Сold

В моем городе - вечные жизненные пытки, вечный мертвый снег на узких улицах и шум на старом перроне. В моем распахнутом окне - вечные люди со злыми лицами и хмурые, темные тучи. Каждый день я вижу лица людей, полные светлой надежды или же убитые горем. Сломанные люди, как говорит моя мать. Стоят и ждут, словно новый поезд изменит их судьбу, а мертвый снег избавит от боли глубокие души. Поезда темными силуэтами уезжали, терялись вдали, оставляя людей с глубокими, как небо, душами страдать на перроне. Пусть заберет их море. Вместо теплого молока в детстве мать меня кормила рассказами о бушующем море на окраине нашего города. Северное море, так любимое ею. Она говорила, что море поглотило больше людей, чем забрал их к себе Бог. Что вечными покоями их станет глубина - неизбежная, холодная, мертвая. А их глаза навеки останутся замершими, открытыми – смотрящими в пустоту моря. Мою мать забрал Бог, когда мне исполнилось шестнадцать, оставив мне холодный домик на старой улице северного города и запах ели на тонких пальчиках. Она умерла от болезни, оставив еще не взрослую дочь во взрослом мире. Я приносила белоснежные лилии к морю, потому что моя мама любила волны и соленый ветер так, как я любила ее. «Тебя заберет море». Шумные поезда привозили новых людей, а я завидовала им, их теплым городам, их мелководным душам и водным, блестящим глазам. Бегите отсюда, бегите от зимы, море заберет вас. Глупые. Я любила тишину, но каждый раз вслушивалась в шум поездов, начиная надеяться, как и эти глупые люди, что моя жизнь измениться на холодном, старом перроне. Моя подруга, дочь северян, выброшенная северным морем на сухой песок светловолосая девушка, сразу заметила тебя. Унижалась, просила деньги на еду, на тепло. Дети севера не боятся унижений: если хочешь жить, если хочешь, чтобы тебя не забрало море – проси. У него добрые глаза, как говорила моя подруга. Я лишь видела серебряную радужную оболочку и расширенный зрачок внутри - и больше ничего. Только отражение хмурой поднебесной. Ты сыпал ей серебряные монеты в маленькие ладошки, улыбался, говорил, что готов помочь, что северяне бедные, хрупкие соленые брызги моря, осыпанные первым снегом. Тебя принес старый поезда с юга, был бы ты иным – завидовала бы, но ты такой же. Пусть с иного конца света. Нет в тебе тепла, только море. В конце января в город приходит особый холод, а за ним и голод. Ты грел мои ладошки дыханием, а подруга смотрела завистливо, небо бушевало, а море спало, укрытое белой вьюгой. Я не любила тебя, но ты нашел во мне смысл своей жизни. Я любила море, ты же его боялся, как ночь в моем доме – пустом, холодном. Я не любила тебя, но любила перрон и поезд, который привез тебя. Потому что если хочешь жить – люби. Я пела песню о дне морском, а ты засыпал на плече, греясь, думая о солнце, наверное. Южный ветер приносил новый людей, с теплыми ладошками. Перрон был заполнен больными людьми: страшная эпидемия охватывала город. Больные пытались сбежать на старых поездах, уехать, но если ты северянин – значит, не имеешь шанса. Я не боялась, что кровь брызнет в легкие, а горло будет душить кашель. Я знала, что меня заберет море. Холодно. Подруга что-то рисовала на мертвом снегу, а маленькие дети выглядывали из окошек, украшенными утренним морозом. Ты что-то говорил об океане, теплом, где льется солнечный свет в распахнутую бездну. Небо и море – единственная глубина, которая пугала меня. Океан не сравнится с морем, море забрало слишком много надежд. Ты лепил снеговика из мокрого снега, а подруга рисовала заново жизнь. Подруга молчала, сидя и греясь в углу моего дома. Помнила, что у меня День Рожденья. Этот день помнили море, Бог и ушедшая мать. Мне больше ничего не нужно. Каждый год приближает нас к смерти, мы не можем вечно стоять в очереди, когда нас заберут. Заберут душу, воспоминания, прошлое, будущее, нынешнее – не спросив. Меня должны забрать волны. Я верила этому. Снова вьюга, опять зима, вечные пытки, эпидемии – жизнь в городе шла по-обычному. На рынке пахло свежей рыбой – новым уловом рыбалок, надежда заработать деньги. Ты воровал еду, воровал чью-то надежду. Мы не эгоисты – говорила мать. Мы хотим жить. Новый улов дарил новый запах жизни, запах ели в моих волосах и тонкую нить светлого будущего в твоих ладонях. Я разлюбила перрон, шумные поезда, освободив в сердце место для тебя. Ты клялся мне в любви, а свидетелем было холодное море. В тот вечер волны безжалостно били по моим ногам. Море тебе не верило. Эпидемия забирала людей, а война забирала тебя у меня. Молодой, сильный, никому ненужный, как говорили офицеры. Я проклинала и спрашивала небо – почему их еще не забрало море, почему картины новой жизни, моей подруги носили в себе его имя. Почему уезжая к твоим губам, прижалась она, а мне ты оставил лишь письмо, с неаккуратно выведенными словами, извинениями. Пустыми, как бездна. Море не вечно, а значит любовь наша тоже. Ты любил ее, как океан, на котором играют лучи солнца - оно бессмертно. Тебя заберет Бог, я уверенна. Я была еще дитем в этом мире, а на руках уже смерть первой в мире подруги. Ее забрали мы – я и море. Я любила ее, но море ненавидело. В легких - вода, едва слышное бульканье и проклятие на ее губах, она выдыхала последний в ее жизни воздух, последняя жизнь, море больше не дарит надежд. Вечно открытые глаза видели пустое, серое небо. Захлебнулась соленой водой - слезами утопленников. Для него – случайно. Потому что я люблю его тоже. Если хочешь жить – выживай. Хочешь выживать – люби. Хочешь любить – прячься от моря. Заберет. Я завидовала ей. Ее не видел Бог, ее любило соленое море. Меня любил только шумный перрон и размытые силуэты во вьюге. Мама говорила, что вода в море соленая – потому что это слезы умерших, которых поглотило море. Мне не хватало этого, а новая эпидемия задернула своей рукой смерти и меня. Я это чувствовала. Мне было всего двадцать шесть, а вечная очередь подходила к концу. Врач говорил, что осталось не больше трех дней. А дальше лишь покой, как в тихом море. Ты скоро приедешь, но северный город больше не прячет в себе наши шаги. Избалованный, испуганный, прошедший сквозь войну мальчишка, которого больше не ждут. Только шумный перрон и мертвый снег в твоих ладонях. Тебя заберет море, как и ее, потому что оно тебя любит, потому, что ты любил ее. Оно заберет тебя потому, что ты слаб. Мы - северные люди, мы боимся моря и легенд о нем. Мы втайне любим его. Оно заберет нас.