Отклонение

Дэниз обедала в обществе Клейтона Холдрена. В последнее время она старалась поближе сойтись с обитателями Института, а добродушный глава отдела бионаук сам пошел ей навстречу. Он с превеликим энтузиазмом расспрашивал о довоенной природе. — Однажды, когда я была совсем маленькой, в нашем саду поселились кроты. Мама была в ярости. Они перекопали её любимую клумбу с ирисами. А отец не придумал ничего лучше, чем сунуть в нору шланг и залить её водой. — И как, сработало? — Он залил подвал наших соседей. А они так и не поняли, откуда взялась вода. Но кротов мы больше не видели, так что, в целом, да, сработало. Клейтон расхохотался: — Боже мой, Дэниз, вы просто чудо! Никогда не устану слушать ваши истории. Она радостно улыбнулась в ответ. Объявление Шона о том, что мать сменит его на посту директора, отнюдь не прибавило ей любви ученых, так что искренняя симпатия доктора Холдрена служила большим утешением. — А, вот вы где,— к столу подошел еще один биолог, Айзек Карлин,— Дэниз, у меня к вам просьба. Раз уж вы так часто бываете на поверхности, может, отнесете маленькую посылку на ферму Уорвиков? Вот,— он положил на стол маленький пакет,— Только ради всего святого, не потеряйте. Это экспериментальные семена. Мне стоило больших трудов вывести этот сорт. — Отнести не проблема. А сами Уорвики в курсе, что участвуют в эксперименте? — Не совсем. Роджер Уорвик на самом деле синт. Мы заменили его, потому что земля Уорвиков самая плодородная в Содружестве и хорошо подходит для наших тестов. Вы должны передать семена ему. И сказать, что половину дороги к ферме вас преследовал гнус. Это кодовая фраза, чтобы он вас опознал. Разумеется, остальным членам семьи совсем не нужно знать, что вы из Института. Дэниз нахмурилась. Этот аспект Институтской тактики она не одобряла. Почему нельзя было просто договориться с фермерами? Предложить им деньги или защиту? Так ведь нет, убить главу семьи и поставить на его место синта куда проще. А хуже всего было то, что все воспринимали это, как должное. Даже симпатяга Клейтон. Он, как ни в чем не бывало, улыбнулся и кивнул на свободный стул: — Пообедай с нами, Айзек. Дэниз рассказывает удивительные вещи. Тебе стоит послушать. — Благодарю, Клейтон, но у меня еще много работы,— доктор Карлин, холодно кивнув, пошел к выходу из столовой. — Что ж, мне тоже пора,— будущая директор отодвинула тарелку,— Пойду, разыщу своего телохранителя. Вскоре Дэниз и Ксандер были на дороге, ведущей к ферме. — Не понимаю, чего ради было посылать нас?— проворчал охотник,— Пакет семян мог отнести любой синт. Мне кажется, со стороны доктора Карлина было нетактично просить тебя. — Да ладно тебе,— Дэниз бросила на Ксандера недоуменный взгляд. Раньше он не позволял себе критиковать ученых,— Я даже рада. Не люблю сидеть, сложа руки. Да и дел всего на пару минут. Может, потом пойдем, поохотимся на рад-оленей? Однако, дело оказалось сложнее, чем выглядело на первый взгляд. Услышав кодовую фразу и взяв пакет с семенами, Роджер настороженно огляделся по сторонам и быстро прошептал: — Слушайте, у меня проблемы. Наш старший работник, Билл Саттон, кажется, выяснил, кто я. Он все шептался с другим работником, Седриком Холтоном. А пару часов Седрик ушел, вроде как, навестить больного родственника. Я боюсь, что они что-нибудь устроят. — Твоя некомпетентность поставила миссию под угрозу!— возмутился Ксандер. — Поохотились, называется,— вздохнула Дэниз,— знаешь, куда ушел этот ваш Седрик? — Нет. Мне они ничего не говорят. Может, Джун или дети знают? Необходимые сведения удалось получить от Уолли, двенадцатилетнего сына Роджера и Джун. Оказалось, Седрик пошел в Добрососедство. Дэниз и Ксандер немедленно отправились следом, надеясь перехватить его в пути. Но работник оказался шустрым парнем, к тому же у него была фора в два с лишнем часа. — И где его искать?— охотник с отвращением осмотрелся. Добрососедство ему явно не нравилось. Дэниз решила начать поиски с бара. Ей приходилось бывать в Добрососедстве, поэтому она знала, что все, кто приходит в это поселение, рано или поздно оказываются в «Третьем рельсе». — Развлечения – это вниз по лестнице,— поприветствовал их вышибала Хэм. — Дэнни! Отлично выглядишь, крошка,— Магнолия спорхнула со сцены, чмокнула Дэниз в щеку и бросила кокетливый взгляд на Ксандера,— Привет, красавчик, добро пожаловать в «Третий рельс». Познакомишь меня со своим другом, солнышко? — В другой раз, Магнолия. Мы по делу и очень торопимся. — Ты была права. Кажется, это он,— охотник показал на парня, сидящего у стойки. Убедить Седрика не искать помощников для расправы над фальшивым Роджером, а убраться куда подальше, оказалось не сложно. Парень и так сомневался в том, что делал, а ласковый тон Дэниз, в сочетании с маячившим за её спиной мрачным охотником, превратил его сомнения в уверенность. — К черту все это. Я лучше найду работу в другом месте и забуду эту историю. Только, знаете, Билл всерьез напуган. Он и без меня может какую-нибудь глупость выкинуть. — Вернемся в Институт, а оттуда переместимся на ферму. Хочу убедиться, что там все нормально. А между прочим,— Дэниз лукаво покосилась на своего напарника,— Ты, кажется, приглянулся Магнолии. — Сомневаюсь. Охотники созданы не для того, чтобы нравиться. — Она же не знает, кто ты. Ксандер собрался, было, возразить, но промолчал и о чем-то задумался. Два перемещения, и они снова на дороге к ферме Уорвиков. — Странно. Куда они все подевались?— охотник, хмурясь, осмотрел пустой огород. Словно в ответ, из здания бывшей очистной станции донесся крик. Дэниз и Ксандер, переглянувшись, бросились туда. Билл Саттон, похоже, догадался, что помощи не дождется, и решил уладить проблему самостоятельно. Он держал Роджера на мушке: — Давай, скажи правду! Скажи, что Роджер мертв. — Но он же здесь, перед тобой,— воскликнула перепуганная Джун. — Это не он! А вы еще кто?— Билл резко обернулся к двери,— Вы тоже замешаны, я знаю! Явились сюда, поболтали с этим, потом пошли искать Седрика. Наверняка один из вас убил настоящего Роджера, чтобы эта тварь могла занять его место. Держу пари, Седрик тоже уже мертв! — Билл, успокойся. Седрик жив. И Роджер тоже. И будет жить дальше, если ты опустишь пистолет. — Ложь! Он синт! Краем глаза Дэниз заметила, что Ксандер начал медленно, по полшага, перемещаться в сторону, чтобы оказаться у Билла за спиной. Лучшее, что она могла сделать в этой ситуации – отвлечь внимание работника на себя. Она, не таясь, сделала шаг в противоположную сторону. — Стой на месте! — Стою. Подумай хорошенько, Билл. Ты, правда, хочешь оставить этих детей без отца? — Их отец мертв. А ты решай. Готова получить пулю, ради этой твари? — Да. Если это поможет спасти невинных людей от сумасшедшего, готова,— Дэниз сделала еще шаг, оказавшись прямо перед Роджером. Неожиданно, это подействовало. Билл опустил пистолет. — Сумасшедшего? Но я знаю, что видел. Или мне так кажется? Господи, а что, если я ошибся? Я же собирался… на глазах Джун и детей. Простите меня. Я так запутался. Думаю, мне лучше уйти отсюда. — Верное решение. Ксандер, ты же проводишь Билла? Когда охотник вернулся, Дэниз помогала Джун и Анне, её бабушке, накрывать на стол. — Все в порядке?— спросила она, отведя напарника в сторону. — Я его не тронул, если ты об этом. Подумал, что раз уж ты решила сохранить ему жизнь, мне не стоит вмешиваться. Я сказал, что вызову на ферму минитменов, чтобы они присмотрели за порядком. — Остроумно. — Спасибо. Знаешь, меня очень впечатлило, то, как ты рискнула собой. — Не так уж я и рисковала. Я же не раз видела тебя в деле. Ты успел бы подстрелить этого болвана до того, как он подстрелил бы меня. К тому же, если бы он, все-таки, убил Роджера, это создало бы лишние проблемы для Института. Пришлось бы или сворачивать тесты, или искать способ внедрить сюда другого синта. — Эй, молодежь, хватит секретничать, давайте к столу,— позвала Анна. — Ты собираешься ужинать с ними?— удивился Ксандер. — Поверь, я предпочла бы вернуться в Институт. Горячий душ – не та вещь, от которой я готова добровольно отказаться. Но уже поздно. Добраться до какого-нибудь поселения до темноты мы точно не успеем, так что наш уход будет выглядеть подозрительно. А с них, на сегодня, подозрительного хватит. Пожалуйста, постарайся сделать вид, что тебе все нравится. Любительский спектакль охотнику более или менее удался. По крайней мере, он безропотно съел кусок жареного браминьего мяса и пюре из тошки, и сказал, что было очень вкусно. — Возьми еще,— предложила Анна. — О, не стоит…— начал было Ксандер, но старушка сама заново наполнила его тарелку. — Глупости, сынок. Ты очень худой. Тебе надо питаться получше. Дэниз лишь усилием воли удержалась от смеха, глядя, как суровый охотник, напрочь ошеломленный обращением «сынок», без возражений взялся за вилку. После ужина они вышли на улицу. — Почему эта женщина сказала, что я очень худой? Я тщательно слежу за своей физической формой. — А, не обращай внимание. Бабушки вечно считают всех вокруг слишком худыми. Возрастное, наверное. Боюсь, даже я однажды начну так думать. Боже мой, видел бы ты себя со стороны в этот момент!— Дэниз, наконец, рассмеялась, но почти сразу перешла на серьезный тон,— Ладно, вернемся к нашим баранам. Ты не мог бы поговорить с Роджером? На меня он теперь смотрит, как на доброго ангела, а вот охотников все синты боятся до дрожи. Донеси до него мысль, что надо быть осторожней. Не могу же я подставляться каждый раз. Ксандер отвел Роджера в сторону, а Дэниз решила помочь убрать со стола и помыть посуду. Если честно, ей немного не хватало этих простых домашних хлопот. А вот устраиваться на ночь на старом матрасе, брошенном на пол, было не так приятно. Джун и Роджер, правда, попытались уступить гостям свою комнату, но там стояла двуспальная супружеская кровать. Предложить Ксандеру разделить её, Дэниз не решилась. Подумала, что с него, пожалуй, хватит потрясений, так что два матраса, на некотором расстоянии друг от друга, подойдут им куда больше. Поворочавшись на неуютном ложе, она, все-таки, нашла удобное положение и задремала. И вдруг охотник шепотом окликнул её: — Дэниз, ты спишь? — Уже нет. Что еще случилось? — Ничего. Я хотел спросить. По-твоему, я могу понравиться девушке, только если она не знает, кто я? Дэниз поднялась, опираясь на локоть, и с любопытством посмотрела на своего напарника: — Что, интерес Магнолии взаимен? — Нет. Она слишком доступна, чтобы быть интересной. Просто я никогда не думал… в смысле, я ведь принадлежу к третьему поколению, а значит, ни чем не отличаюсь от обычного мужчины. Но раньше мне даже в голову не приходило рассматривать себя в таком смысле, а теперь вдруг пришло и…— Ксандер, наконец, сдался,— Черт, я сам не понимаю, о чем пытаюсь спросить. «Поздравляю, дорогуша. Это компенсация за то, что твой сын вырос без тебя. Воспитывай теперь синта, который внезапно осознал свою половую принадлежность. Нет уж, пока ограничимся, чем попроще»,— Дэниз упрятала подальше не вовремя проснувшийся сарказм и мягко сказала: — А я, кажется, понимаю. Тебе в новинку сама идея, что кто-то может испытывать к тебе симпатию, да? «Охотники созданы не для того, чтобы нравиться»? И вдруг красотка Магнолия кокетничает с тобой, а милая бабуля предлагает добавки за ужином. Сбивает с толку. — Да, наверное. Это странно. Мне куда проще стрелять в людей, чем разговаривать с ними. — Но ты же разговариваешь со мной. — Да, но ты – другое дело. Я только что понял это. Ты ведь с самого начала отнеслась ко мне, ни как к синту. Почему? — Трудно сказать. Наверное, потому что ты сам повел себя не совсем, как синт. Ты же сам осознаешь, что в тебе куда больше индивидуальности, чем в остальных охотниках. — Наверное, доктор Айо был прав, когда предлагал стереть мне память. Я случайно услышал, как он говорил об этом с доктором Секорд. Я тогда подумал, что он преувеличивает. А может быть, нет? Может, я действительно стал аномалией? — Господи, Ксандер, не сходи с ума. Ты что, хочешь сбежать из Института и попросить убежища у Подземки? — Нет. Это глупо. Я вполне доволен своей жизнью в Институте. — Значит, доктор Айо, все же, преувеличивал. Ты просто немного другой. Но это не значит, что ты хуже. Наоборот. Ты сам развил в себе личность. А это достижение. Меня, во всяком случае, это восхищает. Дэниз так и не поняла, удалось ли ей вернуть напарнику душевное равновесие. Помолчав пару минут, он пожелал ей спокойной ночи и отвернулся, дав понять, что разговор окончен.