ножом. Непривычный центр тяжести слишком тяжёлого для парня оружия сделал свое дело — Терион ухитрился порезаться сам. И кровь «невинной жертвы» на глазах несколько удивлённого и совершенно не пострадавшего кота закапала в постепенно разгорающуюся оранжевым пламенем пентаграмму. Откуда ритуал выдернул Повелителя Демонов, он впоследствии с Тером не делился. Но надо признаться, выглядел весьма эффектно. На его смуглом мускулистом теле из одежды красовались только короткие кожаные шорты, почти ничего не скрывающие и оснащённые прорезью для хвоста, приведшей Тера в полный восторг. Сам хвост тоже был хорош. Длинный, с ухоженной кисточкой на конце. Руки малолетнего заклинателя так и потянулись как следует за него дёрнуть. Впрочем, от этой контрпродуктивной идеи Териона отвлекли другие аксессуары, наличествующие на свежевызванном демоне — кожаные браслеты на руках и ногах и ошейник. И главное — кляп во рту. В виде очень симпатичного розового шарика, удерживаемого кожаным ремешком. Кнут в вытянутых руках стоящего на коленях Ариэля, находящегося в легком ступоре от неожиданной смены обстановки, вносил дополнительную пикантность в живую скульптуру, которую повзрослевший Терион впоследствии иначе как «Демон по вызову» не называл. Впрочем, кляп в зубастой пасти Повелителя Демонов продержался недолго. Выбешенный донельзя наглым малолеткой, покровительственно похлопавшим его по плечу и всё-таки дернувшим за хвост, Ариэль, заскрипев зубами, перекусил ремешок, выплюнул шарик и, отбросив кнут, показавшийся ему неуместным в данной ситуации, перешёл к активным действиям. Что оказалось неожиданностью уже для Териона, который, приняв приличествовавшую случаю величественную позу, подсмотренную у деда, как раз излагал требования своему «рабу». Увлёкшись изложением кар, которые следовало обрушить на обидевших его родственников, принц совершенно забыл, что он находится внутри пентаграммы, и это закончилось плачевно для начинающего демонолога. Кот метким пинком демона был отправлен к выходу и, каким-то чудом развязавшись в полёте, бодрым галопом покинул помещение. А на освободившееся место на алтаре плюхнулся сам Повелитель, ловко вскинувший на колено опешившего Тера. Когда когтистые лапы принялись сдирать с него штаны, Тер заорал благим матом, успев в первый и последний раз активировать экстренный вызов матери на своем детском амулете. Возможное наказание от родительницы в будущем представилось ему меньшим злом чем то, что вот-вот могло произойти сейчас. Элеонору вызов застал в купальне дворца, где она отдыхала в компании своих подруг. Дамы все были молодые, но опытные, и знали, как развлечь принцессу, временно оставшуюся без мужа. А именно — перемывали косточки всем общим знакомым, делая особый упор на свободных от брачных обязательств эльфийских аристократах. Так что в момент вызова от малолетнего искателя приключений на собственную задницу экс-королева уже находилась сильно на взводе. Попытки помочь ей в устройстве личной жизни даже со стороны лучших подруг её просто бесили. А внезапно появившаяся на экстренной связи картинка подвала, где её сына со спущенными уже штанами лапал какой-то голый демон, моментально привела её в состояние крайней ярости. Охарактеризовав ситуацию несколькими словами, заставившими большинство придворных дам густо покраснеть, Элеонора вихрем вылетела из купальни и, не тратя времени на одевание, завернулась в схваченное с вешалки тонкое покрывало. И на всех парах рванула к подвалу замка. Благо она его прекрасно узнала — в молодые годы у неё тоже было немало приключений. В том числе и в этом подвале, оборудованном под игровую комнату для весьма экзотических забав. Праведный гнев на негодяя, посмевшего покуситься на её сына, не помешал ей прихватить у стоящего в коридоре чучела одного из политических противников её отца здоровенную алебарду. Доброе слово, подкрепленное колюще-режущим оружием, как принцесса знала из собственного опыта, было гораздо эффективней, чем просто доброе слово. Снеся с лестницы улепётывающего на всех парах из подвала рыжего котяру, она вихрем ворвалась в подземелье. Ангел мщения в покрывале и с алебардой наперевес застал по прибытии весьма весёлую картину. Удобно устроившийся на камне в центре пылающей пентаграммы демон методично шлёпал ладонью лежащего у него на коленях эльфёнка по когда-то белоснежной, а теперь сравнявшейся цветом со всполохами красного адского огня заднице. Тер выл и вырывался, причём сыпал при этом такими выражениями, знать которые в его возрасте вообще не полагалось. Сделав пометочку про себя поговорить с сыном на эту тему потом, Элеонора, не теряя времени, пошла в атаку. Удар алебарды по спине не ожидавшего нападения демона снёс его с камня и впечатал в незримую стену, окружающую пентаграмму вызова. Принц, грохнувшийся с коленей Ариэля на пол, мгновенно сориентировался, натянул штаны и рванул к выходу. Пнув напоследок своего слегка оглушённого сломавшейся от удара по спине алебардой обидчика. Инстинкты принца подсказывали, что лучший вариант — это находиться сейчас подальше и от мамочки, и от демона. Во избежание. Элеонора, покрутив в руке обломок алебарды и наткнувшись на полный неподдельного восхищения взгляд демона, вспомнила, что на ней лишь покрывало. Которое ещё и сползло, обнажив грудь. На неё контуженный алебардой демон и пялился, только что не пуская слюни. Что в другой ситуации ей несомненно бы польстило. Поправив покрывало и убедившись, что неугомонный сын смылся от греха подальше, эльфийка подобрала с пола попавшийся под ноги и неизвестно откуда взявшийся здесь тяжёлый кнут и с милой улыбкой шагнула к демону. Благо с кнутом заядлая любительница единорогов и нестандартных развлечений обращаться умела… Тер, подслушивающий под дверью, буквально почуял изменения в жизни, когда свист кнута и ругань сменились совершенно другими звуками, но от него тут уже ничего больше не зависело. Попытка впоследствии закатить истерику при известии о скоропостижном браке Повелителя Ариэля и принцессы Элеоноры закончилась тем, что всю пышную свадьбу с подписанием «Вечного мира» между демонами и эльфами, принц провёл на ногах. Сидеть после того, как и мать, и будущий отчим объяснили ему всю глубину его заблуждений, было весьма затруднительно. Что касается магического кнута, вместе с которым повелителя Ариэля выдернули с его так и не состоявшейся помолвки, то именно его Терион и спёр впоследствии с отведенного ему почётного места в личном музее отчима. На память.