Не для неё

Ли Хаи всегда была совершенно точно уверена, что любовь не для неё. Она с детства была чуточку тише других девочек, чуточку отдаленнее, чем другие, и постоянно играла одна. Она не была странной, не была угрюмой, она просто старалась быть собой. Изредка к ней подходили другие ребятишки, плюхались около её игрушечных замков, меняли местами фигурки, как им нравилось, - Ли Хаи всегда позволяла и не перечила, - да и убегали к другим детям. Ли Хаи долго ещё смотрела на чужие замки, а потом ждала новых хозяев. Дружба была тоже не для неё. Ну, так вышло. Ли Хаи с детства уяснила, что эти две игрушки не принадлежат ей и с этим нужно смириться. Хаи смирилась и больше никогда не ругалась. То есть, конечно, может где-то глубоко-глубоко внутри, так глубоко, что и не увидишь сразу, ей бы очень хотелось, но она была создана не для этого. Это не то же, когда человек окружен любовью, а сам не тянется. Такое означает, что человек отказывается от своей вещи. А может и не догадывается. Ведь есть талантливые люди, только ни мы с вами, ни они не знают о своих способностях, или прячутся, быть может. С возрастом появлялись другие вещи и Хаи всегда хватало. Она потом сама научилась и поняла, что никто в нашем мире не бывает обделён, а раз уж Любовь определенно не её вещица, то будут другие. И была права. Где-то в первом классе старшей школы Хаи уже точно знала, что пение - это её. Абсолютно, никаких сомнений. В принципе, никто и не спорил. Все только сторонились, как и обычно, только теперь восхищенно обсуждая такой неземной талант. Кто-то даже завидовал, посылая гневные взгляды. Хаи искренне не понимала, чему завидовать: кому-то досталась Любовь, а кому-то - Музыка. И Хаи почти забыла, как грустила маленькой девочкой, как исподлобья косилась на других, она только пела целыми днями и мечтала о карьере певицы. Хотела помогать людям. Разумеется, как и любой девушке, ей нравились любовные истории, и иногда она с искренним блаженством наблюдала за своими влюблёнными знакомыми. Ей просто нравилось самую малость нарушать правила. А так Ли Хаи жила и знала, что любовь не для неё. В этом не было ничего страшного и уж тем более фатального, просто иногда, - хоть и трудно самой себе признаться - было чуточку грустно, но она этого не понимала, скидывая все на недосып. У школьников всегда одна причина. Ли Хаи так бы и жила со своим хроническим недосыпом, если бы в один день с ней не случился Ким Ханбин. Простой такой, тихий и вечно уставший Ким Ханбин. Хаи до сих пор помнит, как они зашли к ним в класс, его будущий друг, мальчик по обмену, прилетевший из Америки, Ким Дживон, и он. Ли Хаи тогда почувствовала себя первый раз в жизни, казалось, по-настоящему выспавшейся. Хаи теперь каждый день, когда выпадает возможность, смотрит. Ким Ханбин ходит в школу редко, одноклассники говорят, он трейни в каком-то известном агентстве, хочет стать артистом. Ли Хаи думает, что встретила человека с такой же вещью, как и у неё. Но учится Ким Ханбин усердно, отсыпаясь на переменах под нескончаемый смех своего лучшего друга. Говорят, тот тоже трейни. Хаи уверена, они что-то путают. Вначале так не кажется, но, чем больше смотришь, тем красивее Ким Ханбин становится. Ли Хаи немного боится, потому что любимое пение теряется, отсыхает, испаряется, стоит только Ким Ханбину всплыть перед глазами. Хаи не понимает, что происходит, отпрашивается с последнего урока; хочется кому-то рассказать, но, к вечеру окончательно вспоминается, это не её прерогатива. Ли Хаи очень странная. Это уже не просто разговоры посторонних, это самый настоящий, реальный факт, который девушка принимает с лёгкой душой. Ну и что, что Любовь и Дружба не её вещицы, она и не претендует. К этому тихому Ким Ханбину у неё совершенно иные чувства. Он просто человек с точно таким же признанием. А людям с одинаковыми вещами свойственно тянуться друг к другу. Ну что же тут непонятного и странного? Хотя странности в поведении девушки все же есть. Когда учебный год заканчивается, сменяясь долгожданными долгими каникулами, каждому ученику раздают школьный альбом с фотографиями прошедшего года. Ли Хаи делает себе копию одной страницы и аккуратно вырезает портрет Ким Ханбина. Это очень и очень странно, но она позволяет себе эту шалость: до учебы еще так долго, а смотреть на него не перестает хотеться. К тому же, все каникулы Хаи пропадает на занятиях по вокалу, и ей жизненно необходимо носить у себя в блокноте эту фотографию. А целовать перед сном бумажные губы и вовсе способствует повышению трудоспособности. Мысль о том, что он где-то поблизости, согревает её юное, нежное сердце. На каникулах Хаи записывается на участие в певческом конкурсе и их остаток усердно к нему готовится. А в начале нового учебного года к ней подходит ещё сильнее похорошевший Ким Ханбин и как-то то ли аккуратно, то ли скромно спрашивает: – Ты ведь участвуешь в том конкурсе? – Хаи молчит. – Здорово. Желаю тебе удачи. Ли Хаи провожает его взглядом и мысленно благодарит судьбу за отведённое ей, крошечной, никому не известной, девушке, место в сфере Музыки. Не нужна ей никакая Любовь. Ей и так достаточно. С истечением времени Ли Хаи проигрывает в том конкурсе. Оказывается, есть люди и поталантливее её. Не то, чтобы она считала себя единственной, но она уверена, что приложила максимум усилий. Хаи очень расстраивается, ведь это было её мечтой, её частью, а у неё это отбирают, уже отобрали. К счастью, в будущем она вспоминает об этом опыте с благодарной улыбкой на губах. Опыт – самая лучшая награда. А Ким Ханбин и вовсе кладёт ей на парту во время обеденного перерыва её собственную письменную ручку: – Дживон брал её у тебя на прошлой неделе, возвращаю, – и, кажется, уже собирается уходить, но задерживается и наклоняется чуть ближе. – Насчёт конкурса.. Ты была лучшей. Ли Хаи хранит эту ручку у себя в письменном столе в верхнем ящичке. Через неделю Хаи случайно становится свидетельницей разговора между Ким Ханбином и Ким Дживоном. – Есть у меня на примете одна вокалистка, – Ким Ханбин поджимает губы и отрицательно качает головой. – Она ни за что не согласится. Это не её уровень. – Хоть предложи ей, – уговаривает друга Дживон, с прыжка садясь на школьный подоконник. – У нас нет выбора. – Может, ты кого найдёшь? – Ким Ханбин скептически осматривает друга со своей парты. – Неужели никто из твоих знакомых не поёт? Ты полгорода знаешь! – Лучше бы не пели, – мрачнеет одноклассник и поворачивается к раскрытому окну. Ли Хаи вообще-то подслушивать никто не учил, а потому она, поборов робость, быстро заходит в кабинет и направляется к своей парте, чтобы забрать портфель. Она изо всех сил старается не смотреть на Ким Ханбина и игнорирует изучающий взгляд Дживона. – Ли Хаи, – вдруг серьёзно говорит Ким Ханбин, и она останавливает руку около самого ремешка своей сумки. Он молчит, и она пытается перевести дыхание. – Ли Хаи, – повторяет, заставляя её повернуться. – Ты свободна в следующую пятницу? У Ли Хаи зрачки заплывают цветными пятнами, как, видимо, и юное сердечко, в ту же секунду норовя порваться о твёрдые рёбра, словно клеткой выстроенные оберегать такой шумный орган. Наверное, проходит достаточно времени, потому что Ким Ханбин даже уточняет, смягчаясь в тоне: – Это пятнадцатое число... Что скажешь? Хаи уже собирается ответить, что отнимет любые занятия по вокалу ради него, как из-за спины подаёт голос Дживон, о существовании которого, признаться, она на мгновение забыла: – Для школы это очень важно. И для нас тоже.. Ли Хаи оборачивается в удивлении: что значит "для школы"? – На следующей неделе пройдёт школьный фестиваль, на котором мы просто обязаны выступить. – Расстроенно признаётся Ким Ханбин, но он даже представить себе не может, насколько расстроено сейчас юное сердечко, медленно утихая в своей клетке из рёбер. – А наш вокалист как назло слёг с температурой. Другой замены нам не найти. Ты же почти профессионал! – Ага, профессионал! – Ким Дживон спрыгивает с подоконника и подбегает к Хаи, приобнимая за плечо. – Тебе, конечно, на школьном фестивале выступление кажется смешным, но, пожалуйста, Хаи.. – Ради класса, а? – Широко улыбается Дживон, заглядывая ей в лицо. Хаи расстроена. Именно сейчас она готова отдать свою Музыку кому-нибудь другому, да хоть тому же Ким Дживону, лишь бы лишиться этого дара, который всегда был рядом, словно единственный и самый лучший друг на свете. Хаи растроена. Она не хочет выступать. Дело не в школе, не в уровне мероприятия, дело только в том, что она не хочет стоять на одной сцене с Ким Ханбином. Она не понаслышке знает, как сцена умеет затягивать. Она отнимает все другие чувства и заставляет думать только о себе. И, если это произойдёт с ним, сцена его не отпустит. Ни за что. Хаи расстроена. Потому что она прекрасно понимает, что не откажется. Как можно отказаться? Они тренируются каждый день после уроков, и несколько раз Ли Хаи даже остаётся с Ким Ханбином наедине, когда уходит уставший, выложившийся по полной (кто ж знал, что он, оказывается, такой талантище!) Ким Дживон. Ким Ханбин же оказывается удивительным поэтом. Строчки, склеенные между собой острыми рифмами, появляются из-под его ладоней словно наколдованные. Ли Хаи даже не стесняется своего восхищения, жадно глядя на поглощённого работой Ким Ханбина, и старается дышать тише и моргать реже, чтобы не нарушить творческий процесс. Тексты у Ким Ханбина звонкие, яркие, мелодичные, но всегда грустные. Даже в весёлой песне о юности и танцах некоторые партии переполнены одиночеством и незаинтересованностью в жизни. Ким Ханбин поёт о том, какой он одинокий, а Ли Хаи сидит рядом и всегда внимательно слушает. Что касается вокала, во многих местах Ли Хаи меняет части, подстраивая под себя, и иногда советует насчёт мелодии. Ким Ханбин и Ким Дживон активно кивают и широко улыбаются, во всём соглашаясь. "Ты же профессионал!" – их железная логика. Пока они репетируют, Хаи почти забывает об индивидуальных дарах: сейчас ей даже кажется, что Дружба близка ей так же, как и родная Музыка. Да и к тому же, что может быть лучше, чем заниматься любимым делом рядом с Ким Ханбином! Неделя проходит так же быстро, как и лето для подростка: полно, ярко и одним мгновением. Они выступают предпоследними. Ким Дживон скачет вокруг своей оси и нервозно хихикает, повторяя текст и танцевальные движения. Ким Ханбин же, наоборот, кажется невозмутимым, спокойно сидя за кулисами и ожидая их очереди. Он кажется таким, но даже невнимательная Ли Хаи видит, как он чуть потряхивает ногой, как время от времени поглядывает на часы и как тяжело он выдыхает. Хаи стоит в стороне и делает вид, что занята своей прической, то и дело перекидывая накрученные локоны с одного плеча на другое. Она очень хочет подбодрить сейчас Ким Ханбина, потому что она уверена, у них самый подготовленный и продуманный номер; она думает, что он – удивительный композитор и лирик; и она знает, что публика будет в восторге. Её Дар никогда не ошибается. Хаи набирает в лёгкие побольше воздуха и резко поворачивается к одноклассникам. – Давайте насладимся нашим выступлением! – Почти вскрикивает она, отчего Дживон замирает и несколько секунд пялится на тихую и нелюдимую одноклассницу. Ким Ханбин поднимает на неё глаза, Ли Хаи смотрит на него и улыбается, как никогда раньше не улыбалась – он улыбается ей в ответ. Их выступление производит настоящий фурор, а публика ещё долго не отпускает их, постоянно возобновляя шквал аплодисментов. Когда они наконец скрываются за плотной тканью занавесы, Хаи буквально оказывается в ловушке из комплиментов и глупых комментариев Дживона. Но шумный одноклассник замолкает так же внезапно, как и начал, и к Ли Хаи подходит красивый, взбудораженный Ким Ханбин и очень тепло ей улыбается. Он молчит несколько секунд, прежде чем обнять её. – Ты была лучшей. – Говорит он ей в самое ухо, а Хаи и не подозревала раньше, что сердце может стучать где-то так далеко внизу, в самом конце, а его стук отдаётся по всем кончикам пальцев, по ушам, по горлу, будто колонки включили на полную громкость. Она поддаётся первому импульсу и поднимает руки, чтобы оттолкнуть Ким Ханбина, чтобы он не слышал: как же ей стыдно! Но её ладони так и замирают где-то на его лопатках невесомым покрывалом. – Спасибо, – будто неуверенно, осторожно, но обнимает её крепче. Ли Хаи боится дышать. Их объятие длится не дольше обычного дружеского объятия, но для неё оно – первое в её жизни. – Эй, ребята, давайте сходим куда-нибудь вместе! – Как обычно светится от улыбки Ким Дживон. Ли Хаи всегда была совершенно точно уверена, что Любовь и Дружба не для неё. Она бы так и жила, если бы в один день с ней случился Ким Ханбин. Простой такой, тихий и вечно уставший Ким Ханбин. Когда он появляется в её жизни, она уже точно знает, что у них одна вещица на двоих. И тихий и простой Ким Ханбин только подтверждает это, показывая Ли Хаи, как приятно и радостно общаться с другими, как здорово делить вместе странные глупости, как чудесно выступать вместе и насколько, разумеется, настоящие губы вкуснее бумажных.